С Новым гадом, или Ушки черной мушки

Елена Амеличева, 2020

Я загадала его под бой курантов. Да, глупо, что ж поделать. Но никак не ожидала того, что произошло потом! Я искал ее по всем мирам – защитницу, которая может спасти мою погибающую родину, не дать ей сгинуть в Разломе. И наконец-то нашел! Отныне она моя, никуда не отпущу! В книге будут: юмор; любовь; приключения; интриги врагов; непременное спасение мира; ХЭ и даже ящеры!

Часть вторая. Иньяр

Глава 1. Сокровище

Портал артачился. Прочерченная в воздухе рамка налилась светом, но ткань бытия пружинила, не поддаваясь. Я положил на нее ладонь — по голубоватой поверхности пошла дрожь. Этот мир не хотел меня пропускать. Плохой знак. Такое бывает при низком, а то и вовсе нулевом уровне магии, когда цивилизация пошла по пути развития технологий, а не человеческих способностей.

Я скрипнул зубами, смирившись с тем, что это путешествие высосет из меня все силы — продираться сквозь свойственную таким мирам зашлакованность пространства будто сквозь колючие заросли идти. Как они только живут, не понимаю. Словно слепые котята, владеют только зрением, слухом, обонянием и осязанием. Инвалиды, по сути.

— Давай же, — прошептал я, сосредоточившись на открытии портала. По вискам потек пот.

Рамка налилась белым, внутри протаяли какие-то очертания. Всматриваться было некогда. Эх, не угодить бы в океан или, того хуже, в пасть вулкана. Недавно был прецедент. Едва успел подкорректировать курс в последний момент, неприятно получилось.

Ткань бытия протаяла в центре. Наконец-то! Изнутри дохнуло холодом. Я шагнул в портал, но негостеприимный мир не пустил возможности подложить свинью, захлопнув путь. Меня спасла только реакция. Едва успел ударить сгустком энергии вперед, что дало пару спасительных секунд.

В отместку все вокруг затрещало, полыхнуло, посыпались искры, запахло паленым. Ударной волной меня швырнуло вперед, будто кто-то ногой пнул в спину. Оглохший, ничего не видя, я упал, ощутил, как что-то шлепнулось сверху, придавило, зашипело проклятия. Поднялось, снова шлепнулось, выругалось и осталось лежать на спине, дав возможность разглядеть себя.

Красивая молодая женщина. Нежный овал лица. Глаза закрыты. Я заволновался — неужели и ее задело взрывом портала? Склонился над ней, пытаясь уловить дыхание — пришлось по старинке, после такой встряски мои способности притихли. И ровно в тот момент, когда глаза незнакомки распахнулись, она попыталась подняться, и щедро приложила меня лбом.

Из глаз сыпанули искры, как только что от портала, но было не до них, ведь я понял главное — это она! Зловредный мир швырнул меня прямо к ней! К той, которую я так давно искал! Всей душой чувствовал — она Защитница. Сама об этом не ведает, но все мои чувства кричат в один голос.

Я, наконец-то, нашел ее! И никуда не отпущу!

Этот мир не так уж сильно отличался от моего. Разве что тем, что для того, чтобы хоть что-то по-настоящему почувствовать, нужно было приложить много усилий. Но когда Марьяна привела меня к себе домой, стало легче. Сама того не зная, она поставила мощную защиту на свое жилище — потоки отрицательной энергетики, которые отравляли все вокруг, сюда просто не проникали.

Я изучал ее, получая от процесса неимоверное удовольствие. Такая нежная, яркая, непосредственная, добрая. Она буквально сияла, наполняя пространство теплом даже на уровне материи. А какая чувственность в ней таилась! Так редко этот дар встречается в Защитницах — суровых, закрытых, сухих, преданных только своему долгу, навсегда забывших о радостях плоти.

Когда Марьяна встала рядом, колдуя над ссадиной непонятным мне способом, все во мне потянулось к ней, к ее естественному женскому зову — беззастенчивому и в то же время целомудренному. Забыл обо всем на свете, поддался ее теплу, чувствуя, как вскипела кровь. Мягкое тело податливо прижалось к моему, глаза девушки ослепили сиянием.

Сила бурлила в ней, взбудораженная желанием хозяйки. Не успел оглянуться, как уже утонул в сладких объятиях, не желая иной участи. Марьяна щедро наполнила и меня своей энергией, заставив потрясенно ахнуть. Я отнес ее в постель, замирая от восторга, вгляделся в затуманенные глаза, поцеловал мягкие губы, почувствовал трепет страсти в ее теле, объятом огнем.

Читал когда-то древние трактаты об Истинных парах, которые в древности образовывали Защитники. Подобные семьи наращивали такую силу, что их мощь равнялась силе нескольких армий. А дети, рожденные от сего благословленного небесами союза, обладали редкими возможностями.

Но таких Истинных пар в моем мире не было давным-давно, многие даже считали их сказками. Каюсь, сам думал, что это лишь легенды. Но сейчас, купаясь в бурлящей энергии Марьяны, был склонен поверить в то, что это правда.

