Завтра были письма

Елена Ронина, 2023

На страницах этой книги одновременно разворачиваются две истории любви: Славы и Норберта, Риты и Павла. Сорокалетние женщины влюбляются и готовы изменить свою жизнь. Но возможно ли это? Как всегда в своих романах, Елена Ронина говорит о нравственности, о долге, об ответственности. И, конечно же, о любви. Но каждый понимает любовь по-своему. Это чувство может как возвысить человека, так и разрушить.

Глава

4

Маргарита неслась ей навстречу.

— Про работу ни слова! Я же не говорю про работу!

Слава расхохоталась и кинулась обнимать подругу.

— Посмотри на себя, ты опять похудела. Сколько можно так пахать, дурында молодая? Куда ты едешь в этом году отдыхать? Ты знаешь, так повезло! Едем с Эдиком на Тенерифе. Практически даром. Такая акция в ТУИ. Вы тоже можете ездить через ТУИ.

— Рита, ну что ты говоришь, какая туя в Москве?! И вообще, что это такое?!

— Ой, темнота, это фирма туристическая такая. Ой, Славка, как вы только живете — пещерный век!

Слава слушала Риту и расслаблялась. Рассказы лились нескончаемым потоком, к этому она уже привыкла. Маргарита обладала совершенно превосходным и уникальным даром говорить за двоих: сама спросила, сама ответила. И это абсолютно не напрягало, даже наоборот. День был сложным. Во-первых, разница во времени, во-вторых, вчерашний перелет: в голове еще немного шумит.

Слава приезжала на книжную ярмарку уже третий год подряд. Она обожала атмосферу выставки. Десятки тысяч издателей, книготорговцев, литературных агентов, библиотекарей и, конечно, писателей съезжаются в октябре во Франкфурт. Эту выставку иногда называют «матерью всех книжных ярмарок». Что-то в этом есть, нужно приехать сюда хотя бы один раз, чтобы поверить этому.

Новейшая история выставки началась в 1949 году, и с тех пор Buchmesse, или книжная ярмарка, проходит в центре Германии ежегодно, став крупнейшим книжным форумом планеты. Есть подобная весенняя выставка в Лейпциге, но это уже не то. И дело даже не в размахе, а в атмосфере.

* * *

Рукописями во Франкфурте-на-Майне торговали еще в Средние века, а великий Гутенберг, который изобрел в пятнадцатом веке книгопечатание, ездил из родного Майнца именно во Франкфурт продавать свои первые книги. Позже сюда стали съезжаться издатели и книготорговцы со всей Европы. На время ярмарки в Кельне снаряжали даже особый корабль, который доставлял во Франкфурт гостей. В прошлом году выставка проходила под эгидой года Китая. Две тысячи десятый год — год Аргентины.

Слава была издателем достаточно популярного глянцевого журнала о путешествиях. Впрочем, она не любила слово «глянцевый», хотя, естественно, в ее журнале присутствовали и рецепты, и разговоры о моде. И все же основным были серьезные статьи о странах и континентах, советы врачей и психологов, странички юристов и бизнесменов. Да много всего. И, конечно же, много места в каждом издании было отдано под рекламу. Тут уж никуда не деться. Именно реклама, согласно известному постулату, двигала журнал вперед. Но нужно находить грань. Ту тонкую черту между объемом рекламы и статьями, благодаря которой читатели должны эту рекламу увидеть, обязательно ею воспользоваться, но все это должно быть как бы между строк. Не стать главным. Главное все же — это интересные темы статей и их живой стиль.

Книжные выставки-ярмарки Слава старалась не пропускать, считала их важными. Можно завязать новые знакомства, назначить встречи с потенциальными партнерами. Ну, и подышать воздухом книжного бизнеса. Что у нас в моде сегодня?

Но выставка — это всегда и огромная нагрузка. Шутка ли, обойти все десять павильонов, а это без малого сто семьдесят две тысячи квадратных метров! При этом, как правило, экспозиции расположены на нескольких этажах. У Славы на этот случай всегда имелись запасные туфли в огромной сумке-бауле. Ну и посмотреть саму выставку тоже нужно: пробежать через новые стенды, набраться идей, что-то почерпнуть, что-то, наоборот, вычеркнуть, взять материалы в Москву.

