Пригласи в дом призрака

Екатерина Островская, 2020

В розыскное агентство Веры Бережной обращается крупный бизнесмен Павел Волохов с просьбой найти девушку, с которой он познакомился в баре. Он пригласил незнакомку к себе домой и теперь не может вспомнить, что произошло дальше. А наутро девушка исчезла из запертой квартиры, не оставив никаких следов… Бережная пытается узнать о новом клиенте как можно больше и выясняет, что тот ведет крупный бизнес в США, но под другой фамилией. И за последнее время при странных обстоятельствах погибли несколько его деловых партнеров. Павел Волохов серьезными отношениями с женщинами себя не связывает: у него две постоянных любовницы, но он готов порвать с обеими, если Вера ответит на вспыхнувшее в нем внезапно чувство…

Глава третья

Вера возвращалась домой, думала о новом клиенте и вдруг поймала себя на том, что размышляет не о деле, а о заказчике. Вспоминала, как он говорит, двигается. Голос негромкий, но твердый, на лице никаких эмоций, словно он рассказывал о чем-то незначительном для себя, о чем можно не упоминать вовсе, но он вспомнил, потому что для него важна любая мелочь. Любая мелочь — у него даже галстук подобран к костюму так, словно они сшиты из одного материала.

Она возвращалась домой, но не спешила. Да и спешить-то было некуда. А куда? В пустую квартиру. Квартира, конечно, не пустая, а переполненная какими-то вещами, которые приобретались, разумеется, не наспех, а очень даже тщательно, но все они теперь были не нужны вовсе.

Бережная вырулила в крайний правый ряд и остановилась у газона. Взяла мобильный и набрала номер. Волохов отозвался не сразу, словно сомневался, глядя на номер вызывающего: стоит отвечать или нет. Вера хотела уже сбросить вызов, когда прозвучал его спокойный голос:

— Слушаю вас, Вера Николаевна.

— Павел Андреич, я хотела бы заскочить в тот бар. Есть время встретиться?

И теперь он не стал тянуть с ответом, сказав, что сможет быть там через двадцать минут.

Волохов прибыл ровно в назначенное им время. Бережная ждала в паре сотен метров и, когда завидела его «Бентли», пристроилась следом. А потом обе машины остановились возле входа в бар. С водительского места вышел шофер и открыл дверь, выпуская босса. Вера подошла и поинтересовалась: думает ли Волохов о своей безопасности.

— Иногда, — ответил он, — но об этом постоянно размышляют специально обученные люди, которых у меня достаточно. Это так только кажется, что мою машину никто не сопровождает. Следом шла охрана и меня сразу предупредили: на пути припаркованная машина, и даже сказали, что это ваша. А в баре сейчас пусто, хотя еще двадцать минут назад тут были посетители, но их попросили удалиться.

Они вошли внутрь заведения. В зале и в самом деле не было ни души.

— А в тот раз? Тогда ведь никого не просили покинуть заведение?

— Признаю, — кивнул Павел Андреевич, — в прошлый раз я немного расслабился. Но с другой стороны, если бы на меня готовили покушение, то не успели бы, потому что в бар этот я не заезжал никогда. Заходил как-то, но с охраной, когда одна из моих подруг попросила о встрече, а я не хотел беседовать с ней в своей квартире. Но это было один-единственный раз, так что те, кто тщательно запоминает все мои привычки, не обнаружили в посещении бара никакой закономерности. Другими словами, алгоритма не выстроишь.

Они сели за тот самый столик в углу.

— Похоже, что ваша встреча и в самом деле была случайной, потому что девушка не могла подать в окно какой-либо знак своим сообщникам, если они у нее были, конечно.

— Записи со всех камер округи просмотрели: она была одна, — сказал Волохов, глядя за плечо Веры.

Подскочил бармен.

— Сеня, — обратился к нему Павел Андреевич, — как выглядела девушка, которая была со мной в тот вечер?

Бармен пожал плечами.

— Я уже говорил, что не запомнил внешности. Просто она была в шляпе такой и в куртке, что поневоле обращаешь внимание больше на одежду, и потом она все время склоняла голову, словно прятала лицо за полями.

— Еще вопросы будут? — обратился Волохов к Вере.

— Так у меня их и не было. Я сама внимательно изучила запись.

Павел Андреевич махнул рукой, и бармен отошел.

— Вы всех здешних работников знаете по именам? — удивилась Вера.

— Никого не знаю. Просто мои сотрудники сказали после беседы с ним, что парня зовут Семен. Я запомнил.

— Могу предположить, что он действительно не знаком с той девушкой. Наверняка ваши люди проверили все его телефонные контакты. Но не это сейчас интересует.

— Спрашивайте!

Бережная посмотрела на бармена, который направлялся в подсобку, потом на входную дверь, возле которой дежурил один из телохранителей.

— Я задам вопрос, может быть, не по теме, — сказала она, — но для меня важна любая мелочь. Вы догадываетесь, кому выгодна смерть президента «Голден Сенчури»?

Он не стал делать удивленное лицо и спрашивать, откуда она знает о гибели его делового партнера. Помолчал только и кивнул.

