Сыпала ночь снег

Екатерина Флат, 2023

Она верит в доброту, любовь и чудеса.Он верит в то, что все на свете можно купить. И ее в том числе.Их объединяет лишь снег…

Глава вторая

Наша с Ирой комната была самая маленькая на этаже. Если остальные казались одинаковыми, то нам достался буквально огрызок планировки. Как любил шутить живущий в соседней Пашка: «Это у вас маленькая комната или большой шкаф?». Зато нашлось и преимущество: если остальные студенты заселились по четыре человека, то мы с Иркой жили вдвоем.

Большую часть комнаты занимала двухъярусная кровать. Она утыкалась в стоящий у окна письменный стол с потрескавшейся от времени столешницей. С торца к кровати примостился старенький холодильник. Сей раритет остался от прежних жильцов и на первую неделю напрочь лишил сна. Он дребезжал так, словно собирался на взлет, и первая ступень уже вот-вот отвалится. Но со временем издаваемые им дикие звуки перестали восприниматься как что-то раздражающее. Даже наоборот, когда отключали электричество, тишина казалась неестественной. Впрочем, совсем уж тихо здесь никогда не было, учитывая чуть ли не картонные стены.

Противоположную стену занимал встроенный шкаф и, конечно же, зеркало, купленное в складчину с первой стипендии. Стоит еще добавить у самой двери кухонный стол, прижатый холодильником к стене и забитые всяким нужным хламом полки.

Но ко всему можно привыкнуть, особенно когда выбора нет, — за два года такой жизни мне здесь было даже уютно. Вот только сегодня вечером я чувствовала себя как не в своей тарелке. Почему-то это неловкое происшествие в офисе никак не давало мне покоя. Как же глупо получилось… И этот тип… Представляю, как забавно ему было за мной наблюдать…

Я сидела на подоконнике, прислонившись к холодному стеклу. Вид из окна на расположенный через дорогу родной универ впечатлял мало. Да и опускающаяся темнота скрыла эти последние крохи монументального пейзажа. Лишь под единственным горящим фонарем перед общежитием был виден ровный круг асфальта с завихрениями снежной крупы.

— Лерка, ты чего сегодня весь день такая тухлая? — поинтересовалась Ира с верхней кровати.

— Да настроения нет, — я задумчиво провела пальцем по стеклу, — мне, наверное, чего-то в жизни не хватает.

— Денег, — мгновенно отозвалась подруга, сев и теперь болтая ногами. — Денег не хватает всегда.

— Ну это да…

Вариант «работа и учеба» был применен еще на первом курсе и едва не закончился отчислением. Пришлось выбирать. Тут только Пашке повезло, умудрился устроиться на кафедру лаборантом. Да и то, я бы не сказала, что это такое уж счастье — времени занимает вагон, а выгоды пшик. Единственное, мне удавалось хоть немного заработать на решении задач по высшей математике другим студентам, иначе бы вообще пришлось туго.

— Вообще-то я не о деньгах, — я вздохнула, — хочется чего-то особенного, понимаешь?

— Понимаю, — с готовностью согласилась Ира, — я бы сейчас тоже не отказалась от жареной курочки, холодного пива и мускулистого массажиста.

Я засмеялась и кивнула в сторону двери.

— Вон тебе пол общаги массажистов.

— Да ну, — она сморщила свой хорошенький носик, — они все бедные как церковные крысы. Я богатого хочу. Чтобы приятное с полезным совмещать. Вот почему бы судьбе не взять и не подкинуть мне щедрого красивого спонсора? — она мечтательно зажмурилась.

— Ага, двух, — я усмехнулась.

— Ну можно и двух. Главное, чтобы друг с другом не пересекались. А вообще я бы вот не отказалась от такого, как этот Максим, на которого Никитос работает. Красивый, богатый, и вот прямо таки сила от него исходит, я аж млею. Эх, мечта, не мужчина, — Ира спрыгнула на пол и поправила коротенький халатик, — пошли с горя покурим, что ли.

— Да ну, вы меня и так сегодня с Пашкой задымили. Курите всякую дрянь, и меня еще травите.

