Проект Антироссия. Очерки и статьи 2004–2020 годов

Елена Владимировна Семёнова, 2020

Данная книга является своеобразной летописью последних 15 лет – периода т.н. «вставания с колен». каким было это «вставание» весьма подробно фиксировали статьи автора, публиковавшиеся «по горячим следам». Вполне вероятно, кто-то сочтёт представленную точку зрения чрезмерно скептической и даже предвзятой. однако, вне зависимости от взглядов, основу книги составляют сугубо факты, от которых весьма сложно уйти. Да и нужно ли? Чтобы понимать происходящее и, следовательно, не наступать на старые грабли, не устремляться в пропасти ещё более глубокие, нежели те, по которым шагаем мы уже второе столетие, необходимо именно знание фактов, первопричин наших проблем. Пути же обмана и самообмана неизбежно заводят в тупик. Представляемая книга адресована читателям, желающим знать и понимать происходящее и не забывать поспешно нашего совсем недавнего прошлого. Содержит нецензурную брань.

Россия-Китай: смертельная дружба

Часть

I

. Страницы истории. От вражды до братских объятий

«Дальний Восток был присоединен к России в 1860-1861 годах. По границе с Китаем врезались в тайгу, раскинулись казачьи станицы по левому берегу Амура, по правому — Уссури, по узкой и глубокой, утонувшей в своих берегах и притихшей в болотах, извилистой, как змея, Сунгаче, что из озера Ханка вытекает. На другой стороне этого громадного озера вырос поселок Камень-Рыболов, возле широкой, плоской скалы с впадиной, в которую волны забрасывали рыбу. (…) Во всех местах богатого края строились кирпичные казармы и другие военные и казенные здания, прибывали войска, просекались дороги. Хабаровск и Владивосток (около 600 верст) связала Уссурийская железная дорога. Край развивался и богател. «Вот здесь, где эта лестница спускается к воде, — говорил мне, малышу, двоюродный дед, брат бабушки со стороны матери, гуляя со мной по высокому берегу Амура и указывая на деревянные ступени крутой, длинной лестницы, — здесь, недалеко от базара, и был стан Хабарова. Тут он валы насыпал, пушки поставил, из бревен кедровых стены сложил. По его имени и город назвали Хабаровском…» — такое описание встречаем мы в записках ротного командира Хабаровского графа Муравьева-Амурского кадетского корпуса полковника Николая Цесаревича Грудзинского, цитирующего, в свою очередь, рассказ встреченного в Аргентине сына раскулаченного помора.

Закреплением за собой Дальнего Востока Россия обязана выдающемуся государственному мужу николаевской эпохи Николаю Николаевичу Муравьеву. Гвардейский офицер, участник турецкой и польской кампаний, герой кавказской войны, к 38 годам он уже получил чин генерал-майора, проявил себя успешным администратором, исполняя обязанности тульского губернатора и, наконец, Высочайшим повелением был послан управлять всей Восточной Сибирью. Деятельность Муравьева на этом посту многогранна и поучительна. Свою службу в Сибири он начал с предупреждения: «Я не из тех Муравьевых, которых вешали. В случае чего, сам буду вешать!» Как у многих истинных государственных деятелей, суровость сочеталась у Николая Николаевича с милосердием. По-настоящему милостив может быть лишь человек твердой воли, милостивость же людей, оной лишенных, чаще всего оказывается элементарной слабостью, ведущей к дурным последствиям. Муравьев облегчал участь декабристов, даже принимал их на службу. Государь Император радовался: «Наконец нашелся человек, который понял меня, понял, что я не ищу личной мести этим людям, а исполняю только государственную необходимость и, удалив преступников отсюда, вовсе не хочу отравлять их участь там». Еще одна мера, предпринятая энергичным губернатором, казалась на первый взгляд диковатой, но, в итоге, оправдала себя. Для борьбы с проституцией Муравьев распорядился выдавать женщин легкого поведения замуж за штрафников. Свадьбы проходили так: солдаты и женщины выстраивались по росту друг против друга, затем каждый солдат подходил к стоящей перед ним девке и вел в церковь. После венчания и праздничного стола новобрачные проводили первую брачную ночь в общей казарме, после чего их отправляли на Амур. Получив бесплатно по одной лошади, лес на строительство дома, сохи, бороны, молодожены обзаводились хозяйством и детьми, большинство браков, таким образом, оказывались крепкими.

Прослышав о справедливом начальнике, к Муравьеву стали со всех сторон приходить жалобы на притеснения и просьбы о защите от лихоимцев. Николай Николаевич рассматривал их лично. Много обращений поступало от инородцев. Решение проблем малых народов губернатор поручил молодому чиновнику особых поручений Бернгарду Струве, отцу известного в будущем философа, который стал защищать их интересы и в корне изменил отношение к ним. Муравьев заботился о народном просвещении, открывал школы, учреждал публичные лекции.

Особое внимание он, всю жизнь ведший аскетичный образ жизни, уделял борьбе с казнокрадством и взяточничеством. «Столица Сибири погрязла в разврате и взяточничестве», — таков был вердикт молодого губернатора. Решительно взявшись за дело, он в короткий срок поставил заслон противозаконной переправке намытого золота в Китай, своей властью отдал под суд погрязших в преступлениях золотопромышленников, уничтожил долговую кабалу, которой головорукие дельцы легко опутали доверчивое население. Своими действиями Муравьев сумел разрушить круговую поруку среди чиновничества, которая многим представлялась непобедимой.

Главным же делом Николая Николаевича было укрепление и расширение границ Империи на Востоке и возвращение России Амура, который отошел Китаю по Нерчинскому договору 1689 года. Еще в 1649-1653 годах землепроходец Ерофей Хабаров со своими казаками совершил ряд походов в Приамурье и составил чертеж Амура. Казаками хабаровского отряда была основана здесь крепость Албазин. За нее вскоре развернулось противостояние, едва не окончившееся войной. Не сумев одолеть сопротивление героически сражавшегося гарнизона крепости, Цинская империя вынуждена была пойти на переговоры с русскими в Нерчинске. Осада непокорной крепости не снималась при этом и во время них. Полуторатысячный гарнизон продолжал сдерживать напор пятнадцатитысячного китайского войска, несмотря на нехватку боеприпасов и провизии. Цины требовали передачи им Албазинского воеводства и большей части Забайкалья, не желая принимать предложения провести границу по Амуру. В этом их поддерживали участвовавшие в переговорах миссионеры-иезуиты, активность которых мешала достижению выгодных для России условий. Согласно подписанному договору, Китаю достались почти все земли по верхнему Амуру, где ликвидировались русские поселения, крепость Албазин подлежала «разорению до основания», граница была проведена по рекам Горбица и Черная, полоса земель к северу от Амура признавалась нейтральной. Более всего интересы России были ущемлены запретом для русских судов ходить по Амуру, что давало огромную выгоду англичанам и французам, избавившимся от конкуренции в рыбном и других промыслах в этом регионе.

После Нерчинского договора Россия как будто охладела к дальневосточным территориям, забыла о них. Курс на сдерживание дальневосточных инициатив преобладал в российской политике вплоть до 40-х годов 19-го века. Только людям, побывавшим в крае, организаторам морских экспедиций представлялось плодотворным продолжение активной политики на Дальнем Востоке. Например, И.Ф. Крузенштерн в записке, датируемой приблизительно 1843 годом, настаивал на отправке посольства в Японию, надеясь на установление с ней прочных торговых связей, от которых ожидал пользу и для Охотско-Камчатского края. Одним из первых, кто заявил о необходимости присоединения амурских земель, был восточно-сибирский генерал-губернатор В.Я. Руперт, в марте 1846 года подавший записку на Высочайшее имя, в которой указывал: «Амур необходим для восточного края России, как необходимы берега Балтийского моря для западного его края, необходим как для расширения наших торговых связей с Китаем, и вообще с Востоком, как для решительного утверждения Русского флота над северными водами Восточного океана, так и для быстрейшего и правильнейшего развития естественных богатств Восточной Сибири, всего этого огромного пространства земель от верховьев Оби до Восточного океана…»

