Следующая остановка – Лондон. Реальные истории из жизни русских эмигрантов последней волны

Елена Отто

Предупрежден – значит вооружен. Практическое пособие по выживанию в Англии для тех, кто приехал сюда учиться, работать или выходить замуж. Реальные истории русских и русскоязычных эмигрантов, живущих и выживающих сегодня в самом роскошном городе мира. Разбитые надежды и воплощенные мечты, развеянные по ветру иллюзии и советы бывалых. Книга, которая поддержит тех, кто встал на нелегкий путь освоения чужой страны, или охладит желание тех, кто время от времени размышляет о возможной эмиграции.

Языковая практика

— Ну почему, почему, почему? Ты — такая красивая, такая стройная, такая умница, почему ты не могла выбрать кого-нибудь другого?

— Мам, почему другого? Даби очень нравится мне. Больше других.

— Как может нравиться эта черная образина! Он же как будто из зоопарка! Боже мой, ну что ты в нем нашла?!

— Мам, прекрати истерику, а то я обижусь и положу трубку. Как ты не поймешь, что это мой выбор, и я вижу человека! Разве можно судить по внешности!

Подобные телефонные переговоры ведутся уже неделю. Слезы, вопли, крики. Кидаются обвинения и оскорбления, вешаются трубки, тратятся деньги. Компромисс не обнаруживается. Таня имела неосторожность отправить маме фотографию со своим чернокожим парнем. Они встречаются с Даби уже полгода, она часто говорила о нем маме, но такой реакции не предполагала.

— Ты просто не можешь представить себе последствий! Ты подумала, какими уродами будут твои дети!

— Какие дети, мама! О чем ты! Мы просто встречаемся! Я не собираюсь выходить за него замуж, говорю же тебе!

— И не вздумай привозить его домой! Таня, если ты не расстанешься с ним немедленно, я сойду с ума!

Мама не спит ночами, глотает успокоительные и отчаянно ищет способ образумить дочь. Ей кажется, дочь сошла с ума и не ведает, что творит. Сейчас они просто встречаются, потом Таня непременно забеременеет, и он ее бросит. И Таня привезет этого черного ребенка домой, и это будет позор на весь Нижний Новгород!

Вот только Таня не собирается домой. Ни с ребенком, ни без него. Она уже два с половиной года живет в Лондоне и считает, что пути назад отрезаны. Ей двадцать один год, но она выглядит старше своих лет. Серьезнее рассуждает и ставит перед собой серьезные цели.

— Лондон — очень жесткий город, — говорит она. — Здесь нельзя быть размазней. Нельзя опираться на эмоции, нельзя расслабляться. Если хочешь устроиться здесь — иди напролом, хватайся за любую работу, стучи во все двери, используй любую возможность.

То, что рассчитывать приходится только на самое себя, Таня поняла еще в аэропорту по прилете. Пятерых девчонок из Нижнего Новгорода встретили двое представителей фирмы и, прежде чем везти на квартиру, потребовали депозит по двести фунтов с каждой. Девчонки пытались протестовать, на что им было предложено ночевать в аэропорту и в дальнейшем искать жилье самостоятельно. Пришлось согласиться. Доставив девчонок на квартиру, парни обещали наутро заехать и отвезти их в агентство по трудоустройству, но — что неудивительно — так больше никогда и не появились.

Утром, выйдя на улицу, Таня обнаружила себя в пакистанском квартале: отовсюду слышалась восточная речь и музыка, бродили закутанные женщины и пахло незнакомой едой. На минуту ей показалось, что она вовсе не в Лондоне, а где-то на Ближнем Востоке, и вчерашние встречающие обманули их не только с квартирой, но и со страной. И вот сейчас из-за угла появятся люди и утащат их в какой-нибудь бордель, рассказами о которых пугали еще дома. Но через полдня плутаний по городу они вышли на Тауэрский мост. Почему-то они ему уже не удивились и не обрадовались.

Через неделю с квартиры девчонок выгнали. По счастью, к тому времени они уже смогли сориентироваться, куда устроиться. День, прожитый в Лондоне, стал считаться за неделю, прожитую в России.