— Если бы мы курили всякую дрянь, то ты не была бы такой кислой и тупо хихикала вместе с нами. Но ты же у нас вся правильная, курить вредно, фу-фу-фу.

— Курить не логично, — парировала я, уже давно привыкнув к подобным ее выпадам и не обижаясь. — Тут банально жаба душит тратить последние деньги на то, чтобы собственное здоровье гробить.

— Ай, ты просто ничего не понимаешь в удовольствиях, — она стукнула кулаком в стену и заорала, — Паштет! Курить пошли! — и не дожидаясь его ответа, Ирка вышла из комнаты.

Примерно через пару минут зазвонил мой лежащий на кровати телефон. Правда, пока я через стол перелезла с подоконника на пол, он уже заткнулся. Видимо, если кто-то и жаждал со мной общаться, то совсем недолго.

Дисплей услужливо высветил незнакомый номер. И все бы ничего, но точь-в-точь как у меня, за исключением последней цифры.

— Чего зависла? — поинтересовалась вернувшаяся Ира.

— Да вот, звонил кто-то, — пробормотала я задумчиво, — номером, наверное, ошибся.

— А вдруг не ошибся, а вдруг это судьба? — высокопарно изрекла моя подружка, выуживая из холодильника кетчуп, майонез и полупустую банку с солеными огурцами. — Бутерброд будешь?

— Не, — я мотнула головой и продолжила рассуждать. — А вдруг и правда не ошибся?

— Ошибся — не ошибся, чего гадать? Перезвони и спроси, чего надо, — Ирка сооружала себе бутерброд из хлеба и соленых огурцов, щедро сдабривая кетчупом и майонезом. — Ой, чуть не забыла! Знаешь, чего мне сейчас Пашка сказал? Никитос отделался легким испугом, а вот Ленку вроде как увольнять собираются.

Я мгновенно почувствовала острый укол совести.

— Вот и помогай после этого людям.

— Во-во, — Ира отрезала еще один ломоть хлеба, — как там Берсенев сегодня сказал? Доброта наказуема?

Мой мобильник снова коротко брякнул.

— Кто там тебя все домогается?

— Да опять тот же номер, — я нахмурилась, быстро набрала смс и отправила.

— Чего написала-то? — не отставала Ирка.

— Спросила, кто это.

Ответ пришел через несколько секунд. Неугомонная подруга выхватила у меня телефон и с выражением прочитала:

— Не поверишь, твоя судьба.

— Это ты так прикалываешься? — не поняла я.

— Да не, серьезно, так и написано, — Ира в доказательство своих слов сунула мне мобильник.

Я не успела толком озадачиться, следом пришло еще одно сообщение.

— Дай гляну! — она аж чуть ли не запрыгала от нетерпения. — Ну чего там?

— Бред какой-то, — я пробежала глазами по строчкам:

«Извини, это, конечно, глупо, но поспорил с друзьями, что познакомлюсь с девушкой, номер которой совпадает с моим. Так что я очень надеюсь, что ты — милая девушка и к тому же с чувством юмора.:)»

— Фи-и, — разочарованно протянула Ира, — так знакомятся только безнадежные. Уроды всякие закомплексованные.

— Надо что-то ответить, — я озадаченно крутила пальцами телефон.

— Зачем?

— Ну как, невежливо же.

— Ой, Кузнецова, ты больная во всю голову, никогда не устану это повторять, — Ирка только что пальцем мне у виска не покрутила. — Ладно, я в астрал. Ты свет выключаешь, — она скинула халат, забралась на верхнюю кровать и заткнула уши наушниками своего телефона.

Я медленно добрела до выключателя, конкретно зависнув на «чего бы ответить», и выключила свет. В голову не пришло ничего умнее:

«Почти угадал. Я — девушка, но вот чувство юмора — вопрос философский».

Не успела я переодеться в пижаму, как телефон вновь запищал.

