По дороге в легенду

Елена Самойлова, 2008

Жизнь наемницы проста и понятна: выполняешь один заказ – берешься за другой, иногда уходишь в отпуск. Но бывает, что и работа не в радость, и заказчик не подарок, а ощущение одной большой подставы крепнет с каждой пройденной верстой. И все бы ничего, но приобретенный ненароком артефакт все больше вживается в роль личного советчика, а дорога впереди, ой какая долгая...

Глава 3

Алессьер

Существуют две точки зрения на любой вопрос — моя и неправильная.

Из обращения к разумным расам неизвестного сидхе

Меня разбудил противный писк, раздающийся прямо в голове. Я резко села и с удивлением обнаружила, что опять спала не раздеваясь. Писк в голове моментально утих, зато раздался ироничный голос Фэя:

«Проснулась, спящая красавица?»

Это ты, что ли, такую оригинальную побудку изобрел? А что-то менее мерзкое озвучить нельзя было?

«А ты бы проснулась?»

Наверняка. Так чего разбудил?

«Лесс, я вынужден напомнить, что у тебя встреча утром назначена».

Ладно, намек поняла, встаю.

Я соскользнула с кровати и с хрустом потянулась, разминая слегка затекшее за остаток ночи тело. После вчерашнего представления, устроенного мне этим… Джерайном… я просто пришла и вырубилась, едва добравшись до кровати. Видимо, перенапряжение и недосып сыграли свою роль. Все-таки тяжеловато выполнять одно задание за другим. Я и отпуска-то нормального в глаза не видела лет пять. Вот выполню задание этого красноволосого извращенца — и уйду на отдых. За такие деньги, что он мне обещал, можно несколько лет жить в столице, не заботясь о хлебе насущном. А если в одной небольшой деревеньке на востоке — и того больше. К тому же я давно не навещала Эрин. Интересно, как там она? Ей скоро исполнится восемь, а она до сих пор видит меня в лучшем случае два раза в год. Конечно, отсылать деньги и вещи — это хорошо, но неплохо бы еще и самой заезжать почаще…

Но возвращаемся к нашим баранам.

Я надела перевязь с клинками, которую сняла вчера перед тем, как лечь спать, и проверила, удобно ли мне выхватывать квэли. Удобно. Впрочем, как всегда. Кстати, насчет нанимателя…

Фэй, а что там Джерайн говорил про сведения о предыдущем носителе?

«Вообще-то Джерайн Тень был им. Если интересует, я могу о нем рассказать».

Давай.

«Джерайн Тень — один из моих создателей. Родился…»

Так, дату рождения пропускаем. Семейное положение тоже. Дальше.

«Хорошо. Он больше ученый, чем воин, что не слишком характерно для д’эссайнов…»

— Для кого-кого? — Я чуть не выронила походную сумку, в которую собирала нужное мне снаряжение. — Так этот Джерайн — д’эссайн?! Так они же вымерли лет пятьсот назад! Полностью. Подчистую! Вся раса вымерла не то от эпидемии, не то сами себе помогли, хроники на эту тему расходились во мнении. Но точно известно, что около пяти веков назад раса этих каннибалов исчезла в никуда.

Похоже, от такой информации Фэй сам несколько «подвис» и на долгую минуту замолчал, видимо переваривая столь шокирующие сведения. Потом снова заговорил, но его «голос» уже не был столь иронично-уверенным, скорее подавленным:

«А подробнее можно? Я находился в изоляции вместе со своим предыдущим носителем, поэтому совершенно не в курсе, что происходило за стенами подземелья».

Давай так: ты сначала мне рассказываешь все, что знаешь о Джерайне, а потом я тебе рассказываю то, что знаю о том, куда делась раса твоих создателей. Все-таки в библиотеке моего родного города было очень много хроник того периода и о д’эссайнах в том числе. Сидхе, знаешь ли, не очень хорошо сосуществовали с ними. Хотя бы потому, что никак не могли разобраться, какая раса страшнее и круче. Сейчас, после того как д’эссайны вымерли, сидхе стали грозой разумных рас. Заняли нишу самых жутких существ. Теперь раса твоих создателей осталась только в страшных сказках на ночь и в легендах, а сидхе сторонятся и боятся до сих пор.

«Хорошо… Джерайн далеко не самый лучший из воинов своей расы, но почти гениальный изобретатель. Создавал он достаточно оригинальные механизмы, и они всегда были ему интереснее, чем что-либо еще. В возрасте восьмидесяти лет он создал меня. Вернее, поначалу это был только концепт, но благодаря совместным усилиям д’эссайнов, людей и гномов, опирающихся на некоторые технологии Древних, его воплотили в жизнь.

Позже в меня встроили занимательную функцию — анабиотический сон-смерть под стасис-полем. И Джерайн, как автор оной идеи, решил апробировать ее на себе. К сожалению, в настройки вкралась небольшая ошибка, которая вместе с плохим физическим состоянием моего предыдущего хозяина помешала сделать параметры достаточно точными. Он намеревался настроить меня на обеспечение десятидневного анабиоза, но из-за ошибки анабиоз должен был продолжаться до получения следующей команды или же обрыва контакта с носителем. Сам я ничего не мог сделать. Хуже, что хозяин спрятался так, что никто из его коллег не мог его найти, чтобы прервать этот сон. Если бы с д’эссайнами ничего не случилось, моего создателя непременно нашли бы и разбудили лет через десять, но и через десять лет никто не пришел. Не пришел и через сто. А потом и у меня полетели настройки, и стала доступной к выполнению только последняя заданная команда — «сна-смерти» на неопределенный срок…»

— Ясно все с вами, — пробормотала я, доставая из кожаного рюкзака снаряжение для скалолазания, и, осмотрев его, закинула обратно. Пригодится. — Слушай, а сколько лет было Джерайну, когда он лег спать? Время, которое он проспал, в расчет не берем.

