Женщины как женщины

Елена Анатольевна Андрейчикова

Ироничная, мечтательная и очень наблюдательная одесская писательница представляет свой сборник рассказов. Кратко и легко эти забавные и неожиданные истории повествуют о подругах, любовницах, женах, коллегах, о тех, кто за сотни километров, и тех, кто в соседней комнате… Ее рассказы вызывают улыбку и симпатию к героям, их населяющим; дают возможность поиронизировать над обыденными, часто вымышленными, проблемами; задуматься о душевной гармонии и о том, что действительно важно и ценно.

Остаться дома в понедельник

Мне очень повезло в жизни.

Мамуля и бабуля вложили в меня все, что могли: гены, время, деньги и образование.

Обе, потеряв мужей — одна на войне, другая в постели соседки, — самостоятельно преуспели в жизни и меня растили очень идейно: учеба, упорный труд, светлое будущее, независимость.

Вечная отличница, умница, красавица — лучшие их мечты осуществились.

Они так боялись за меня в детстве! Папы нет, дедушки нет. Поэтому были строги и за того, и за этого. Еще все время плакали, тревожась о моем полусиротском будущем.

О налаживании своей личной жизни им думать было некогда — работа, работа, работа и я. Бабуля — глава ОблОНО, мамуля — главбух в экспедиторской компании. Одни командирши вокруг, некого было посл… попросить не вмешиваться в воспитание.

Переживали, что не хватит накопленных денег, связей и фантазии дочурку приличной женщиной вырастить. Беспрестанно пеклись о моем обделенном детстве (так переживали, что позднее мне пришлось лечиться от начинающегося ожирения).

Отсутствие, пардон, секса сублимировали в слезы. Потоки слез, реки полноводные.

— Скушай, детка, котлетку! Вырастешь большой и красивой!

Не съем — слезы.

— Хочешь играть на скрипке? Отведу тебя в музыкальную школу. В память о дедушке, он так душевно играл!

Не хочу — слезы.

— Надень белые бантики, солнышко, они так тебе идут! Линейка же в школе последняя!

Сняла тайком. На фотографии увидели безбантичную. Слезы.

Беспроигрышная дрессировка.

Теперь мне стыдно, когда они плачут. Стыдно, когда я плачу. Бывает, конечно… но стыжусь сама себя. Призраки детства напоминают о манипуляциях с неокрепшим сознанием.

Но в целом мне очень повезло. Я всегда получала, что хотела. Лучшие игрушки, нарядные платья, средиземноморские круизы, машина на восемнадцатилетие — мамуля и бабуля старались изо всех сил. Немного их слез на день рождения и Новый год — всего лишь оплата счетов. Это же не портило праздник.

Девочка выросла. Выучила все уроки и стала самостоятельной. Живу отдельно, работаю. Делаю, что хочу. Счастлива. Хожу к мамуле с бабулей в гости — потоки слез теперь можно обрывать, яростно хлопнув дверью.

Сплю с хорошим мужчиной. Для родственников это называется «встречаюсь». Я уверена, они догадываются о наших регулярных обменах не только мнениями об экранизации «Великого Гэтсби», но и флорами. «Какая гадость!» — воскликнула бы бабуля, услышав это от меня без обиняков. «Негигиенично!» — маменька.

Почему «гадость»? В какой части «негигиенично»? Мне это кажется очень приятным. И нужным. И важным. Хоть я и надеваю стыдливо халат сразу после. Каждую пятницу и субботу. В другие дни он не может — живет с мамой, она будет часто звонить после десяти, переживать. Ему вставать на работу рано.

Вот замуж за него я никогда не выйду. А то попыталась как-то намекнуть о своих матримониальных планах прародительницам. Слезы и сопли заставили меня пообещать, что я дождусь более подходящей для умницы партии. Менеджер по продажам в небольшой компании. Полное фиаско!

А где мне взять директора? Наш женат. Подождать, когда уволят и заменят на неженатого? А может, этот разведется? Нет, так тоже не подойдет. Разведенный — некачественный жених, а я должна взять от жизни лучшее.

Когда я позволяю себе помечтать, то представляюсь его женой. Да-да, женой моего простого менеджера. Мы могли бы жить («о ужас, бесквартирный!» — это отчаянный крик бабули) у меня. Я научилась бы печь пироги, как его мама. И ему не надо было бы спешить домой с воскресенья по четверг.

Однажды я осталась бы дома в понедельник, накрасила черные стрелки в десять утра, надела прозрачный шелковый халат, откупорила бутылочку первоклассного шампанского и занялась любовью с моим интеллигентным менеджером среднего звена. Что ему стоит взять больничный раз в три года?

Не может. У него тоже передовые мама и бабушка. Единственный мужчина в семье, надежда и опора. С детства взваленная ответственность за весь генофонд. Они и сами прекрасно добывали хлеб насущный. Но так хотелось вырастить живую мечту о прекрасном принце, который в молодости им не достался. И не мог достаться в стране господствующего пролетариата.

Как он может трахать жену в понедельник утром? Мама узнает, не одобрит. Для этого нужно быть слишком свободным. Не по-советски свободным. Не по-родительски…

А что бы мои мамуля с бабулей сказали? Проститутка, алкоголичка и что самое оскорбительное… О ужас! Тунеядка!!!

Вырастили попрыгунью-стрекозу без чувства долга и стыда.

Да, я бы нагло отдавалась ему полпонедельника. Потом кормила пирогами прямо во влажной от бесстыдных трудов постели. Крошки бы сыпались, как тысячи укоров, прямо на кровать. Мой нежный муж, выросший в республике запретов, немного нервничал бы, имея меня в четвертый раз. Ему тоже не разрешали в детстве кушать в спальне.

А затем можно и Цветаеву процитировать. Не зря меня бабуля заставляла её учить наизусть и рассказывать позже раскрасневшимся от коньяка подругам.

И покурить.

И еще бокальчик.

Тогда бы я знала, для чего столько учиться, читать, зубрить. Чтобы потом позволить себе «Вдову», например, пироги с белужьей визигой и еще один оргазм в понедельник после строчки «Страсть, и юность, и гордыня — все сдалось без мятежа…».