Змеиная невеста. Дочь врага

Екатерина Руслановна Кариди, 2020

Он Черный Наг, второй после главы рода. Могущественный, холодный, нелюдимый, мрачный и… красивый. А она – его невеста, дочь врага. Между ними ложь и ненависть. Стена недоверия, сквозь которую ей невозможно пробиться. Но так ли непреодолима эта стена? И так ли холодно сердце Черного Нага?По мотивам восточных и индийских легенд о Истинных Нагах.«В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой»

Глава 9

Как же это было тяжело — видеть его.

Пришел бодрый, довольный, наверное, хорошо провел остаток ночи и утро. Красивый в своем безукоризненном деловом костюме. Такой красивый, что можно было ослепнуть. АзатХан, ее брат, тоже был изумительно красив, но он Захри и в подметки не годился. Никогда не было у Азата и сотой доли той истинной мужественности…

«Довольно», — оборвала себя Рази. — «Хватит петь ему дифирамбы. Ты не нужна этому мужчине ни с какой стороны. А следит он за тобой постоянно, потому что не доверяет».

Не надо забывать, что она здесь заложница. Гарантия того, что АзатХан будет вести себя смирно. Знал бы господин Захри Умранов, что брату плевать на нее. Но разве это имело значение? Случись какая-то провокация, она первой пойдет в расход. Рази даже представлять себе не хотела, что с ней могут сделать.

Она ответила на приветствие и после избегала смотреть на него.

Но за стол с ним все-таки сесть пришлось. Повторилось то же, что и вчера. Еду прежде подали ему, и только потом, когда он соизволил попробовать, стал собственноручно накладывать мясо ей в тарелку.

И вдруг мелькнула мысль. Она же для него нечто вроде домашнего питомца. Кукла, которую можно наряжать, можно кормить. А можно запирать, пока проводишь ночи с другими женщинами. Рази очень хотелось выбросить это из головы. Но то, о чем шептались прислужницы, до сих пор звенело у нее в ушах. Она уже поняла по разговору, что кто-то из них вчера ночью был у него. А теперь они стояли тут же, смотрели на нее и смеялись в душе. И это разъедало ее, как яд.

Она постаралась дистанцироваться от всего. Но ей не дали такой возможности. Оказывается, кукла обязана быть веселой.

Это была уже извращенная жестокость — спрашивать, нравятся ли ей платье и украшения. Разве у нее есть выбор? После того как он приказал сжечь все ее приданое — никакого. И как же она сожалела, что высказалась вчера. Позволила себе истерику, рыдала перед ним. Зря. Отныне он не увидит ни ее слез, ни радости.

Но господину, похоже, хотелось дальше потрошить ее душу, и чтобы она при этом улыбалась. А прислужницы аж вытянули шеи, так им было любопытно услышать.

Унизительно. Нет, отвечать она не собиралась. И кажется, ей все-таки удалось его разозлить. Глупо, наверное. Но сейчас ей было уже все равно. Положительного в этом всем было только одно — он наконец выставил прислугу.

Опять тот же вопрос.

Хочет знать, что ей не нравится? Хорошо.

— Да, господин, — безэмоционально проговорила она, глядя сквозь него. — Мне не нравится платье. И украшения.

С минуту висело тяжелое молчание, потом он медленно подался к ней и проговорил:

— Штошшшш, сссменим.

***

Мужчина непроизвольно сжал кулак. Ведь он же ничем не обидел ее. И платье подбирал специально для нее, заранее представлял, как оно будет смотреться. Вышло даже лучше. Ей очень шло, она была красива сейчас.

Хорошо, не нравится, ради Бога.

И тут услышал:

— Спасибо. Я останусь в нем.

Как же его взбесило это ее упрямство. Нежелание идти на нормальный контакт. Все-таки сказывается ядовитая кровь Золотых! Сказывается. А он идиот.

Бурей пронеслась смесь досады и злости на себя за свои дурацкие ожидания. Казалось, песок сейчас заскрипит на зубах. Противно стало все. Захри не ел с ночи, а теперь аппетит пропал начисто.

Отбросил вилку на стол и откинулся назад. Хотелось ответить чем-то, чтобы ей тоже стало так же «хорошо». Он смерил ее оценивающим взглядом, специально задерживаясь на груди. Пусть почувствует. И проговорил, растягивая слова:

— Почему? Я дажшше помогу тебе раздетьссся.

И тут глаза девушки неожиданно сверкнули гневом.

— Не путайте меня с вашей прислугой.

Он подался вперед.

— Отчего жшше? Я жшше не прошу тебя помочь раздетьссся мне?

— Надеюсь, у вас ведь хватает тех, кто поможет раздеться, — холодно проговорила она.

Отвернулась и добавила едва слышно:

— И не только.

Захри просто не мог понять, что происходит в ее голове. А своими дурацкими оговорками она злила его еще больше.

— Рази, — угрожающе прошипел он. — Объяснисссь, что ты имешшшь в виду?