«Наконец-то! А то до этого, я наткнулся на трех мужиков и одну бабульку с манией преследования.:) Надеюсь, за свои страдания я заслужил честь узнать твое имя?:)»

Я забралась под одеяло и, зевая, напечатала:

«Меня зовут Лера. Извини, мне завтра рано вставать, так что, сам понимаешь»

«На работу?» — поинтересовался таинственный собеседник.

«В универ» — я убрала телефон на край тумбочки, но тут же снова раздался сигнал сообщения.

— Блин, ну чего еще надо? — я уже десять раз пожалела, что не послушалась Ирку и просто не проигнорировала неизвестного типа.

Ему приспичило узнать, на каком курсе я учусь.

Я вздохнула, но все же ответила «На третьем», пообещав себе, что это последнее сообщение.

Но мобильник снова возжаждал моего внимания.

«И я на третьем.:) Меня, кстати, Сергеем зовут.:) Доброй тебе ночи, Лера.:)»

И опять же промолчать было невежливо. Я написала «Доброй ночи», и на этом пустое общение закончилось. Уютненько устроившись под тонким одеялом, я прогнала прочь все дурные мысли по поводу завтрашней лабораторной и сегодняшнего происшествия в офисе, и крепко уснула.

***

Шли дни. Начиная с пожеланий доброго утра, телефон не замолкал практически до поздней ночи. Не знаю, насколько правильной была Иркина теория по поводу закомплексованных уродов, но Сергей оказался хорошим собеседником. Как ни прискорбно это было сознавать, но он на данный момент являлся самым умным и интересным человеком в моем окружении. Да даже идеальным! Ведь он воспринимал меня такой, какая есть, даже не зная, как я выгляжу. Сережа видел во мне личность, а не просто симпатичную оболочку.

Таким вот образом прошло полтора месяца. Конец ноября заваливал снегом, на горизонте маячила очередная сессия, а я чувствовала себя счастливой до безобразия. Все шло настолько ровно и гладко, что, конечно, судьба решила подкинуть мне пару головняков.

Последние два дня порадовали издевательской оттепелью, которая за одну ночь обернулась гололедом, превратив весь город в трассу смертников. И вдобавок пошел снег, предательски всю эту убийственность маскируя.

Я возвращалась пешком из городской библиотеки, куда пришлось сегодня тащиться ради одной редкой книги по эконометрике, которой даже в интернете не было. Как раз собиралась переходить дорогу, когда к обочине припарковывался черный джип. И в этот момент мои осенние ботинки, уж точно нерассчитанные на такую погоду, не преминули предательски поскользнуться. Каким чудом я не угодила прямо под колеса, не знаю. Но перепугалась насмерть.

— Живая? — выскочивший из джипа водитель помог подняться.

— Да я просто поскользнулась, все в порядке, — пробормотала я, отряхиваясь.

— Хм, а ведь я тебя уже где-то видел…

Я только теперь удосужилась толком на него посмотреть. Мигом узнала. Хотя начальник Никитоса сейчас был просто в джинсах и черной куртке, но даже без строгого костюма сохранял ауру обеспеченного и весьма успешного человека. Да и просто привлекательного молодого мужчины. Мне даже почему-то не по себе стало просто от того, что он в полушаге от меня стоит. Высокий, широкоплечий, самоуверенный… Но с таким холодным взглядом, словно у него осколки льда вместо глаз.

— Все, вспомнил, — между тем, Максим чуть иронично улыбнулся, — это ведь ты моего секретаря «уволила», — на секунду задумался, — Лена?

— Лера, — машинально поправила я и нерешительно спросила: — А вы, правда, ее потом уволили, Максим Эдуардович?

— Еще нет, но планирую, — ответил он и с улыбкой добавил: — неужели я так старо выгляжу, что ты меня на «вы» называешь?

— Ну вообще-то вы меня старше и социальное положение у вас другое.

— И что? — в его взгляде читалось искреннее любопытство исследователя, внезапно встретившего неизвестный науке вид. — Я даю тебе свое царское позволение обращаться ко мне на «ты» и называть по имени. Пойдем, угощу тебя кофе, — Максим даже не предложил, скорее, констатировал.

— Вообще-то я спешу, — с крайне занятым видом отказалась я.