Я неистово ласкал ее, пока девушка не уснула прямо в моих руках. Убаюканная сила мягко плыла вокруг, доверчиво ласкаясь ко мне, заставляя бороться с желанием разбудить мою Защитницу и продолжить то, что у нас так хорошо получалось.

Чтобы не поддаться эгоистичному желанию, встал с постели. Запах еды приманил меня к столу. Не знаю, что это, но такое вкусное, пальчики оближешь! Потом Марьяна проснулась, а моя совесть, напротив, заснула, едва девушка села мне на колени.

Я наслаждался ею, пока она снова не уснула. А потом сжал медальон и ухнул всю его энергию, чтобы перенести мое сокровище туда, где она раскроет весь свой потенциал. И закроет Разлом.

Глава 2. Ничего

А теперь все повернулось вот так.

Да, признаю, погорячился, поддался эмоциям, буквально выкрав Марьяну из ее мира. Думал, уговорю помочь с Разломом, а уж потом пусть решает, оставаться или нет. Натворил дел. Но когда она сказала, что простит, ежели женюсь…

Я же как раз об этом думал. Полагал, что не просто так нас друг к другу потянуло. Кольцо мамино отыскал. А потом Учителя нашел, он сказал — женись. Отправил меня к Марьяне, а сам церемонию обещал подготовить. И тут ее слова! Все один к одному. Сам не понял, как вышло, очнулся — уже стою перед ней на колене и кольцо протягиваю.

И ведь согласилась! Мне и в голову не пришло, что она решила, будто все это во сне. А какая первая брачная ночь была, святая Изольда! Но опосля как в неисправный портал шагнул — ее слезы, обида, разочарование. Да еще слова о разводе. Но такому не бывать!

Я размышлял об этом, шагая к обители Учителя. Помотал головой, проклиная все эти женские заморочки, сквозь зубы ругательства прошипел и толкнул дверь. Скрипучая распахнулась и с силой ударила о стену.

— Злость твоя поперед тебя во двор влетела, — донеслось из-за кустов с пышными розовыми цветами. — Что стряслось, любимый Ученик?

Наставник вышел на посыпанную черным песком дорожку и уставился на меня. Его облик ни капли не изменился с того дня, как пришел я сюда, еще маленький, притихший, сжимающий в руках небольшой узелок со сменой одежды и книгами. То же высохшее тело под просторной серой рубахой до пят, которая подпоясана витым шнуром, длинные седые волосы собраны в хвост, лицо изрезано морщинами, пытливые глаза глядят прямо в душу из-под белых ресниц.

— Прошу простить, Учитель. — Я смиренно склонил голову, стыдясь вспышки гнева.

— Ничего, — он усмехнулся, — дело молодое. Но коли дверь развалится, чинить придешь.

— Приду. — Душа успокоилась, как и всегда после общения с наставником.

— Составь мне компанию на прогулке, — мужчина окинул любовным взглядом розовый куст, бережно поправил один из пышных бутонов и довольно кивнул. — Идем.

Мы прошли по черной дорожке вглубь двора. Песочный ручеек влился в выложенный булыжниками «язык», ведущий под тень от высоких деревьев. Мы не спеша пошли по нему, чувствуя, как прохлада от озера неподалеку приятно холодит разгоряченное жарой лицо.

Я рассказал Учителю об утреннем разговоре с Марьяной. Он кивал, то хмурясь, то улыбаясь, и молчал. Мы подошли к блестящей водной глади и остановились. Мужчина так ни слова и не проронил.

— Так что же мне делать? — не выдержал я.

— То, что дается тебе хуже всего, — последовал ответ. — Ничего.

— Но как же?

— Ты не слышал меня, Ученик? Собери волю в кулак и позволь жизни идти по ее пути.

Я с трудом подавил горестный вздох. Учитель прав, нет для меня бремени тяжелее, чем ничегонеделание. Но, видимо, таково наказание небесное за все, что сотворил, не подумавши. И принять его надобно с достоинством.

— Коли решит дева Защитница вернуться в свой мир, то так тому и быть, — тихо проронил он. — Но есть время у тебя, дабы убедить ее остаться.

— Как?

— Да кто ж знает! — наставник всплеснул руками. — Это ж ведь женщина! Не разумею не в них, ни в делах любовных. Что ты так смотришь на меня? — он хихикнул. — Я небесами благословлен на служение, страсти плотские стороной обошли. От женского пола всегда держался подальше, суматоха одна да чувства. Ты другой, тебе ласки их всегда милы были.

— Верно, — я смущенно улыбнулся, потом помрачнел, вспомнив, из-за чего Разломом была проклята земля наша.

— Говорил уж, да, видно, придется повторить — не терзайся, в мире только то происходит, что высшими силами допущено. Раз сделано, стало быть, так надобно. — Мужчина вгляделся в мое лицо. — Сказывай-ка лучше, Ученик, давно ли силу свою выпускал да натешиться ей позволял вдоволь?