«Около девяноста».

— Прие-е-е-е-ехали, — протянула я, садясь прямо на пол и озадаченно покусывая одну из тонких косичек, на которую вернулась серебряная застежка с гранатом. — Он же еще пацан несовершеннолетний! Всевышний, за что ты мне подкинул парнишку?! Я же замучаюсь за ним следить!!!

«А почему несовершеннолетний-то? — удивленно произнес Фэй. — По людским меркам это соответствует примерно тридцати годам».

— Если судить по человеческим меркам, то я уже лет сто как должна была бы лежать в гробу, поэтому для меня это не эталон. У сидхе совершеннолетие достигается в сто лет, и, пока существо не достигнет этого возраста, оно считается либо ребенком, либо несовершеннолетним. Как ты думаешь, почему мы никогда не спариваемся с людьми? Да все потому, что педофилия у нас не приветствуется, какими бы взрослыми ни выглядели эти человеческие дети. А если кто-то из них доживает до совершеннолетия, то они обычно уже ни на что не способны.

«А тебе говорили, что неправильно мерить всех по своей мерке?»

А чем она хуже других?

Весомых аргументов у Фэя не нашлось, поэтому я продолжила сборы, складывая в рюкзак сменную одежду. Теоретически в эту походную сумку поместилась бы только одна смена белья и что-нибудь пожевать на пару дней — таким небольшим он выглядел, но это только на первый взгляд. Рюкзак был магическим. Купленный за бешеные деньги в одном из смешанных крупных городов, он вмещал в себя содержимое платяного шкафа, но при этом весил не больше половины пуда. Куда девалось то, что я туда клала, я толком и не поняла. Маг-продавец честно пытался объяснить что-то там про пятое измерение, но при этом сыпал терминами прикладной магии так, что мне, далекой от этой области, понять что-то было попросту нереально.

«Хочешь, я попробую объяснить?» — влез в мои мысли Фэй.

Нет уж, спасибо. Главное, что оно работает, а как — неважно.

«Ну как знаешь. Кстати, ты обещала поделиться сведениями о д’эссайнах».

Помню я, помню. В общем, в библиотеках Seith’der’Estell, нашей столицы, хранились хроники тех времен, когда д’эссайны исчезли. Наверное, сидхе настолько обрадовались исчезновению вечных конкурентов на звание самой пугающей расы этого мира, что уворовали записи об этом событии отовсюду, откуда только можно и нельзя. Никто не знал точно, что с ними случилось, просто кто-то из приключенцев, воспользовавшись экстренным порталом, ненароком очутился в поселении д’эссайнов. А там он обнаружил только трупы. И все. Дома оказались брошенными. Везде горы не то пыли, не то праха, вещи и ценности не тронуты. Версии, куда делись знаменитые хищники, были разные, но все они сходились в одном — д’эссайны исчезли, как и прочие Древние. К тому же они пропали и из смешанных городов, подобных этому.

Они постепенно исчезали из повседневной жизни, становясь лишь призраками. Отголосками прошлого. Ушедшими в никуда Древними. И тут на тебе — вылез один. И зачем только я его разбудила… Если в Столице сидхе узнают, что спустя пятьсот лет появился д’эссайн, то они в лепешку разобьются, но найдут ту сволочь, которая этому появлению поспособствовала. А я и так капитально испортила им жизнь своим существованием.

«Это как, интересно? Ты же одна из них. А они, как мне известно, только другие расы презирают, за своих-то как раз трясутся».

Устаревшие у тебя сведения, Фэй. Крайне устаревшие. Так было до того, как начали полукровки возникать. Их убивали сразу после рождения, чтобы не загрязнять расу.

«А ты-то тут при чем?»

А я сама полукровка… Только выяснили это не сразу, а в день моего совершеннолетия. Уже после того, как мне вручили квэли и признали воином и полноценным членом общества сидхе. Был там один… который уговорил правителя наложить на меня заклинание узнавания чистоты крови. А я к тому моменту уже знала, что мой отец не сидхе, а кто-то из светлых эльфов. Мать призналась.

Внешне это на мне почти никак не сказалось, разве что кожа была светлее, чем у большинства моих сородичей, но на это как-то закрывали глаза, потому что я считалась весьма перспективной воительницей. Мне пришлось бежать, но меня поймали. Если бы не моя мать, имевшая влияние на правителя, то убили бы. А так — изгнали. Причем с условием, что я не могу появляться ни в одном из городов сидхе под страхом смерти. Правда, я плевать хотела на этот запрет, сейчас никто в пограничных городах меня уже не узнает, а в Столице мне и так делать нечего…

В дверь постучали, и знакомый голос произнес:

— Лесс, я твою куртку принес!

— Ну вот, легок на помине. — Я улыбнулась и пошла открывать.

«А-а-а, это тот вчерашний любовник? Знаешь, Лесс, я бы посоветовал ему поменьше…»

Фэй, заткнись. Засекут.

«Понял, умолкаю».