— Могу лишь догадываться. Хотя врагов у Джекоба не было. Мы с ним дружили, встречались в гольф-клубе, иногда я заезжал к нему домой, реже он ко мне. Ему было шестьдесят два, дважды женат. От первого брака двое детей, а от второго только неприятные воспоминания, потому что женой его была единственная дочь первого президента банка. После смерти отца жена ушла к молодому любовнику, а потом пыталась разделить всё их с Джекобом имущество, но не удалось по условиям брачного контракта. Тогда она пыталась организовать травлю в прессе, и тоже ничего не вышло. Нет, к женщинам мой друг относился настороженно, и, насколько мне известно, рядом с ним последние года полтора никого не было. И вот однажды он позвонил мне по делу. Мы все обсудили, но мне показалось, что он не хочет прощаться, и спросил: «Что-то еще?» И он признался, что встретил девушку, случайно, но теперь все время думает о ней. Она моложе его лет на сорок, если не больше. Джекоба смущало только это, он думал: слишком большая разница, чтобы такая милая девушка смогла полюбить его. Они, правда, встречались раза два всего после этого. Роман не успел начаться, девушка вряд ли догадывалась, что он уже начал ухаживать за ней. А потом его убили.

— Вы думаете, его новая знакомая причастна к убийству?

— Не думал, но… — Волохов задумался и посмотрел по сторонам, — теперь не знаю. Дело в том, что он, описывая эту девушку, сказал, что она очень похожа на Грейс Келли. Не столько внешне, сколько манерой общения: внимательно слушает, улыбается уголками губ… Ничего особенного, казалось бы, но странно другое. Та, которую я встретил здесь, в баре, точно такая же, но определенно не та же самая. У него американка, сообщившая ему, что она из штата Висконсин, а у меня русская, говорящая без какого-либо акцента.

— На ней была курточка американская и шляпа-стетсон: как будто девушка специально прикидывается американкой.

— Да, — согласился Павел, — потому-то я и клюнул на нее. Подсознательно я сопоставил ее внешность с той, о которой мне рассказывал Гринберг, потому и подошел, даже не понимая, зачем я это делаю.

— Вы проверяли потом свою кровь на наличие клофелина или психотропных?

— Следов каких-либо препаратов не обнаружено. Сказали, что возможно я принимал снотворное за день до того. Такое было, признаю. Но из того, что произошло в тот вечер, я не помню почти ничего, хотя выпил двести пятьдесят, ну, триста граммов коньяка. Не та доза, чтобы так вырубиться. Но я проснулся легко, сознание было легким, а воспоминание о незнакомой девушке еще легче. Не человек, а призрак, которого нет. Почти то же самое, что и в случае с внезапно вспыхнувшей любовью моего друга в Штатах. Американским следователям я поведал о новом увлечении Джекоба. Они все проверили: деловые записи, распорядок дня, исходящие и входящие его телефонов, и никого не нашли. Никаких следов.

— Теперь вы просите отыскать девушку или молодую женщину, которая показалась вам знакомой, но вспомнить ее вы не можете, а провалами в памяти, насколько я понимаю, не страдаете, — сказала Бережная.

Волохов кивнул.

— Возможно, вам подставили ее, зная, что она похожа на ту, с которой…

Павел не дал ей договорить.

— Вы, очевидно, считаете, что у меня беспорядочные связи? Но это не так. Тратить время на разных женщин еще хуже, чем спускать свое состояние в казино. Вы наверняка уже знаете, что я постоянно живу то в Штатах, то здесь, но под разными фамилиями. Последние пять лет больше здесь, чем там. Тут у меня две постоянные женщины, но ни одна из них не претендует на то, чтобы стать единственной.

— Разговоры о браке не заходили? Вы не обещали какой-нибудь из них жениться?

— Разумеется, нет! Я редко что-то обещаю, тем более женщинам. Стараюсь быть с ними осторожнее.

— Но почему сразу две?

Волохов помолчал, а потом улыбнулся, и Вера вдруг поняла, что впервые видит улыбку на его лице.

— Я же говорил. Так получилось. Одной сейчас тридцать два года, и она красива. Не скажу, что очаровательна, потому что какой-то червяк гложет ее изнутри. Она может закатить внезапный скандал по любому поводу, а потом долго умолять о прощении. Как раз после одной такой сцены я решил с ней расстаться и через пару дней встретил другую, которой на тот момент было двадцать четыре. Она водила пожилую американскую пару по Русскому музею и несла всякий бред. Я пристроился к ним, перекинулся парой фраз с американцами: они приняли меня за своего соотечественника. Та девушка тоже. Но она предупредила, что, если я хочу присоединиться к экскурсии, то должен заплатить пятьдесят баксов. Американцы не возражали, я дал деньги. Походили по залам, потом мы отправились обедать вчетвером, после чего гуляли по городу, а вечером катались на кораблике по Неве. Я привез ее к себе. Она была в шоке: сначала от того, что я оказался русским, а потом от квартиры, обстановки, картин на стенах и вида, который открывался из моего зимнего сада, оборудованного на крыше высокого дома. Девушка только что получила диплом искусствоведа, работы для нее не предвиделось никакой… Я пообещал подарить ей галерею, в которой выставляли бы свои работы художники. Вернисажи, творческая тусовка, популярность…

— Подарили? — усмехнулась Вера.

