Парадокс в моей голове

Елена Валентиновна Малахова, 2018

Желаете постичь тайные мысли других людей? В таком случае приглашаю прогуляться по бурной фантазии Екатерины Семёновой. Обладательница лёгкого мировоззрения даёт обещание сестре, ставшее для неё судьбоносным. Каждая встреча с Алексом – учителем танцев приносит девушке кучу неприятностей и повод для бесконечной лжи. А впереди совместная поездка на танцевальный конкурс во Францию. Удастся ли извечным обстоятельствам убить в ней прирожденную оптимистку?

9

Дай мне посмотреть на твоего друга — и я скажу тебе, кто ты

На улице воцарилась сухая и солнечная погода. Несмотря на то, что температура по-прежнему не превышала отметку в +5° на столбике термометра, я не сумела отказаться от платья. Ожидая Сашу у подъезда на улице Октября, я наслаждалась свежестью весеннего воздуха.

— Здоро́во, — послышался охрипший голос с балкона второго этажа.

То был мой сосед Николай Петрович — седоволосый мужчина лет пятидесяти с круглыми очками на широком носу. Трикотажные штаны с вытянутыми коленками всегда выделяли Николая Петровича из толпы, добавляя его облику сходство с дружелюбным Карлсоном. Хотя, когда он начинал материться — а причин всегда находилось предостаточно — дружелюбным его назвать было сложно. Главным достоинством для всего нашего дома являлась детальная наблюдательность Николая Петровича. Согласно выражению: «высоко сижу — далеко гляжу», с балкона ему были видны все передвижения соседей и происходящее на детской площадке перед домом. Он досконально знал планировки квартир в каждом подъезде, а также кто был собственником, а кто квартиросъемщиком.

Я любезно поздоровалась с ним, а он спросил:

— Далече собралась?

— Навстречу своему счастью. А что у вас с голосом? Никак заболели?

— Ой, Кать, — Николай Петрович стряхнул пепел с сигареты, — болячек хватает! Геморрой как назло обострился, утром к проктологу ходил. Сказал, узлы надо лигировать. Черт бы их побрал, этих бюрократов!

— Не расстраивайтесь так. Скоро будете, как новенький! — я усиленно сдерживала улыбку.

— Не расстраиваться? Да от одной мысли об этом слезы накатывают. Сажусь на стул и сразу врача вспоминаю. Пропади он пропадом…

Я ненавязчиво улыбнулась. Весьма поразительно, что из обширного списка заболеваний он решил поделиться именно этим. Скорее всего, тот разглядел во мне по истине врачебный потенциал. И пускай занимаюсь я благополучием животных, однако суть та же: лечение телесных недугов. Другие на моём месте не обратили бы никакого внимания на подобную беседу, ведь излишняя откровенность Николая Петровича — уже не для кого не новость.

— Поправляйтесь! — ответила я, встречая глазами подъезжающий Солярис.

Нырнув в салон автомобиля, я не заметила чёрного плаща на Саше, что радушно настроило меня по отношению к нему.

— Ты сегодня выглядишь прекрасно! — воскликнул он, проведя рукой по моей румяной щеке.

— Ты тоже…

Мы спустились ближе к набережной, где суетливая молодёжь пряталась в тишине от шумного города. Здесь спрятались и мы, обоюдно делясь новостями прошедшего дня. Он снова и снова поражал правильностью речью с философским подходом ко многим вещам. Будучи страстным поклонником творчества Лепса, его горластые композиции не замолкали в машине ни на минуту. Потому Мудрец нашего времени (так я прозвала Сашу) и знаменитый Лепс слились магией воображения в единое целое. А когда заиграла песня «Уходи красиво», я вспомнила, что не задала излюбленного вопроса о причине расставания с бывшей дамой.

— Она изменила мне, — брезгливо ответил он. — Я презираю ветреных людей, которые не могут разобраться в элементарных желаниях. Они думают, что изменили своим партнерам, но это не так! Примитивные животные, неверные прежде всего себе, своему выбору и убеждениям! Ничтожные и слабые духом, не иначе; ведь соблазн — удел безвольных.

В его блестящих глазах полыхал гнев. Казалось, та боль до сих пор находила отклик в его разбитом сердце. Он выдержал короткую паузу, прежде чем спросить:

— А почему разошлась с возлюбленным ты?

Тема о бывшем парне — единственном в своём роде — всегда находилась под строжайшим запретом и обсуждалась разве что с Лилькой и то один раз с целью утешить беднягу, когда Семен безо всякого на то аргумента бросил её. Потому делиться заповедной тайной совершенно не входило в мои планы.