Значение Дальнего Востока для России, еще до своего отбытия в Сибирь, ясно видел и Муравьев. В этом своем убеждении он заручился поддержкой адмирала Невельского, экспедиции которого исследовали Амур. Г.И. Невельской, обосновывая необходимость возврата Амура, писал: «Стоит только внимательно взглянуть на карту Сибири, чтобы оценить всю важность этой потери: полоса земли в несколько тысяч верст, удобная для жизни оседлого человека и составляющая собственно Восточную Сибирь, где сосредоточивалось и могло развиться ее народонаселение, а с ним и жизнь края, ограничивается на юге недоступными для сообщения, покрытыми тайгою цепями гор, на севере — ледяными бесконечными тундрами, прилегающими к такому же ледовитому океану; на западе — единственными путями, через которые только и можно наблюдать и направлять ее действия к дальнейшему развитию, наравне с общим развитием нашего отечества, — путями, через которые только и возможно увеличение ее населения; на востоке — опять недоступными для сообщения горами, болотами и тундрами. Все огромные реки, ее орошающие: Лена, Индигирка, Колыма и другие, которые при другом направлении и положении могли бы составить благо для края, — текут в тот же Ледовитый, почти недоступный океан и через те же недоступные для жизни человека пространства. Между тем природа не отказала Восточной Сибири в средствах к этому развитию; она наделила ее и плодородными землями, и здоровым климатом, и внутренними водными сообщениями, связывающими ее более или менее с остальной Россией, и богатствами благородных и других металлов — элементами, обеспечивающими благоденствие жителей Восточной Сибири и ее постепенное и возможное развитие, если только ей открыть путь, посредством которого она могла бы свободно сообщаться с морем. Единственный такой путь представляет собою когда-то потерянная нами река Амур». Исследования Невельского доказали доступность устья реки для больших судов и поставили вопрос о присоединении амурских земель силовым методом к Империи с целью выхода в Тихий океан. Муравьев, однако, встретил сильное противодействие в Петербурге. Правительство, не желая разрыва с Китаем, предпочитало более осторожный способ действий. Тем не менее, факт занятия Невельским устьев Амура был признан, и в течение 1851-1853 гг. производились исследования лимана Амура, острова Сахалин, везде были основаны русские поселения.

В своих планах по возвращению Амура Муравьев заручился главной поддержкой — поддержкой Государя.

— Амур должен стать стратегическим каналом для защиты Дальнего Востока, — говорил Николай Николаевич.

— Трудно защищать Амур из Кронштадта, — соглашался Император.

Ознакомившись на месте с состоянием дальневосточной политики, Муравьев объявил преступным предшествовавший политический курс: «…в последние 35 лет враждебный дух руководствовал всеми нашими действиями в этой стороне! Обвинять моих предшественников, т.е. генерал-губернаторов Восточной Сибири, было бы не справедливо — но грех Сперанскому, ибо тот, кто собирался быть председателем временного правления, не мог не понимать важности Восточного океана…». Излагая свой взгляд на будущее Восточной Сибири и значение ее для России в письме Великому Князю Константину Николаевичу 20 февраля 1852 года, Муравьев еще раз подчеркивал, «что главнейшею заботою и занятием здесь правительства должно бы быть обеспечение естественных границ империи, предмет, который, к сожалению, и Сперанским и до него, и после него оставлен был без всякого внимания». В адресованной ему же почти два года спустя конфиденциальной записке губернатор предостерегал: «Соседний многолюдный Китай, бессильный ныне по своему невежеству, легко может сделаться опасным для нас под влиянием и руководством Англичан, Французов, и тогда Сибирь перестанет быть Русскою; а в Сибири, кроме золота, важны нам пространства, достаточные для всего излишества земледельческого народонаселения Европейской России на целый век; потеря этих пространств не может вознаградиться никакими победами и завоеваниями в Европе; и, чтоб сохранить Сибирь, необходимо ныне же сохранить и утвердить за нами Камчатку, Сахалин, устья и плавание по Амуру и приобрести прочное влияние на соседний Китай».

11 января 1854 года Император Николай I предоставил Муравьеву право вести переговоры с китайским правительством о разграничении восточных окраин и разрешил переправу войска по Амуру, наказав, однако, вести дело так, чтобы оно не привело к войне: «Ну смотри, Муравьев, чтобы и не пахло пороховым дымом! Головой ответишь…» Но Николай Николаевич и сам менее всего стремился к войне. Пройдя три войны, он хорошо знал цену человеческой жизни и ненавидел напрасную кровь. Его политика преследовала цель возвратить Амур сугубо мирным путем. Китайские власти вначале противились установлению новых границ. Но Муравьев сумел убедить их в дружелюбии России. Переговоры длились долго, и только 16 мая 1858 года был заключен Айгунский трактат, по которому Амур до самого устья сделался границей России с Китаем. Китайцы отметили это событие небывалой иллюминацией в Пекине. Большие торжества прошли в Благовещенске, Чите, Иркутске, других местах Сибири. «Европа смотрит на нас с завистью, Америка с восторгом, — говорилось на торжестве в Иркутске. — Не все могут представить, как приобрести реку почти в четыре тысячи верст и пространство в миллион квадратных верст, не порезав пальца, без треволнений и страха не только для России, но и для мест, прилегающих к этому краю…» За эту величайшую победу Муравьев получил титул графа Амурского.

Между тем, обладания левым берегом Амура было недостаточно для России, так как флот не имел еще свободного выхода в море, поскольку левый берег у устья вскрывался ото льда значительно позже, чем правый. Дело графа Муравьева-Амурского довершил в 1860 году граф Игнатьев, подписавший Пекинский договор, по которому Россия приобрела не только Уссурийский край, но и южные порты.

К концу 19-го века дальневосточная политика России претерпела серьезные изменения. Над политикой планомерного освоения сибирских и приморских земель возобладали тенденции дальнейшего расширения русской границы на восток, приобретений дополнительных территорий. Никакой стратегической необходимости в этом не было. Но экспансионистские идеи овладели умами ближайшего окружения молодого Императора Николая Второго. «В то время вопросами Дальнего Востока занимался исключительно я, — писал в своих воспоминаниях граф Витте. — Император желал вообще распространить влияние России на Дальний Восток и увлекся этой идеей именно потому, что в первый раз он вышел, так сказать, на свободу поездкою на Дальний Восток. Но, конечно, в это время у него никакой определенной программы не сложилось; было лишь только стихийное желание двинуться на Дальний Восток и завладеть тамошними странами». У самого Витте программа была, и основой ее явилось строительство через территорию Северной Маньчжурии железнодорожной магистрали, которая представлялась министру финансов очень выгодным предприятием: «Весьма естественно, у меня родилась мысль вести железную дорогу далее напрямик во Владивосток, прорезывая Монголию и северную часть Китая. Этим достигалось значительное ускорение в его сооружении. При этом великий Сибирский путь являлся действительно транзитным, мировым путем, соединяющим Японию и весь Дальний Восток с Россией и Европой». Авантюризм этой затеи сразу осознал командующий войсками и генерал-губернатор Приамурского края генерал Духовской, заваливавший Петербург докладными записками, в которых убедительно доказывал, что строительство КВЖД по чужой территории будет выгодно Китаю, а не России, для России же может быть исключительно вредно. Особое мнение Духовского не было принято во внимание, и план Витте получил одобрение.

Золотой дождь пролился на Маньчжурию. На протяжении жизни одного поколения ее население увеличилось в десять раз, на месте нищей рыбацкой деревушки вырос «Петербург Маньчжурии» — город Харбин, над которым трудились лучшие русские архитекторы… Что же дал амбициозный проект России? Русское население Приамурья осталось без необходимой ему железной дороги (лишь в 1908-1911 годах это будет исправлено строительством Амурской магистрали), зато ее получили китайцы. Витте делал упор на международное значение КВЖД, но иностранцы не спешили ею пользоваться. Вдоль дороги свирепствовали банды хунхузов, чьи дерзкие рейды были памятны еще со времен Албазина, а после Русско-Японской войны приобрели небывалый размах. Не проходило и дня, чтобы не случалось разбоев и нападений, в результате которых гибли служащие КВЖД и пограничники. Обстановка была сродни боевой. Для обеспечения безопасности на дороге России пришлось тратить большие суммы на содержание пограничной стражи, гарнизоны которой раскинулись на протяжении нескольких верст чужой территории. Содержание войск Заамурского округа обходилось в 8 млн, не считая 2,5 млн, приходящихся на Заамурскую железнодорожную бригаду. Подводя итоги проекта КВЖД, А.Н. Куропаткин писал в 1906 году: «Мнение генерала Духовского не приняли, и мы провели дорогу огромного для нас значения по чужой нам стране. Увлечение возможностью придать этой дороге мировое значение, привлекая на нее транзитные грузы, взяло верх над скромными, но и более близкими нам нуждами Приамурского края. Опасения генерала Духовского оправдались очень скоро. Уже в 1900 году восставшее население разрушило часть построенной линии, наши войска в Харбине были вынуждены к обороне. Мы потеряли год времени, истратили массу лишних миллионов и в то же время очень скоро убедились, что кроме пассажиров, почты и самого ограниченного количества наиболее ценных товаров по этой магистрали транзитных грузов не пойдет — перевозка морем дешевле и обеспеченнее. Мечты о мировом значении этого предприятия пришлось бросить и признать, что магистраль составляет участок Сибирской дороги, проходящей 1200 верст не по русской территории, требующий к этому же специальной и значительной охраны с большим расходом денежных средств».