Я распахнула дверь и тотчас оказалась в объятиях Тираэля. Эльф одарил меня изысканным поцелуем, захватывающим настолько, что я едва не забыла о том, что нам еще на встречу с нанимателем идти. А опоздание — не лучшая черта наемной убийцы. К тому же тогда, когда придется объявить о провале задания.

— Тир, ты не мог бы разделять работу и личные отношения? — выдохнула я, когда наконец-то сумела говорить.

— А я, по-твоему, что делаю? Если бы не умел, то сейчас мы бы наверняка уже находились в постели, а твой наниматель был бы крайне недоволен.

— Нахал.

— Но тебе же нравится, — улыбнулся Тираэль, отпуская меня и поправляя легкий меч, висевший в наспинных ножнах.

— Странно тебя видеть без твоего лука.

— Что поделать, приносить дистанционное оружие на встречу — дурной тон, к тому же использовать в случае чего стрелы в помещении — это смертоубийство.

— Ага, не выживет никто, кроме тебя, — хмыкнула я, беря со стола тяжелый мешочек с золотом — задаток, который придется возвращать.

— Вот именно, а мне хотелось бы еще не раз встретиться с тобой, причем на этом свете, а не за гранью.

— Не сомневаюсь, — пожала плечами я, надевая починенную и вычищенную куртку поверх ножен с квэли. Часть амулетов, обычно таскаемых с собой, я сразу же распихала по карманам, остальные — по возвращении. — Ладно, идем.

— Разумеется, моя светлая леди, — поклонился Тираэль, поднося мою ладонь к губам.

Похоже, перед отъездом я еще раз захочу побыть с ним наедине. Пусть даже потом придется выслушивать мнение Фэя.

Мы не опоздали. Пришли вовремя, но заказчик, невысокий пожилой маг, прячущий начинающую лысеть голову под причудливо украшенным колпаком, уже нетерпеливо мерил комнату шагами под невозмутимым взглядом охранника. Полуорка, судя по внешнему виду.

— Ну где он? — спросил маг, едва я переступила порог в сопровождении эльфа.

— Тут, — кратко ответила я, задирая рукав куртки и демонстрируя браслет с ровно мерцающим рубиновым глазом. — Надеюсь, вы знаете, как его расстегнуть? А то у меня что-то не получается.

— А з-з-зачем в-в-вы его н-н-н-надели?

Ой, а он еще и заикается. От волнения, вестимо. Я ядовито ухмыльнулась, демонстрируя белоснежные зубы. А ведь клыки у меня слегка заострены, и, если широко и радостно улыбнуться, сослепу могут принять за вампира.

— А вы знаете, там десяток вурдалаков его охранял, причем пробудились они сразу же, как только я взяла в руки браслет. Убрать его в мешок я не успела. Интересно, почему вы о них не предупредили? Не знали?

— Ну… я…

Маг как-то стушевался, и до меня дошло, что знал. Понадеялся на то, что я выкручусь. Гад.

— Так вы знаете, как снимается браслет? — «ласково» повторила я, подходя ближе.

— Знаю, конечно, — воодушевился маг. — Я вначале наложу на вас обезболивающее заклинание, отрежу правую кисть, сниму браслет, а потом, разумеется, приращу руку обратно. Начинаем?

— По-моему, вы, господин маг, упустили из виду одно весьма немаловажное обстоятельство, — подал голос Тираэль, до того молча подпиравший дверной косяк плечом. — Вероятность того, что конечность прирастет обратно, составляет пятьдесят процентов.

— Вот видите, Алессьер, это очень высокая вероятность! — радостно воскликнул мой наниматель.

Я скривилась.

— Либо прирастет, либо нет, — мстительно закончил эльф, не меняя тона.

Воодушевление с лица мага моментально сползло. Я вздохнула и положила кошель с золотом на стол.

— Я возвращаю задаток, поскольку лучше останусь без золота, чем без руки. Браслет, естественно, оставляю у себя. По-хорошему, мне и задаток-то возвращать не следовало, поскольку вы утаили важную информацию, которая могла привести к моей смерти, но я это великодушно прощаю. Надеюсь, в следующий раз вы будете более откровенным с наемниками и тогда, разумеется, получите, что хотите.

Маг нахмурился. Я сделала шаг к двери.

И тут Фэй нарушил конспирацию.

«Регистрирую возмущение магиполя! Приступаю к его частичной блокировке в пределах помещения!»

В комнате вспыхнул портал, из которого шагнула пятерка воинов. Не людей — эльфов-полукровок. Хорошо хоть, что не с луками, а с короткими легкими клинками. Я, не раздумывая, выхватила квэли, Тираэль — свой меч, а маг, злобно расхохотавшись, повелел принести ему браслет и шагнул к порталу.

«Блокировка завершена».

Портал заискрил и пропал прямо перед носом мага. Тот непонимающе взмахнул рукой, произнося заклинание снова, но ничего не произошло. Я ухмыльнулась:

— Похоже, вы решили, что меня можно так легко убить? — Квэли хищно блеснули в тусклом свете, пробивающемся сквозь щели в ставнях. — И не надейтесь.

Маг бросил на меня затравленный взгляд, в котором читался испуг, а я уже метнулась вперед, к преждевременно шагнувшему вперед полуэльфу. Клинки — на пол. Стойка на руках и мощный удар обеими ногами в грудь слишком замешкавшегося полукровки.

