Пан Тырц и Мурзик

Елена Клепикова

Удивительные приключения выпали на долю двух котов: профессора на пенсии и книгочея Пана Тырца и бывшего командира отряда спецназа «Хвост трубой» Мурзика. Талант, проницательность, мужество и удача поставили их в один ряд с величайшими сыщиками эпохи Муаро и Не-Гавстингсом, Холмяусом и Ваутсоном, Ниро Муррфом и Мурчи Гудвином.

Знакомство

Дождь лил как из ведра. Пан Тырц, упрятав усы в поднятый воротник пальто, надвинув на глаза котелок, подбежал к двери дома тётушки Мурьи и с размаху врезался в кого-то большого, пропитанного запахом валерьянки.

— Простите великодушно! — извинился Пан Тырц. — Не заметил… э-э-э, не увидел, — поправился быстро. — Дождь, знаете ли, и пенсне разбилось.

— Ничего, бывает, — ответил слегка обалдевший Мурзик. — Вы здесь живёте?

— Нет, я по объявлению.

— И я по объявлению…

— Так чего вы ждёте? Звоните, звоните скорей, — поторопил Пан Тырц. — Надо же комнату посмотреть.

— Но я первый пришёл!

— Вот и звоните! Первый, второй — какая разница, комнату сдадут положительному!

— А я, значит, отрицательный?! — сжал кулаки бывший спецназовец.

— Вы сами это сказали, ну и запах, знаете ли. — Пану Тырцу не терпелось попасть в сухое тепло. — Звоните же!

Мурзик взял себя в лапы, оглядел противника снизу доверху. Пальто от воды обвисло и потеряло цвет — из благородного серого стало неприятно бурым, пенсне с треснутым стёклышком болталось на ленте, с полей котелка падали крупные капли.

— Вы себя в зеркале видели? Вам, папаша, лучше обратно, на помойку вернуться.

— Как вы смеете?! — возмутился старый кот.

— Как есть! — зашипел в ответ Мурзик.

Они мерили друг друга яростными взглядами, готовясь к нешуточной схватке. В этот момент распахнулась дверь, на пороге появилась круглая, как колобок, владелица дома в сборчатом платье с белыми цветочками по голубому фону, кружевном чепчике на светлых буклях.

— Что за шум? — поинтересовалась грозно. Такой тон мог бы рассмешить — уж очень маленькая и пухленькая была хозяюшка, если бы не внушительных размеров чугунная сковорода, которую почтенная кошка держала за длинную деревянную ручку.

— Позвольте вас приветствовать! — приподняв котелок, поздоровался Пан Тырц.

— Здрав-жла, хозяйка! — одновременно рявкнул Мурзик.

— Так вы по объявлению, — догадалась та. — Проходите!

Пан Тырц с Мурзиком, грозно переглядываясь и фыркая в усы, протиснулись в дверь и оказались в тёплой, сухой, светлой прихожей. Пахло свежеиспечёнными ватрушками, кофе со сливками и ещё чем-то странно знакомым, родным. Похожий запах пропитывал дом в детстве, перед днём рождения, когда маленький Тырцик в предрассветной темноте тайком выбирался из кровати, тихонько крался в гостиную, чтобы одним глазком взглянуть на подарок — надувную футбольную мышь или диск с мультфильмами про великого кота-сыщика Муаро.

В тёплом доме тётушки Мурьи матово сияла натёртая воском мебель, пол застилал шерстяной полосатый ковёр, рядом с большим зеркалом на специальной подставке в керамических горшках цвели красные цветы. «Азалии», — подумал Пан Тырц, посмотрел в зеркало и устыдился. Зеркало в полный рост отразило субъекта в насквозь мокром бесформенном пальто, потерявшей всякий вид шляпе, забрызганных грязью ботинках.

— Простите, пани Мурья, я не хотел испортить ваш ковёр, — Пан Тырц шагнул назад, упёршись спиной в дверь.

— Извиняйте, хозяйка, — пробасил Мурзик и тоже шагнул к двери.

Толстушка расхохоталась звонко, молодо:

— Зовите меня просто — тётушка Мурья. — Ну что, идём жильё смотреть?

— Да я, собственно… Вот, молодой котовек первый пришёл. — Пан Тырц вздохнул, подумал: «Не судьба, буду искать дальше».

А Мурзик решил: «Дядька-то уже в годах, устал, а я молодой, сильный» — и сказал:

— Куда вам ходить, оставайтесь. Дождь на улице. До свиданья, хозяйка.