Раньше Слава еще и набирала целую кипу рекламной продукции. Сейчас ничего этого уже не нужно, все можно найти в интернете, нужны только адреса сайтов. Стало легче? Наверное. Но! Постоянные споры, что такое интернет — благо или вред. Вот сейчас, на этой самой выставке, она скажет — вред. Раньше она вечером, перед сном в гостинице, беглым взглядом просматривала найденное на стендах, сортировала, что более интересно, что менее. Утром после завтрака уже более осмысленно просматривала отсортированную пачку рекламных проспектов и шла на выставку с идеями и вопросами, а не просто поглазеть, авось что в голову придет. Сегодня ходила вот именно так, не было особой системы. И многое нужно было держать в голове. Вот сейчас — голова совершенно забита, нужно не забыть главного и сделать хотя бы короткие записи.

А с другой стороны, что-то не отложится, и ладно. Первый день — он всегда спланированный. И намеченные загодя переговоры, и принятые сегодня решения, — все было предсказуемым. Следующие два дня, как правило, вытекали из первого. И обязательно нужно было оставить время на непредвиденное. Никогда еще Слава Карелина не уезжала из Франкфурта без свежих идей для новых рубрик своего журнала.

Встречи, разговоры, форумы и круглые столы… Какие-то разговоры совсем незначительные, ни о чем, лишь засвидетельствовать свое почтение, какие-то — очень важные, к каким-то она готовилась специально. Нужно решать проблемы, вести переговоры на перспективу.

Слава заметила: в этом году намного сильнее, чем раньше, представлена электронная книга. С традиционной, бумажной, она не конкурирует, а образует выигрышный для обеих сторон симбиоз, именно так выразился в своем интервью директор Франкфуртской международной книжной ярмарки Юрген Боос.

«Как сближаются, поддерживая друг друга, книгоиздательство и кино, так уже начали сближаться с книгой новые технологии», — подчеркнул Боос.

Значит, пора готовиться и к журналам в планшетах. Проблема? Еще какая! Но все равно двигаемся только вперед! И для этого тоже нужно обязательно, отменив все дела, каждый год ездить на ярмарку во Франкфурте.

* * *

Рита трещала без умолку, выпаливала свои новости без конца и по внешнему виду Славы безошибочно, как ей казалось, угадывала, как у московской подруги идут дела.

— Вот ты совсем не отдыхаешь, по тебе видно. И чего ты все время летаешь? Ты знаешь, как это вредно? Там же кислорода нету. — Рита подняла ладони. — Кожа же сохнет. Ты видишь, какая у меня кожа? Да ты не на лицо смотри, на руки! Видишь? Как у младенца! Специально на косметические процедуры хожу. Германия — это тебе не Россия. Возраст женщины определяется по рукам! Если руки ни к черту, все остальное можно даже не показывать.

Да, подумала про себя Слава, и об этом ей говорит пышка Маргарита? Женщина, возраст которой с первого взгляда определить довольно-таки сложно. А Маргарита секрет свой и не раскрывала. Зачем? Сами гадайте, если уж вам так невмоготу узнать, сколько ей лет. У женщины возраста нет (это особенно если после пятидесяти). Есть состояние души. Этого вполне достаточно, лишь бы душа присутствовала.

Маргарита только последние лет пять начала рассказывать правду про свой возраст, до этого тщательно его скрывала. Вслух беспощадно срезала себе целую десятку, вечно прокалываясь на рассказах об общих знакомых. «Да мы с ней в одной группе в институте учились!», «Да она ж вся в подтяжках, ты знаешь, на сколько лет она меня старше!». И так далее.

Слава никогда не рассказывала Маргарите, что догадывается о ее возрасте. Зачем? Давняя подруга действительно выглядела просто прекрасно: моложавая, улыбающаяся, подвижная. Рита периодически набирала вес, причем набирала серьезно. Но поправлялась она вся, всем телом, тут же меняла гардероб, начинала носить шарфы и длинные бусы и никому и в голову не могло прийти, что в нашей Рите с некоторых пор плюс семь! Да Дюймовочкой она никогда и не была, так что лишние килограммы мешали только ей самой. С весом Рита боролась всегда, но, значит, не забывая и про ладошки. А вдруг и на них кто обратит внимание?

Слава вполуха слушала Риту, та уже перешла к обсуждению соседей.

— Нет, ну какие паразиты! Наш Максик топает?! Ты видела, чтобы коты топали? Он же не ежик. Я теперь на балконе молчу. Выхожу и молчу. Вслушиваются, ты понимаешь. И разносят информацию по всему дому.

— А ты что, на балконе по-немецки говоришь?

