Большая книга ужасов – 83. Две недели до школы

Елена Усачева, 2021

«Две недели до школы», Елена Бушаева Галка вместе с родителями перебралась в Москву. Вроде новость и отличная, но Галке не по себе на новом месте, где каждая мелочь все еще помнит старых хозяев. Через пару дней родители уезжают на море, а Галка остается дома одна из-за недомогания. Она знакомится с соседским мальчишкой, Лешкой. Ребята общаются, ходят друг к другу в гости, и тут начинают происходить жуткие странности. Галка и подумать не могла, что ее новый друг, простой соседский парень, совсем не тот, кем кажется на первый взгляд… «Считаю до трех», Елена Усачева Что мы знаем про леших и чертей? Что с ними можно договориться. Что их можно использовать. Любая сказка скажет, что все повторяется три раза. Что если потерялся брат, то тебе поможет речка с кисельными берегами, печка с пирогами и яблоня с наливными плодами. Но где гарантия, что все это сработает на самом деле? Марта была невнимательна и потеряла брата. И сразу из совершенно обыкновенной скучной дачной жизни в умирающей Заонежской деревне она окунается в мир колдунов и лембоев, попадает туда, где все не так, как она привыкла. Надо действовать! Даже если проклятье произнесла не она и лембой мстит другому. Остается лишь считать до трех… «Черная пустошь», Роман Волков Всем известно, не стоит глубоко заходить в этот лес. Где-то в его чаще находятся заброшенные военные базы и кладбища радиоактивных отходов, кто-то видел издали странных животных. Впрочем, по туристическим тропам бродить вполне безопасно, главное, с них не сходить. Именно по этим тропам и собирались пройти учитель физкультуры и четверо его учеников в рамках расширенного экзамена. И наверняка с ними ничего не случилось бы, если бы одному из ребят в голову не пришла заманчивая мысль…

Елена Бушаева

Две недели до школы

Пролог

— Ах ты, стерва! — ревел дед на сноху, отпихивая защищавшего маму внука. — Место свое забыла?! Уберешься откуда пришла, рвань! И пащенка своего нагулянного забирай! Я ветеран! Я войну прошел! Притащились на готовое! Моя квартира! Моя!

Соседи, как обычно, не реагировали. Скандалы в семье Сомовых случались чуть ли не каждый день, даже милиция уже перестала ездить на вызовы, и если на лестничной клетке стояла непривычная тишина, то это даже был повод забеспокоиться, не случилось ли чего.

Когда-то это была большая благополучная семья, но теперь от нее осталось лишь три обломка: дед, жена погибшего сына и внук. Сын погиб под колесами неизвестного лихача, едва успев жениться, бабушки не стало немногим позже: не выдержало сердце потери, а дед принялся пить и чудить. Внука категорически не признавал, попрекая сноху, что родила раньше положенного, хотя сын не скрывал, что женился на беременной по большой любви, и знал, что ребенок точно от него.

Мальчик с возрастом стал копией отца; несмотря на сложную обстановку в семье, закончил восьмой класс со всеми пятерками, но дед так и не смилостивился.

От погибшей жены деду перешла в наследство квартира, вторую, на той же лестничной клетке, он получил за заслуги перед Отечеством, но ютились все в одной, обслуживая с годами ставшего совсем вредным старика. Сноха плакала, привыкнув терпеть, но у пылкого мальчишки еще не все внутри одеревенело. И вот теперь он пытался вклиниться между дедом и матерью, деликатно отпихивая ее в сторону.

— Правда, осади, дед, — кашлянул он. — Подумаешь, тарелку разбила. Что тебе, тарелку жалко?

Тяжелый удар сшиб его, отбросив на сервант. Голова больно врезалась в стекло, но хуже всего было то, что оно разбилось.

Мать ахнула, глядя на кровь, а дед завелся еще больше:

— Ты что наделал, щенок! Да я ж тебе! Да ты у меня! Дармоед! Лоботряс!

— Леша, Лешенька! — суетилась женщина, не решаясь вырвать сына у обезумевшего старика, но тот справился сам, отпихнув деда в кресло.

Дед, открывая рот, словно большущая рыбина, схватился за сердце и согнулся пополам.

— Леша, что ж ты наделал? — тихо спросила мама.

— Ничего я не наделал, — огрызнулся мальчик. — Ждать надо было, пока он меня вообще убьет?

— И убью! — прохрипел дед, исходя слюной. — Убью! Обоих убью!

Глава 1

В новом доме

Коробки, ящики, свертки, одежда, книги, посуда и прочая дребедень — все казалось бесконечным. Но Галка не верила глазам, потому что уже пережила подобное, когда уезжали из Саратова, только в обратном порядке. Взяли тогда, разумеется, не все: что-то распродали, что-то отдали, в Москву привезли только самое дорогое и необходимое. Однако на месте оказалось, что складывать вещи некуда: старенькая трешка была забита под самый потолок. Поэтому мама и папа, ругаясь с грузчиками за переплату по времени, не разбирая, оттаскивали все в гараж.