Он вылетел в окно, проломив ставни и впустив в комнату солнечный свет. Минус один враг. Стало намного интереснее. Особенно после того, как выяснилось, что закон сохранения количества участников драки выполнился — в выбитое окно влетел д’эссайн, сжимающий в руках искривленный клинок странной конструкции с большим количеством лезвий.

— Мага не трогать! Он мой!.. — Наступила короткая пауза, за время которой вновь прибывший отбил атаку чересчур быстро спохватившихся наемников. — Завтрак.

Потенциальный завтрак вздрогнул, обернулся и, приглядевшись, заверещал так, что у меня в ушах засвербело. Я поморщилась, отбивая квэлем клинок одного из полукровок-недоучек, и в ответ заорала:

— Не троньте ребенка, я за него отвечаю!

— Да кто тут «ребенок»?! — дружно возмутились все присутствующие, не прерывая, впрочем, драки.

— Он! — Я беззастенчиво ткнула клинком в сторону разошедшегося д’эссайна.

«Лесс, если тебя не убьют эти молодчики, это сделает он».

Мал еще.

Д’эссайн насадил несчастного полуэльфа, которого было схватил за горло, на вытянутый в его сторону квэли.

— Харэ тыкать в мою сторону разными острыми предметами, я и разозлиться могу, девочка! Я за свою жизнь уже успел убить больше существ, чем ты видела! — И для того чтобы подтвердить свою славу ужастика, д’эссайн поймал клинок еще одного наемника между лезвий своего клинка и сдавил его лицо в своей ладони, впиваясь ногтями противостоящих пальцев в горло.

— Точно, подросток! Только они хвастаются своими подвигами, при этом значительно преувеличивая их! — Я стряхнула труп полуэльфа со своего клинка и завертела квэли наподобие мельницы, исполосовав зазубренными лезвиями оставшихся в живых охранников. Плеснуло кровью из перерубленных артерий, алые, остро пахнущие железом капельки осели на моем лице, наверняка придавая ему жуткий вид.

Наступила тишина, прерываемая разве что подвываниями мага откуда-то из-под кровати и хрипами полуэльфа, медленно умирающего в стальном захвате д’эссайна. Я хмыкнула и, воткнув один из мечей в пол, сделала едва уловимое движение левой ладонью, и полуэльф замолчал. На этот раз — навсегда.

Серебристый дротик дрогнул в его горле аккурат между пальцами Джерайна и застыл.

— Учись, мальчик. Убийство — это искусство, а не бессмысленная резня.

— Девочка, убийство — это искусство для тех, кто не умеет убивать. Он бы умер и сам — с раздавленной трахеей при ваших слабосильных лекарях долго не проживешь. Тем более что его предсмертные хрипы необыкновенно воодушевили одного и так безмерно бодрого мага. Настолько, что он произвел психическую атаку при помощи излишков содержащихся в его организме жидкостей. — Д’эссайн ухватил мага за шкирку и вытащил его из-под кровати. — Судьба твоя известна мне. Сегодня ты умрешь и будешь съеден мною после короткого допроса. И лишь одно повлияет на последовательность этих действий — то, насколько честно ты будешь отвечать на вопросы. Кто тебе рассказал про браслет?

«Лесс, сейчас барьер рассеется!»

Я почувствовала необходимость вмешаться. Конечно, сидхе далеко не мирный народ, но даже у нас каннибализм вызывает отвращение. Есть того, кто говорит с тобой на одном языке да при этом еще и хоть как-то разумен? Не-э-эт, увольте.

— Никто никого здесь есть не будет. — Очередной дротик, пробивший шею мага, отправил последнего на тот свет. — Про браслет он узнал от одного приключенца, который, кстати, бывал в твоем склепе годика два назад. И вообще, перестань трястись над трупом, его либо убрать надо, либо самим по-скорому отсюда убраться.

Я вытерла кровь с лица и покосилась на невозмутимо застывшего у двери эльфа. Ну спасибо тебе, Тир. Знаю, что ты влез бы в сражение при необходимости, но иногда твоя политика невмешательства меня бесит.

Д’эссайн приподнялся от трупа, который почему-то выглядел существенно менее аппетитным, чем минуту назад, и отер кровь с лица.

— Ну допустим, живого я есть все равно не собирался. Да и целиком мне он тоже не нужен. Дело в том, что даже после смерти тело мага является хранилищем для его магической энергии, а если маг сильный — то еще и для души. Впрочем, мне его гнилая душонка без надобности. В отличие от его маны, — во время разговора он вытирал клинок об одежду трупа, — но я уже получил желаемое. Можешь делать с телом все, что хочешь. К примеру, разобрать на внутренние органы и принести их в жертву вашим богам, для лучшей охоты — так, кажется, делала ваша братия во времена моего прапра — прапрапрапрадеда. Или выцедить из него кровь по капле и подарить ее вместе с остатками жизненной силы какому-то-там дереву. У вас и не такие обычаи были — так что вы лезете в наши?

Джерайн что-то сделал со своим мечом, что тот превратился в «ноль на палочке» — большую сияющую окружность с рукояткой. Внимательно осмотрел заточку острия и, видимо удовлетворившись ею, продолжил:

— К сожалению, придется покинуть это здание — выброшенный из окна полуэльф предпочел в полете превратиться в полу-полуэльфа. Народ, конечно, не сразу обратит внимание на такую неприятность, но через полчаса стража, наверное, придет сюда интересоваться.

Я вздохнула. Похоже, до него так и не дошло. Очистив лезвия квэлей от крови, я забросила их в наспинные ножны. Подошла к сидящему на полу д’эссайну. Наклонилась так, чтобы наши лица разделял всего вершок.