— Да. Не сразу, разумеется. Первый этаж дома, в котором я живу, планировался под большой магазин. Теперь там та самая галерея, которая вот-вот откроется.

Волохов замолчал.

— Красивая история, — оценила она, — как из американской мелодрамы.

— Если вы узнаете, как я познакомился с первой девушкой, то удивитесь не меньше. Я находился в небольшом отеле, в котором иногда собираются люди, чтобы поиграть в покер или преферанс. Дело это с недавних пор запрещенное, но там случайных посетителей не бывает — все это солидные люди со связями во всех эшелонах, как говорили когда-то.

— Теперь я понимаю, откуда вы знаете Хромова.

— Я знаю его уже четверть века, тогда его называли Ластиком или Колей Хромым. Но в тот отель он тоже заглядывает. Там все по-честному, да еще вышколенная охрана, видеонаблюдение. Но в тот раз я заглянул в отель, чтобы… Впрочем, это неважно. Я ужинал в ресторане, джазовый квинтет исполнял что-то из Гершвина. А потом произошел небольшой конфликт. Молодая посетительница ресторана, когда ей принесли счет, не смогла рассчитаться, сказала, что забыла дома кошелек. Я подозвал метрдотеля и сказал, что оплачу ее ужин. Она подошла поблагодарить и сообщила, что не привыкла быть кому-то обязанной, поэтому можно заскочить к ней, тут неподалеку, и она вернет мне деньги. Я согласился — девушка была красива, и одета не как ресторанная дешёвка…

Он замолчал.

— Вы поехали к ней не за деньгами, насколько я понимаю? — подсказала Бережная.

— Какие деньги? — снова улыбнулся Павел Андреевич. — Счет был на пять или шесть тысяч рублей. Я же сказал, что она была очень красива. Какой остается и сейчас. Она показалась мне застенчивой и скромной, вот я и клюнул. Жила она не так чтобы совсем неподалеку — ехали на такси с полчаса. Квартирка однокомнатная в старом доме с толстыми стенами. Пили шампанское, которое я прихватил с собой из ресторана. Она, чувствуя, что я ей не очень доверяю, делала первый глоток из моего бокала, после чего отдавала его мне. Но когда мы все же оказались в постели, я услышал, как осторожно приоткрывается тяжелая дверь, на пороге появился крепкий молодой человек, и началась хорошо разыгранная сцена ревности. Молодой человеку ударил девушку, потом достал из кармана пистолет и начал орать, что я ему сломал жизнь и так далее. Длилось это с минуту или чуть меньше. Я спросил, сколько стоит его разрушенная жизнь. Он задумался, но я показал на свой пиджак, висевший на спинке стула, сказал, что в пуговицу вмонтирована видеокамера и через пару секунд сюда войдет моя охрана. Парень наклонился, чтобы рассмотреть пуговицу, тут же дверь открылась и ворвались трое моих телохранителей, сопровождавшие меня от гостиницы. Парня положили на пол, его пистолет оказался травматикой. Парочку допросили, и они признались, что уже полгода промышляют такими подставами. Несколько эпизодов в Сочи и в Крыму. Потом Ростов, Москва. Работали в основном по гостиницам. В Москве им повезло больше всего. На девушку клюнул зять крупного бизнесмена, который испугался огласки и отдал вымогателям все наличные деньги, золотые часы со своей руки, зажим для галстука и запонки с бриллиантами.

Девушку я пожалел, увез к себе. Ее подельника мои ребята сдали куда следует. Как выяснилось, оба они уже находились в розыске. Парень, ранее судимый, получил очередной срок, а с девушкой я общаюсь до сих пор, правда, не так часто, как прежде. Можно сказать, что близкие отношения закончились.

— Тот парень мог отомстить?

— Ему еще года четыре сидеть, но в любом случае он не появится в этом городе, чтобы я даже случайно не мог встретить его. И к тому же призрак девушки, посетивший меня, как-то не вяжется с личностью этого мошенника. Тот парень просто тупой и наглый. Хватит о нем. Поговорим о чем-нибудь более достойном.

— Галерея, которая находится в вашем доме, — вспомнила Бережная, — имеет выход во двор или на лестницу, которой вы пользуетесь? А может, к подземному паркингу?

— К стоянке — да, — кивнул Волохов, — но там охранник и опять же видеонаблюдение. Мои люди первым делом проверили записи, на них нет ничего подозрительного. Если вы хотите осмотреть галерею, то сегодня это вряд ли получится сделать в спокойной обстановке… Завтра там открывается выставка одного никому не известного художника, получившего академическое образование. Коллеги еще при жизни называли его основателем и единственным представителем нового направления в живописи — черного реализма. Сами понимаете, сейчас там пресса, готовятся репортажи для телевидения: я вложил некоторые средства в раскрутку. А вот завтра… Вы можете посетить вернисаж и все рассмотреть. Я тоже там буду.