— Обалдела? Откуда? По-немецки я говорю исключительно в магазине и в банке. На родном балконе только по-нашему. Но эти заразы как-то научились переводить. Ой, Славка, но я все ж таки уже девятнадцать лет на этом балконе разговариваю. Видишь, какие они въедливые! — Рита наконец выдохнула: — Ну ладно, я все про себя да про себя. Про тебя не спрашиваю. Сейчас сядем в ресторанчике, такой тут уютный нашла, прелесть, тебе понравится, винтажный, и ты расскажешь все подробно. А пока я тебе еще про Глеба расскажу. Ну такой паразит оказался…

Да, Глеб всегда шел после Максика. Это было очень важно — рассказать про Глеба. Глеб долгое время был начальником, на которого Рита работала. Сначала оба были довольны друг другом, Рита практически считала Глеба сыном, он Риту — тетей. Ясное дело, земляки! Маргарита до переезда в Германию жила в пригороде Петербурга. Глеб доверял Рите все свои деньги, так как из родного Петербурга не выезжал и руководил бизнесом издалека. Рита как могла управляла компанией. Может, что и не могла, но работала честно.

Слава в каждый свой приезд во Франкфурт выслушивала очередные подробности из жизни несчастного мальчика. Да, умный, красивый, толковый, но никак не встретит свою судьбу. Ясное дело, этим проходимкам нужны только его деньги. А у него душа! Вот поэтому сороковник, а все один. А как прекрасно он относится к Рите! Да-да, все так. И Слава тоже, ни разу в жизни не увидев этого удивительного Глеба, относилась к нему практически как к родному.

А потом Глеб женился на Свете и вывез ее на ПМЖ. Рита как в воду глядела, не удалось все-таки уберечь хорошего мальчика от молодой пираньи. Света тут же разобралась, что в Петербурге ей не очень интересно, и приняла решение прорываться на Запад! При этом пообещав Глебу поставить его бизнес во Франкфурте на новые, более современные рельсы. За границей Свете явно не нужна была тетя Рита, которая не только давала советы, но еще и присматривала. А к чему присмотр молодой двадцатилетней девице? Можно что и совсем ненужное заодно увидеть и с мужем информацией поделиться.

Света сама хотела управлять фирмой, ей не нужны были советы и действия Риты по старинке. Конечно же, разбитная девица могла бы поговорить с Ритой по-человечески, по-людски, объяснить, что, мол, сама попытаюсь, уступи, тетя, дорогу. Но, как выражалась Маргарита, «молодой стерве» это было не нужно, ей хотелось показать Глебу свою значимость. А как ее лучше показать, как не на отрицательном примере? Проводя параллели. Вот тебе старая кошелка Маргарита, которая за десять лет, прожитых в Германии, не научилась говорить без ошибок, а вот — молодая разбитная Света! Говорит, правда, Светка тоже не очень, но грудь колесом, знает, что такое «гешефт», и умеет строить глазки в банке.

Как ни странно, немецким банкирам Светкины глазки тоже оказались интересны. Рита не сразу заметила происки молодой бабы, не думала, что той захочется работать. Зачем? Ей же и так все дали! Это Рите дать было некому! А ей-то зачем? От скуки?

Риту вышибли из ранга тети в два счета. Глеб перестал с ней общаться, что для Маргариты было самым страшным. Она все ждала, что вот он придет, он все поймет, он опять будет с ней говорить за жизнь, а она, в свою очередь, давать ему нехитрые житейские советы.

За предыдущий год Глеб не пришел ни разу.

— Нет, ты можешь себе представить, встретила его в «Алди». Идет мимо, в каких-то шлепках. Он бы еще в трусах пришел. Кивнул мне: «Привет», и дальше понесся с тележкой. Тележка, полная пива. И это с его-то почками. Слава, люди до чего же странные. Ты же помнишь, что у нас с ним было?

— Да ничего у тебя с ним не было, — удалось вставить Славе.

Последние годы Слава про Глеба слушать не любила. Поскольку она и Глеба-то никогда не видела, а Светку тем более, и все про их жизнь знала только со слов Риты, сложно было вот так вот за глаза сначала полюбить, а потом резко разлюбить. Ей понятна была и точка зрения другой стороны. Она все понимала про Светку, которой нужно было окончательно привязать к себе Глеба, а как это сделаешь без наглядного примера? Для этого у Светки просто не было ни времени, ни мозгов. А Глебу что, разорваться? А может, он просто влюбился? Как это говорится про ночную кукушку и дневную? Да и им столько всего обсудить с Ритой нужно, стоит ли тратить время на Глеба? Он уже все равно в прошедшем времени. Вон, даже не остановился в магазине.

— Да? Ну это-то ты, конечно, права! Это ж никто не спорит, — легко согласилась Рита. — Ну как тебе кафе? Класс?