За первый год в Лондоне Таня сменила десяток работ и десяток квартир. Ее первый парень оставил ей семьсот фунтов долгов, которые она выплачивала два года, и море неприятных воспоминаний. Какие-то девичьи иллюзии, с которыми она приехала в страну, растаяли без следа. Тогда ей было девятнадцать лет, студентка лингвистического факультета, она приехала с подругой на летние каникулы подучить язык и посмотреть страну. На второй же день встретила парня из Сирии, который представился владельцем кафе и пообещал им работу. Он обещал устроить ее с жильем, познакомить с нужными людьми, оформить необходимые документы. Когда Таня поняла, что у него нет ни кафе, ни связей, она уже была безнадежно влюблена в него. Личная жизнь в России не складывалась, и сейчас она целиком отдалась новому чувству. О возвращении в Россию к началу учебного года уже не шло и речи. Ахмет уезжал, приезжал, пропадал неделями, баловался наркотиками, нигде не работал, но жил на широкую ногу, тратя крупные кредиты. Оформив очередную кредитную карточку на Танино имя, он растворился в толпе, и с тех пор она его больше не видела.

Потом был еще один парень, который бросил ее через несколько месяцев и уехал домой жениться на девушке, которую выбрали родители, потом третий, который забыл сказать, что у него уже есть жена на родине… Расставшись с последним, Таня приняла решение заняться своей жизнью всерьез. В очередной раз продлила студенческую визу, устроилась кассиром в «Теско», переехала с подругой в отдельную квартиру и через несколько месяцев наконец-то встала на ноги. У нее уже есть все необходимые документы, она работает на двух работах, берет сверхурочные — откладывает деньги на учебу. Теперь она бегает по утрам, придерживается раздельного питания и тщательно следит за фигурой. Придирчиво выбирает одежду в магазинах, ищет что-то особенное и совершенно не приемлет английского равнодушия по поводу одежды. Любит подчеркивать фигуру и всегда носит высокие каблуки.

— Ненавижу расслабляться. Когда-то пообещала себе, что, несмотря ни на что, буду всегда следить за собой. И ненакрашенная не пойду даже в булочную. Даже если здесь на это не обращают внимания.

Таня полностью освоилась в новой стране, безоговорочно приняла и ее менталитет, и обычаи. Общаясь со мной, она признается, что говорить по-русски становится все сложнее. Путаешь слова и с трудом находишь русский эквивалент некоторым английским понятиям. Овертаймы, парт-тайм, лендлорд, бойфренд.

— Когда найдешь клинику, обратись сначала в ресепшн.

— Что это? — спрашиваю.

— Что? Ну, что-что… девушка там сидит, записывает всех.

— Регистратура, что ли?

— Ресепшн, — морщится Таня.

У нее уже не осталось русских подруг, она намеренно заводит английские знакомства. Английский, с которым у нее и по приезде не было особенных проблем, сейчас стал родным, и она может часами говорить по телефону на нем. С интересом читает статью в русской газете и сама себе удивляется:

— Как непривычно уже воспринимать русский текст.

— Неужели ты совсем ничего не читаешь? — поражаюсь я.

— Я читаю. Журналы. Книги. Газеты. На английском.

Я молчу. Лингвистический факультет — это все-таки особая каста. Простым смертным не понять. Я твердо принимаю решение никогда в жизни не допустить того, чтобы русский язык стал непривычным. Хорошо выучить чужой язык. Плохо забыть при этом родной.

У Тани серьезные планы, она собирается поступать в университет в Лондоне, чтобы иметь настоящую профессию и не сидеть больше за кассой. Уже выбрана и специальность, и вуз, вот только с деньгами проблема. Жители Великобритании и Евросоюза должны платить тысячу фунтов в год за обучение, а иностранные студенты восемь. Таких денег у Тани нет, и она давно уже подумывает о том, что придется заключить фиктивный брак. Выходить замуж по-настоящему ей не хочется — уж слишком много неприятностей у нее в жизни из-за мужчин.

Сейчас у нее есть Даби, самый порядочный из ее парней.

— Ну и что, что он чернокожий, — удивляется она. — Зато он очень добрый и заботливый. Я могу быть с ним искренней и не бояться, что он меня обидит. По-моему, это самое главное. А мама… мама живет в другом мире и не понимает, что у меня все по-другому.