Босс на всю голову

Елена Макарова, 2020

Меня зовут Лиля, и я худшая секретарша в мире. Поэтому, когда под Новый год начальник вызвал меня "на ковер", морально я приготовилась пополнить ряды безработных, но вместо увольнения получила предложение – руки и сердца. Никакой романтики в этом нет: босс хочет, чтобы я заключила с ним фиктивный брак. Зачем ему это? Почему он выбрал именно меня? Во всём этом еще предстоит разобраться, но одно знаю точно: выходить за него замуж я не собираюсь. Наверное… Содержит нецензурную брань.

9 глава

— Слова Элины выдумка от начала и до конца, — старательно убеждал Орлов отца. — Ну какая жена? О чем ты говоришь? Это просто глупая шутка.

Прикрыл ладонью динамик и грозно зашептал мне:

— Убедите его, что это полный бред.

— Я должна врать вашему отцу? — мне не нравилась эта идея, причем заведомо провальная. — Во что вы меня втянули? — все больше отклонялась от протянутой руки с “айфоном”.

— Я тут не причем! — зашипел словно змея. — Это Элина заварила кашу.

Включил громкую связь и положил телефон передо мной.

— Лиличка, вы здесь? — тут же услышала хрипловатый голос Орлова-старшего.

— Здравствуйте, Виктор Васильевич, — чуть не заикаясь, заговорила.

— Дочка, скажи мне честно, что у вас с Максимом?

Орлов пригвоздил меня к креслу взглядом: один неверный шаг и мне конец.

— Между нами чисто деловые отношения, — склонилась над телефоном.

— Значит, вы сегодня не поженились тайком ото всех как уверяет Элина?

Всего лишь нужно было открыть рот и произнести то, что просил Орлов, но у меня язык не поворачивался: не хотела обманывать человека, который помог мне с работой. И к тому же друга покойного отца.

— Эм… — заблеяла не хуже овцы.

— Не бойся, скажи правду, — еще больше терзал мою совесть мужчина. Ну как тут соврать? Он же всегда так приветлив со мной.

— Не смейте! — требовал его сын, впиваясь пальцами в мою коленку.

— Я не стану вас осуждать, — продолжал увещевать Виктор Васильевич.

— Солгите, — шикнул Орлов мне на ухо, словно чертенок на плече, склоняющий к греху.

— Хватит меня лапать, — скинула его руку. Ну и наглость. Куда делась прежняя учтивость? — Что вы себе позволяете?

— А вы? — ответил встречным упреком. — Какого черты вы тяните время? Скажите, что мы не женаты и всё!

— Лиля, не томите старика! — у Орлова-старшего кончалось терпение. Еще не хватало его до сердечного приступа довести.

Один Орлов давил на меня в буквальном смысле, снова хватаясь за мое колено, другой — морально из телефонной трубки. Я привыкла оперировать фактами и логикой, а мужчины рвали меня на части, прося сказать противоречащие друг другу вещи.

— Лиля? — мягко и с теплотой.

— Лилиана! — требовательно и властно.

Мозг закипал. Хотелось прикрыть уши руками или спрятать голову в песок, как страус.

— Это правда! — выпалила, не выдержав. — Мы с Максимом женаты!

Из трубки послышался облегченный вздох:

— Спасибо за честность, Лиличка.

А Орлов в то время исходил ядом:

— Что вы несете? С ума сошли? Я вас убью!

Казалось, он и правда тянет ко мне руки, намереваясь придушить. Но это только померещилось — он взял со стола телефон, чтобы ответить отцу, когда тот настойчиво звал его:

— Максим? Слышишь меня?

— Да, я здесь, — а сам уставился на меня ненавидящим взглядом. Так он не смотрел даже когда, я пролила на договор кофе, неумело ставя перед ним чашку.

— Ты обязан познакомить девочку с семьей, — авторитетно заявил Виктор Васильевич, отчего Орлов побледнел точно Элина сегодня в ЗАГСе. Знакомство не входило в планы.

Теперь я, как капризный ребенок, дергала Максима Викторовича за рукав и в панике мотала головой:

— Я никуда не поеду! Вы забыли о чем мы договаривались? — Если не заставила себя солгать по телефону, то делать это, глядя в лицо, точно не смогу.

— Я тоже с вами никуда не поеду, — дернул плечом, освобождаясь от моей хватки.

— Приезжайте к празднику, — тем временем распланировал всё его отец, — встретите Новый год у нас, а потом все вместе отметим и Рождество.

Боялась представить кто скрывается под этим размытым “все”. Сколько людей мне придется обманывать? Я жестами, гримасами и безмолвными репликами открещивалась от поездки. Орлов отмахивался от меня: мол он сам знает, что делать и не нуждается в моих советах.

— У нас другие планы, — придумал самое банальное оправдание. — Это будет что-то вроде медового месяца, — на этих словах скривился, словно съел лимон. Сама мысль об этом ему отвратительна. Как будто я мечтаю о его обществе. Теперь понятно, почему Романов его друг: оба самовлюбленные. Как говорится, скажи кто твой друг, и я скажу, кто ты.

— Еще успеете! — отец не принял эту отговорку. — У вас вся жизнь впереди. — Тут уже я поморщилась от отвращения. Провести с Орловым всю жизнь? Да ни за что! Самый страшный сон.

— Это же целая неделя в обществе наших расчудесных родственничков, — сдавал позиции Орлов, не смея больше перечить отцу.

— Не надо так говорить, они — родня, — менторским тоном поправил тот.

— Да самые обычные нахлебники, — Орлов чуть склонил голову, растирая ладонью шею. Видимо, с семьей у него не лучшие отношения. Либо они не подарок.

— Всё! Завтра ждем вас! — безапелляционно заявил Орлов-старший и повесил трубку.