— А я по шпалам…. опять по шпалам иду-у домой по привычке. Па-ра-па-пара-пара-пара-рам.

Великолепная идея: брякнуть первое, что пришло на ум.

Саша повернулся ко мне с загадочной улыбкой. Я насторожилась, слегка угнувшись в плечи. И вовсе не зря. Саша подвинулся ближе, протягивая руки к моим коленям.

— Ты мне дико нравишься. Скажу больше: ты просто сводишь меня с ума…

Признание одухотворило в нём уверенность. Ловким движеньем он потянулся к моей шее, обсыпая кожу горячими поцелуями, один пламенней другого. Я сидела ни жива, ни мертва, скорчив жалобное лицо. Брови сложились домиком, а зубы стиснулись до боли. Меня одолела паника. Спасите! Умоляю! Нужно срочно бежать… Бежать и не оглядываться! Ещё чуть-чуть и мне потребуется бригада со смирительными рубашками. Он такой хороший, умный, мудрый. Но меня от него тошнит…

— Слушай, я обещала двоюродному брату приехать. Он заболел, и мне надо посидеть с его дочкой. Отвезешь меня?

Что ты несёшь, Катя? Запланировано только сказать про кузена. Откуда взялась дочка и болезнь брата?! Фух, я здорово перенервничала…

Одарив меня вожделенным взглядом, Саша согласился. А я поблагодарила небеса, что его рука занята рычагом механической коробки передач, а не частями моего тела. На протяжении всей дороги уста мои изливали поток несуразной речи. Я лепетала невпопад первое, что приходило в голову. А как известно, те самые мысли лучше не произносить вслух. Он был настолько упоен моим обществом, что суть сказанного мной, видимо, совершенно не волновала его.

По прибытию на улицу Комарова я сдобрила слова прощания милой улыбкой и уже повернулась, чтобы открыть дверцу машины, и тут Саша поймал меня за руку.

— А поцеловать?

Я возвела глаза к небу, мысленно умоляя даровать мне спасение. Но небо по-прежнему молчало. Мне не оставалось ничего другого, как притворяться дурочкой.

Чмокнув его в гладковыбритую щеку, я снова отвернулась, чтобы выйти.

— Теперь хочу в губы!

Я прищурила глаза. Взывать к небесам бесполезно — как минимум они имеют на меня зуб, а может все три!.. На той скудной ноте проблеск юмора во мне иссяк, паника начинала переходить в отчаяние. В ту минуту я бы с радостью продала душу нечистому, лишь бы тот избавил меня от свирепой пытки.

Борясь с абсурдными мыслями, я повернулась к Саше. С игривой страстью он заглотил мою нижнюю губу, и мне показалось, Илья непременно догадается, что с ними не всё в порядке. Приступ тошноты накатывал с большей силой, и я отпрянула.

— Как там пел Лепс: «Уходи красиво»? И я пошла, а то брат будет сердиться.

— Напиши, я буду ждать.

Он проводил меня глазами до подъезда. Когда машина развернулась на парковке в обратную сторону, тяжелый вздох покинул мою грудь. В тот момент я окончательно поняла, что не смогу подставлять интересы своего тела под интересы обычного любопытства в общении.

Илья спустился ко мне по звонку, и мы вместе поднялись на девятый этаж. Мрачные стены подъезда были сильно исписаны, краска потрескалась. Сама квартира оказалась просторной, ремонт далеко не свежий, из чего я сделала вывод, что кошелёк Ильи умеет хранить деньги не хуже сберегательной кассы.

Мы прошли в его тесную комнату, давно не знававшую хозяйской руки. Порядка не было ни на стуле, где в хаотичном порядке валялись вещи; ни на пыльном подоконнике среди игровых и музыкальных дисков. На светлых обоях висели плакаты пышногрудых девушек в бикини возле отполированного Мустанга.

— Располагайся. Хочешь фильм посмотрим?

«Разумеется, лучшее занятие для едва знакомых людей — молча уставиться в ящик!» — подумалось мне.

Оставляя на лице осторожную улыбку, я лишь кивнула.

В поисках фильма он сел за компьютер, а я подумала, как противоречиво устроено внутреннее «я» в каждом из нас: передо мной парень — худенький, но жилистый, чуть выше меня ростом, с карими глазами и небольшой щетиной — словом, ничего примечательного. И моя симпатия к нему необъяснимым образом росла. Тогда как после нашей первой встречи я и мысли не допускала, что снова окажусь рядом с ним. Неужели я влюбилась!?…

— Комедию или ужасы? — спросил Илья, и тучи странных мыслей рассеялись.

