Кот и Мартышка

Елена Алексеева

«Любовь – есть исключительное предпочтение одного или одной перед другими» – писал Лев Толстой. Почему из нескольких лиц, которые видишь каждый день, одно ты начинаешь замечать особенно? Он не самый лучший, не самый смелый, не самый благородный. Костя – просто соседский мальчик из квартиры напротив. Такой же, как все. Когда же он стал твоим “исключительным предпочтением”? И почему? Рита не знает. И никто не знает, наверное. Законы химии, физики, психологии… Все они не применимы, когда речь идет о любви.

Посвящается моей подруге Юлии, которая одна в меня верит.

Глава 1

25 августа — это день рождения моей подруги Насти. Собственно, единственной моей подруги. Так как я человек застенчивый, а у таких не бывает много друзей, правильно? Но я не замкнутая. Как это понять? Очень просто. Если надо обратиться к незнакомому человеку, я стесняюсь, но если он сам со мной заговорит — я отвечу и даже иногда с удовольствием.

Но подруга у меня все-таки одна. И не такая, с которой я всем-всем делюсь. А такая, с которой мне комфортно и спокойно. Которая не тянет меня на тусовки и не списывает домашние задания. И вот завтра у нее день рождения.

Скоро в школу. И может быть, стоит подарить ей что-то из школьной канцелярии. Или не надо напоминать о том, что лето кончается, и грядут унылые школьные будни?… Да…

А я как раз чувствую облегчение, что лето прошло. Серьезно. Я проторчала в нашем пыльном городишке три месяца. Из развлечений — несколько походов в кино и прогулок по Набережной. Ах да, и еще летняя подработка.

Настя уехала на все лето к родне на юг. И только вчера вернулась загоревшая и чуть-чуть чужая, как всегда бывает после разлуки. Так что я даже рада, что лето кончается, мне было ужасно скучно, да еще и без подруги.

Вчера вечером мы сидели у Насти на балконе и слушали Sia. Я мотала головой, как девочка в ее клипе, у меня как раз чуть лохматое каре, а Настя хохотала. Так… Подарок на день рождения. Настя, в общем-то, отмечать особо не будет. Так вышло, что мы друг у друга единственные подруги, так что устраивать полноценную вечеринку не с кем.

Но придет ее двоюродный брат, которому нравится над нами прикалываться. Смущать, то есть, говоря точнее. Он учится в институте, и там, кажется, пользуется успехом у девушек. Но со мной он просто забавляется, как с ребенком, без всякой там романтической подоплеки. А я, повторяюсь, застенчивая. Поэтому все его шутки и подначки меня смущают, я не знаю, как реагировать, и больше всего на свете я обычно хочу, чтобы он от меня отстал.

Я еще и серьезная. Правда. Чересчур, если верить моей маме. Если уж маме так кажется… Ну, вы понимаете масштаб катастрофы. Это правда. Я редко понимаю шутки, особенно такие шутки с тайным смыслом, особенно если шутят надо мной.

Итак, я иду в книжный магазин. Один из двух в нашем городке. Стеллажи стоят впритык, завалены школьными товарами. Горячая пора. По-моему, они вообще живут только благодаря существованию 1 сентября, как цветочные ларьки благодаря 8 марта. Серьезно. В остальное время тут никого не бывает, уж я-то знаю, у меня здесь мама работает. Вот и сегодня.

— Мам, привет! — Говорю я и машу рукой, дублируя приветствие.

Мамуля рассчитывает женщину с ребенком лет семи, и поэтому только кивает в ответ, пытаясь не сбиться. Судя по количеству покупок — собирают первоклассника.

Меня всегда умиляют эти мамы первоклассников, готовые положить весь семейный бюджет на алтарь начальной школы. Как будто купить все нужные и ненужные канцелярские товары к 1 сентября — это такая обязательная миссия. Хотя и 2 сентября магазин открыт, и даже третьего. Да что там, в мамином книжном нет выходных, кроме 1 января разве что. Хозяин магазина, видимо, все-таки осознает, что в этот день мало кто захочет почитать или купить блокнотик с ручкой.