— И не вспомнить так, сразу, — я озадаченно хмыкнул. — Давненько было в последний раз.

— Бурлит она в тебе. — Наставник покачал головой. — Опасно это, сам ведаешь сие.

— Времени нет на уединение.

— Найди. — Его голос был тверд. — Да поскорее, а не то бед наворотишь, Защитник. — В глазах промелькнуло беспокойство. — А исправить содеянное не сумеешь уже.

Глава 3. Разлом

Разлом дыхнул мне в лицо смрадом своим, едва я спустился с холма. Коня пришлось оставить в роще, послушная обычно животина заартачилась, встала на дыбы, едва не сбросив седока, чего отродясь с ней не бывало. Пришлось привязать ее, бьющую копытом, к дереву, и одному направиться к мерзости, которая чувствовалась издалека.

Стараясь не обращать внимания на тоску, что будто с воздухом вошла в тело, нагоняя кручину черную, зашагал к проклятой трещине. Окинул окрестности взглядом и отметил очевидное — расползается гадость эта из недр Разлома, и весьма шустро. Серая «паутина», покрывшая траву, уже до валунов доползла и начала на них забираться, покрывая каменные бока мерзким налетом, будто плесенью.

Прошел по ней — заскрипела протестующе под ногами. Оглянулся — отпечатки шагов по серой дряни тут же затянуло, как и не бывало их. Пересиливая себя, двигаясь словно против упругого потока воды, дошагал почти до самого края. Тишина какая, ни единого звука — ни птичьего гомона, ни ветерка веселого, ни попискивания мышей из норок. Мертвое безмолвие.

Громадный зигзаг, обнажая нутро земли, как глубокий разрез мечом в плоти, убегал в обе стороны. Еще шире стал, не показалось. И Тьма, что покоится глубоко внутри, поднялась выше. Лижет бока Разлома, медленно, но верно ползет вверх, раздвигая его стенки все дальше друг от друга, заполняя пространство.

Я сжал кулаки, глядя в левую сторону. Там океан, омывающий материк со всех сторон. Он далеко, очень далеко, но трещина упорно стремится к нему. И если доползет, зло изнутри беспрепятственно хлынет в темно-синие воды, отравит их, подчинит, и хлынет реками внутрь земель, стискивая их смертными объятиями, не оставляя ни малейшего шанса на спасение от мерзкой гнили.

А потом испарится с благодатной когда-то влагой, прольется дождем черным, мерзким, убивая остатки жизни, уничтожая мой мир. Погружая, вбирая, пожирая его Тьмой.

— Невеселая перспектива, верно?

Я сбросил завладевшие сердцем тягостные думы и посмотрел на подошедшего мужчину. Тагриен, мой двоюродный брат. Странно, но он, бледный, худощавый, одетый во все черное, с зачесанными назад темными волосами до плеч, удивительно соответствовал месту.

— Что ты здесь делаешь?

— А ты? — он ухмыльнулся.

— Я Защитник.

— По-твоему, это все объясняет? — мужчина уязвленно ощетинился, резко вскинул голову. Взгляд прозрачно-желтых глаз вскипел злостью, потемнел до огненного.

Я не удостоил его ответом. Он сам предпочел титул и перспективную должность, отказался от возможности стать Защитником. Позволил власти приманить себя, искусить возможностями. Если теперь напоминание об этом его уязвляет, не моя проблема. Отношения между нами всегда были натянутыми, далекими от родственных. Отцы наши в молодости открыто враждовали, так что и нам предпосылок к дружбе сыскать не удалось.

Разлом высасывал из меня силы — ощущение, что из солнечного сплетения тянется толстая нить прямо в глубины Тьмы, которая жадно наматывает ее на невидимый кулак. Он же рождал в душе раздражение, колыхал злость, что уже успокоилась после беседы с Учителем, толкал на необдуманные, несвойственные мне поступки.

— Говорить со мной брезгуешь? — Тагриен схватил за локоть, когда проходил мимо. — Лучше всех себя считаешь?

Прежде, чем я сообразил, что в нем тоже Разломом пробуждены и обострены до предела худшие стороны натуры, мой кулак врезался в лицо мужчины. В душе обжигающей вспышкой взорвалось удовлетворение. Но этого было мало. Спустя секунду я уронил его на землю и сжал горло.

В глазах мужчины вновь взметнулось пламя. Но потом его затушил страх, который охладил и мою ярость. Я понял, что именно так напугало двоюродного брата. Это проявилось в чертах лица. То самое, о чем предупреждал Учитель.

Силе надо давать свободу. Но в этот момент надо быть подальше от людей. Времени уезжать в Пустошь сейчас нет, это непозволительная роскошь. Есть еще вариант. Рискованный, конечно. Но иначе, если не сдать этого, скоро к Марьяне нельзя будет приближаться. Близость супруги заставляет силу бурлить внутри с такой мощью, что начинаю сомневаться, сумею ли обуздать ее.

Да, я определенно обязан рискнуть.