На рубеже веков Восток и Китай в частности стали зоной борьбы за влияние между Россией и крупнейшими державами Европы. Примечательно, что русское общество начала 20-го века было крайне мало осведомлено о своих дальневосточных соседях. Китай воспринимался, как отсталая, дряхлая страна, от которой не может исходить серьезной угрозы. Ошибочность такого подхода отмечали немногие русские востоковеды. В частности, штабс-капитан Россов указывал в своем труде «Вооруженные силы Китая», изданном в Харбине в 1906 году: «Мы не только не пытаемся выяснить себе, какое влияние могли бы мы оказать на прогрессирующий Китай, но и самый процесс китайского самообновления проходит малозаметно для нас.

В наших школах Китай не изучается, а если изучается, то по узкоакадемической программе.

Стена схоластической учености стоит между нашей наукой о Китае и самим четырехсотмиллионным народом богдыханов. Наши ученые общества почти не командируют в глубь Китая научных экспедиций для изучения социальных и экономических условий его жизни. Кроме книг, написанных много лет тому назад, мы не имеем о Китае ничего нового, как только переводы с иностранного. Наша пресса пробавляется перепечатками статей о Китае из заграничных изданий, вместо того, чтобы командировать талантливых публицистов для изучения китайских вопросов на месте. Как мы не знали и не уважали Японию, так мы не знаем и Китая, а потому и не уважаем его…» Лишь после поражения в войне с Японией, в отношении к которой также доминировали шапкозакидательские настроения, русское военное ведомство озаботилось более внимательным изучением положения дел в Китае. Китай, между тем, уже не был той раздробленной и ослабленной внутренними конфликтами страной, как еще совсем недавно. В нем пробуждалось национальное самосознание, во всех отраслях проводились давно назревшие реформы, мощь государства быстро возрастала. Россов отмечал: «Переустройство китайской армии происходит с такой быстротой, что желательно дать возможность всем, кому это следует, ознакомиться с ним в начальном его периоде, дабы дальнейший ход преобразования совершался на наших глазах. Война с Японией отвлекла нас на время от Китая и теперь мы застаем его в значительной своей доле преобразованным».

Надо сказать, что и Европа была далека от понимания Китая. Английский исследователь Макгован констатировал: «Западная публика, мало знакомая с историей Китая, считает китайцев совершенно не воинственным народом, старавшимся всегда уклоняться от битв и кровавых столкновений с более храбрым и воинственными племенами Азии. Воззрение это совершенно ошибочно. За исключением, разве, англичан, едва ли какой-нибудь другой народ в мире вел столько войн, как китайцы. Развивающейся стране все время приходилось покорять дикие и воинственные племена, бывшие ее соседями. Театром войн Китая были и высокие горы, на склонах которых немало армий сложили свои кости, и беспредельные степи, где люди гибли тысячами от голода и лишений, но этот могучий народ с неукротимой настойчивостью продолжал свои завоевания. Он выполнял предопределение судьбы, пока, наконец, не создал одну из величайших империй всего мира».

В начале века и Россия, и западные страны стали активно проводить разведку на территории Китая. Весьма любопытные записки о нем оставил русский военный агент в Пекине, а затем амурский губернатор, генерал-майор Д.В. Путята. «Китай, — писал он, — действительно имеет возможность выставить на поле сражения такие массы, которые в состоянии подавить всякое сопротивление. При этом он осознает, что устроенный и главным образом европейский противник может явиться на Крайний Восток в сравнительно незначительном числе. С другой стороны, китайцы не поражаются чрезмерно европейской культурой, они верят в превосходство своей древней цивилизации и очень туго поддаются советам иностранцев. Заимствуя внешность, они во всех своих военных реформах старались сохранить китайскую подкладку… (…) Конечно, Китай предоставленный сам себе, никогда не сделается опасным для России соседом, но Китай под опекой иностранных агентов, назойливо предлагающих ему вооружение, инструкторов и стратегические планы, удовлетворяющие политическим комбинациям Запада, такой Китай заставляет нас быть бдительными».

Фундаментальные изменения, переживаемые Китаем в ту пору, описывал другой русский разведчик и ученый, внесший огромный вклад в исследование этой страны и всего Востока, будущий вождь Добровольческой армии Л.Г. Корнилов, отмечавший наряду с увеличением железнодорожных путей (за 10 лет их протяженность выросла в Китае в 8 раз) и другими достижениями Китая, такие важные факты, как рост милитаризма, уничтожение областной розни и «пробуждение у китайцев национального самосознания и патриотизма», отнесенные Лавром Георгиевичем к «явлениям знаменательным».

Национальное самосознание китайцев действительно стремительно пробуждалось. «Если говорить об уме и талантливости народа, то китайцы с древних времен не имеют себе равных, — провозглашал доктор Сунь Ятсен. — Китайский народ унаследовал никем не превзойденную пятитысячелетнюю культуру. Соседние страны либо приносили дань Китаю и объявляли себя его вассалами, либо домогались его дружбы». Будущий глава Гоминьдана, между прочим, однажды отметил, что примерно полтора миллиона гектаров русской Сибири и Приморья некогда находились под властью богдыхана.

Разумеется, в ту пору Китай не был готов к каким-либо военным кампаниям, на что справедливо указывал в своих донесениях Корнилов, но зато начал плавную экспансию на плохо освоенные русские земли. Вопрос о засилье китайцев на Дальнем Востоке впервые встал именно тогда, в начале 20-го века. Наиболее остро поставил его в статье «Наплыв соседей» известный публицист М.О. Меньшиков, писавший: «На нашу Восточную Сибирь наплывает желтая китайская туча, и все эмигранты и рабочие — с подложными именами. (…) Кроме затруднений с паспортами, китайцам жаль и платимых денег. По их исчислению, в одну Приморскую область только морем прибывает ежегодно до 60 тысяч китайцев, кроме тех 10 тысяч чернорабочих китайцев, что приезжают ежегодно на временные заработки. Сверх всего этого — неизвестно сколько — приезжают китайцы через Хунчун и по железной дороге из Маньчжурии. Китайский наплыв идет и в Амурской, и в Забайкальской области. (…) Это полчище желтокожих, тесно связанное со своей прежней родиной, захватывает все промыслы и все роды труда, при этом русский переселенец не находит себе куска хлеба. Колоссальные суммы денег высасываются ежегодно «желтыми пиявками», как их зовут в Сибири, и отсылаются в Китай.

(…)

Они наплывают целыми армиями, они почти не потребляют наших продуктов, а потребляют свои, привозимые из Китая же. «К нам, — пишут мне из Сибири, — переселяется на временный заработок как бы часть Китая… (…) Высосав нужную ей сумму денег, армия эта быстро исчезает к себе на родину, увозя наши капиталы, чтобы уступить место другой, еще более голодной и нуждающейся толпе. И так непрерывно работает этот гигантский насос, выкачивающий самые жизненные соки страны…» (…) Идя crescendo, китайский наплыв может в течение 20 лет совершенно мирным образом, без всяких войн залить Восточную и Среднюю Сибирь и подготовить их к «аннексии» в пользу желтого соседа».

Не укрылась угроза нашим дальневосточным владениям и от зоркого взора П.А. Столыпина, ясно понимавшего, что нерушимость их может быть обеспечена не пограничными столбами и военной силой, а заселенностью и хозяйственной развитостью этих земель. Для освоения их Петр Аркадьевич предпринимал все возможные меры. «Если мы будем продолжать спать летаргическим сном, — говорил он, — то край этот будет пропитан чужими соками, а когда мы проснемся, м.б. он окажется русским только по названию».

К несчастью, революция поставила крест на начинаниях Столыпина, при котором освоение Сибири и Дальнего Востока впервые стало одним из приоритетных направлений русской политики.

После разгрома армии адмирала Колчака многие русские беженцы нашли прибежище в Китае. Только в Харбине обрели приют порядка 100 тысяч русских людей, лишившихся своей Родины. Харбин был крупнейшим центром белой эмиграции, где сохранялись русские традиции, развивалась русская культура. Остатки белой армии не остались в стороне во время начавшейся в Китае гражданской войны. Русские офицеры были советниками у китайских генералов, формировались русские части, проливавшие кровь на чужой земле и за чужие интересы. Впрочем, кроме чужих, оставался и некоторый «свой» интерес. Мемуарист А. Еленевский писал: «Стремление русских людей к борьбе с оккупационной советской властью приводило иногда к тому, что их чувствами пользовались разные политические спекулянты для своего личного устройства и обогащения.

Таким, после крушения Приморья, оказался Н. Меркулов. Устроившись политическим советником к генералу Чжан Зун-чану, он стал стремиться к упрочению своего влияния путем создания воинской силы из русских, которая помогла бы маршалу Чжан-Цзо лину и генералу Чжан Зун-чану приобрести богатые и доходные провинции. А так как, на юге Китая, китайский Ленин — Сунь Ятсен — на деньги компартии готовил поход для захвата их в свои руки, то понятно, что сопротивление ему приобрело известный идейный смысл».