— Мальчик, ты, похоже, так и не понял. Нет никаких «ваших» обычаев. И д’эссайнов больше нет. Твоя раса сгинула пять веков назад в небытие. Ты — один. Последний представитель своего рода. Мир изменился. Он живет без д’эссайнов. И сидхе уже не такие кровожадные, какими когда-то были, — уже нет нужды в подобных устрашениях. Привыкай, мальчик. Ты — один.

Джерайн несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом совершил наиболее странный поступок, на который он был в этот момент способен, — впился долгим поцелуем в мои губы. К сожалению, высвободиться мне удалось не сразу.

— Так им и надо. Но наши обычаи умрут с последним д’эссайном, кто бы им ни был, тем более еще не факт, что я последний. Кроме того, после нас останется… остался страх, не так ли? А страх подразумевает веру. Это значит, что мы бессовестным образом отняли у судьбы свой шанс.

— Мальчишка, — вздохнула я, умудрившись выскользнуть из его объятий, больше напоминавших стальные тиски. Очень неприятное ощущение, не уверена, что мне хотелось бы испытать его еще раз. — Эгоистичный подросток, в котором бушуют гормоны, спесь и жажда крови. Мне жаль тебя. Но есть надежда, что ты все-таки доживешь до того возраста, когда начинаешь понимать в этой жизни хоть что-то.

Я подошла к эльфу и устало прислонилась к его плечу, как всегда надежному. Единственно надежному для меня в этом мире. Тираэль понимающе коснулся моих волос.

— Не сейчас, Тир. Мне еще нужно разобраться со стражей. Думаю, что градоправитель согласится замять это дело, но для этого надо будет все объяснить. И возможно, оставить в залог услугу. — Я отстранилась от эльфа и посмотрела в сторону поднявшегося с пола д’эссайна. — Джерайн. Советую тебе идти в свою комнату, там привести себя в порядок и собрать вещи. Если у тебя нет необходимого снаряжения, то через полчаса я зайду за тобой и помогу его приобрести. Надеюсь, что у тебя есть средства на задаток, потому что сборы за мой счет меня не устраивают. Пока будешь собираться, мы с Тираэлем уладим вопрос со стражей. И пожалуйста, если будешь снова брать проститутку, делай это побыстрее, времени у нас совсем мало.

И я вышла за дверь, оставив д’эссайна с рубиновыми волосами среди поверженных врагов. Если он все же собирается проявить свои дурные наклонности, то я не хочу этого видеть или слышать. Точно так же, как не хочу вспоминать слишком жесткий поцелуй, едва не поранивший мне губы, или стальную хватку на своей талии. Сейчас мне в первую очередь надо разобраться со стражей и покидать оставшиеся вещи в рюкзак.

Златоволосый эльф успокаивающе коснулся моего плеча, а потом привлек к себе, нежно и бережно целуя мои губы, словно стирая с них воспоминания о болезненном поцелуе д’эссайна.

«Тебе действительно настолько не понравилось? Странно, обычно с женщинами он вел себя иначе».

Не понравилось. Думаю, он таким образом пытается самоутвердиться. Или показать, что он сильнее. Кстати, а Тираэль нас не слышит?

«Нет, не слышит. Я успел просканировать его магию и сейчас веду общение на такой частоте, какую он не может уловить. Так что я могу говорить с тобой мысленно даже в его присутствии».

Знаешь, плюс в этом есть, но если ты будешь комментировать мою интимную жизнь во время процесса…

«Постараюсь этого не делать».

Не нравится мне это твое «постараюсь»…

— Я больше не подпущу его к тебе. — Тир ласково потерся щекой о мою шею и улыбнулся.

— Ревнуешь? — улыбнулась я в ответ.

— Нет, что ты. Просто невооруженным взглядом видно, что тебе он не понравился. То, как он тебя целовал, — тоже. А я не хочу, чтобы тебя заставляли делать то, что тебе не нравится.

— Тогда помоги мне завязать с этой профессией, — усмехнулась я, возвращая поцелуй.

— А ты хочешь сказать, что тебе это настолько не нравится?

Я промолчала, беря Тираэля за руку и уводя его по коридору подальше от комнаты, где состоялся бой. Не оборачиваясь, потому что ощущала на себе пристальный взгляд рубиновых глаз.

Джерайн Тень

Те, кому нечего ждать, отправляются в путь.

Древняя заповедь путешествий

О Крайн ту Эсте, демон сумасшествия и беспорядка!

Что же со мной творится?! Увлечься какой-то девчонкой, наверняка по меркам сидхе ей лет шестнадцать, не больше! Причем настолько, что бросился целоваться, как неопытный юнец, разве что не до крови. Что со мной творится?! Да и ей однозначно не понравилось. Напряжение сквозило в каждом ее движении, казалось, что даже ее затылок готов был мне сказать: «Я хочу не тебя, а вот этого гламурного эльфика!». Стоп. Приехали. Говорящие затылки и гламурные эльфики. Гормоны — молчать, в милейшем обществе шести трупов решать сердечные задачи не лучшая идея.

Если они профессионалы — то какие тут сейчас дилетанты? Ответ на этот вопрос получался крайне неутешительный. Какое счастье, что я умудрился не испачкаться кровью… Или еще какой-нибудь жидкостью. Аромат был малоприятный, поскольку запах смерти смешивался с кучей несколько менее обольстительных ароматов. Парой легких движений я превратил горла тех неудачников, которым не повезло попасться в мои загребущие лапки, в кровавую кашу — чтобы никто не мог сказать, что их держало за шеи что-то чересчур многопалое.

