Улыбка золотого бога

Екатерина Лесина, 2009

Почти все члены советской экспедиции в Монголии погибли, и местные жители сочли, что это потревоженные духи отомстили за поруганную гробницу. В Москву была привезена только странная статуэтка божества по имени Толстый Пта. Так возобновилась череда несчастий… Много лет Дуся любила Игоря Громова, но он не замечал этого и менял жен одну за другой. Только после его смерти выяснилось, что Игорь все же ценил Дусю, ведь именно ей он оставил золотого божка, много лет хранившегося в его семье… Бывшие жены могли получить свою часть наследства, только если вычислят убийцу – это явно одна из них, ведь мотив имелся у каждой. Женщины сочли, что причины избавиться от старого друга и несостоявшегося любовника были у Дуси, и дело не только в ушедшей любви, но и в Толстом Пта…

Дуся

— Итак, что мы имеем? — первой, как ни странно, заговорила Лизхен. Тишина, воцарившаяся было после ухода Акима Андреевича, разом наполнилась гомоном. Они заговорили одновременно, стараясь перекричать друг друга, залаяла испуганная Тяпа, заорала матом Ника, застонала, хватаясь за голову, Лизхен. А я мяла в руках бумажный конверт, в котором лежал ключ.

Завтра я верну себе Толстого Пта. Исправлю несправедливость, которая была допущена много лет назад, и моя жизнь переменится. Горечь и тоска постепенно уходили. Этот последний, пожалуй, единственный нужный мне подарок словно примирил со случившимся.

— Это у нее мотив есть! У нее! — Нике все же удалось перекричать остальных. — Алка, сама прикинь, она ж вся в шоколаде! Ей при любом раскладе бабла больше всех достанется! Это нам задницы рвать придется, чтоб копейки свои получить!

— Ника, подбирай, пожалуйста, выражения.

— А что? Алла, она, хоть и дура, верно говорит, — поддержала Веронику Ильве. — Дуся действительно получила больше всех, а значит, и Гарика убрать ей было выгоднее всех.

— Я не знала о завещании, — ненавижу оправдываться, но и молчать, когда в таком обвиняют, не могу. Не поверили. Ильве выразительно хмыкнула и произнесла:

— Ну да, Дуся, которая в курсе всех дел Игоря, вдруг не знала о завещании.

— А может, она и вправду…

— Топочка, ты лучше псинку свою уйми и не лезь во взрослые беседы.

— Действительно, Дуся, — мягко поддержала остальных Лизхен. — У вас и вправду имеется мотив. Только у вас…

— Неужели?

— Я лишилась супруга, которого любила, и осталась фактически ни с чем…

Я не хотела этого говорить. Я не люблю заглядывать в чужие жизни и уж тем паче вытряхивать перед всеми чужое грязное белье, но еще немного, и они договорятся. Они поймут, что сделать убийцей меня — выгодно, и найдут способ убедить в этом прочих. Поэтому, глубоко вдохнув и сжав конверт-треугольник так, что жесткие грани ключа, прорвав бумагу, впились в ладонь, я сказала:

— Игорь просил меня собрать информацию о некоем Викторе Горицыне. Возраст двадцать шесть лет, образование — высшее незаконченное, пятый курс юридического факультета МГУ, работает младшим сотрудником в небольшой частной компании, формально на хорошем счету.

С каждым словом Лизхен краснела все больше. Книжка, выскользнув из рук, громко шлепнулась на пол, и Ника, подняв, протянула:

— На, подруга, держи. А ты, оказывается, не совсем отмороженная…

— Заткнись! — зашипела Лизхен. — Он просто друг! Друг детства, и все!

— Ну да, конечно… Дуся, ты договаривай, договаривай, может, и вправду друг?

— Может. Я не успела выполнить просьбу, точнее, лишь передала ее службе безопасности, кстати, просьба была не единственной. Вторая касалась повторного анализа на отцовство, который следовало бы провести, не информируя вас, Ильве.

— Ур-р-род!

— Третья — финансового положения фирмы «АллКон», а именно последних заключенных ею контрактов. Извините, Алла Сергеевна, но Гарик считал: то, чем вы занимаетесь, можно квалифицировать как мошенничество. Четвертым пунктом шло некое десятилетней давности судебное дело, в котором свидетельницей проходила Татьяна Топина, пятым — наблюдение за квартирой Вероники. Не той, где вы сейчас проживаете, а той, которую сняли примерно полгода назад.

На ладони останутся следы, некрасивые красные полоски или даже синяки, но если отпустить ключ, смелость уйдет, и я никогда не скажу им то, что должна. Точнее, не столько должна, сколько хочу сказать.

— К сожалению, мне не удалось выполнить ни один из пунктов. Но подозреваю, что мотивы были у всех.

— Дуся, а я и не предполагала, что ты такая сволочь, — Ильве ответила за всех. — Завистливая сволочь. Про всех накопала, радуйся…

— Знаете, — громко сказала Алла Сергеевна. — Пожалуй, нам действительно имеет смысл обратиться к специалисту. Я не хочу говорить за всех, лишь за себя, но, судя объективно, лично у меня разобраться в происходящем вряд ли получится.