Судьба русских добровольцев на китайской службе трагична. Больше половины из них сложили головы в боях. Последним пристанищем для них стало кладбище в Цинафу, где похоронено около двух тысяч убитых офицеров и юнкеров…

Во время Второй Мировой войны Харбин был оккупирован японцами. Русские беженцы терпели притеснения, как от них, глумившихся над православной верой, так и от китайских партизан, видевших в белых эмигрантах классовых врагов. При наступлении советской армии в 45-м году большинство русских харбинцев покинуло город. Сегодня в «Петербурге Маньчжурии» мало что напоминает о том, что город этот был некогда русским, русских в Харбине не осталось…

Отношения Советского Союза с Китаем складывались непросто. С первых лет установления своей власти коммунисты всячески поддерживали революционное движение в Китае, представленное тогда Сунь Ятсеном и Чан-Кайши. Позже советское руководство разочаровалось в лидерах Гоминьдана, и помощь прекратилась. Надо заметить, что и китайцы не стояли в стороне от российской гражданской войны. Китайские наемники наряду с латышами и мадьярами составляли ударную силу Красной армии, из китайцев же был сформирован личный конвой В.И. Ленина.

В послевоенные годы открылась новая страница российско-китайских отношений. Политика СССР в отношении дальневосточного соседа носила характер непоследовательный, колеблясь от открытой вражды до братских объятий. «Конфликты ХХ века между Россией (СССР) и Китаем связаны с тем, что Пекинским договором 1860 года водное пространство пограничных рек и острова не были разграничены. Такое разграничение не было возможным, в силу изменчивости русла Амура и других дальневосточных рек. Владение складывалось исторически», — отмечает в своей статье «На границе двух империй» А.Н. Савельев. Пик противостояния между двумя странами пришелся на 1969 год, когда произошло вооруженное столкновение на острове Даманский. Обстановка в этом районе накалялась с начала 60-х годов. Поначалу на территорию СССР по указанию властей КНР заходили крестьяне и демонстративно занимались там хозяйственной деятельностью: покосами и выпасом скота, заявляя, что находятся на китайской территории. Число таких провокаций резко возросло: в 1960 их было 100, в 1962 более 5000. Затем стали совершаться нападения хунвэйбинов на пограничные патрули. Счет подобным событиям шел на тысячи, в каждом из них задействовались до нескольких сотен человек. 4 января 1969 на острове Киркинский (Цилициньдао) была проведена китайская провокация с участием 500 человек. В ночь на 2 марта 1969 года 300 китайских военнослужащих скрытно заняли Даманский и оборудовали там замаскированные огневые точки. Их действия были поддержаны минометным огнем с китайского берега. После двухнедельного вооруженного противостояния советские пограничники вынуждены были отступить. Тогда командование убедилось в том, что введенных в бой сил для победы недостаточно, и в дело вступили силы развернутой вдоль реки 135-й мотострелковой дивизии, командование которой отдало приказ своей артиллерии (в том числе отдельному реактивному дивизиону БМ-21 «град») открыть огонь по позициям китайцев на острове. Это был первый случай применения в бою ракетных установок «град», удар которых решил исход сражения. Значительная часть китайских солдат на Даманском (более 700 чел.) была уничтожена огненным шквалом. Россия потеряла убитыми 58 пограничников.

Конфликт продолжал тлеть до осени. На закрытых переговорах в пекинском аэропорту председатель Совета Министров А.Н. Косыгин заявил, что если агрессия не будет остановлена, то атомный подводный флот СССР применит ядерную торпеду, волна от взрыва которой смоет юг Китая. Тогда угрозы из уст официальных представителей нашей страны еще воспринимались в мире серьезно, так как ни у кого не было сомнений, что они будут приведены в действие, а не останутся пустым сотрясением воздуха. Китайцы вынуждены были пойти на-попятную. Однако, и СССР пришлось пойти на уступки. По итогам переговоров 20 октября 1969 года стороны пришли к соглашению о необходимости пересмотра советско-китайской границы. Сам же этот процесс до поры до времени повис в воздухе.

Надо заметить, что периоды дружбы приносили интересам России гораздо больший вред. Находясь в состоянии холодной войны с Западом, советское руководство всемерно поддерживало «братские» режимы в других странах. Не говоря о том, что такая политика не была оправдана, так как губительно сказывалась на внутреннем состоянии России, ресурсы которой нещадно истощались на подобную помощь, в случае с Китаем она была прямо опасна для стратегических интересов нашей страны в долгосрочной перспективе. Не секрет, что большая часть технологий, которыми сегодня располагает КНР, была так или иначе передана ему Советским Союзом. Особенная щедрость в отношении «братского» Китая пришлась на период правления Н.С. Хрущева. Дмитрий Шепилов, бывший недолгое время министром иностранных дел, приводит в своих воспоминаниях рассказ о пекинских переговорах 1954 года: «Руководство КПСС и советское правительство были полны решимости устранить все исторические следы и остатки былых неравноправных отношений между двумя государствами. Оно стремилось согласовать с Китаем и добиться единства позиций и действий по всем международным проблемам, затрагивающим общие интересы СССР и Китая. А также пойти на самую широкую помощь Китаю в развитии его экономики и на самые тесные виды экономического, научно-технического и культурного сотрудничества.

(…)

В целях полного устранения каких-либо привилегий Советского Союза в Китае и обеспечения полного суверенитета Китая было подписано соглашение о выводе советских войск из совместно используемой военно-морской базы Порт-Артур к маю 1955 года и о безвозмездной передаче всех сооружений в этом районе правительству КНР.

В целях оказания эффективной научно-технической помощи Китаю советский союз открыл свои двери для получения Китаем безвозмездно необходимой ему технической документации, информации, присылки для консультаций специалистов и т.д.

Во время пребывания нашей делегации в Пекине было подписано соглашение о кредите.

(…)

Но Н. Хрущев, движимый точно так же самым возвышенным желанием еще и еще раз продемонстрировать китайскому народу нашу решимость оказать Китаю максимальную помощь, изобретал все новые и новые сюрпризы. Уже к концу пребывания делегации в Пекине Хрущев предложил подарить Китаю оборудование и технику для организации зернового совхоза на целине площадью в 20 тыс. Гектаров. Мы поддержали эту идею. Москва одобрила. Правительственная делегация направила Мао письмо, в котором просила принять дар. В числе другой техники в дар входили: 100 тракторов, 100 зерновых комбайнов, 54 грузовые автомашины, 9 легковых, 128 тракторных плугов, 120 сеялок, станки, электростанция, радиостанция и т.д.

Мао ответил на это сердечным благодарственным письмом.

Затем последовал и еще один дар. Правительственная делегация преподнесла Китаю бесплатно все станки (83 экземпляра) и все сельскохозяйственные машины, которые экспонировались на нашей выставке в Пекине. Мао снова ответил благодарственным письмом.

Но и на этом «милости и щедроты» не закончились. Еще в Москве, готовясь к поездке, н. Хрущев дал указание управлению делами ЦК отобрать в художественных фондах и на торговых базах подарки для отправки в Пекин с делегацией. Они выставлены были в зале заседаний оргбюро ЦК, и нас пригласили посмотреть на них. Здесь собраны были телевизоры, радиолы, картины, палехские шкатулки, ружья, часы, серебряные сервизы с золотой и эмалевой отделкой, ювелирные изделия, хрусталь и фарфор, шахматы из перламутра и янтаря и многое другое. Все отобранное доставлено было в Пекин, и здесь Никита Хрущев, словно Садко — заморский гость, покорял всех своей щедростью…»

Вскоре после этого «дружба» завершилась и переросла во вражду, пиком которой, как мы уже указали, стал конфликт на острове Даманский, когда китайцам, надо думать, весьма пригодились подаренные им технологии. Практически всем своим вооружением современный Китай обязан «старшему брату» в лице Советского Союза. СССР, увлеченный противостоянием с Западом, собственными руками вскармливал себе потенциального врага, куда более опасного, благодаря общей с Россией границей и неисчерпаемым людским ресурсам.