— От одной чашки кофе ты никуда не опоздаешь.

Я с сомнением покосилась на кофейню в паре десятков метров. «Кофемолка» считалась одним из самых дорогих заведений подобного рода в городе. Пашка уверял, что чашка капучино там дотягивает до пятиста рублей. Да и дело было не только в деньгах. Я до сих пор чувствовала неловкость за тот случай в его офисе. К тому же, весьма покоробило, что сейчас прозвучало не приглашение, а чуть ли не приказ.

Видимо, все эти мысли весьма красноречиво отразились на моем лице, Максим с усмешкой покачал головой:

— Ну хорошо, предлагаю соглашение. Ты составишь мне компанию за чашкой кофе, а взамен я все-таки не увольняю свою секретаршу.

Его настойчивость все больше подпитывала мою настороженность, сводя вежливость на нет.

— Чего это вам… — я запнулась, — тебе приспичило мое общество?

— Ты сама мне кофе задолжала, забыла? — холод серых глаз разбавили искорки веселья.

Я тут же вспомнила, как мучилась с этой несчастной кофеваркой в его офисе. Представляю, как глупо тогда выглядела со стороны. От одной мысли об этом на щеках аж предательский румянец выступил.

— Так как, договорились? — не отставал Максим. — Ты ведь не хочешь, чтобы из-за тебя человека уволили?

— У тебя довольно подлые методы, — не удержалась я.

— Я всего лишь хочу сейчас выпить кофе. И исключительно в твоей компании, — он обезоруживающе улыбнулся.

— И как вот ты раньше без меня кофе пил и до сих пор выжил? — мое раздражение нарастало как снежный ком.

Максим даже засмеялся.

— Сам не представляю. Ладно, идем спасать моего секретаря от увольнения, пока я сегодня добрый.

Вот если бы не грызущая совесть, то я бы ни за что не согласилась.

По винтовой лестнице из темного дерева поднялись на второй этаж кофейни. Сразу стало понятно, почему внизу почти нет посетителей — там, видимо, находился зал для некурящих. Здесь же большая часть столиков оказалась занята. Да и публика соответствовала подобному заведению. Гламурные девицы, солидные дамы, пара мужчин в строгих костюмах — я сразу почувствовала себя дворнягой на выставке породистых собак. Максим же явно был как рыба в воде. Кстати, после того как в моем представлении он лишился добавки «Эдуардович», сразу стал как-то проще восприниматься.

Я сразу поймала на себе несколько взглядов гламурных барышень. Причем, сначала они заинтересованно задерживались на Максе, потом с явным недоумением кочевали на меня. Не надо быть гением, чтобы догадаться, о чем одни из них думали, а другие даже шептались друг с другом. Я на секунду закрыла глаза, мысленно повторяя как мантру: «Когда-нибудь у меня тоже будет много денег, я обязательно сама всего добьюсь».

Мы с Максимом сели за столик у окна. Вместо стульев здесь были кожаные кресла, настолько мягкие и просторные, что хоть сразу втроем садись. Под стеклянной столешницей на деревянном основании красовался выложенный кофейными зернами замысловатый узор. За окном, между тем, снегопад все усиливался. И как же приятно было сейчас сидеть здесь в тепле, а не брести по улице в начинающейся метели.

— Что бы ты хотела? — Макс раскрыл меню в кожаной обложке.

Взаимной любви на всю жизнь и мира во всем мире. И как приятное добавление — финансового благосостояния. Такого, чтобы, к примеру, придя в магазин, не приходилось лихорадочно подсчитывать, на что у меня хватит денег — брать все, что захочу не глядя на цены. Все-таки когда со средствами туго, вопрос достатка кошмарит неслабо…

— Спасибо, ничего, — ответила я.

Подошедшая к нашему столику официантка каменным лицом напоминала часовых у Мавзолея.

— Два эспрессо, — Максим отдал меню и достал из кармана пачку сигарет. Хотя, наверное, это были не совсем сигареты. Ну или просто какие-то особенные. Темно-бежевого цвета с золотистой полосой.