Потом слегка обшмонал трупы на предмет волшебных предметов — пара колечек «на удачу», крайне топорного исполнения,^[3] серьги для огнеупорности и книга волшебника у… волшебника. Кто бы мог подумать. После этого мне оставалось лишь последовать примеру моих разборчивых эльфийских друзей — свалить из этой комнаты в свой номер, и как можно быстрее, — чтобы уложиться в тот промежуток времени, когда поспешное отступление из подозрительной комнаты еще не привлекает излишнего внимания других постояльцев.

Зайдя в свою комнату, я накорябал записку Алессьер о том, что отправимся мы не раньше, чем через два часа. После этого я, захватив рюкзак, пошел покупать амуницию, не забыв просунуть записку под дверь сидхе.

За всю свою не самую короткую жизнь я никогда не был заядлым путешественником. Так, крайне редкие поездки в Д’Эра — где-то раз в десятилетие, да по паре ежегодных выездов на природу, — чтобы не заскучать в городе и не растерять охотничьих навыков. Да, я не самоубийца, чтобы охотиться по месту проживания. А так отправился с палаткой и хорошей компанией за город на охоту — и отличный аппетит от свежего воздуха обеспечен, и поохотиться можно приятственно. Не на компанию, конечно, а на зверей — я охотник, а не варвар. Впрочем, я заговариваюсь. Тем более что компания ну совершенно случайно может оказаться и плохой…

Все города, кем бы они ни были построены, всегда казались мне лишь отражениями, а то и районами какого-то другого, гигантского города. А что? Для того чтобы пешком дойти до места работы, мне требовалось потратить полчаса или минут десять на попутном транспорте. Чтобы дойти до моей личной лаборатории, я мог потратить часов пять — с учетом потенциальной опасности подземных переходов. А если надо было добраться до другого города, то у меня уходило от полутора-двух недель на лошадях — если некуда было торопиться и хотелось отдохнуть извращенным способом, отдавая свой зад на растерзание хребтистой твари с меня ростом, и до трех-четырех минут стараниями мага-телепортатора — если дело было действительно спешным.

Конечно, на первый взгляд две недели — большой срок. Но мне как-то раз удалось — еще до моей последней длительной работы — месяц идти к булочнику за хлебом. Встретил одного знакомого, потрепался, зашел в гости, отметили… О чем-то поспорили, поиграли, устроили какой-то бедлам на весь город, ужаснулись, кинулись исправлять, натворили крайн-те что, таки все исправили, отметили, покуролесили… Короче, до соседнего квартала я добирался двадцать семь дней. И подозреваю, что это еще не предел.

И этот город, в котором я оказался после пробуждения… Да, новый город. Да, лишь отражение старого. Бледная тень на стекле времени. Как и во всех людских городах — запахи навоза и помоев — старая канализационная система явно использовалась с перебоями. Стук лошадиных копыт по мостовой. Дружелюбная перебранка между соседями.

Навстречу мне из какой-то подворотни со злобным лаем выбежала собака, больше всего напоминавшая помесь крысы, колбасы и лавки. Вытянутая вперед морда и хищный оскал зубов успешно гармонировали с ростом «до середины икры» и окраской в стиле «буренка». Пес не добежал до меня пары шагов, гавкнул еще раз для острастки и снова скрылся в подворотне. Наверное — поджидать следующую жертву.

Найти рынок для меня никогда не представляло никакой сложности — иди туда, где больше народу, откуда сильнее всего запахи пота и несвежей зелени… Туда, откуда раздается самый большой шум, в конце концов! Шум, конечно, не такой важный показатель — у гостиницы тоже началась суматоха, стражники наконец-то обратили внимание на тело… На останки полуэльфа. Надеюсь, что у них крепкие желудки, — зрелище должно быть весьма неаппетитным.

Тьфу, я снова отвлекся, что же это за день такой, никак не могу ни на чем сосредоточиться! Говорила мне матушка — если твой день начнется с того, что на тебя с небес посыплются нахальные людишки, то надо быть готовым ко всему. Особенно к тому, что рынок за столько лет почти не изменился. Почти — это потому, что дома все-таки стали другими. Пониже, поплоше… Но чему я удивляюсь, если даже ткань их одежды уступает той дешевке, которая пошла на мой балахон? Зато ряды лотков с товарами рождали ощущение уюта — будто покинул это место еще вчера, собираясь вернуться завтра… И не вернулся. Стоп, хватит. Сначала — дело, затем — нюни.

Главная надежда, которую я в себе тешил, была связана с гномами. Во-первых, гномы крепче других рас связаны традициями — даже эльфы не столь верны своему слову, сколь гномы. Во-вторых, гномы обязаны д’эссайнам — они многому у нас научились. Нет, мы у них тоже учились, но отнюдь не настолько усердно. Нам это не настолько надо было. Тем более что большая часть их технологий была для нас неприменима — все-таки разные расы. И в-третьих, лично передо мной были обязательства у одного из кланов, живших в этой области. Осталось лишь найти нужную лавку.

С задачей поиска я смог справиться минут за двадцать — и за это время меня чуть не ограбили два раза: один раз несчастный воришка-карманник, которому я шутки ради сломал запястье, и другой раз — пара каких-то громил, которым, видимо, этот карманник пожаловался. Позаботившись о том, чтобы обезопасить генофонд человеческой расы от детей этих ублюдков, я, к вящей своей радости, наткнулся на нужную мне лавочку.

