Непобедимый. Право на семью

Елена Тодорова

Я влюблена в Михаила «Непобедимого» Тихомирова всю свою жизнь. Но он старше на одиннадцать лет и никогда не выказывал ко мне интереса. Я всегда была просто дочерью друзей его родителей. Все меняется в день моего совершеннолетия. Непобедимый предлагает мне стать его женой и… срочно родить наследника. И на это у него есть серьезная причина.

14

Полина

— Я не привык передавать кому бы то ни было контроль, принцесса. Тем более женщине, — звучит надо мной жесткий голос Непобедимого.

Звучит спокойно, а кажется, будто гремит, как гром.

Упираюсь ладонями и решительно отталкиваю его. Знаю, что силой удерживать не станет. Отступает.

— Что значит, тем более женщине? — взвинченным тоном уточняю я. — Что не так с женщинами?

Но Мише, конечно же, на мои нервы плевать. Он и в лице не меняется. Только в глубине глаз какой-то огонек опасно мерцает. В остальном — полный штиль.

— Все так. Пока они ведут себя, как женщины.

— Хм… — выдаю я, отмечая, как в голове резко шумно становится. Пытаюсь делать вид, что внутри не киплю. Хотя кого я обманываю? Уверена, что Миша видит меня насквозь. — Нежно, покорно, мягко? — выпаливаю слишком эмоционально. — Что еще? Признаки жизни подавать можно?

— Когда я прикасаюсь, ты все делаешь правильно, — хладнокровно отражает Тихомиров.

И смотрит при этом так, что я буквально чувствую языки пламени, которые охватывают мою душу.

— То есть все-таки только вот так, и никак иначе? — выдыхаю я.

— Именно.

— Отлично, — достаточно спокойно выговариваю я.

Не желаю в очередной раз показывать, как сильно меня это задевает. Поэтому просто покидаю комнату. А возвратившись в кухню, кажется, что спокойно берусь за салат.

Не знаю, на что рассчитывал Тихомиров, но ужин у нас проходит в уже знакомом мне гнетущем молчании. Впервые я начинаю серьезно сомневаться в правильности сделанного выбора. Мы ведь абсолютно разные. И что бы я ни делала, Непобедимый на уступки не идет. Смогу ли я вот так всю жизнь? Конечно же, не смогу. Одна эта мысль страшно пугает меня.

— Что дальше? — интересуюсь тусклым голосом, когда с едой покончено.

— Можем посмотреть фильм. Заодно продолжим разговор, если ты перестала дуться и готова беседовать в спокойных тонах.

Сжимая зубы, невольно прищуриваюсь. Не хочу демонстрировать свою злость. Но сдержать ее оказывается очень сложно. Эта чисто Тихомировская тактика — ждать, пока я успокоюсь и забуду — безумно бесит.

— Я бы предпочла сходить в душ и лечь спать, — сообщаю резко. — Устала сильно, — давлю каждый слог. — Ты же не станешь меня принуждать?

Миша в ответ прищуривается. Не сводя с меня взгляда, медленно тянет носом воздух. Лишь поэтому вижу, что он таким поворотом недоволен. Никак иначе не выражает. Сухарь!

— Ванная в конце коридора. Полотенца в шкафу, — отпускает меня, не сбиваясь с обычного, удушающе-ровного ритма.

— Спасибо!

В спальню захожу, только чтобы подхватить необходимые вещи. Сразу после этого следую в указанном направлении. В ванной закрываюсь и зачем-то несколько раз проверяю надежность замка. Понятно, что Миша, оставь я даже дверь открытой, входить не стал бы. Но я сильно нервничаю, из-за этого в голову лезет всякий бред.

Раздеваюсь и, не задерживаясь, шагаю в кабину. Набор одинаковых черных флаконов не впечатляет. Хорошо, что в моей дорожной сумке всегда свои шампуни. Пахнуть Тихомировым и мучиться из-за этого полночи в мои планы не входит. В доме у озера ведь так и не уснула. Правда, тогда не только его запах мешал, но и разболтанное сердцебиение.

Разве он не понимает, как сильно я страдаю?

Разве ему все равно?

Как бы я ни злилась, не верю, что Мише совсем плевать. Но эта его запаянность! Как просочиться? Непонятно. Брешей нет. А так ведь хочется непосредственно в душу проникнуть. Уверена, что там будет, где развернуться. Только как попасть?

«Я не привык передавать кому бы то ни было контроль, принцесса. Тем более женщине…»

«Стонов и вздохов ты от меня не услышишь. Но у тебя всегда будут куда более явные ориентиры…»

Что, если двигаться все-таки по этим ориентирам? Что, если в процессе что-то все-таки получится? Что, если расслабиться и дать ему все, что он хочет?

Шум и тепло воды успокаивают. Сердце и дыхание постепенно приходят в норму. Но стоит мне на выходе из ванной столкнуться с Мишей, снова разбивает волнение. Жду, что он как-то зацепит меня, скажет хоть что-то… Однако он упорно молчит.

Ухожу в выделенную мне гостевую комнату расстроенной, взбудораженной и сердитой. Время еще даже к девяти не приблизилось, но я расчесываюсь, гашу свет и забираюсь в кровать.

Если возникает желание выкинуть какой-нибудь фокус или поскандалить, значит, пора ложиться спать. Так всегда говорил маме папа, если она из-за чего-то возмущалась, и уводил ее в спальню. Миша же даже не пытается что-то изменить и как-то меня успокоить. Он просто ждет, пока я по нему заскучаю, и все обиды улягутся сами собой.

Расслабиться и хотя бы попытаться уснуть у меня, конечно же, не получается. Мысли непрерывно множатся и крутятся в голове. Я по кровати за ними верчусь. Пока дверь в спальню вдруг не отворяется. Крупная фигура Тихомирова заслоняет собой весь проем и, не давая мне справиться с накатившим горячей волной оцепенением, уверенно движется прямиком ко мне. Он ничего не говорит. Просто откидывает одеяло, поднимает меня на руки и, прижимая к груди, направляется обратно к выходу.

Конец ознакомительного фрагмента.