Получая от Советского Союза современные технологии, вооружения, Китай перенимал у нас еще и полезные новшества в ведении хозяйства, которые сами мы не сочли нужным развивать. Когда-то в конце 50-х и начале 60-х годов в советских колхозах и совхозах начали создавать семейные подряды (иначе — звенья), между которыми разделяли всю землю, закрепляли за ними технику. Таким образом, наконец, удовлетворялось неистребимое желание крестьянина быть хозяином своей земли, своей техники, плодов своего труда. Пробуждалась его заморенная за долгие годы инициатива, желание трудиться, личная заинтересованность в лучшем урожае. Первые опыты такого ведения хозяйства показали большую успешность этого метода в сравнении с колхозным. Поля, возделываемые семейными подрядами, обрабатывались гораздо более рачительно и, соответственно, давали больший урожай. Развейся тогда это спасительное для погибающего нашего сельского хозяйства начинание, и деревня бы ожила, и не случилось бы той продовольственной катастрофы, к которой мы пришли в итоге. Но, увы, как большинство здоровых ростков, было оно задавлено на корню и забыто. А китайцы метод этот переняли и с успехом внедрили у себя. И десятилетия спустя, уже в 90-е коммунистическая «Правда», восторгаясь «китайским чудом», повествовала со своих страниц о сути его, раскрывая секрет: «…подлинный бум начался с ликвидации принципа «питания из общего котла», то есть с введением семейного подряда в коммунах и больших производственных бригадах на селе… Причем речь шла не о каких-то многомиллиардных ассигнованиях на развитие сельского хозяйства, а всего лишь об изменениях производственных отношений в деревне. Сохраняя коммуны как административные единицы, а также государственную собственность на землю, власти ввели систему семейной ответственности за обработку земли, выращивание различных культур и содержание скота……Понадобилось всего два-три года после начала первого этапа реформы, чтобы возродить торговлю, насытить рынок самыми необходимыми товарами. Только производство зерна в КНР за три года увеличилось на 100 млн. тонн и достигло 400 миллионов! Такого количества зерна никогда раньше не выращивалось в Китае»…

В этой бездумной и растратной политике, то и дело меняющей крен, во второй половине 20-го века так и не было вполне осознано значение Дальнего Востока. И как век тому назад, наиболее дальновидные публицисты указывали на необходимость срочного освоения его, на приоритетность этого направления политики над помощью бесчисленным нахлебникам из социалистических стран. «Сегодня, в противостоянии Китаю, эта опасность (захват русских земель Китаем — Авт.) распространяется едва ли не на всю нашу Сибирь, — указывал А.И. Солженицын в «Письме вождям Советского Союза». — Две опасности смыкаются, — но от обеих счастливым образом рисуется единый выход: отбросить мертвую идеологию, которая грозит нам гибелью и на путях войны и на путях экономики, отбросить все ее чуждые мировые фантастические задачи, а сосредоточиться на освоении (в принципах стабильной, непрогрессирующей экономики) русского Северо-Востока — северо-востока Европейской нашей части, севера Азиатской и главного массива Сибири». Вопросу возможной войны с Китаем писатель посвятил отдельную часть своей работы. Говоря о причинах, которые могут ее повлечь, он обращал внимание на «давление миллиардного Китая на до сих пор не освоенные наши сибирские земли — не на ту полоску, о кой идет спор по старым договорам, а на всю Сибирь, до которой у нас впопыхах великих социальных и даже космических преобразований не дошли руки», которое «будет возрастать с ростом общей перенаселенности Земли».

Часть

II

. Наши дни. На пороге бескровного завоевания

Увы, эти и иные предостережения услышаны не были, а в перестроечном бесчинстве все территориальные вопросы и вовсе стали решать по методу булгаковского Ивана Васильевича. Так, в 91-м году СССР и Китай подписали крайне вредный для русских интересов договор. Писатель Б.А. Можаев, знаток Китая и Дальнего Востока писал в своей статье «Захват»: «Под предлогом «выравнивания границы» и «улучшения ее охраны» к Китаю отошли большие участки земли и тот печально известный остров Даманский. А с колхозами и совхозами, земли которых отошли китайцам, даже не посоветовались. Еще в сентябре прошлого года краевой Совет решил обратиться в Конституционный суд по этому поводу. Но увы! Где он, этот суд? Вроде бы есть, а вроде и нету….» В 1994 году хабаровский губернатор Виктор Ишаев указывал в докладе, посланном им на имя премьер-министр Черномырдина: «…в 1991 году бывшим Правительством СССР в лице Горбачева М.С. и Бессмертных А.А. было подписано соглашение «О прохождении государственной границы между СССР и КНР на ее Восточной части» в ст. 8 которого отмечается: «Договаривающиеся Стороны согласились, что суда различного типа, включая военные, могут беспрепятственно осуществлять плавание из реки Уссури (Усулицзян) в реку Амур (Хэйлунцзян) мимо города Хабаровска и обратно», что резко ухудшило обстановку на границе. Данное соглашение практически открыло свободный, бесконтрольный проход массы китайских граждан в г. Хабаровск.

С весны 1992 г. по настоящее время продолжается неправомерная деятельность китайских судов, осуществляющих беспрепятственное плавание по нашим внутренним водам мимо г. Хабаровска. Отмечаются неоднократные случаи, когда китайские суда отклоняются от главного фарватера, заходят в протоки, проводят промеры глубин, фотографируют нашу местность и объекты. На звуковой и световой сигналы пограничников не реагируют.

Китайские рыбаки систематически нарушают правила лова рыбы, причем варварскими способами, включая применение взрывчатых веществ. имеют место случаи, когда сотни лодок вторгаются в наши воды для ловли рыбы вблизи нашего берега. Это наносит невосполнимый ущерб рыбным запасам р. Амур, особенно ценным породам рыб. Китайские рыбаки буквально атакуют суда Амурского речного пароходства, пытаясь воровать перевозимые грузы. При воспрепятствовании со стороны наших команд пытаются применять силу.

Отмечаются неоднократные случаи столкновения интересов российских и китайских граждан, так как китайские граждане постоянно похищают с нашего берега лес, рыбу, железо, медь и другие материалы.

Нарастание недовольства среди жителей Хабаровского края может привести к непредвиденным последствиям.

Назревает необходимость обеспечения безопасности плавания судов Амурского речного пароходства по пограничным рекам.

Принимаемые меры по линии погранпредставительской работы и через Генерального консула КНР в г. Хабаровске малоэффективны.

Китайский погранпредставительский аппарат на встречах постоянно занимает жесткую позицию, все наши заявления по неправомерным действиям китайских граждан в этом районе не принимает, объявляя их «вмешательством во внутренние дела Китая». В неофициальных разговорах проводит мысль, что китайская сторона терпит присутствие российских граждан на островах Большой Уссурийский и Тарабаров в качестве временной меры.

Такое положение сложилось в результате беспринципного подхода бывшего министра иностранных дел СССР А. Бессмертных к решению этого важного вопроса, выразившегося в подписании вышеупомянутого соглашения. Вопрос решался без тщательной проработки и согласования с местными органами…»

В те разгромные годы впервые встал вопрос о передаче Китаю, кроме Даманского, еще двух островов: Большого Уссурийского и Тарабарова. В. Ишаев выступал категорически против этой новой территориальной уступки. В уже упомянутом докладе губернатор настаивал на необходимости принятия ряда срочных мер для защиты региона от китайской экспансии:

«1. Российскому Правительству признать соглашение, подписанное руководством бывшего СССР, недействительным и отменить.

2. Запретить Министерству иностранных дел России рассматривать какие-либо территориальные вопросы, относящиеся к территории Хабаровского края, без согласования с краевым руководством.

3. До конца 1993 года разработать новый порядок прохода китайских судов по реке Амур, так как порядок прохода их судов, предусмотренный в соглашении, для российской стороны неприемлем, противоречит правилам плавания, затрагивает безопасность нашего государства и принципиальный вопрос о принадлежности островов Большой Уссурийский и Тарабаров.

4. Демаркацию границы осуществлять по протоке Казакевичево с учетом ее прогрессирующего обмеления.

5. Рассмотреть вопрос о включении в дальнейшую работу комиссии по демаркации государственной границы с КНР на территории Хабаровского края представителей российской части смешанной Комиссии по судоходству. Это значительно повысит эффективность конечного результата работы комиссии по демаркации границы в пользу российской стороны.

6. Рассмотрение каких-либо вопросов о передаче части российской территории, в частности острова Большой Уссурийский и Тарабаров не может быть даже предметом переговоров, так как является прямым ущемлением прав российских граждан, проживающих в Хабаровске и на Дальнем востоке.

Считаю святым долгом любого правительства работать над приумножением мощи государства, а передача любой части российской территории является прямо противоположным действием и будет негативно оценена нашими современниками и особенно потомками».

Тогда передачу русских земель набирающей мощь соседней империи удалось предотвратить. Однако, ни одной из мер, на которых настаивал Ишаев принято не было, его письмо так и осталось без ответа.

Между тем, обстановка в регионе накалялась с каждым годом. Б.А. Можаев, побывавший там в начале 90-х писал в уже цитируемой нами статье: «Есть одна особая примета, которая бросилась мне в глаза при этом посещении Дальнего Востока по сравнению с давними наездами и многолетним периодом жизни моей в Приморье и Хабаровском крае. Это множество китайцев и в административных центрах, и особенно в пограничных поселках, в Гродекове, Уссурийске, приханкайском районе и в других местах. Помню, раньше там по доступным ценам можно было купить и женьшень, и пантокрин. Теперь пусто. Спрашиваю:

— Почему?

