Правила Лебядей

Елена Ровинская (2021)

Жила была девочка, которой не повезло. Арест, потом депортация и… привет, любимая Родина! Оказавшись вдруг не у дел, бывшая стриптизерша Алена возвращается в другую древнейшую профессию, журналистику. красивые герои слр Содержит нецензурную брань.

Выпавшая Реальность

Позже, оглядываясь на весь свой роман с водителем, Алена никак не могла понять, с чего это началось. В начале ей было просто очень тоскливо… Настолько тоскливо, что в поисках хоть какого-нибудь тепла, она подружилась с Бонечкой. Просто потому, что знала ее из прошлого

— Позволь дать тебе совет, — сказала она. — Найди себе мужчину, пока ты не потеряла товарный вид.

— Мужчину? На телевидении есть мужчины?.. ГДЕ?

— На тебя найдутся.

Алена молча дернулась, покачав головой.

— Замуж? За творческого? Да ты с ума сошла!?

— Спустись на землю, — строго велела Бонечка. — Тебе уж не восемнадцать, чтоб так выебываться! И, кстати… не одолжишь мне пятьсот рублей до зарплаты?

А дальше…

Алена сама не до конца понимая как, она вдруг обнаружила себя покупающей пиво для Бонечки и смазливого мальчика с работы. А потом, всего час спустя, — на пассажирском сиденье белой «Короллы» с высунутой в окно ногой.

С водителем.

Без презерватива!

Дальше все стало еще быстрее. Утро застало Алену у гинеколога: внизу все щипало от мирамистина.

Врачиха, грубая и противная, решила на нее наорать. Алена в ответ уперлась руками в бедра и прокатила ту на отборных матах, изученных в медучилище. Так говорили с сестрами-стажерками хирурги и, услыхав знакомые с мединститута слова, врач присмирела. Они сошлись на аллергии-психосоматике, Алена получила антигистаминный укол и они распрощались. Уважительно, хоть и без тепла.

Ежась от зябкого ветра, Алена порысила на телекомпанию.

Она еще думала, как она до всего этого дошла, когда смешки за спиной подсказали: нет. Она не дошла до этого, а упала. Низко! Аленин разум закоротило. Как так? Она — экзотическая красавица, похожая на принцессу Жасмин!.. Она, к ногам которой бросали деньги богатые старики!.. Она же — предмет насмешек!

Прозрение было жесткое, как удар кулаком в лицо.

Водитель с утра пораньше всем, все, с подробностями рассказал. Настолько подробно, что один из водителей не выдержал, и крикнул ему:

— Заткнись!

Алене это выдала Бонечка. В курилке, на лестнице, тет-а-тет.

Алена молча вдыхала и выдыхала, не зная, что и сказать. Шок. Боль. Снова боль.

— Как ты докатилась до такой жизни, мать? — спросила Бонечка.

— Ты сама мне сказала: «Спустись на землю!»

— Но я же не говорила тебе: «Искупайся в грязи!» Что ты собираешься делать?

— Что, выбор есть?

— Есть, — ответила Бонечка. — Ты должна влюбить в себя этого мудака, а потом бросить.

Алена демонически рассмеялась.

Неделю Водитель не попадался ей на глаза.

Алена сумела справиться. Помогла железная самодисциплина. Это приличная девушка может засесть с подружками и винишком, чтобы сладостно пострадать. Стриптизерша, — неважно целое ли в ней бьется сердце, или же лопнувшее на части, — должна обуть стрипы и выйти в зал. Соблазнять, обольщать, поддерживать разговоры с другими и показывать сиськи, вращаясь вокруг шеста.

Первое правило стриптизерши: умение держать свою боль в себе, всегда равняется количеству полученных карт… или неполученных, если с дисциплиной все плохо. Алена никогда не уходила домой, не имея при себе по крайней мере, пятнадцать карт за ночь.

На этой дисциплине она сумела выехать и сейчас.

Девушки-коллеги, поначалу ее ненавидевшие, прониклись и пригласили посидеть на «грибках». Видимо, правила кодекса приличных женщин гласили: если с девчонкой обошлись незаслуженно гадко, ее надо пожалеть.

Алена пошла, рассчитывая, что ее отвращение к себе схлынет. Заберет эту жгущее до боли желание убивать, отыгрываться, пытаться его влюбить… Но вместо этого выяснила, что Водитель влюблен в какую-то Дашку.