Если ты видел одну гномью лавку, ты можешь представить себе любую другую. Самое главное, что есть в подобных лавках, — это тамошний воздух, пропитанный духом основательности. Я не знаю, откуда возникает подобное впечатление — не то из-за их угловатой мебели, формой напоминающей трапецию, резкой и грубой, если не приглядываться, и удивительно качественно обработанной, если это все-таки сделать. Развешанные вдоль стен образцы продукции. И естественно, гном — продавец, всем своим видом демонстрирующий гордость товаром. К нему я и обратился.

— Уважаемый Мастер, прошу у вас прощения, мне нужно поговорить со Старшим Мастером. Срочно. — И, чтобы не возникло никаких возражений, я широко-широко улыбнулся.

Гном, кажется, немного побледнел, но возразить не решился и нажал небольшую кнопку. Если я не ослышался, то где-то в глубине лавки зазвенел колокольчик.

— Уважаемый Старший Мастер уже идет. Еще какие-нибудь требования будут? — Голос гнома был удивительно недружелюбным. И чего это он так?

— Нет, — отрезал нить разговора я.

Оставалось лишь со скучающим видом изучать инструменты. Похоже, что с момента моего исчезновения гномы заметно продвинулись — качество металлов заметно подросло, о назначении части инструментов я мог только догадываться, потому что за всю свою жизнь не встречал ничего подобного. Как и было обещано, через пару минут явился уважаемый Старший Мастер и отвлек меня от этого удивительно скучного занятия.^[4]

— Вы хотели меня видеть. — Не вопрос, утверждение.

— Да. Время течет и время меняется, но верность гнома вернее камня.

— Верность гнома нужно еще заслужить, хоть верность скалы камню не то же, что верность скалы лишайнику. И не всякий лишай приживется на скале.

— Но камень, рожденный в скале, всегда будет ей дорог — даже если пройдет долгий путь, прежде чем снова станет частью скалы.

— И тогда он попросит горы отдать сокрытое им.

Прекрасно, официальная часть закончилась.

— Дварэн, сын Квили?

— Увы, нет. Фидан, внук Дварэна. У вас был заказ?

— Почти. Был договор на набор «седьмой-враг», с предоплатой.

Гном крайне шустро проглядел книгу заказов.

— Был, был… Выполнен. Можем доставить, это займет лишних пятнадцать минут. Впрочем, со временем хранения не сравнить. — Короткий дружелюбный смешок.

— Премного благодарен. — Я тихо радовался тому, что когда-то гномы устроили себе рекламу, что, дескать, когда бы вы ни пришли, хоть через века, ваш заказ будет ждать вашего появления.

От раздумий меня отвлек Старший Мастер:

— Личный вопрос: сколько хранила вас земля?

— Сравните по дате заказа.

— И такое бывает?

— Бывает и хуже.

Гном бросил на меня задумчивый взгляд и больше ни о чем не спрашивал, что-то высчитывая на пальцах.

Заказ мне принесли действительно через пятнадцать минут, в довольно объемистом свертке. Мне оставалось только поблагодарить Мастера и отправиться в обратный путь к гостинице. По дороге еще и, слава богу, удалось купить новый походный рюкзак и пару комплектов одежки, которую было бы не жалко убить в дальнем переходе. Похоже, что больше мне с собой ничего не надо…

Сборы, сборы… Как много в этом слове слилось для всех тех, кто не связал свою жизнь только с одним городом или с одним домом. И сейчас я, подобно великому множеству путешественников, тоже был занят этим увлекательным делом.

Вещей у меня было немного, но после посещения гномьей лавки у меня таки появился набор инструментов. Да, не д’эссайновой работы, но… по-своему великолепных. А значит, их надо было как-то аккуратно упаковать. Я держал в руках изогнутую, подобно букве S, многогранную иголку и думал, как бы мне ее спрятать, чтобы она всегда была под рукой, когда дверь резко распахнулась, толкнув меня в плечо, и на пороге появилась явно взбешенная чем-то Алессьер. Не размениваясь на долгие разговоры, она просто сунула мне в руки небольшой серебряный кулончик с зеленым камнем, внутри которого играла искорка магии.

— Надевай. И не снимай ни днем ни ночью. В городе пошли слухи, что видели живого д’эссайна. Наверное, когда ты в окно влезал. Похоже, что кто-то заметил твои донельзя оригинальные ладошки. Этот амулет скроет лишние пальцы, накладывая зрительную иллюзию. Даже если тебе отдернут манжет или стражники попросят показать запястья, все обойдется. Скроет даже прикосновение, но только если не будешь шевелить лишними пальцами. Вопросы? Если нет, тогда собираемся и валим. Долго в этой гостинице задерживаться не стоит.

Игла совершила непродолжительный полет и скрылась где-то под кроватью. Г’д’эран!

— Слушай, девочка, тебя никогда не учили стучаться, прежде чем войти в помещение? Интересно, сколько нужно проработать наемницей, чтобы полностью отвыкнуть от такой роскоши? Наверное, стоило сразу снести дверь и влететь в комнату, паля из всех ство… стреляя из многозарядного арбалета, я хотел сказать, по всему, что шевелится и не шевелится, так? Тебя опыт ничему не учит?

