Папарацци

Елена Макарова, 2019

Он считает себя королем жизни. Его работа – диктовать другим свои правила, его страсть – добиваться успеха, его любовь… Она – фотограф, зарабатывающий на жизнь и свою мечту снимками для желтой прессы. Он возненавидел ее, как только увидел, и пообещал «оторвать ее безмозглую голову», а она злорадно рассмеялась и, убегая, бросила: «Сначала догони!» Догонит ли? Захочет она убегать, узнав его поближе? Поймут ли они, что это любовь? Содержит нецензурную брань.

3 глава. Андрей

― С*ка! ― крикнул вслед отъезжающей машине.

Я ожидал встретить наглого, бывалого репортёришку и разобраться по-взрослому, но что взять с практически ребенка? Какая же она мелкая. Сколько ей лет? Куда смотрят ее родители?

Мелкая дрянь! Но до чего же шустрая!

Не знаю что, наверное инстинкт охотника, заставил пуститься в погоню, когда она, как дикая лань, подорвалась с места и бросилась бежать.

Не смотря на всю мою физическую подготовку и часы, проведенные в зале, я настиг ее только у машины. Как предусмотрительно с ее стороны оставить себе пути к отступлению. Похоже, она не первый раз проворачивает подобный трюк.

Но то, что она сделал дальше, вывело меня из себя. Вот так откровенно насмехаться надо мной? Обставить как мальчишку? Да она просто недоразумение в кедах! И эта ее ухмылка с нескрываемым чувством превосходства и слащавое «красавчик» — и я готов был разнести к чертям ее колымагу, лишь бы дотянуться до ее тоненькой шеи и сжать посильней.

Но дрянь уехала! Просто взяла и уехала!

Если бы дело касалось только меня, то я, возможно, отпустил бы девчонку без претензий, но она посягнула на святое — семью. Представил, в какой панике будет Рита, когда я вернусь с плохими новостями, и не смог оставить ситуацию нерешенной. Достал из кармана телефон, и, наблюдая за удаляющейся машиной, набрал номер:

— Витёк, привет! Как сам? Всё там же? Пробьёшь для меня номера одной машины? Да ничего серьезного, это личное.

Посмотрим, кто эта пигалица.

Рита сделала вид, что все в порядке, но я видел, она расстроилась, когда узнала, что фотографу удалось слинять. Похоже, она была готова к тому, что их секрет недолго будет таковым. Но она всегда была сильной, а публичная жизнь Кости сделала ее просто несгибаемой. Именно за это она мне и нравилась.

Надолго у них я задержаться не смог: скоро позвонила моя помощница Инна. Эта глупая курица перепутала время съемок, и теперь люди и помещение простаивали без дела. Время шло, а денежки капали. Между прочим, из моего кармана. Какая же дура! Уволю ее к чертям! Как работать, когда кругом идиоты?

Весь день пришлось разруливать дела и нянчиться с Полетаевой. Заехал домой только вечером, чтобы переодеться для сегодняшнего раута — надо вывести Дару в свет и «посветить лицом».

***

Вспышки, вспышки, вспышки….

От них перед глазами уже белые круги, но это работа, и надо ее делать.

Я приобнял Дашу, и мы медленно продвигались по дорожке от одной кучки фотографов к другой, непременно улыбаясь и делая вид, что неимоверно счастливы позировать именно для их изданий.

Лиц толком не видно, лишь яркие вспышки. Тут в упор никого не разглядишь, даже если захочешь. И это просто чудо, что среди множества других журналистов я заметил именно ее — свою шуструю пигалицу.

Громко крича и чуть ли не взбираясь коллегам на голову, чтобы добыть нужные ей снимки, она увлеченно щелкала фотоаппаратом. Наглая и пробивная.

Она не замечала меня, смотрела в упор и не видела. Я уже представил, какой разнос устрою в ее редакции, как ее вышвырнут с работы по моему приказу, и какой она будет жалкой и раздавленной.

Тут эта маленькая бегунья все-таки узнала меня и замерла, как перепуганный кролик. Поняла, что ей крышка. Теперь настала моя очередь злорадствовать.

Я чуть подтолкнул Дарью в нужном направлении и скоро мы встали прямо перед бесстыжей репортершей. Она лишь хлопала ресницами, а я победоносно улыбался. Одними лишь губами произнес: «Тебе конец». В ее глазах отразилась паника, но она собралась, поднесла фотоаппарат к лицу и делала одно фото за другим. Как бы ей не было страшно, своего она не упустит. Но на этот раз я позволял ей себя снимать.