Я спокойно бреду к стенду с книгами. Вообще-то Настя не любит читать, кажется. Во всяком случае, не припоминаю, чтобы заставала ее с книжкой. А я книги не покупаю. Зачем же мне мама-продавец тогда? Я их тихонечко и аккуратно читаю, и незаметно ставлю обратно. Да и в подарок, пожалуй, покупать не буду.

Иду дальше. А дальше у мамы блокноты и ежедневники. Я представляю себе Настю в ее очках в черной стильной оправе, которая вносит в свой ежедневник события: уроки, домашняя работа, встреча с Ритой. Рита — это я. И такая запись каждый день… Хммм… не нужен ей ежедневник.

А дальше я иду к тетрадкам. И там, стоя ко мне спиной, выбирает что-то мой одноклассник. Костя. Он за лето ужасно вырос. Именно ужасно. А не просто сильно или очень. Сейчас в нем 180 см, не меньше. А в мае был ниже сантиметров на десять. Откуда я знаю? Я за ним слежу. Ха-ха. На самом деле мы соседи. Его дверь напротив моей. И волей-неволей… Короче, вырос он. И как-то… похорошел. По-мужски, если можно так сказать.

У него светлые волосы, которые он всегда коротко стрижет, и голубые глаза. Да, такое вот банальное сочетание. И в детстве он был похож на девочку, да еще этот его писклявый голос! Теперь же черты лица огрубели, и даже голос сломался и стал вполне сносным. Ну ладно. Не просто сносным. У него баритон, если верить нашему учителю музыки, и приятный, опять же по этому авторитетному мнению. И я в него не влюблена. А вы подумали, да?

Я его стесняюсь, как и всех. Не сильнее. Поэтому очень хочется, чтобы он меня сейчас не заметил. Но как я упоминала, стеллажи впритык, завалены товарами. Обратно идти совсем уж глупо. И я наклоняюсь, делая вид, что изучаю тетради внизу и не вижу его. Ага, в двух шагах-то. Он чуть-чуть поворачивает голову в мою сторону.

Ну, теперь надо сказать это слово. «Привет». Два слога, шесть букв. Кажется, просто. Я поднимаю на него глаза и немного хрипло произношу:

— Привет, — и отвожу глаза.

— Привет, — чуть-чуть удивляется он.

Это правда, он не ожидал. Обычно я не здороваюсь первая. Делаю вид, что не вижу. А иногда, и правда не вижу. Вообще-то я близорукая немножко, а очки не ношу. Вот идет вдалеке человек, щурюсь я и гадаю, знакомый ли? А когда тот подходит, и я его узнаю, знакомый на меня уже не смотрит, считая, что я его проигнорировала.

А чертовски трудно здороваться с человеком, когда он на тебя не смотрит. Не замечали? Вот так и создалась моя репутация гордячки…

Да, мои одноклассники считают, что я гордая, поэтому не здороваюсь. А я… ну вы поняли — застенчивая и близорукая. Вот и Костя, видно, так думает, поэтому сейчас так удивленно ответил и также отвел глаза.

Он тоже не самый раскованный парень на свете. Я знаю…

Я вообще хорошо его знаю. Или знала. Трудно не знать кого-то, кто живет напротив вот уже 16 лет. Особенно, если ваши мамы — подруги, и постоянно вам друг о друге болтают. Итак, я знаю, что Костя ездил в Артек вожатым, что его там очень хвалили, что он там выступал с песнями под гитару на каком-то конкурсе и занял первое место. Еще бы. Красавчик-баритон. И знаю, что его мама спит и видит, как в один прекрасный день мы, наконец, разглядим что-то друг в друге, поженимся и нарожаем им внуков. Да-да. Все так серьезно. Потому что тете Лизе я нравлюсь.