Пока они возились, Галка сгоняла проведать двор, прошлась по этажам, заглянула за рваную дверную обивку новой квартиры под номером двадцать три и немного приуныла. Москва ее разочаровала. В кольце серых домов-коробок пряталась ржавая детская площадка с раздолбанными лазилками. В песке под покосившимся грибком собачники устроили своим питомцам туалет. За домом со стороны проезжей части росли деревья, но под ними не было ни травы, ни клумб — ничего.

Банда подростков сердито зыркала глазами на черноволосую загорелую девчонку и ее «понаехавших» родителей, временно прогнавших их из-за облюбованных гаражей. Галка была не робкого десятка и пошла было знакомиться, но ее тут же окликнула мама и, вручив очередную коробку, велела отнести в новый дом.

— Там уже есть посуда, — заныла девочка, успевшая обшарить ящики в кухне и полюбоваться на сервант с разбитой дверцей.

— Галя! — беспрекословно шикнула мама. — Знаю я, что там за посуда. Нечего.

Пришлось брать и покорно нести коробку на шестой этаж. Старенький лифт не работал примерно с половины переезда: не выдержал постоянных катаний туда-сюда.

Окунувшись в пыльную затхлую тишину квартиры, взбудораженную новыми жильцами, девочка ногой захлопнула дверь, оглушительно грохнувшую старым замком, и, осторожно переступая через хлам, потащила коробку на холодную кухню.

Там уже сидел гость.

Галка вздрогнула от неожиданности и чуть не уронила коробку.

Но темноволосый круглолицый мальчишка поднял голову и улыбнулся ей, поэтому она не стала сразу орать и звать на помощь.

— Привет, — поздоровался он.

— Ты чего здесь забыл?

— Посмотреть хотел, кто это к нам заселяется.

— Посмотрел? Теперь вали.

Мальчишка со вздохом поднялся с табуретки, и Галка окинула неприязненным взглядом его старые поношенные вещи.

— Ты что, на помойке одеваешься? — невежливо хмыкнула она, больше от страха и досады. Незваный гость растерянно оглядел себя, словно впервые видел, и девочке стало неловко. — Ладно, забей. Просто не надо так больше вваливаться. Ты не у себя дома.

— Я не буду, — серьезно пообещал мальчик и протянул руку. — Алексей. Или Леня.

— Галина… то есть, тьфу, Галя! А ты что, сосед?

— Сосед, — недовольно ответил он. — Разворошили вы тут все.

— Ну, извини, сосед. Мне тоже к вам не очень-то и хотелось. Шлак полный эта ваша Москва. В Саратове лучше было.

— А зачем тогда переехала?

— Слышь, Леха, думаешь, меня кто спрашивал?

— Меня тоже никто не спрашивает, — вздохнул сосед.

— Когда вырасту, — с ненавистью прошептала Галка, — свалю отсюда обратно! Пофиг, что квартиру продали. Заработаю, новую куплю!

Леша вздрогнул, и по лицу его как будто прошла рябь.

— Извини, — ответил он на удивленный взгляд. — Не люблю, когда злятся. Дед постоянно злится. И орет постоянно. Ты еще услышишь.

— Обрадовал, — кисло ответила девочка.

В этом смысле в Саратове тоже был просто рай. Все соседи молодые, бездетные, днем на работе, вечером гуляют. Один раз, правда, устроили ремонт, но быстро закончили.

Ничего, теперь они сами ремонт устроят. Папа говорил, в этой квартире все надо менять: проводку, сантехнику, полы… Обои почти все пузырями отходят, и даже тараканы от скуки сдохли.

Хорошо, что это будет не очень скоро. В качестве компенсации за испорченное расставанием с друзьями и сборами лето Галке в последние две недели каникул обещали отдых на море.

Родители ждали отпуска с не меньшим энтузиазмом. С этим переездом они то и дело ругались, мирились, опять ругались… А так все отдохнут, наберутся сил, и начнется новая жизнь в самой столице, где папе пообещали хорошую работу и оклад в три раза больше прежнего. А Галка пойдет в местный восьмой класс, и еще неизвестно, какая там программа.

— Не хочешь мне помочь вещи потаскать? — хмыкнула девочка.

Новый знакомый без особого энтузиазма поднялся и потопал за ней к двери.

— Догоняй! — задорно крикнула Галка, вприпрыжку сбегая по лестнице.

Сосед замешкался, и она, посмеиваясь над его неловкостью, со всего размаху влетела во что-то плотное, прозрачное, склизкое, как кисель, возникшее на пути прямо из воздуха.