— Теперь это все у китайцев, а через них уходит за границу.

По прикидочным данным Дальневосточного пограничного округа через границу в КНР уходит в среднем вдвое больше грузов, чем ввозится в Россию. «За 10 месяцев 1993 года только из Хабаровского края в Китай отправлено черных и цветных металлов, минеральных удобрений, древесины, нефтепродуктов, цемента, автотракторной техники на сумму почти 130 млн. долларов», — сообщает «Владивостокское время». Это при том дефиците в металле, бензине, тракторах, автомобилях, который режет под горло экономику ДВ. Вот еще цифры: только через КПП проследовало более 1 миллиона человек и 80 тысяч транспортных средств.

Так это в открытую. А что творится «около»? Этого никто не скажет. За прошлый год официально задержано 365 нарушителей границы. Одной контрабанды зафиксировано 198 случаев на общую сумму 950 млн. рублей…»

Массовая экспансия китайцев в Россию началась в 91-м году и приходится, в первую очередь на три района: Дальний Восток, Москву и Санкт-Петербург. В 94-м численность китайской диаспоры составляла от 20 до 40 тысяч человек, к 99-му она достигла уже 1,5 млн. По данным экспертов в тот период ими ежегодно вывозилось из России порядка 1-2 млрд. долл.

Китайская экспансия с начала 90-х и по сей день идет сразу по нескольким направлениям. Сегодня в России большая часть прилавков в магазинах, киосках, на рынках завалена товарами китайского производства. От игрушек до радио-приемников, от одежды до люстр — на всем стоит неизменное клеймо «made in China». Такое впечатление, что подобных товаров Россия никак не в состоянии произвести сама. Китайский ширпотреб пользуется большим спросом, поскольку стоит дешево, что для большей части российского населения, живущего крайне небогато, имеет первое значение. То, что китайская продукция часто бывает прямо опасна для здоровья, на спросе никак не сказывается. Производится все это товарное изобилие зачастую в самой России, где китайские мигранты оборудовали целые цеха по производству контрафакта.

Особенно страдает от непрошенных гостей российская флора и фауна. «В Приморье, например, ежегодно нелегально вырубается до 1,5 млн кубометров древесины, что приносит теневым структурам не менее 150 млн долл. прибыли — почти половину годового бюджета края. Знаменитая Байкало-Амурская магистраль сегодня — это десятки лезозаготовительных предприятий, арендаторов приамурских лесосек. По данным Природоохранной прокуратуры, под рубки в Амурской области отдано более половины государственного лесного фонда. По оценкам Всемирного фонда защиты природы (по состоянию на февраль 2002 года), такие масштабы вырубки угрожают полным исчезновением лесов в самое ближайшее время. В целом по Дальнему Востоку нелегальная продажа леса приносит 450 млн долл. прибыли в год, причем две трети этой суммы достаются иностранным операторам, в основном китайского и южнокорейского происхождения.

Самым варварским способом истребляется животный мир. В сводках пограничного управления ФСБ по ДВО сообщалось как о достаточно обыденных фактах, что при задержании у одних китайских курьеров были обнаружены лапы 210 убитых медведей, у других — 250 кг губ убитых лосей, у третьих — 2500 шкурок соболя и т.д.

Серьезный ущерб нанесен в последние годы лесам Иркутской области. Приобретая разрешение якобы на санитарную рубку, лесозаготовители (как правило, нанимаемые китайцами местные жители) в дальнейшем действуют по собственному усмотрению, вырубая первосортный пиловочник и беря при этом только нижнюю, наиболее ценную часть ствола, а остальное бросая на месте рубки. Заплатив за кубометр круглого леса 40 долл., китайские фирмы затем реализуют на международных лесных биржах пиломатериалы уже по 500 долл. за кубометр. Способствуя этому грабежу, китайское правительство даже приняло закон, запрещающий приобретение в России обработанных лесоматериалов», — указывает в своей статье «Китайское присутствие в России: промежуточные итоги» М.С. Пальников. По мнению публициста это объясняется тем, что под воздействием пропаганды китайцы убеждены «в том, что Россия некогда захватила якобы исконные китайские земли, простиравшиеся чуть ли не до Урала, а потому чувствуют себя хозяевами, которые «берут свое, а не грабят чужое»». Однако, стоит отметить, что к окружающей среде и животному миру китайцы безжалостны и у себя дома. Совсем недавно, к примеру, международные организации по защите животных были шокированы массовым избиением в Китае домашних собак.

С начала 90-х в России стало расти влияние китайских криминальных структур, т.н. «триад» (чан-цзу). «Китайцы предпочитают жить в России как граждане государств Средней Азии, что объясняется внешним сходством китайцев и среднеазиатов, — пишет в книге «Российская организованная преступность и власть» А.А. Мухин. — Уклад в триадах отличает внешняя скромность, даже аскетизм, слепое повиновение руководителям, дисциплина, беспощадность, круговая порука и обет молчания, который свято соблюдается во время арестов. Китайцы в момент задержания никогда не оказывают сопротивления. Российских граждан китайская ОП практически не затрагивает». Китайское криминальное сообщество в Москве разделяется на три триады: пекинскую, харбинскую и шанхайскую. Основной источник их дохода — контрабандная торговля. Деньги вывозятся из России авиарейсами Москва-Пекин или переводятся через российские банки и АКБ «Банк Китая «Элос». Для решения внутренних конфликтов внутри китайских ОП в России прибывают «летучие отряды» из Чехии, огнестрельное оружие завозится из Югославии. Российские силовые структуры на сегодняшний день уделяют крайне мало внимания проблемам китайского сообщества, китайские структуры остаются гораздо более закрытыми, нежели иные этнические группировки.

Основная угроза китайской экспансии заключается в ползучем захвате китайцами русских земель. Как пишет М.С. Пальников: «В целом китайские мигранты стремятся осваивать сельские местности не менее активно, чем города. В последние годы попытки внедрения имели место в Смоленской, Тверской, Нижегородской, Ивановской, Пензенской и Свердловской областях. Особенно крупной могла стать сделка по аренде земли в Свердловской области, не состоявшаяся из-за протестов местного населения. Со стороны КНР проектом занималось китайское консульство в Екатеринбурге, где был создан специальный отдел, собиравший сведения о пустующих и бесхозных землях области. В результате в руки китайцев чуть не перешли сотни тысяч гектаров невозделываемых земель».

Один из наиболее резонансных случаев захвата за последнее время произошел в Амурской области. Конфликт возник на предприятии «Февральлес», собственником которого год назад стал китайский предприниматель. Местным лесорубам новый хозяин стал предпочитать своих земляков, пошел на нарушение трудового законодательства и резко снизил зарплату. Сергей Сулим, главный энергетик «Февральлеса», для себя и таких же, как он, «последних русских» организовал профсоюз. Подключил районную прокуратуру и Государственную инспекцию по труду — проверить, как китайцы соблюдают трудовое законодательство РФ. Проверяющие обнаружили, что новые хозяева «Февральлеса» попросту используют рабский принудительный труд. Многие местные жители потеряли работу. Китайский предприниматель планировал и вовсе обойтись без российских лесорубов, запросив у областных властей квоту еще на 126 иностранных рабочих. 170 человек получили уведомление об увольнении от нового руководства предприятия. Но русские лесорубы не сдались. «Нас, граждан РФ, продали китайцам и превратили в рабов, — заявили они. — Рабочим урезали зарплату, они вынуждены увольняться. Идет планомерное, специально задуманное вытеснение работающих граждан РФ и замена их гражданами КНР. Если власти не примут решения, мы, рабочие, сами наведем порядок, так как живем на российской земле». Слово не разошлось с делом. Рабочие объявили голодовку и блокировали паромную переправу через реку Селемджу. Почти сутки голодающие стояли стеной и не пропускали транспорт на паром. Переправу — единственный путь, связывающий Амурскую область с ее «северами» — райцентром Экимчан и поселками, — тоже продали китайцам.

После вмешательства приехавшей из Благовещенска специальной комиссии в составе специалистов областного управления трудовой инспекции, прокуратуры и миграционной службы, требования рабочих, поддержанные профсоюзом лесозаготовителей, были признаны законными. Благовещенские власти объяснили китайским работодателям, что приоритеты в получении работы должны отдаваться исключительно местному населению, иначе запросто можно лишиться квоты на гастарбайтеров. Между тем генеральный директор компании «Февральлес» Сунь Юньтай уже после того, как вынужден был пойти на выполне6ния требования местных лесорубов, обратился в прокуратуру с заявлением на участвовавших в акции протеста. При этом профсоюзного лидера Сергея Сулима китайский бизнесмен обвиняет в экстремизме, а исполнительного директора предприятия Станислава Красикова — в нецелевом расходовании денежных средств.

