Живая книга, или 10 волшебных историй о любви

Елена Сосна

«Живая книга, или 10 волшебных историй о любви» – это сборник философских сказок. Это особенные сказки, когда их читаешь, все оживает вокруг. Деревья, камни, облака, травы… Сама книга оживает. И если дочитать волшебные истории до конца, вдруг замечаешь, что все, о чем они говорят, – это не сказки, а реальность. Стоит только научиться слушать, чувствовать этот мир сердцем. В этом мире живет Любовь! Мир полон открытий! Ждут они и тебя, мой внимательный и мудрый читатель. Позвольте себе встретиться с живой книгой и волшебной сказкой.

Вторая история

Затерянные острова

Часть 1. Остров-мираж

Я гостила у озера, такого огромного озера, что ему стоило называться морем. Длинные ровные волны катили легко и непринужденно, рожденные где-то за синим краем горизонта, стремились сюда, к южным берегам. Легкая дымка стягивала горизонт, закрывая тонкой прозрачной пеленой, как занавесом, все, что таило в себе Море-озеро.

Но нет, пожалуй, я вижу вон там, совсем на краешке неба, скрывается остров, покрытый могучими елями. Нет, это не остров, а, пожалуй, синее облако… Нет, все же это — остров. Просто, остров-мираж, живущий за краешком горизонта, подпирающий неровной щетиной синее небо.

Я забралась на новенький, только что срубленный деревянный причал, над которым в воздухе стоял густой, неповторимый запах свежих сосновых досок. Вода чиста и спокойна. Я растянулась на душистых досках, мы ожидали корабль, но никто и понятия не имел, когда вернется наш корабль, а в заливе тихо, солнечно, спокойно. Почти засыпала, когда услышала шепот волн: «А давайте ей покажем остров-мираж. Еще немного и она сможет за нами идти».

Куда идти и зачем идти? Сон придавил своей разноцветной шляпой сильнее, и я уже скользила по зеркалам волн куда-то за краешек горизонта. Вода дышала размеренно и спокойно, и потому живые зеркала волн так же размеренно и спокойно поднимались и опускались в такт дыханию озера. Я загляделась в эти живые зеркала озера, пытаясь рассмотреть полотнище неба с веером длинных перистых облаков, заплетенных в русые косы, так засмотрелась, что совсем не заметила, как уткнулась в каменистый порожек невысокого скального острова. Остров появился как-то совсем неожиданно, как остров-мираж, вынырнувший из тумана.

— Здравствуй, остров. Можно к тебе на твои берега?

— Заходи, если ты в меня веришь.

— Как же не верить, ведь ты передо мной, — и я шагнула на странно мягкий как для камня берег.

Берег немного закачался, а потом стал абсолютно твердым.

— Ты все-таки веришь, — вздохнул радостно остров и побежал передо мной каменистой тропинкой, забирающейся вверх под мохнатые ели.

Я поспешила вверх, чтобы получше рассмотреть остров с небольшого скального уступа. Я представляла, как передо мной раскинется густой старинный ельник или верховые болота, или спелый ягодник.

Я забралась вверх… и ничего не увидела.

— Ты не знаешь, чего хочешь. И я не могу предстать перед тобой во всей красе.

— Просто я хочу посмотреть, какой ты?

— Я такой, каким меня видят люди. Если твои образы четкие и светлые, и я светлею и глотаю спелые ягоды, а если мысли туманны, как летняя дымка, то мои сосны и ели могут вовсе исчезнуть с каменных берегов.

— Что же получается, ты такой, каким тебя считают другие, а что же в тебе неизменного, постоянного, свойственного только тебе? Что особенного?

— Ты хочешь чего-то особенного, необыкновенного, интересного, но ведь все зависит от того, как ты смотришь на мир, что ты видишь, что ты вообще можешь видеть. Я остров-мираж, и мои берега возникают только тогда, когда кто-то думает, ищет берега. Деревья растут в такую величину, в которую может помыслить человек, а ягоды так сладки, спелы и вкусны, как может восхититься их сладостью путник.

— И что, я могу мысленно заказать себе лукошко спелых ягод?

— Ну, почему лукошко? Ты представь, как спеет ягода, как загорают ее нежные щечки, как утренняя роса сбегает по ее бочкам. А теперь представь себе много-много сладких ягод… Ты только попробуй!

Я закрыла глаза и представила солнечную поляну и много, много ягод.

Я открыла глаза… Передо мной на тонкой ниточке стебля раскачивалась одна единственная ягода странной формы и непонятного вида.

— Попробуй ее, она — твоя!

Я протянула руку и взяла ягоду. Сладость, замешанная на горечи, как радость и восторг, замешанные на обиде, коснулись моих губ.

— У тебя внутри есть боль, вот и ягоды получаются горькие.

— Получается, что обиды, живущие в нас, подавляют наши мысли, и окружающий мир проявляется, нет… превращается в горечь. Неужели обида, более материальна, чем этот камень, дерево, небо…

— Обида не более материальна… она только окрашивает мысль, и тогда… появляются горькие ягоды.

Конец ознакомительного фрагмента.