Откинувшись в кресле, он с явным удовольствием выдохнул чуть пряный дым. Снова жаркий июльский полдень… И вишня, едва заметная… По крайней мере, на мой взгляд, лето пахло именно так.

В моей сумке требовательно пискнул телефон. Искренне надеясь, что ожидания оправдаются, я выудила мобильник.

«Солнышко, как ты там?:)» — порадовал меня Сергей.

Улыбка была рефлекторной — у меня на каждое его сообщение уже выработалась такая реакция. Да и как тут не улыбаться, когда тебе пишет всякие приятности любимый человек?

«Сижу в дорогущей кофейне с одним неприятным типом.:( Как бы я хотела, чтобы на его месте был ты!» — тут же настрочила я в ответ. Покосилась на Максима. Ему, кажется, вообще не было до меня никакого дела. Задумчиво смотрел в окно на снегопад и курил свои странные сигареты. А, может, они и вправду были с какой-нибудь торкаюшей травкой?

«Зачем же ты терпишь его общество, если тип неприятный? Смотри, я начинаю ревновать:(» — не заставил себя ждать мой виртуальный собеседник.

«Не ревнуй.:) Ты вне конкуренции.:))» — мое настроение взлетало вверх ударными темпами.

Но мой телефон подсунул мне подлость — села батарея, на прощанье ехидно пискнув. Нет, ну как не вовремя!

— Месяц, — неожиданно произнес Максим.

— В смысле месяц? — я подняла на него глаза.

— Восторженность продлится, максимум, месяц, — он затушил окурок в фигурной пепельнице, — хотя я почему-то уверен, что даже не больше пары недель.

Чего-то я вообще не понимала, о чем речь. Видя мое недоумение, Макс милостиво пояснил:

— Твоя эйфория сейчас на пике, затем непременно последует спад.

До меня наконец-то дошло.

— Ну вообще-то это мое личное дело, — кажется, получилось чересчур грубо. Но уж очень покоробило, что он вот так вот запросто судит о моей жизни, совершенно меня не зная.

— Вот, — его деланная назидательность граничила с ехидством, — агрессия — один из самых верных признаков. Ты даже себе не решаешься признаться, что это, — Максим кивнул на лежащий на столе мой телефон, — на самом деле не имеет для тебя никакой ценности.

— Если ты намерен взрывать мне мозг всяким бредом, то я пошла, — я нахмурилась, спрятала мобильник обратно в сумку.

— Иди, — он равнодушно пожал плечами и чуть насмешливо добавил: — и все равно я прав.

— Ну да, конечно, ты меня вообще не знаешь, но тебе, естественно, виднее, что и как, — мое раздражение нарастало как снежный ком.

— Я не знаю тебя, но зато я разбираюсь в жизни.

— Это еще очень большой вопрос, — одарив его на прощание гневным взглядом, я встала и сняла с трехногой витой вешалки свое пальто.

Мое намерение гордо уйти оборвалось еще до первого шага.

— Ты его ни разу не видела, — Максим достал еще одну сигарету и задумчиво крутил ее пальцами, словно то, что он говорил, было на ней написано.

Окончательно растерявшись, я по инерции снова опустилась в кресло. Озвучить ошарашенное «Откуда ты знаешь?» не успела, он уже продолжал:

— Все просто. Ни одному человеку так не радуются, как выдуманному. Ведь такой образ идеален. Даже то, что прилеплен он к конкретному индивиду, не умаляет его идеальности. Ведь любому, даже самому неблаговидному поступку можно найти логичное объяснение, если верить в непогрешимость «прекрасного принца». И для тебя же лучше, чтобы вы никогда не встретились. Подсознательно ты не хочешь этого, прекрасно понимая, что став реальным, идеальный образ мгновенно потухнет. Лишь на расстоянии в него можно верить, — Максим несколько секунд помолчал, его спокойствие граничило с равнодушием. — На самом деле это те же рыночные отношения. За иллюзию каких-то там великих чувств, ты готова заплатить своим последующим разочарованием.

