Утилитарный инфантилизм
На смену тёплой осени пришла осень холодная, не принёсшая погоде никаких приятных изменений, за исключением того, что к мягкой сырости добавился ледяной ветер. К тому же Соломея запустила незримый счётчик дней и часов, который назойливо подталкивал всех ускориться с выбором проекта для конкурса, и многие уже жалели, что так быстро поймались на этот крючок.
Всеобщее напряжение продолжало расти одновременно с количеством недругов Арбитра Ивана Ивановича Вусатого.
Кай и сам раздражался, но по иным мотивам. В течение следующих недель, несмотря на его решимость в Любомудром эксперименте не участвовать, тема настигала его снова и снова. Он как мог уклонялся от любых её обсуждений, но его то и дело бестактно водворяли назад — дебаты не стихали ни на парах, ни дома.
…
Не далее как сегодня на большом перерыве, оторвав взгляд от воодушевлённого лица деда Егора, Кай прислушался к болтовне пары рыжих близнецов за спиной.
«Надо придумать что-то такое, чего нам с тобой на всю жизнь хватило и… и в двух экземплярах», — прозвучал громкий шёпот кого-то из них.
«Точно! — подхватил второй. — Может книгу? Чтобы она — каждый раз другая книга? И чтобы она могла свою же копию создавать. Чтобы читать и никогда не повторяться. И не драться за одну».
Близнецы сыпали новыми идеями. Кай тихонько оглянулся в их сторону.
Близнецы Василишины сразу всем понравились, и Каю с друзьями тоже. Жаль, они ещё не успели хорошо сблизиться. Дана и Денис, или «Деники» как их быстро прозвали, отличались необыкновенно яркой рыжей породой, были высоки и тонки в кости, с осанкой олимпийской пары фигуристов. Тогда на тестировании, и Кай эту встречу хорошо запомнил, Деники появились в его галерее прямиком из стены и так же в противоположной стене исчезли. Интересно, если это их особый дар… один на двоих.
«Ты гений, Данка!», — донеслось последнее, но Кай уже не услышал, о чём речь.
Он почувствовал внезапный укол между рёбер и повернулся.
— То, что не делится, поделить нельзя. От яиц до яблок.
Привстали и Деники. В проходе между рядами с отстранённым видом остановилась Панночка. Она не повернула головы, и губы её не шевелились, но каждый знал, кому принадлежали эти слова.
Кай не хотел в этот момент искать тайный смысл в словах Панночки и отвернулся… Но почувствовал, как взгляд его примагничивается обратно.
Дед Егор, очнувшись от собственных мыслей и взглянув на Панночку, многозначительно подмигнув и смешно искривив рот, проговорил почти не размыкая губ, так, чтобы никто не услышал: «Кстати… вот и Оракул? Чем не кандидат?»
Конец ознакомительного фрагмента.