— Комедию.

Он нашёл американский фильм на основе вульгарных шуточек, и лёг на кровать.

— Ложись ко мне, — мягко предложил он.

Я будто загипнотизированная тут же повиновалась, положив голову ему на плечо. Мы уставились в монитор. Фильм оказался скучным, с бедным молодежным сюжетом. Чуть ли не каждые две минуты грудь Ильи сотрясалась раскатистым хохотом, а я не понимала: то ли юмор специфический, то ли я — кошмар комедианта. После замысловатой сцены с раздетыми студентами он сильнее прижал меня к себе, а его губы медленно потянулись к моим губам. Сама не знаю почему, я вспомнила приятный отрывок вчерашнего сна. Алекс… Наверняка, он божественно целуется! Чего не сказать об Илье. Несмотря на всю пламенность тонких губ, которыми старался пробудить во мне животные начала, моё тело оставалось холодным и безразличным. И тогда он пустил в ход руки. Звонок его мобильника снизил амплитуду решительных действий, и он нехотя оторвался от меня, чтобы ответить.

«Только не спи с этими гадкими сморчками…» — шёпот Алекса пульсировал в моих висках. Ему-то какое дело?!

— Звонил мой друг Жора, — голос Ильи вернул меня в реальность. — Он живёт на одной площадке со мной. Говорит, к нему тоже приехала девушка, и было бы неплохо посидеть вместе, раздавить бутылочку вина.

А что? Превосходная идея! Не зря говорят: «Дай мне посмотреть на твоего друга — и я скажу тебе, кто ты».

Всего несколько минут прошло, и мы, как безнравственные подростки, уже стояли на лестничной площадке в обшарпанном подъезде, беседуя на отвлеченные темы. Хотя, как сказать «беседуя» — разговаривали только Илья и Жора.

Упитанный Жора по годам был не старше меня и располагал самой заурядной внешностью человека, отрицающего для себя существование ванной: сальные темно-русые волосы, которые пару дней назад, скорее всего, имели русый оттенок; отросшие грязные ногти; да и смуглость его кожи — один большой вопрос: то ли загар азиата, то ли призыв к чистоте. Помимо всего прочего у него были короткие ноги относительно оплывшего тела и до омерзения узкие глаза.

Я молча слушала, как два несостоявшихся танкиста обсуждали, какой движок на что способен, и за сколько секунд разгонится та или иная модель автомобиля до скорости 100 км/ч. На меня напала непрерывная зевота. Пока они проясняли нюансы автомобильного дела, я успела сосчитать количество окурков, непринуждённо валявшихся в углу справа от лифта. Господи, угораздило же меня оказаться здесь!

Инга — безликая девушка Жоры, обладала идеальной осанкой и многочисленным пирсингом на лице. Она, как и я, смотрела на замызганные стены, думала о чем-то своём, периодически просовывая поросячий нос и очерченные чёрным карандашом губы в пластмассовый стаканчик с вином.

Между тем разговор о машинах зашёл в тупик. Илья достал из кармана пачку сигарет, я мысленно обрисовала картину его болезненной худобы, которую представляла во время нашей первой встречи в кафе «КофеЁчик». Распираемая возмущением и заботой, я выкатила на него свои большие карие глаза:

— Ты куришь?!

— Да, — без колебаний в голосе ответил Илья.

Он сразу угадал неодобрение в моей мимике. Наблюдая за происходящим, Жора закурил. Чёрные глазенки хамоватого дружка блестели: уж не знаю от алкоголя или в предвкушении скандального шоу.

— Я не понял, кого-то что-то не устраивает?

Тон заданного им вопроса оскорблял меня куда хуже издевательских насмешек Алекса. И тогда в полной мере я осознала, что Алекс — добро, а Жора есть зло, и как показала практика: зло не дремлет!

— Какая проницательность, — буркнула я, ставя полупустой стаканчик на пол. Расслабляясь под чарами мерзкого вина, я почувствовала себя падшей женщиной.

— Илюх, кури спокойно, — напутствовал Жора. — Кому не нравится, пусть не смотрит!

— А может нам ещё и не дышать?

Моя кровь начинала закипать. Илья, сломленный напором моих возмущенных глаз, убрал неподожжённую сигарету обратно в пачку.

— Илюх, ты чего?! Будет тут всякая матросня командовать! Сегодня тоже один вздумал меня жизни учить. Пе..к одним словом!

— По себе людей не судят! — с жаром выдала я.