Я не удержалась и презрительно фыркнула. Наверное, все состоятельные люди мыслят денежными категориями, даже когда речь идет об истинных ценностях. Я вот ни мгновения не сомневалась, что наше с Сергеем чувство — самая настоящая любовь. Ну и пусть мы друг друга ни разу не видели, я все равно не считала это преградой для искренних и сильных эмоций.

— Если тебя послушать, то все на свете продается и покупается, — холодно парировала я.

Максим даже на мгновение растерялся и вполне серьезно спросил:

— А ты что, думаешь, нет?

— Естественно, нет! — я даже возмутилась.

— Слушай, ты как с такими детсадовскими представлениями вообще жить собираешься? — Макс смотрел на меня с искренним недоумением. — Ну хорошо. Назови мне то, что я не могу купить.

— Любовь, — тут же ответила я. — Настоящую, искреннюю любовь.

— Мы говорим о том, что существует, — снисходительно поправил меня он, — а вопрос существования любви оставь философам. Я не знаю, что ты под этим высокопарным словом подразумеваешь. Но если то же, что и я, то это запросто продается. Купить можно любую из вас.

— Вообще-то это уже оскорбление, — жутко захотелось ему чем-нибудь врезать. Как вариант фигурной пепельницей.

— Это очевиднейший факт, — Максим говорил абсолютно серьезно, окинул беглым взглядом зал. — Ну вот смотри, видишь за столиком в центре двух девушек? Сколько, по-твоему, стоит каждая из них?

Указанные им девушки были ненамного меня старше. Кудрявая брюнетка и блондинка со стрижкой под каре. Именно их я отнесла к «гламурным барышням». В любом случае на девиц легкого поведения они совсем не походили.

— Так они, что ли… — я растерялась.

— Нет, уверен, представительницами древнейшей профессии они не являются. Но при этом цена каждой из них, — Макс на секунду задумался, — долларов сто, не больше.

— Это как? — чего-то я его логику вообще не понимала.

— Вот представь, знакомлюсь я с одной из них в клубе, — охотно пояснял он, — немного обаяния, пара коктейлей, слово за слово и часа через полтора-два она сама предложит поехать к ней. Итого, считай, она обойдется мне: стоимость выпивки плюс затраты на бензин. Я и говорю, максимум, сотня.

— Но не все же девушки такие легкомысленные, — возразила я.

— Конечно же не все, — с готовностью согласился Максим.

Но не успела я торжествующе заявить «Так я все же права!», как он продолжил:

— Видишь, справа от входа третий столик, шатенка в брючном костюме?

Неподозревающая о столь пристальном к себе внимании девушка задумчиво листала страницы ежедневника, изредка отпивая кофе из изящной чашечки. На вид шатенке было лет двадцать три — двадцать четыре, при этом я интуитивно понимала, что на самом деле больше, просто она выглядит хорошо. Так что реальный ее возраст, скорее всего, значился на отметке двадцать семь. Тщательно уложенные волосы, стильный бежевый костюм на точеной фигуре и, главное, некая аура серьезности и самодостаточности.

Я перевела взгляд на Максима.

— Она уж точно после пары коктейлей тебе на шею не кинется.

— Само собой, — он кивнул. — Она обойдется гораздо дороже.

Я даже опешила. Стало очень обидно за незнакомую девушку.

— Она не такая, — возмутилась я.

— Не такая — это не какая? — развеселился он. — Не продажная, ты хотела сказать? Увы, Лер, ты ошибаешься.

— Не верю, — я упорно стояла на своем.

— Смотри сама. Допустим, каким-то образом мы с ней знакомимся. Приглашаю ее вот так же на чашку кофе, как вариант. Потом через некоторое время, к примеру, в театр или на выставку. Плюс цветы, плюс подарки, плюс обеды-ужины в дорогих ресторанах. Месяца через два такой обработки покупаю путевку, к примеру, в Ниццу, ну или куда там она мечтает. И можешь не сомневаться, я получу, что хочу. Не спорю, обойдется мне это дорого. Да и конечная цель, без сомнений, того не стоит, но тут сам процесс достижения ее интересен.