— Ничего.

Сам не заметил, как его снесло с места, и в следующий миг он уже вытащил ее из-за стола. Крепко сжимал за плечи и заглядывал в глаза, шипя:

— Сссо мной играть нельзя. Объяснисссь, что за намеки!

***

Боже, как она жалела, что не смогла промолчать… Она не должна была показывать ему этого! Никогда! И все же, когда он вцепился в нее своими стальными пальцами, столько обиды всколыхнулось в ней, что она не выдержала. Выплюнула ему в лицо:

— Если вы спите с другими женщинами, это ваше право. Но сделайте так, чтобы я не узнавала от прислуги подробности.

— Что…?

Несколько секунд он смотрел на нее, не понимая. А после оттолкнул. Схватил со стола блюдо и швырнул его в стену.

— Никогда, слышишшш! Никогда не опускайся до того, что болтает прислуга!

Отошел, сжимая кулаки, и замер, дыша тяжело.

Потом выбросил в сторону руку и сделал жест, как будто берет что-то, и резко рванул это на себя. Буквально из воздуха на стул рядом с ним горой посыпался целый ворох одежды. А он бросил не оборачиваясь:

— Надеюсь, самостоятельно одеться сможешь? Потому что если не сможешь, придется тебе помочь.

— Да! — выпалила она.

— Очень хорошо, — все так же, не оборачиваясь. — Одевайся. Я зайду через пятнадцать минут.

И вышел.

Дверь хлопнула, а она так и осталась сидеть, прикрывая рот ладонью.

Ее трясло, хотелось плакать. Но плакать нельзя! Да, Рази понимала, что в чем-то, может быть, перегнула палку. А в душе поднимался протест. Ни в чем она перед ним не виновата! И все же вина была, она это чувствовала. Ужасное состояние.

Из своих душевных метаний она вынырнула, когда из отведенных ей на переодевание пятнадцати минут осталось не больше десяти. Бросилась к куче одежды. Безумно дорогой одежды и с большим вкусом подобранной. Хотелось спросить себя, где он это взял и кто носил это до нее? Но вся одежда была новая. В какой-то момент Рази просто поняла это, хотя у нее и не было времени анализировать.

У нее вообще не было времени ни на что! И она нисколько не сомневалась, что Захри исполнит свое обещание, если она не успеет одеться вовремя. Боялась она его? Того, что он может сделать? Да, однозначно. Но в какой-то мере его импульсивность и колоссальная сила, прорывавшаяся в моменты несдержанности, ее восхищала. Не хотелось думать об этом. Она сосредоточилась на одежде. А времени осталось совсем, катастрофически мало.

Выбирать… Тут было много разного, наверное, на все случаи жизни. Рази выбрала черный костюм из тонкого трикотажа. Полностью закрытый, верх под горло. Оделась, быстро собрала золотые волосы в пучок. Обувь. Под это не подходили те туфли, что были на ней. Те были больше пригодны для спальни. А ей хотелось другого.

Рази шевельнула рукой одежду на стуле, гора развалилась, и из нее вывалились ботинки. Черные шнурованные женские ботинки. Рази уставилась на них, понимая, что всю жизнь мечтала однажды позволить себе такую брутальную обувь, но в доме отца не посмела бы заикнуться об этом.

А тут она даже не сомневалась.

Хуже уже не будет.

Хуже, чем о ней думают и чем к ней относятся, уже не будет.

Почему же ей не поступить хотя бы раз в жизни так, как ей хочется. Примерила, ботинки оказались впору. Грубые снаружи, но такие удивительно мягкие и удобные внутри. Они шли ей, создавали неожиданно хрупкий и сильный образ.

Она еще разглядывала себя в зеркало, когда дверь в комнату открылась и появился Захри.

***

Он просто не мог оставаться на месте. Захри стремительно двигался по коридорам Васанского дворца. И горе тому, кто имел глупость попасться господину на пути. Потому что господин был зол.

Так зол, что сводило горло.

Вот значит как! Его смеет обсуждать прислуга? Ничего. Он собирался принять меры. Такие, что никому мало не покажется. А что до нее…

Досада начинала разливаться в груди, когда он думал обо всем этом. Хотелось наплевать на идиотские женские истерики. Он мужчина, и он имеет право! Она ему не жена. Она ему никто!

Невеста, которую он внес в дом на руках. И ради безопасности которой ему теперь придется, как цепному псу, проводить все ночи в ее спальне. Так какое право эта Золотая девчонка имеет его упрекать?!

Наверное, он бы так и нарезал мили по коридорам, но в какой-то момент Захри понял, что время, которое он ей дал, закончилось. А он стоит перед дверью спальни.

Выругался мысленно и вошел внутрь.

— Готова? — спросил с порога.

И сам замер, потому что не ожидал того, что увидел. А девушка уставилась на него, приоткрыв рот. Потом спохватилась и сказала:

— Да.

— Тогда выходи. И изволь поторопиться, у нас есть дела.