Хочу тебя использовать

Екатерина Орлова, 2022

– Кирилл сообщил, что женится этой зимой. – Хорошо, – выдыхаю я счастливо. Даже не думала, что все пройдет так легко. Вообще заявление Кира о том, что он собирается просить у родителей моей руки, застало меня врасплох, но теперь я вижу, что все складывается как нельзя лучше. – Надеюсь, маме к тому времени станет лучше, я бы хотела, чтобы она присутствовала на нашей свадьбе.– Он женится не на тебе, Маша.Как можно отомстить парню, который предал твои ожидания? Забрать деньги и скрыться на несколько лет, оставив этого предателя гадать, что пошло не так. Вот только нужно быть готовой, что при следующей встрече придется столкнуться с его яростью. А еще с тем, что чувства так и не угасли, как бы каждый из нас ни пытался от них избавиться.

Глава 2

— Лидия Порфирьевна, хлеба не было. Привезли совсем мало, разобрали еще до моего прихода. Простите, поздно сегодня пошла.

Меня будит голос, похожий на перезвон колокольчиков. По телу мгновенно разбегаются мурашки, а член встает, как по команде. Я улыбаюсь с закрытыми глазами. Мне все еще кажется, что я сплю, но потом слышу голос бабушки:

— Ой, ну что ты, Машенька. Разве это беда? Возьми денежку.

— Да за что? Я только конфеты смогла купить. Там всего-то двести грамм.

— Бери-бери, не выдумывай. Тебе деньги нужнее.

— Я позже испеку хлеб и принесу. Заберите деньги, Лидия Порфирьевна, вы что? Вы и так мне молоко даете бесплатно.

— Так это я так маму твою благодарю за всю ее доброту.

— Я не возьму, — безапелляционно. Упертая какая — отмечаю с улыбкой.

— Ох, девочка, — вздыхает бабушка.

— Все, я убежала. Спасибо большое за молоко.

— Зайдешь еще за сметанкой позже.

— Вот хлеб испеку — и зайду.

— Да не бегай с банкой! — выкрикивает бабушка и добавляет тихо: — Разбить ведь можно.

Я сажусь на кровати и тру лицо. Даже не глядя на часы, понимаю, что еще слишком рано для пробуждения. Даже на пары я не встаю так рано. Отодвигаю в сторону штору, глядя сквозь стекло окна на кристально чистый воздух. Такой может быть только в деревне, где выхлопные газы портят воздух, судя по всему, всего пару раз в день: когда проезжает машина с продуктами, а еще когда мелькают такие, как я, залетные.

Мой взгляд цепляется за фигурку, выскакивающую через калитку. Толстая светлая коса, словно хлыстом, проходится по спине, когда девушка резко разворачивается, чтобы закрыть засов на калитке. Я почему-то не могу оторвать от нее взгляд, хоть девушка совершенно не в моем вкусе. Слишком низкая, грудь маленькая, курносый нос. Вот что точно привлекает мое внимание — это приятные окружности попки, которые просматриваются под тонкой тканью платья. Она встала так, что как раз на это место попадают солнечные лучи, и ткань становится практически прозрачной.

Что ж ты, девочка, так опрометчиво светишь прелестями перед голодным волком?

Поправляю стояк и, проводив девчонку взглядом, снова откидываюсь на подушки. Ну вот, теперь сна ни в одном глазу. Приходится отбросить одеяло и встать. Раз уж я решил испытать новые эмоции, пожалуй, стоит начать менять ритм жизни. Хотя бы на эти два месяца.

— Доброе утро! — здороваюсь бодро, входя на кухню.

Хотя это и кухней назвать сложно. В этом домишке всего-то: прихожая, две комнаты без дверей, и две проходные: кухня и гостиная. Вот и вся площадь. У нас гостиная больше этого дома.

— О, внучек, доброе утро! — радостно восклицает бабушка. — Присаживайся, я уже булочек напекла, будешь завтракать. Яички сварила, салатик нарезала.

— Ба, я не ем столько с утра. Мне хватит чашки кофе.

— А кофе у меня нет, — притормаживает она с тарелкой, на которой катается четыре почищенных яйца. — Я ж не пью его. И хлеб вон Маша не смогла купить, поздно пошла бедная девочка.

— Ба, спокойно, я и чаю выпью, — отвечаю с улыбкой, вынимая из ее пальцев тарелку и усаживаясь за стол. — Яйца не буду, а вот булочек поем.

Бабушка накрывает на стол и садится вместе со мной поесть. Бросаю взгляд на часы: семь. Ого, рановато.

— А ты во сколько встаешь? — спрашиваю я.

— В пять, иногда в четыре.

— А зачем так рано?

— Так корову нужно доить, хозяйство кормить.

— Ты все еще держишь корову? — удивляюсь я, вспоминая ее рассказы из моего детства.

