Истории на коленке

Елена Герцен, 2022

В вагоне метро, в подземном переходе, на оживлённом перекрёстке, на тихой аллее пустынного парка, в старинном городском переулке – идея может настигнуть тебя, где угодно. Главное – успеть её записать. Там же! Пока не улетучилась, не испарилась, не сбежала. Хватай телефон и пиши заметки, сидя на ступеньке белокаменной набережной у берега моря или на мшистом камне в тени раскидистого дуба. Создавай свои истории прямо на коленке. Сборник рассказов, в которых сюжет сплетается из мимолётных видений и неожиданных порывов ветра. Птицы-вдохновение, пойманные за хвост и превращённые в буквы, строчки и страницы.

Осознанные сновидения

Она провела рукой по стене и почувствовала шероховатую поверхность виниловых обоев. Глаза задержались на неудачно склеенном стыке, из-за которого она когда-то так расстроилась, что чуть не заставила мастера переклеивать всё заново. Всё, как в реальной жизни. Пальцы скользнули к неровному шву, но остановились на полпути. «Если я почувствую и это, то сомнений не останется», — подумала она. Глубокий вдох. Она протянула руку и зажмурилась…

Кончики пальцев погладили вертикальную линию, а взгляд остановился на зеркале, от которого отделяло всего четыре шага. Зеркало… В воспоминаниях всплыли обрывки ужастиков, которые она никогда не смотрела из-за своей впечатлительности, но сюжеты которых знала наизусть. Любопытство брало контроль над страхом ровно настолько, чтобы осмелиться прочитать подробное описание фильма в интернете и все отзывы, упоминающие мельчайшие детали леденящих душу сцен, но его силы было недостаточно для того, чтобы рискнуть посмотреть хотя бы самый нестрашный из самых нестрашных. Однако она точно знала, что зеркало — это классика жанра. И если главный герой стоит перед зеркалом — то всё! Сейчас начнётся! Раз, два, три… четыре… Поворот…

Крик застрял где-то в горле, а руки судорожно сжали внезапно ставший тесным ворот ночной рубашки. Из зеркала смотрели мутные глаза старухи с растрепанными, свалявшимися в колтуны волосами. Хватит! Она бросилась обратно в спальню и почти добежала до кровати, на которую так и не решилась посмотреть. Если бы, согласно прогнозам тренера по «выходам», она оказалась не пустой, и она увидела бы там себя, такого поворота её сознание не выдержало бы. Она остановилась. Мысль о том, что дело осталось незавершенным, не давала покоя. Оставалось всего одно задание. Она развернулась и медленно направилась к кухне. Проходя мимо зеркала, отворачиваясь и отгораживаясь ладонями, она едва удержалась от желания упасть на пол и проползти весь путь, чтобы уж точно ничего не увидеть. Уютное, такое обыденное урчание холодильника подействовало успокаивающе. Она открыла дверцу и не смогла сдержать улыбки.

«Ну, теперь-то я могу не сомневаться в том, что все это фигня. Сон это! Самый обыкновенный! Нет у меня такой кастрюли. И не было никогда», — она открыла крышку и вдохнула аромат. — «И уху я не варю. И вообще готовить не люблю. И рыбу почти не ем». Она вытащила кастрюлю из холодильника, привычным жестом достала тарелку с верхней полки и плеснула в нее пару половников холодной жижи прямо вместе с застывшим сверху жиром. Вкус соответствовал виду. Она выплюнула желтую субстанцию прямо в раковину и прополоскала род холодной водой. Несколько глотков ледяного спасения скатилось в желудок, дополняя приятное ощущение накатившего спокойствия и уверенности в нереальности происходящего. Твердыми шагами она прошла в спальню и улеглась на кровать, так и не решившись, однако, прямо на неё посмотреть. Накрылась одеялом с головой. Из забытья выдернул резкий звонок.

— Алло? Привет, мам. Зачем принесла? Ты же знаешь, что я не люблю. Хорошо, кастрюлю занесу. Спасибо.

Случай на войне

Два удара по дверному косяку рукой, три — ногой и негромко пнуть жестяной таз, предусмотрительно оставленный под скамейкой у завалинки. Несложный пароль для бойца, регулярно работающего с шифровальными кодами и привыкшего ходить в разведку. Вот и опять. Командир отряда, расположившегося на ночь в приземистом домике на краю небольшой деревеньки в восьми километрах от райцентра, отдал приказ идти в разведку. Не пьёшь, мол, вот и иди. «Пусть остальные отдохнут и расслабятся, а ты всё равно не умеешь. И Самойленко с собой возьми. Такой же кислый тип в условиях полевого оборота нефасованной этанолсодержащей продукции».

Что ж, не умею, так не умею. Пусть отдыхают. Ясное ночное небо и ещё не успевший остыть сентябрьский воздух располагают к променаду. В течение нескольких часов район предстоящих действий был изучен: схема ориентиров, тактические свойства местности, проходимость естественных препятствий, наличие удобных подступов, местонахождение и боеспособность противника — всё было тщательно изучено и схематически зарисовано.

Светало. Проведя довольно много времени в почти абсолютном безмолвии, на подходе к деревне мы с Самойленко разговорились. Как выяснилось, нас обоих беспокоило непонятно откуда взявшееся и всё нарастающее чувство тревоги. Вскоре оно получило предельно ясное и прискорбное объяснение. Зрелище, представшее нашему взору, когда мы вошли в дом, ужасало своей жестокостью. Не вдаваясь в излишние подробности, скажу, что в живых не осталось никого. Весь отряд, включая командира, был уничтожен в ходе неожиданного ночного нападения. Не пощадили и приютившую защитников и потчевавшую их имевшейся снедью старушку. От души расслабившиеся солдаты не сумели дать врагу должный отпор. А скорее всего, и заметили-то его, только когда прореагировать надлежащим образом уже не представлялось возможным.

Я не ханжа. Могу и опрокинуть одну-другую в мирное время. Но когда меня спрашивают, как алкоголь помогал солдатам во время войны, я даю однозначный ответ. Я прошел всю войну и остался в живых потому, что предпочитал оставаться в здравом уме и твердой памяти.