Ощутила на себе гнет экспансии дальневосточных соседей и Челябинская область. Недавно местная прокуратура заинтересовалась, почему при прочих равных в этом регионе отдают предпочтение не отечественным, а иностранным предпринимателям. Китайская экспансия началась еще в прошлом году. Привлеченная на обработку заброшенных уральских земель иностранная рабочая сила буквально вросла в эту землю. За год число китайских теплиц увеличилось в десятки раз: с 55 в прошлом — до 800 в нынешнем. Только за один год китайцы увеличили площадь своих сельхозугодий в регионе в разы. Между тем, русские фермеры не могут получить необходимых площадей для ведения хозяйства. Фермер Сергей Цветов не раз обращался к чиновникам с просьбой выделить ему в аренду еще 500 гектаров земли. Но получил отказ. Цветов, еще недавно сам привлекавший тружеников из Поднебесной, теперь принимает на работу только односельчан. Для успеха, по его мнению, дешевая рабочая сила — не главное. Что на самом деле важно, — так это новая техника, импортные семена, современные овощехранилища. Последние могут вмещать 6000 тонн овощей и сохранять исходные качества всей продукции до самой весны. «Надо просто денег вложить один раз. И все. И забыть про китайцев», — считает фермер. Но местные и федеральные власти пока не спешат услышать голоса отечественных хлеборобов, и удельный вес сельхозпродукции, произведенной китайцами, продолжает расти. Даже по самым приблизительным подсчетам, уже в этом году каждый третий томат или огурец будет выращен предпринимателем из КНР. И если дело пойдет так дальше, то через три года с прилавков магазинов вообще исчезнут все овощи, произведенные не только россиянами, но и турками, и таджиками.

Недавно жители поселка Шумово Красноармейского района Челябинской области написали письмо губернатору с просьбой разобраться с массовым пребыванием на территории поселения колонии китайских гастарбайтеров. Селян встревожило, что они, обрабатывая земельный участок частного предпринимателя, используют подозрительные химикаты вблизи озера, используемого населением как источник питьевой воды. «Ловим рыбу, карп, лещ, карась, сейчас, наверное, это все погибнет. Погибнет и вся растительность, потому что мы знаем, что они используют в своей агротехнике самые интенсивные пестициды и селитру», — говорит одна из местных жительниц. Проверки пока не дали результата. Власти разводят руками. «Мы не можем брать землю для анализов без явных признаков нарушений, — признаются инспекторы сельхознадзора. — Если мы не находим доказательств применения запрещенных удобрений, то в землю лезть не имеем права. А еще мы обязаны предупреждать о проверках владельцев земли. Как тут их за руку ловить? Задолго до нашего прихода все прячут. Хотя мы точно знаем, что они используют несертифицированные семена, которые не прошли карантинный контроль ни на болезни, ни на сорняки. Если честно, мы не знаем, почему у китайцев бывает по три урожая в году. Из-за препаратов или потому, что растения генномодифицированые. Вот недавно были в соседней деревне, нашли 30 банок пестицидов, проверили почву — они туда нитратов бузгают без меры. То, что из этого вырастает, есть нельзя. Но экспертиза может ничего и не показать, в продуктах отраву найти сложно». Максимум, что грозит за все нарушения требований сельхознадзора китайцам — штрафы, несопоставимые с их прибылью. Между тем, в ближайшем будущем, в этот один из самых хлебных районов России приедут на работу еще порядка 20 тысяч «гостей» из Поднебесной…

Китайцы, как отмечают эксперты, активно подминают под себя все отрасли Дальневосточного и Уральского регионов. Как пишет М.С. Пальников: «За небольшой период времени в стране сложилась китайская диаспора, принявшая или принимающая в городах форму компактных землячеств анклавного типа с замкнутой системой жизнеобеспечения. Эти землячества «оказались в состоянии аккумулировать и целенаправленно использовать огромные денежные средства, заведомо действуя в ущерб России».

(…)

Китайские землячества отличаются высокой деловой активностью и стремлением к закреплению в тех сферах предпринимательства, где можно рассчитывать на быстрое первоначальное накопление капитала, — в торговле, общественном питании, строительстве, гостиничном бизнесе. Легальное предпринимательство, даже сосредоточенное в высокодоходных отраслях с непродолжительными циклами оборота капитала, с точки зрения темпов и масштабов накопления не вызывает интереса из-за неизбежного налогообложения и накладных расходов. Отводимая землячествам экономическая роль в большинстве случаев сводится к реализации многочисленных «теневых» схем извлечения максимальной прибыли. В любом случае основу деятельности большинства обосновавшихся в России китайских фирм составляет нелегальный бизнес.

В правовом отношении землячества представляют собой неформальные объединения, не имеющие органов управления. Тем не менее, вся их деятельность регламентируется узким кругом наиболее состоятельных лиц. С точки зрения социально-экономического устройства землячества — это вертикальные структуры или этнопирамиды, в которых предусмотрено буквально все. Здесь есть банки и инвестиционные компании; производственные и торговые фирмы; оптовые склады крупных каргофирм, доставляющих товары из Китая и Юго-Восточной Азии; юридические фирмы; газетные издательства; рынки, магазины, рестораны и торговые центры; учебные заведения и детские сады; медицинские учреждения; предприятия сферы услуг, включая ремонт компьютерной и бытовой техники, а также сеть развлекательных заведений. Китайские землячества стремятся обзаводиться собственными автохозяйствами.

Для китайских этнических образований характерны стремление максимально сохранить свою идентичность и одновременно всеми мерами расширить свое присутствие в принимающем обществе. Едва возникнув, землячества сразу же начинают вести борьбу за жизненное пространство. Как показывает опыт разных стран мира, целью этих усилий в конечном счете является образование замкнутых компактных поселений, чайна-таунов. В них воспроизводятся традиции, обычаи и порядки их исторической родины, с которой китайцы поддерживают самые тесные связи».

Сегодня налицо тот факт, что Дальний Восток с каждым годом перестает быть русским и плавно, без войны, переходит в руки набирающего мощь соседа. Русское население ДВ неуклонно сокращается. По прогнозам к 2025 году оно может сократиться еще на 2,2 млн человек. Уже с 2005 года регион испытывает нарастающую нехватку рабочей силы — более всего в отраслях социальной сферы: здравоохранении, социальном обеспечении, образовании и науке (23,4% общей потребности в кадрах). Между тем, численность мигрантов из Поднебесной уверенно растет: если в начале 2000-х ее оценивали в 400–500 тысяч человек легальных и нелегальных мигрантов, то сейчас — в 500–600 тысяч. «Растущая нехватка собственных рабочих рук ставит Россию в положение страны, все более зависимой от импорта иностранной рабочей силы, одновременно открывая перед Китаем возможность регулирования миграционных потоков, причем не только в количественном, но и в качественном отношении, то есть профессионально-квалификационном и даже половозрастном, — указывает М.С. Пальников. — Как утверждают некоторые отечественные авторы, в КНР уже разработана государственная программа заселения Дальнего Востока: «Китайские государственные службы не только оформляют своим гражданам визы, но и помогают им легализоваться в России, сообщают адреса, по которым можно поселиться в Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске, дают инструкции, как быстрее вписаться в российскую жизнь»».

В последние годы на Дальнем Востоке увеличивается число детей, рожденных в смешанных браках, которые упрощают для китайцев получение российского гражданства. К примеру, в Благовещенске из полутора тысяч новорожденных в 2002 году доля таких детей достигла 20%, а года спустя — уже 37%.

По мнению ряда исследователей, в регионе складывается новая этнокультурная среда, и русский Дальний Восток постепенно обретает черты северо-восточного азиатского государства.

Что же происходит сегодня в самой Поднебесной? Китай — наиболее динамично и уверенно развивающаяся страна, которая претендует на то, чтобы в самом недалеком будущем сделаться вторым полюсом ставшего после краха СССР однополярным мира. Большое внимание уделяется властями Поднебесной образованию. В соответствии с планами на 11 пятилетку (2006 — 2010 гг.) образование и наука признаны в Китае важнейшими приоритетами. Переход к всеобщему бесплатному девятилетнему образованию с перспективой внедрения всеобщего среднего, создание сети профессиональных училищ и одновременное расширение государственного высшего образования дадут Китаю десятки, если не сотни миллионов работников повышенной квалификации.

Пекин постоянно увеличивает военные расходы. За 8 лет они возросли с 17,4 млрд. долл., до 70,2 млрд. При этом эксперты сходятся на том, что официальная цифра занижена, по сравнению с реальной, в 1,5–3 раза, поскольку в нее не включены затраты на импорт вооружений и доходы от экспорта, расходы на ядерное оружие и СЯС, на Народную вооруженную полицию, субсидии в ВПК и на НИОКР. Китайская армия является одной из сильнейших в мире. Кроме оснащения новейшими образцами вооружений, которые Пекин, как и прежде, исправно приобретает у России, ВС Поднебесной имеют ресурс, которым не может похвастаться ни одна другая армия — человеческий. У миллиардного населения нет затруднения в формировании армии. В Китае действует призывная система. Призывной возраст — 18 лет. Продолжительность срочной службы — два года. Из-за значительного переизбытка призывных ресурсов призыв носит выборочный характер. Командование имеет возможность брать в армию лучших, что позволяет совместить положительные качества призывной и контрактной армий. Существует в Китае и контрактная служба продолжительностью от 3 до 30 лет. Лица мужского пола 18–35 лет, не призванные на военную службу, состоят на службе в запасе в системе народного ополчения, численность которого составляет сейчас 36,5 млн. человек. Оно рассматривается как организованный боеготовый резерв ВС и основа партизанского движения.