Нога потеряла ступеньку, и Галка полетела вниз.

Глава 2

Море

В горле першило. На грудь словно что-то давило, а в глаза будто насыпали песка. Лишенные занавесок окна не защищали от утреннего солнца, раздиравшего веки.

На лбу уже назрела здоровенная шишка, к которой даже нечего было приложить холодного, потому что холодильник только-только включили и он еще не успел ничего наморозить.

Зато родители еще вчера развели настоящую трагедию с кучей ненужных охов и бесполезных рекомендаций быть поосторожнее. Можно подумать, она специально упала. Предатель-сосед бесследно дематериализовался. Вопреки его зловещим предсказаниям о буйствах деда ночь прошла тихо.

Подняв тучу пыли, девочка сдернула старый плед и закашлялась. Протопала в ванную, уныло посмотрела на себя в зеркало. Однако там все было несколько лучше, чем она предполагала. Шишка, хоть и большая, не налилась синяком, и если не мозолить глаза папе с мамой, у которых сейчас и без того достаточно хлопот, то повторной бури переживаний можно избежать. А вечером самолет — и море!

Кран гулко загудел, потом надсадно засипел, выплевывая ржавую бурую воду. Она текла, оставляя кровавые разводы, и все никак не светлела. Вздохнув, Галка прошла на кухню, где было уже более-менее прибрано, и напилась воды из бутылки.

Тишина стояла мертвая, и каждое движение звучало в ней оглушительным набатом, но уставшие за вчерашний день родители не просыпались. Делать было абсолютно нечего, поэтому Галка решила, пока есть время, исследовать территорию.

Тихо прикрыв за собой дверь, она выскользнула на лестничную площадку и, опершись на перила, долго разглядывала то место на лестнице, с которого упала. Выглядело страшновато. Хорошо хоть ничего не сломала. Но тело снова охватило то мерзкое ощущение странной склизкой фигни, будто вляпалась в большую медузу. Теперь там ничего не было, только солнечные лучи из узкого окошка падали на ступеньки.

Крепко держась за перила, девочка осторожно принялась спускаться, но вдруг за спиной раздался голос:

— Привет!

От неожиданности Галка чуть не сорвалась второй раз и, медленно обернувшись, увидела уже знакомого Алексея.

— Привет, сосед, — процедила она сквозь зубы. Сердце все еще колотилось как бешеное.

— Как себя чувствуешь? — кивнул он на шишку у нее на лбу.

— Нормально. Спасибо за помощь! А если бы я шею сломала?

— Тогда бы тебе точно никакая помощь уже не понадобилась.

Галка хмыкнула.

— Куда идешь?

— Да так, осмотреться. Родители спят, не хотела шуметь.

— Не стоит бродить одной, — серьезно предупредил Лешка.

— Ой, не начинай, — рассердилась девочка. — Так-то мне и с незнакомцами нельзя разговаривать.

— Нет, я серьезно. Во дворе тебя могут обидеть. Ты же новенькая.

— Значит, в моих интересах поскорее стать старенькой.

— А пошли ко мне в гости, — предложил сосед. — Я тебя завтраком угощу.

— А дед твой? — напомнила Галка.

— Его сейчас нет.

Медленно кивнув, девочка направилась следом за соседом.

Лешка толкнул деревянную дверь и вошел в прихожую. Планировка в точности повторяла новую Галкину квартиру: налево туалет, ванная и дальше кухня, прямо по коридору виднеется гостиная с закрытыми дверьми в спальню. По дороге к гостиной — дверь в комнату слева. Толстое зеленоватое стекло в ней было разбито и хищно щетинилось осколками.

В тишине мерзко тикали часы.

Под выцветшим пятнистым линолеумом коробилась вздувшаяся фанера.

— Это что это тут у вас? — выдавила Галка.

— Вода протекла, — смущенно ответил сосед. — Пока не поменяли.

Прозвучало совершенно неправдоподобно. Судя по виду квартиры, менять тут что-то было бесполезно, только выносить на помойку и устраивать капитальный ремонт. Впрочем, та, что купили родители, была немногим лучше. Однако по крайней мере у них были и средства, и желание, и план работы, а здесь все выглядело незыблемым и вечным, и Лешка в своих унылых шмотках отлично вписывался в обстановку, сливаясь с ней, как заправский ниндзя с токийскими крышами.

Галка не была ханжой, но в четырнадцать лет уже прекрасно соображала, что нищета — это не отсутствие денег, а образ жизни. И знакомые с подобным образом жизни ей не улыбались.

Но делать было нечего, раз уже пришла.

Лешка провел ее в кухню, и девочка, усевшись на табурет с драной обивкой, терпеливо ждала, когда новоявленный друг заберется на второй табурет, дотянется до самой высокой полки стенного шкафа с оторванной дверцей, пороется там и достанет пачку печенья. В допотопном холодильнике «Минск» нашлась стеклянная бутылка с молоком.