В кабинете повисла тишина: я, кажется, находилась в шоке, а Максим Викторович так и сидел, молча разглядывая ковролин у себя под ногами. Интуиция подсказывала, что произошло нечто страшное.

Наконец он выпрямился и безучастно сообщил:

— Поздравляю, Лилиана, теперь вы вынуждены встречать Новый год в кругу моей семьи и разыгрывать из себя любящую жену. — Голубые глаза источали убийственный холод всех ледников мира разом. — Вы довольны? Уверен, вы сделали это специально, чтоб насолить мне, — не нуждался ни в каких подтверждениях, абсолютно уверенный в моей подлости. — Какая же вы мстительная, — оскорбил меня самым изощренным способом.

— Я всего лишь не хотела лгать, — снова почувствовала себя пристыженной, как в тот раз, когда он обвинил меня в распространение сплетен. Почему его упреки и замечания так задевают меня? Я больше не дорожила его мнением, и тем более не стала щадить чувств, если он так жесток со мной. — А почему вы не объясните всё родителям, чтобы избежать этой поездки? Признаетесь, что брак фиктивный и дело с концом. Это лучше, чем обманывать.

Он поджал губы, ограждаюсь от меня неприступной стеной:

— Не могу, — явно нехотя признался.

Не брак, а тайна, покрытая мраком. Что такого ужасного скрывает Орлов?

— Боитесь, что они в вас разочаруются? — гадала как на ромашке. — Стыдитесь своего поступка?

Он выслушивал, не малейшим знаком, не выдавая себя.

— Вас это не касается, — лишь произнес сквозь зубы. — Езжайте домой и пакуйте чемодан. Завтра утром я заеду, и мы отправимся в свадебное путешествие, дорогая женушка, — на губах появилась едкая улыбка.

— А если я откажусь? — теплилась надежда, что Орлов не такой монстр, каким сейчас выглядит. Пощадит мои бедные нервы и избавит от ужасной участи — притворяться его женой.

Он подался вперед, упираясь локтями в колени, и поманил меня пальцем. Невольно я приблизилась к нему, готовая с любопытством слушать.

— Тогда я свяжу вас по рукам и ногам веревкой покрепче, — начал жуткую речь, — заклею рот скотчем, чтобы не шумели, — я испуганно сглатывала от столь подробных описаний, — погружу в холодный, темный, жесткий багажник, и так вы проведете несколько мучительных часов, — теперь он по-настоящему пугал. — Мне все равно каким способом доставить вас в дом родителей.

Во мне откуда-то взялись силы не поддаться панике и не убежать с криками о помощи.

— Вы не сделаете этого, — все еще теплилась слабая вера в его порядочность.

— А вы проверьте, — предложил, словно ему нечего терять и он готов на всё.

— Думаю, не стоит, — отпрянула от него, вырвавшись из власти гипнотического голоса и омута голубых глаз.

— Подпишите оставшиеся документы и на сегодня вы свободны, — откинулся на спинку кресла, вновь перевоплощаясь в требовательного начальника.

Я безмолвно перекладывала бумаги из одной стопки в другую, перед этим выводя на каждой странице свою подпись. Даже если бы старалась не смогла прочесть содержимое — перед глазами всё плыло после услышанного. Мой муж — чудовище. Каждый час он менял правила игры, и я боялась представить во что она выльется дальше.

Самостоятельно я уже не могла справиться со свалившимся проблемами, поэтому, как только оказалась дома, набрала Сашке и разревелась в трубку.

— Ну и дура ты, Серова, — как предсказывала, выдал он первым делом. — О чем ты только думала? Кому нужно твое благородство? Орлов не заслуживает твоей доброты.

— Да знаю я, — глотала слезы, — но дело уже сделано. Как теперь быть? Не хочу с ним никуда ехать.

— Утешает, что вы будете не одни, а с его родней, — размышлял вслух. — Если он, конечно, не обманул, — заставил меня застыть в ужасе. — Или его семейка не такая же двинутая, как и он. Яблоко от яблони, знаешь ли.

А если Орлов какой-нибудь маньяк? Не спроста же он так правдоподобно рассказывал о тех зверствах, что проделает со мной в случае отказа.

— Я не хочу никуда ехать, — завыла, представая перед другом заплаканным сопливым монстром. Ему не привыкать, он видел меня любой.

— Не переживай, Мышка, — уверенно настраивал меня на лучшее, — сейчас закажу билет и прилечу к тебе, — он будто действительно прошелся по комнате и сел перед ноутбуком.

— Ты с ума сошел?! — не могла позволить совершить такой сумасбродный поступок. — Это деньги, время. У тебя же своя жизнь.

— В Нью-Йорке рождественская неделя — никто толком не работает, — слышала как пальцы забегали по клавиатуре. — Мне тут делать все равно нечего, а тебе нужна моя помощь.

Не могла поверить…

Нет, еще как могла, это в его стиле: бросить всё и примчаться с другого конца света.

— Саш? — растрогалась, готовая снова заливать все вокруг слезами.

— Что, горе мое луковое? — вздохнул, осуждающе глядя на меня с экрана телефона. Уверена, он намеренно, воспользовался бабушкиными словами.

— Спасибо, — это все, что позволял мне интернет. Будь Сашка рядом, обняла бы его.

— Пока не за что, — как всегда преуменьшал свои заслуги.

Было за что. Он всегда готов подставить плечо. А после смерти бабушки остался моим единственным близким человеком.

— Я так люблю тебя, — окончательно превратилась в хлюпающего монстра, речь которого за воем и стенаниями невозможно разобрать.

— Ну началось, — уныло подперев подбородок, облокотился на стол. Ему предстояло долгое и нудное выслушивание моих всхлипов.