Не экономят китайцы и на обучении кадров своей армии. Так, например, средний налет китайских пилотов на современных истребителях составляет 200 часов в год. Это почти столько же, сколько в ВВС США и в 4–5 раз больше, чем в ВВС России.

Китайские ВС быстро модернизируются, и, как отмечает А.А. Храмчихин в статье «Китай — будущая военная сверхдержава»: «Если догнать США Китаю будет весьма затруднительно, то Россию, учитывая быстрое сокращение ее СЯС и запрет на наличие БРСД, — вполне реально в достаточно обозримом будущем».

Какую же позицию занимает в данной ситуации Россия? Москва продолжает курс, взятый Горбачевым, и идет все на новые уступки Пекину. В 2008 году совершилось то, против чего так яростно боролись и сумели остановить 15 лет назад: Китаю официально был передан контроль над половиной Большого Уссурийского острова и островом Тарабаров на реке Амур. При разграничении территории на местности новая граница между Россией и Китаем на Большом Уссурийском острове вблизи Хабаровска прошла прямо по православной часовне, и российским властям стоило немалых усилий убедить китайскую сторону отступить от нее на несколько метров. «Наличие часовни говорит само за себя — уступленные ныне Китаю острова Тарабаров и половина Большого Уссурийского острова (всего около 200 кв. км) закрепились за Россией длительностью фактического владения. Но руководство России видело в территориальной уступке средство окончательно снять проблему неурегулированности границ и, проявив добрую волю, в дальнейшем динамично развивать отношения с Китаем», — отмечает А.Н. Савельев в уже приводимой статье.

Сдача российских территорий прошла на удивление тихо: при равнодушии общества и молчании так называемых «государственников», в понимании которых государственное мышление давно стало синонимом лакейщины и лизоблюдства перед власть предержащими. Надо думать, что за подобное деяние Б.Н. Ельцина в свое время дружно предали бы анафеме, В.В. Путину разбазаривание русской земли отчего-то оказалось позволено.

В день передачи территорий на отторгаемых от России островах высадились активисты НБП и устроили там ряд акций протеста. 1 октября на закрытии Дальневосточного Международного экономического форума в Хабаровске Татьяна Харламова и Игорь Щука приковались к дверям Хабаровского краевого музыкального театра, где проходили пленарные заседания форума, зажгли дымовые шашки и раскидали листовки.

При этом они распространяли обращение к гражданам России. Нацболы потребовали возврата России островов Большой, Большой Уссурийский и Тарабаров, прекращения самоубийственного для России военного сотрудничества с Китаем и справедливого суда над кремлевскими государственными преступниками, которые, сдав острова, попрали Конституцию и посягнули на территориальную целостность России. «Путин В.В. и его подельники совершили акт государственной измены, — говорилось в обращении. — Они сдали Китаю часть российской территории — острова Большой Уссурийский, Тарабаров (расположенные под Хабаровском) и остров Большой. Им наплевать на героическую историю обороны острова Даманский и дальневосточных рубежей России. Им наплевать на кровь, пролитую нашими воинами-защитниками. Путину и Ко наплевать, что сдав острова, они совершили национальное предательство.

В 2008 году это преступление было доведено до конца, и сегодня на наших островах уже официально хозяйничают китайцы. Что дальше? Кремль не может и не хочет остановить ползучую экспансию китайских нелегалов, наводнивших Дальний Восток. Кремль регулярно поставляет КНР новейшую боевую технику, увеличивая и без того гигантский военный потенциал китайской армии, в то время как российские вооруженные силы продолжают деградировать. Предательство островов — это последовательное звено капитулянтской политики Кремля в отношениях с нашим грозным восточным соседом. Китай — не Грузия и не Эстония, о его глобальных амбициях, а также претензиях на Дальний Восток известно всем. Кремль роет России могилу.

Мы, нацболы — граждане России. Мы не потерпим посягательств на нашу землю. Если власть презрела свои обязательства перед нацией, мы считаем своим святыми долгом придти и защитить границы отечества. Пепел воинов Даманского стучит в наши сердца. Сегодня мы возвращаемся на украденные у нас острова и поднимаем над ними флаг России!

Мы требуем:

— официального возврата России островов Большой, Большой Уссурийский и Тарабаров;

— прекращения самоубийственного для России военного «сотрудничества» с Китаем;

— справедливого суда над кремлевскими государственными преступниками, которые сдав острова, попрали Конституцию и посягнули на территориальную целостность России».

Власть усмотрело в распространенной листовке экстремизм и возбудила против Харламовой и Щуки дело по статье 282 ч. 1 «Возбуждение ненависти либо вражды» (до 2 лет лишения свободы).

Есть основания опасаться, что эта уступка Китаю не будет последней. На эту мысль наводит, в частности, выпущенный прошлой осенью новый учебник по истории российско-китайских отношений. Один из членов авторского коллектива, проректор Дипломатической академии МИД РФ Евгений Бажанов рассказал газете «Коммерсант», что новый учебник призван разрушить стереотипы в восприятии Китая, сложившиеся еще в позднесоветские годы, когда Москва и Пекин «были не друзьями, а врагами навек». «В условиях похолодания отношений с Западом особую важность для России приобретает сотрудничество с ее азиатскими соседями, в первую очередь с Китаем, — поясняет руководитель проекта, директор Центра исследований Восточной Азии и ШОС Александр Лукин. — Изучение прошлого опыта отношений с ним позволит выстроить правильную линию в будущем. Мы дали объективную картину российско-китайских отношений, не искаженную влиянием идеологии». «Объективная картина» весьма любопытна: оказывается, в России склонны по-новому расценивать, например, Нерчинский договор 1689 года: не как ущемивший права России и вынудивший ее под давлением военной силы пойти на территориальные уступки, а как документ, способствовавший стабилизации ситуации на российских дальневосточных границах. Возникает вопрос, не к этой ли границе, «способствующий стабилизации ситуации» в регионе намеревается вернуться российская власть во имя призрачной «дружбы с Китаем», перечеркнув усилия графа Муравьева-Амурского?

Российские власти всячески упирают на дружбу и сотрудничество с дальневосточным соседом, на тесные партнерские отношения, которые нас связывают. Совсем недавно состоялось подписание соглашения о сотрудничестве в нефтяной сфере. Как отметил представитель России вице-премьер Игорь Сечин, достигнутые договоренности носят уникальный характер. Они предусматривают долгосрочные нефтяные поставки нефти в Китай при обеспечении финансового сопровождения. Данное соглашение заключено на 23 года. Оно определяет условия по проектированию и строительству ответвления от нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий Океан» до Китая и поставки по нему черного золота. По данному соглашению банк развития Китая предоставит российским нефтяным компаниям кредит в 25 миллиардов долларов в счет будущий поставок нефти и на строительство нефтепровода. Также, по словам Сечина, в перспективе данный документ предполагает не только поставки сырья в КНР, но и участие в переработке нефти и сбыте. В свою очередь, в рамках этого соглашения Китай получит доступ к разведке и добыче нефти на территории России. По данному соглашению в течении 20 лет Россия должна будет поставить в КНР 300 миллионов тонн нефти. Удовлетворение Китая этим договором естественно. А чему радуемся мы? Тому ли, что снова будем опустошать наши и без того стремительно истощающиеся недра и питать своими ресурсами потенциального врага? Тому ли, что теперь уже сами китайцы смогут добывать нашу нефть на нашей территории с тем же варварством, как сегодня добывают древесину, что, безусловно, повлечет за собой увеличение и укрепление китайских общин на русской земле, а в перспективе, если наша «дружба» будет развиваться столь же интенсивно, отторжение оной в собственность Поднебесной, где, как мы помним, с давних времен жива идея о праве на большую часть наших территорий?

Суть российско-китайского партнерства прекрасно определил в одном из своих интервью А.А. Храмчихин: «Китай выкачивает из нас энергоресурсы и технологии, истребляет нашу природу, а взамен присылает ширпотреб». Нечего сказать, успешное и взаимовыгодное сотрудничество!

В 19-м веке философ Вл. Соловьев предсказал, что настанет день, когда каждый из нас обнаружит у себя под кроватью китайца. Сегодня это пророчество как никогда близко к осуществлению.

2009