Вообще-то я — девушка очень мирная, но уже второй раз за последние несколько минут мне дико захотелось ему чем-нибудь врезать.

— Это подло, — я смотрела на него с искренним презрением. Если бы взглядом можно было убить, Максим бы уже раз двадцать помер.

— Что именно? — невинно поинтересовался он, щелкнув зажигалкой

— Она же будет верить в искренность твоих чувств. А для тебя — это всего лишь игра! Тупо развлечение!

— К тому же весьма забавное, увлекательное и даже азартное. Я и не отрицаю. Но факт остается фактом, купить можно любую, — Макс выдохнул ароматный дым. — О, наш кофе несут, — его серые глаза блеснули, — а хочешь пари?

— Какое? — я наблюдала за медленно приближающейся официанткой.

— Я ей сейчас сделаю, так сказать, непристойное предложение, — он хмыкнул, — и она обязательно согласится.

— А если нет? — быстро спросила я.

— Куплю тебе что-нибудь, — он равнодушно пожал плечами, — телефон нормальный, к примеру.

— Ноутбук, — потребовала я, моя обида за всех женщин мира жаждала отмщения и компенсации морального ущерба.

— Без проблем, — Максим и бровью не повел.

Чинно вышагивающая девушка в униформе, наконец-то, добралась до нашего столика и аккуратно поставила перед нами чашки кофе.

— Что-нибудь еще? — с дежурной тенью вежливости на каменном лице поинтересовалась она.

— Да, еще кое-что, — улыбка Максима била все рекорды по мгновенному обаянию, — у меня к вам взаимовыгодное предложение, милая девушка. Вы проведете со мной ночь, и я покупаю вам трехкомнатную квартиру в центре города. Что скажете?

С заранее злорадной улыбкой я ждала, что сейчас она ему треснет подносом по затылку. Вытянутое лицо официантки вытянулось еще больше и вдобавок покрылось красные пятнами. Она несколько раз моргнула как заведенная кукла, кашлянула, будто бы у нее горло пересохло, и комкано пробормотала:

— Нам запрещено разговаривать с посетителями на отстраненные темы, — что-то быстро записала в своем блокноте, вырвала листок, положила его на стол и поспешно ретировалась, раз пять оглянувшись.

С невозмутимым видом Максим протянул мне лист бумаги, сам даже не глянув на него. Я уставилась на кривоватую строчку цифр. Номер мобильного телефона…

— Что и требовалось доказать, — Макс стряхнул пепел с сигареты. — Купить можно любую.

— Не любую, — я скрестила руки на груди.

— А, ну да, конечно, тебя уж точно нельзя, — с архиважным видом он кивнул.

— Естественно, — во мне все клокотало от возмущения.

— Да вот тебе банальный пример. Я хотел, чтобы ты пошла со мной. И ты пошла. И обошлось мне это в сколько тут чашка эспрессо стоит, — он снисходительно улыбнулся. — Фактически за эту цену я купил минут двадцать твоей жизни.

— Это еще ничего не доказывает, — парировала я, — ты таким образом что угодно можешь вывернуть.

— А давай поспорим? — у него даже глаза блеснули.

— На что? — насторожилась я.

Максим несколько секунд задумчиво на меня смотрел, от столь откровенно оценивающего взгляда мне совсем не по себе стало.

Наконец, совершенно невозмутимо произнес:

— Ты красива. И, скорее всего, умна, хотя пока это полностью перекрывают твои абсурдные убеждения. Но, знаешь, даже забавно, что ты и вправду в такой бред веришь. Бред, который люди навыдумывали, чтобы жить было не так тошно. И даже несмотря на это, что-то в тебе цепляет… — он затушил в пепельнице выкуренную до половины сигарету. — Такие, как ты, самые дорогие. С тобой не прокатят рестораны и курорты. Но факт остается фактом, я могу тебя купить и куплю. Это лишь вопрос времени. И, естественно, денег, — Максим расслабленно прикрыл глаза словно в предвкушении, с губ не сходила улыбка. — Думаю, это будет довольно интересно.