— А куда деваться-то? Кушать же нужно. Да и пенсии мне едва хватает, вот Зося меня и кормит.

— Порфирьевна! — слышу голос со двора.

— О, а вот и покупатели, — спохватывается бабушка, вставая. — Лена, я в доме! — выкрикивает, выходя в прихожую.

Пока бабушка разбирается там с покупательницей, я расправляюсь с тремя булками. Удивительно, что в меня лезет еще и четвертая, учитывая, что я привык завтракать кофе с сигаретой.

— Ну как? — спрашивает бабушка, вернувшись на кухню и снова сев за стол.

— Очень вкусно, — едва прожевав, отвечаю я. — Ба, давай тебе воду в дом проведем. И туалет сделаем.

— Да где ж мы его сделаем? И зачем мне? Я уже так привыкла.

— Ну, цивилизация не стоит на месте, надо создавать себе удобства. И машину стиральную с функцией сушки. Постирала, посушила — и все. Не надо развешивать.

— Кирюш, да не надо мне все это, — отмахивается она.

— Что ж, придется причинять добро насильно, — притворно хмурясь, произношу я, а бабушка смеется.

Во время перекура оцениваю «масштабы трагедии». Ворота и правда, наверное, старше моей ба, как и забор, отделяющий от соседей. Туалет этот стремный. Пока пользовался им, не мог определиться, какой страх сильнее: провалиться или задохнуться. Так что мне однозначно предстоит все это изменить. Я так сильно вдохновляюсь идеей устроить тут у бабушки элитный дом с кучей наворотов, что внутри меня бурлит энергия, несмотря на ранний час. Только проблема в одном: я вообще ни хрена не знаю, с какой стороны подступиться к решению проблем. Потому что за меня всегда все решали родители.

В груди ноет при мысли о том, что и мою дальнейшую судьбу они тоже решили. Тот аргумент, что я расстался с Никой два месяца назад, мою маму вообще не трогает. Она считает, что это был мой каприз, а «Никуша» — так и слышу это в голове голосом мамы, — достойная девочка из хорошей семьи. Эта достойная девочка сосет как заправская шлюха и может таким матом обложить, что даже у меня порой уши вянут. А еще она считает меня своей собственностью и начинает травить любую девушку, которую увидит рядом со мной. Бесячая до жути.

Ладно, раз умный человек дал миру интернет, я точно смогу внести изменения в уклад бабушкиного хозяйства. Захожу на сайт ближайшей к селу фирмы, которая занимается установкой ворот и сначала офигеваю от цен, а потом от того, сколько может быть нюансов при заказе двух железяк. Оказалось, что не двух, а гораздо большего количества. Решаю отложить ворота и заняться проведением водопровода. Здесь вообще ни хрена не понятно, поэтому звоню. Но когда суровый мужик начинает уточнять у меня детали, я зависаю.

— Как далеко дом от основного источника воды? — спрашивает он.

Смотрю на колонку, потом на дом, и снова на колонку.

— Метров десять, — произношу неуверенно.

Мужик, видимо, слышит сомнение в голосе, поэтому выдает:

— Значит, приедем сделаем замеры. Когда удобно?

— Да хоть сейчас.

— Согласую, когда будет время, и перезвоню, — отрезает он и отключается, а я пялюсь на телефон как на нечто странное для меня. Не к такому уровню сервиса я привык.

— Ла-а-адно, — тяну я, осматриваясь. — Надо чем-нибудь заняться.

И только разворачиваюсь, чтобы пойти спросить у ба, чем помочь, притормаживаю и врастаю ногами в землю. Калитка открывается, и во двор вплывает эта утренняя нимфа. Сейчас у нее на голове повязан платок, только концы не как у ба, под подбородком, а сзади под волосами. Легкий ветер гоняет по ее щеке несколько солнечных волосинок, от которых она, фыркая, пытается отделаться. Она в другом сарафане, этот розового цвета в мелкий цветочек, чуть выше коленей, и при ходьбе открывает вид на стройные бедра.

Красивая коротышка. Пока она идет, я успеваю рассмотреть ее лицо. Слегка раскосые глаза, полноватые, с капризным изгибом губы, густые брови и вздернутый носик. Живи она в столице, стала бы или шлюхой, или моделью, или выгодно вышла бы замуж. Такие девушки не теряются в толпе, от них фонит сексом. И кое-кто в моих шортах тоже оценил красоту. Засунув руку в карман, поправляю стояк, а потом делаю шаг навстречу.

— Привет, — здороваюсь.

Девочка вскрикивает и едва не роняет сверток, завернутый в полотенце, а потом смотрит на меня испуганными глазами. Кажется, именно в этот момент мой мир переворачивается, но я пока еще этого не осознаю. Гораздо позже я осознаю, в какой момент безнадежно вляпался по самые помидоры.