Тётушка Мурья довольно прищурила голубые глаза, промурлыкала:

— Очень благородно. Вообще-то, я две комнаты сдаю. Так как, будем смотреть?

Она предложила будущим постояльцам снять верхнюю одежду, мокрую обувь, выдала тапочки. Мурзик на тапочки посмотрел, но обувать не стал — розовое чудо с помпонами налезло бы лишь на кончик лапы. Так и остался в носках.

— Итак, — голосом профессионального экскурсовода начала тётушка Мурья, — мы с вами находимся в прихожей, пальто и куртки будете вешать в шкаф, — плавно повела лапкой. — Обувь оставлять на подставке, зонты и сумки на этих крючках, а головные уборы — на полке у входа. Слева вы видите дверь — вход в мои комнаты, туда можно заходить только по приглашению. Это моё частное пространство. Прямо — гостиная с камином и телевизором, она же столовая. Направо — кухня, ванная и остальные удобства. Если вы будете жить с полным пансионом, имейте в виду — готовлю просто, но сытно: молочный суп, запеканки, рыбу. На завтрак — творог, сметана, сало иногда.

— А консервы и сухпаёк? — шевеля усами, поинтересовался Мурзик.

— Молодой котовек! В этом доме пародию на продукты не употребляют. Вы можете разогревать это на кухне, но только когда меня нет.

— А ва… — заикнулся Мурзик.

— А валерьянку лизать не позволяю! Если уж надо стресс снять, в буфете в синей бутылке — «Любимое молоко мамочки», настоящее, с рейнских заливных лугов, не какая-то там трава на спирту.

— Так точно! — отрапортовал Мурзик. — Только я спросить хотел: а вам нетрудно иногда мясо или курочку приготовить?

— А то! Потом посмотрите, на кухне диплом висит: «Лучшему повару» в номинации «Деликатес из птицы», — гордо объявила тётушка Мурья. — Я даже человечью еду готовить умею, например, уху из осетрины или биточки по-селянски.

Пан Тырц и Мурзик переглянулись, поцокали языками, уважительно покивали, в общем, проявили должное почтение. Пан Тырц ел мало, любил еду простую, полезную для здоровья. А Мурзику после казарменных харчей любая пища, приготовленная из свежих, не консервированных продуктов, представлялась волшебным островом с молочными реками, гуляшными берегами, окорочковыми лесами и ветчинными горами. Этот остров торжественно плыл по океану навстречу проржавевшим консервным банкам с перловым супом, перловой кашей и перловым компотом. Даже на офицерских котейниках в честь очередного звания или нежданной медали самым изысканным блюдом были пельмени, магазинные котлеты да ливерная колбаса под майонезом. А тут — рыба, курочка, уха. Мурзик облизнулся и сглотнул слюну.

— Ладно, — смилостивилась тётушка Мурья. — Идёмте комнаты смотреть.

Гости и хозяйка поднялись на второй этаж. Одна комната была с балконом, а в другой вдоль стен теснились книжные шкафы и полки.

— Вы уж сами решайте, кому в какой жить, — мурлыкнула хозяйка.

— Что тут решать — жребий бросим! У меня книжек, кроме воинского устава да кото-людского разговорника, отроду не водилось, — пробурчал Мурзик. Очень ему хотелось занять комнату с балконом. Но гордость не позволяла просить милости у кота, которого он так сильно обидел всего несколько минут назад.

— Кхе-кхе, если вы не против, можно обойтись без жребия: вам, как мне думается, балкон нужнее — физкультурка по утрам. А у меня книг очень много… — Пан Тырц представил, как расставит любимые книжки: справочники и научную литературу в солидных кожаных переплётах с золотым тиснением — поближе к столу, собрания детективов — к дивану. Как красиво встанет на полке аккуратный аквариум с электрической подсветкой, и рыбки, Саманта и Сомоса, закружатся в медленном танце, поблёскивая и переливаясь.

— Вот и ладненько, договорились, — подытожила тётушка Мурья. — Будем жить дружно. Заселяйтесь! Вы… — она посмотрела на старого кота.

— Пан Тырц, доктор юридических наук, профессор, пенсионер, — представился он, прижав лапу к сердцу.

–…будете жить в «книжной». А вы… — посмотрела на верзилу.

— Капитан Мурзик, спецназ «Хвост трубой», в отставке… по ранению, — вытянулся по стойке смирно тот.

–…будете жить в «балконной». И никакой валерьянки!

Так пенсионер-профессор и отставник-спецназовец стали жить под одной крышей в гостеприимном доме тётушки Мурьи.