— Пункт первый. Я старше тебя примерно на семьдесят лет, поэтому не тебе звать меня девочкой. Второе: если хочешь дождаться, пока за тобой придут сидхе, пожалуйста, можешь начинать прямо сейчас. В таком случае я умываю руки и буду делать вид, что я тут ни при чем. Охрана тебя в случаях, когда ты подставляешь шею под квэли по собственной глупости, в контракте не прописана. Третье. Проработать почти шестьдесят лет. Поэтому знаю, что иногда подобные церемонии ни к чему.

— Интересно, а как ты определяешь, какие случаи к чему относятся?.. К примеру, если бы я сейчас развлекался с какой-нибудь девочкой — ты тоже была бы столь спокойна?

Я надел предложенный сидхе амулет. Поделка, конечно, и это мягко сказано. Надо будет переделать. Но пока важно другое — что пальцев не видно. Интересно, а как будет на ощупь?

— А очень просто. Если есть высокая вероятность, что нас накроют большим количеством народу с целью порезать на ленточки, то мне плевать, с кем и как ты развлекаешься. Проституток много, а жизнь у тебя одна. А я, к моему глубочайшему сожалению, вместо того чтобы уезжать отсюда побыстрее, стою и расписываю мальчишке правила жизни. Да, я была бы абсолютно спокойна, даже если бы ты с мальчиком развлекался. Я за твою жизнь отвечаю, а не за ее интимные моменты. — Сидхе глубоко вздохнула и поправила лямку небольшого с виду кожаного рюкзака, висевшего у нее за спиной. — Послушай, Джерайн. Сейчас Тираэль будет делать все возможное, чтобы мы смогли убраться из города. Не исключено, что ему придется рисковать собой. И у меня нет желания подставлять его только потому, что тебе вздумалось взъершиться!

Пока девушка поправляла лямку, я обхватил ее лицо своей кистью, так же как я обхватывал лицо эльфа незадолго до этого. Маскировка выдержала.

— Чем больше народу, тем больше ленточек из них получится. Уж это я могу гарантировать. Кроме того, своей излишней торопливостью ты лишь задерживаешь наше отбытие. Знаешь, есть такая поговорка — поспешай вовремя… девочка. Кстати, я мальчиками не интересуюсь. Совершенно. А девочка ты потому, что не в состоянии распознать, когда что можно, а когда нельзя. Ясно? До женщины ты еще не доросла. Дитятко.

Алессьер, не пытаясь высвободиться или же промычать что-то неодобрительное, чуть сощурила глаза. Обхватила пальцами мое запястье. Сдавила ровно настолько, чтобы ладонь не сжимала ее лицо так сильно. И пробежала кончиком языка по ладони, не отрывая пристального взгляда. Рука непроизвольно расслабилась… Слегка.

Сидхе скользнула кончиком языка выше, к пальцам, и продолжила медленно вести влажную дорожку, выводя ее между средним и безымянным пальцами, лаская чувствительную кожу. А в ее темных, почти черных глазах горело нечто, схожее с нетерпением. Я резко вздохнул и еще немного ослабил напряжение, чуть опустив ладонь. Девушка надавила на мое запястье так, чтобы оно опустилось еще ниже. И следующий жест был уже совсем недвусмысленным — она медленным движением облизнула один из пальцев, по-прежнему не отводя пристального взгляда. Я практически расслабил руку, опустив ее несколько ниже…

И вот тогда сидхе ухмыльнулась.

— Девочка, да? — Она красноречиво опустила взгляд на мой пах. — А чего же ты настолько возбудился, что даже свободная одежда этого не скрывает? — Алессьер небрежно отпустила мою ладонь и улыбнулась. Другой улыбкой, не ледяной и презрительной, а манящей. — Видимо, ты вспомнил настоящую женщину. Действительно, вероятно, такая девочка, как я, тебя не заинтересовала. Что ж, в таком случае — удачи в поисках. Я буду внизу. Если через десять минут ты там не окажешься — уеду без тебя.

Алессьер повернулась к двери и уже у порога обернулась. Кончик языка медленно скользнул по голубоватым губам, делая их чуть более влажными, как после долгого поцелуя. Я дружелюбно усмехнулся.

— Один — ноль. Удивительно красивая… стерва.

Как ни странно, сидхе тоже улыбнулась. Почти дружелюбно.

— Надеюсь, ты не захочешь сравнять счет? А если серьезно — постарайся упаковаться побыстрее. Я жду тебя вместе с лошадьми у крыльца. Поедем пока к горам, по дороге все объясню.

Мне ничего не оставалось, кроме как шустро собраться, выудив многострадальную иголку из-под кровати. Вопросы эргономики буду решать позже. На привале. Я спустился вниз и, приветливо махнув рукой сидхе, сел на лошадь. Поехали!

Примечания

3

Дело в том, что Госпожа Удача очень не любит, когда ее беспокоят по пустякам. Она вообще не любит, когда ее беспокоят. Поэтому большинство амулетов, которые «даруют удачу», дают лишь уверенность в собственных силах. Те же, что действительно увеличивают вашу удачливость, одновременно с тем имеют побочные эффекты, в лучшем случае выражающиеся в том, что эта удачливость внезапно исчезает. Обычно это происходит в тот самый момент, когда вам милосердие Госпожи смертельно необходимо. Конечно, бывают и исключения — но они только подтверждают это правило.

4

Весь нижеприведенный диалог — это лишь попытка перевода с гномского. Часть фраз имеет сугубо ритуальное значение и не может быть переведена с сохранением исходного смысла.