Обесцвеченную добела блондинку из «Дорожного Патруля». Тростинку с ногтями-саблями, одетую в кожу и бутсы, какой бы жаркий не стоял день. Возможно, Даша пыталась казаться Пантерой, но Алена сразу признала в ней Лебедя. Сломанного Лебедя.

За кожаным камуфляжем скрывался страх.

Дашка всегда держалась особняком и Алена не собиралась сближаться с ней, под предлогом: «Давайте, девушка, будем подругами? Ходить станем вместе?» Сама она прекрасно умела прикинуться серой уткой и воспользовалась моментом, чтоб завести друзей.

У Даши на компании друзей не было. Девчонки считали, что она стерва и Алена внутренне хохотала до слез.

Настоящие стервы всегда пытаются выглядеть нежными. Удивительными, как феи. Стервы всегда носят локоны, пайетки и бело-розовые одежды. Или, широкие мужские рубашки и мамичью гульку на голове. Она была той, кем Даша лишь пыталась казаться… Но водителю нравилась Даша, а не она.

И именно этого, Алена не могла спокойно принять!

Вместо того, чтобы отпустить, она погрузилась в психоанализ. Она признавала, что ее погубила самоуверенность. Признавала, что очень грубо и незатейливо навязалась ему… Чего она никак не могла признать, так это простого и очевидного: Алена считала себя сокровищем для Водителя, не будучи сокровищем для него.

Это в стрипклубе богатые мужчины сидели к ней в очередь, словно в банке и ждали, пока предыдущий гость свалит. Это в стрипклубе бармен наливал ей ледидриньки без алкоголя, чтобы она не свалилась первая.

В Хабаровске, на телекомпании «Даль-ТВ», Алена пила химический чай из пакетика утрам, «абсентер» по вечерам и ждала, когда до нее снизойдет мужчина, к которому сама снизошла.

Впервые в жизни она понимала: каково это — ждать звонка. Следить, где он шляется. Думать, с кем.

Теперь она уже не смеялась над тем, как извращалась в кулинарии Хозяюшка. Она крепилась, чтоб не позвать водителя к себе жить. К себе, за свой счет, в свою собственную квартиру.

Когда из недоступной красавицы, она превратилась в издерганную озлобленную крысу, девушки на телекомпании еще сильнее прониклись и начали мягко давать советы по стилю. Чтобы она распустила свои чудесные волосы и не прятала тело под мужскими рубашками. Алена лишь улыбалась: она прекрасно знала, что стоит ей одеться, как надо, подруг у нее не останется.

А ей ужасно нравилось так вот, со всеми вокруг, дружить. Против Дашки, к примеру. Девочки ей сочувствовали, очень ей помогали, придумали Водителю обидную кличку и рассказали ей все-все-все.

Помимо недоступной соблазнительницы-Дашки в кожаной мини, у Водителя была любимая девушка, с которой Водитель живет. Обычная, ничем не приметная девушка, которая трудилась бухгалтером и готовила потрясающую домашнюю еду.

Мир пал.

Радиоактивный пепел кружился над головой. Так низко Алена не падала даже в худшие времена, когда, работая в «Бэбидоллс» встречалась с неким Василисом. Тот врал про свою профессию, но дарил настоящие стодолларовые купюры. Алена находила его ужасным, но обожала водить его «мерседес». Сам факт, наличия «мерседеса», сгладил тот факт, с работой. Факт, что вместо сдачи домов под ключ, в качестве архитектора, Василис выдает ключи от номеров, как портье. А архитектор — это его папаша.

Тогда она думала, что ниже Василиса не падет. Теперь понимала, что она пала. Василис, по крайней мере, любил ее. И возил жратву. И давал ей деньги. И вынимая из «мерседеса», вел в дорогой отель.

Возитель же трахнул ее в «Тойоте-Королле», да еще на пиво развел! И это было особенно неприятно!

— Я больше никогда не влюблюсь, — сказала Алена Бонечке, когда они вместе пили «абсентер» с «кириешками», сидя на камнях у реки Амур.

— Не зарекайся, — сказала Бонечка, глядя в реку. — Ты погоди сперва, когда приедет «Амур».