Больше я не поведу себя как глупый мальчишка и не стану играть в догонялки. Уверен, девчонка проведет здесь весь вечер — это ее работа и никуда не деться. Она на моей территории и я спокойно могу вести ее, и делать всё, что пожелаю. Могу дразнить; кружить вокруг добычи как стервятник, запугивая, или могу просто загрызть. Одним броском накинуться и растерзать. И она тоже это понимала, потому как весь вечер не попадалась мне на глаза.

Я подловил ее в холле, когда она, судя по всему, собиралась позорно сбежать. Ухватил ее за руку и вытолкал в служебный коридор, она даже возмутиться не успела.

— Уймись, ― тихо, но властно, приказа, когда она дергала рукой, вырываясь.

— Что тебе надо? ― трепыхалась как птичка в клетке, когда я перехватил ее запястья. — Ты извращенец? Маньяк? ― вызывающий взгляд карих, почти черных, глаз.

Меня снова посетило то же чувство, что при первой встрече: что-то здесь не так. Невинный образ не вязался с ее работой, а главное, с тем, что я видел в ее взгляде.

— Сколько тебе лет? ― всматривался в ее лицо.

— Женщинам такие вопросы не задают, ― огрызнулась, и снова попыталась выдернуть руку. Меня не волновало бесцеремонный это вопрос или нет, я хотел узнать разгадку. — Неандерталец! ― шипела не хуже змеи. ― Ты слышал, что такое права человека? Женщины не собственность, чтобы вот так с ними обращаться. ― Устав безуспешно биться, она сменила тактику: расслабилась и заговорила совершенно беспристрастным тоном: ― Еще раз спрашиваю, что тебе от меня нужно? ― несмотря на внешнее спокойствие, в ее глазах пылал огонь. Она так просто не сдаться, ни за что не покорится.

Невольно я опустил взгляд к ее груди, прошелся по плоскому животу и округлым бедрам. Теперь она совсем не походила на угловатого и нескладного подростка, определённо, она старше, чем кажется. Или чем хочет казаться. Что это за уловка: взрослая женщина в образе подростка? Капкан для глупцов? Какой нелепый. Для чего? Строить из себя невинную овечку, когда ее ловят на том, что она шпионит за людьми?

— Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, ― перешел к делу, она не могла не понимать, зачем мне понадобилась.

— Понятия не имею, ― пела старую, как мир, песню.

— Да неужели? ― встряхнул ее, чтобы она окончательно уверилась, что я настроен серьезно.

Она, прищурив глаза, смотрела на меня как дикая кошка — обдумывала, как поступить.

— У меня нет фотографий, ― нагло заявила, ― я не успела ничего снять.

Маленькая лгунья! Уносила бы она так ноги, если бы нечего было спасать.

— Так, слушай, ― устал ходить вокруг да около, эта девица вполне способна еще долго заговаривать мне зубы. ― Будешь и дальше строить из себя дуру — я превращу твою жизнь в ад. Ни работы, ни денег, не перспектив. Поверь, я способен на это.

Но ее было не запугать, и она тут же выдвинула встречное требование:

— Я отдаю карту, и мы забываем об инциденте и что вообще когда-то встречались.

Ну и наглость! Она еще диктует свои условия? Пора поставить ее на место и дать понять, кто тут на самом деле главный.

Любишь играть, бегунья? Значит, поиграем.

— Договорились, ― сделал шаг вперед, припечатав ее телом к стенке так, что из ее легких с резким сипом вышибло весь воздух. ― Но после этого, так называемого, инцидента у меня остался неприятный осадок, ― я потянулся к ней и сразу уловил тонкий фруктовый аромат вкупе с некой летней свежестью. Приятно и ново.

Она уперлась ладонями в грудь и отпихнула меня:

— Со своими душевными травмами справляйся сам, ― не струсила и бросила мне очередной вызов.

Снова приблизился и уже не сдвинулся с места, когда она в очередной раз попыталась оттолкнуть меня.

— Я предпочел бы получить компенсацию от тебя, ― делал недвусмысленные намеки, и наблюдал, как ее зрачки расширяются от адреналина, выброшенного в кровь.

— А я бы предпочла послать тебя куда подальше, ― не поддавалась ни страху, ни панике, и стойко выдерживала мой напор.

Она не сводила с меня черных глаз, в которых читался ее воинственный настрой. Настоящая королева воинов. Одно неосторожное движение с моей стороны и она вцепиться зубами мне в глотку. Дикая и необузданная…

Я поддался внезапному порыву и поцеловал дикарку. Она взбрыкнула и что-то промычала, упорно сжимая губы и пуская в ход кулаки. Я успел перехватить ее запястья, и, воспользовавшись секундной растерянностью, скользнул языком между ее губ, пробуя на вкус эту амазонку из тропических лесов.