Жора застыл на месте.

— Ты поняла, что ляпнула, курица? — глаза Жоры начинали менять форму: из узких они превратились в средне нормальные, а тело его начало потряхивать. — За такие намёки я тебе язык отрежу!

Илья молчал. Успокаивая Жору, Инга преграждала ему путь ко мне распростертыми объятиями. Ярость моя достигла апогея! Сердце не прекращало колотиться. Подобное хамство опровергало теорию, что дикари вымерли вместе с мамонтами в Ледниковом периоде. Однако, больше всего возмутило меня не аморальное поведение Жоры — с ним итак всё понятно — а полнейшее бездействие Ильи.

— А силенок-то хватит?! — поддразнивала я Жору, и он был готов извергнуться нецензурной бранью.

— А ты проверь! Проверь!

Он достал ключи и направился к двери своей квартиры. Инга жалобно взмолилась, но он не слушал её. Охватившее его чувство гнева и безумия всецело управляло им.

«Только не хватало разукрасить лицо в фиолетовых оттенках! Интересно, Алекс будет потешаться или посочувствует мне?»

Илья вмешался в конфликт только, когда увидел в руках друга канцелярские ножницы.

— Всё, хватит, Жор! Ты переборщил!

«Не стану я больше слушать эту ахинею!» — мелькнула в голове мысль, и я с решительными намерениями забрать свои вещи строго приказала Илье открыть квартиру. Он смотрел на меня теми же испуганными глазами, что тогда в «КофеЁчике», когда подавилась. Неужели он так боится этого коротконогого хоббита¹?

Залетев в душную комнату, я достала из сумки телефон, чтобы вызвать такси. Илья вбежал следом и закрыл ладонью экран моего мобильного.

— Кать, он перебрал слегка… Ну с кем не бывает. Прости! Я не должен был вас знакомить.

Отвратительное вино обрело власть над моим телом. Я силой вырвала телефон и увидела сообщение от Саши.

«Я очень пьян, и я тебя хочу…»

Вероятнее всего, оно открылось случайно, в момент, когда Илья закрыл дисплей своей рукой. Моя вычурная фантазия нарисовала аффективное вожделение Саши, и к горлу подкатило странное ощущение нехватки воздуха. Страх, что Илья прочитает компрометирующее сообщение, овладел мной всецело, и последующие действия вышли из-под контроля.

Я бросила телефон на стул и припала губами к его губам. Он крепко обнял меня. Его рука скользила по спине, пробираясь ниже. За поцелуями мы очутились на кровати, и моя одежда полетела на пол вслед за его. Степень опьянения с каждой минутой становилась всё сильнее, ослабляя мышцы совести. Пока в итоге на волю не вырвалась хищница Катя.

Очнувшись утром на костлявом плече Ильи, я еле подняла голову. Во рту стояла засуха пустыни, а сердце колотилось так, словно всю ночь бежала марафон. Такого грандиозного похмелья не припомню с выпускного вечера в институте…

— Доброе утро, малышка.

Я перевела взгляд на часы. 8:30. Стёпка сделает из меня котлету! Я что отрубилась здесь? И пропустила уроки танцев.

— Алекс…

— Что ты сказала? — переспросил Илья.

Вероятно, я всё ещё путаю реальности…

— Ничего. Доброе утро.

— Ты сказала: «Алекс»? Я слышал это имя ночью.

«О-о!»

— Не может быть!

— Я чётко помню, ты шепнула мне на ухо после нашей страсти: «Я люблю тебя», а потом добавила: «Алекс».

— Чушь какая-то! — отреклась я. — Я опаздываю на работу. Где можно привести себя в порядок?

— По коридору прямо и налево.

— Мы дома одни?

— Да, родители час назад ушли, — он с умиротворенной улыбкой положил руки за голову. — И ванна в твоём распоряжении.

Я поспешно начищала зубы пальцем, смазанным эвкалиптовой пастой, а голова разрывалась от жуткой боли и мыслей. Что за вздор?! Как я могла так облажаться? И что значит «люблю» Алекса!? Все мои чувства к нему сводятся к великой ненависти…. Больше никакого алкоголя! Он сильно путает меня и пугает окружающих…

Так и не найдя логичного объяснения ночному признанию в любви, я оставила попытки докопаться до истины. Было в этой неразберихе понятно одно: Илья сделал меня счастливой, и теперь я останусь с ним.

Примечания

1

Вымышленная Дж.Р.Р. Толкиным человекоподобная раса для повести «Хоббит, или Туда и обратно».