Я отличница, скромница, беспроблемный ребенок и дочь ее подруги. Все, идеальная пара. Вот только мы с Костей говорим друг другу исключительно это самое слово — «привет» и ничего больше, уже довольно давно. Трудно пожениться при таком раскладе, не правда ли?

Тем временем Костя выбрал себе тетрадь. Она черная с синей БМВ на обложке. Ясно… Мечты-мечты. Я смотрю на эту тетрадь, и он ее сворачивает в трубочку зачем-то.

Потом, видимо, собирается пройти по узкому проходу к кассе. Делает шаг в мою сторону. Потом мы движемся одновременно и загораживаем путь друг другу. Затем, конечно, одновременно перемещаемся — та же ерунда. В конце концов, я прижимаюсь к стенду спиной, и он проходит. Такая вот неловкость. Я смотрю ему вслед. Его джинсы немного коротковаты. Это забавно, и я улыбаюсь.

И он в этот момент оборачивается. Зачем-то. Мы встречаемся взглядами, и Костя тоже немного улыбается. Глупый. Твои короткие штанишки меня насмешили. Хорошо, что он об этом не знает, а то не улыбался бы так мило, наверное.

Я перевожу взгляд на ряды тетрадей и выбираю три штуки с забавными надписями. Насте должны понравиться, но это как-то несолидно. Я выбираю ей альбом с репродукциями импрессионистов. Она мнит себя художницей.

Вот теперь, пожалуй, подарок готов. Открытку я не беру, напишу ей что-нибудь в одной из тетрадей. Она любит мои дурацкие поздравления. Хранит их даже, кажется.

Я иду на кассу к маме.

— Мам, это я в подарок Насте, — говорю я, раскладывая перед ней будущие покупки.

Мама оценивает и изрекает:

— Не дороговато ли?

Вообще, да. Альбом с репродукциями довольно дорогой, потому что выполнен на качественной глянцевой бумаге. Но у меня хватит на него сбережений, поэтому я пожимаю плечами.

— А она тебе в том году что подарила? Кажется, стеклянную бабочку? — Голос мамы немножко ехиден.

Обожаю эту ее черту — склонность к сравнению несравнимого. На самом деле, я собираю бабочек. А Настя эту бабочку разрисовала сама, имитируя парусника Маака. Она нереально красивая и полнейший эксклюзив. Я ее посадила на ветку дерева, которое Настя мне нарисовала на одной из стен комнаты около 2 лет назад, когда моя коллекция достигла двадцати штук.

Теперь все эти весьма разнообразные бабочки сидели на его ветвях. Но маме не понять. Она не любит хэнд мэйд во всех его проявлениях. Зато она любит меня. И это прекрасно. Бывает ведь и наоборот.

Я вытаскиваю свой кошелек из джинсов. Мама меня останавливает.

— Ладно уж, сама заплачу. — такая она у меня, противоречивая

.-Ты себе не хочешь что-нибудь к школе взять? — Спрашивает она.

— Да рано еще, — отмахиваюсь я.

— Костя здесь был, видела? — мама говорит между делом, она на нашем будущем слиянии не зациклена, но считает меня дикаркой, постыдно избегающей общения.

— Видела, — говорю я, — мы поздоровались.

— Неужели? — Мама поднимает брови. Она знает о моих приветственных затруднениях. — Ну-ну. Может, и до разговора когда-нибудь дойдете.

Я закатываю глаза. Дойдем… На самом деле мы много разговаривали, в детстве. Лет в семь. Насколько я помню, мы были друзьями. Не то чтобы лучшими, но вполне себе близкими. Играли во что-то, обсуждали мультики, делились мечтами. А потом… Выросли. Я стала его раздражать. Мне так кажется. Он избегал меня, общался только с мальчишками. Ему не хотелось, чтобы я шла рядом в школу. Я это не сразу поняла. Поэтому было обидно, когда он просто сказал: «Не ходи за мной».

Конец ознакомительного фрагмента.