Также сосед извлек из него яйца и сливочное масло, и Галка вызвалась пожарить яичницу.

В целом получилось не так уж и плохо. Лешка оказался отличным слушателем, жадно внимая рассказам про Саратов, море и Галкины планы на жизнь. О себе он говорил мало, но из скупого перечисления фактов стало ясно, что папа его умер, а живут они вместе с выпивающим и немножко сумасшедшим дедушкой. Тему матери Лешка старательно обходил, из чего Галка заключила, что, в отличие от отца, она жива, но в жизни сына участия не принимает.

Сразу объяснились и его несуразный вид, и общее запустение квартиры. И нищим он вовсе не был. Наоборот, очень гордым, целеустремленным и только и мечтал, чтобы выучиться на инженера и сбежать от деда в свободное плавание.

День разгорался, и на кухне становилось жарко. Пора было собирать вещи в поездку и успокаивать родителей, что ее не утащили черти. Девочка засобиралась домой.

— Как тебя найти в ВК? — спросила она, доставая телефон.

— У меня такого нет, — неловко замялся сосед.

— Хотя бы какой-то телефон есть? — уточнила Галка, успешно сдержав в голосе эмоции.

— А то как же, — с какой-то даже гордостью кивнул Лешка. — Есть!

— Значит, будем так болтать. Давай номер.

Номер ей назвали, но попросили самой не звонить, а то дед рассердится.

Скомканно попрощавшись, девочка вышла на лестничную клетку, чувствуя себя так, будто по ней проехался трактор. Ощущение страшной тоски и безысходности немного схлынуло, и только теперь Галка поняла, как ей на самом деле все это время было плохо.

Она оглянулась на дверь. Вечером она поедет на море, а славный добрый Лешка навсегда останется тут.

Надо будет привезти ему сувенир.

Родители уже завтракали, и Галка не отказала себе в удовольствии поесть снова. Про новое знакомство она говорить не стала, потому что папа бы обязательно пошутил про жениха, а мама хоть и смолчала бы, но посмотрела бы очень многозначительным взглядом.

Чемоданы были предусмотрительно собраны еще в Саратове и теперь дожидались в прихожей. Телефон то и дело пиликал уведомлениями: написывали друзья, требуя видео новой квартиры и интересуясь, как вообще дела. Галка кидала односложные отписки, обещая все показать минимум через месяц, а лучше через два или три.

Дома, где теперь жили чужие люди, было хорошо и уютно, а это место показывать было стыдно и неприятно.

После завтрака папа уехал по рабочим делам, а Галка и мама принялись разгребать шкафы на кухне.

Там среди хлама, просроченных консервов и круп вперемешку с засохшими паразитами и вполне живыми мучными червяками находились настоящие артефакты.

Чугунные сковороды, фигурные скалки, фарфоровые фигурки, хрустальные рюмочки, большей частью со сколами, но попадались и целые. Даже серебряные ложки были, темные и тяжелые, с изящной узорной вязью на ручках. Их мама практично откладывала отдельно, намереваясь потом отмыть и показать знающим людям, а все прочее беспощадно выносилось на помойку.

Позабыв о вчерашнем происшествии, Галка как угорелая носилась туда-сюда по лестнице с мусорными пакетами, чувствуя, что у нее отнимаются ноги и отваливается спина. Лифт так и не заработал. Сейчас девочка даже была бы не против поваляться немного в обмороке.

— Что-то ты бледная, — обеспокоенно заметила мама в очередное ее возвращение.

— Интересно, с чего бы, — буркнула Галка, но не очень сердито.

Они не сделали даже треть, но в кухне стало заметно легче дышать. Стало видно, что стенные шкафы на самом деле из настоящего хорошего дерева. Папа отшлифует их, покроет лаком, поменяет петли, и все будет очень красиво и дорого.

Галка огляделась уже по-хозяйски.

— Это наша квартира! — с гордостью сказала она.

Живот резануло так, будто в него воткнули нож.

Резко стало холодно.

Вскрикнув, девочка согнулась, и ее стошнило прямо на пол.

Когда наконец-то приехала «Скорая», Галку уже перестало полоскать, но рвотные позывы до сих пор терзали тело. Во рту скопилась горечь, виски будто сдавило.

Медики прошли в гостиную, перешагивая через коробки, но диагностировать отравление не спешили. Девочке резко стало лучше, температура была в норме, давление тоже.

Врачи поманили маму выйти в кухню, и Галка навострила уши. До нее донеслись только обрывки разговора, но суть она уловила: медики затирали про манипуляции и психосоматику. Типа Галка, конечно, не специально, но вот так она протестует против переезда и требует внимания и возвращения в Саратов. Девочку это страшно возмутило, но вроде же как она не должна была это все слышать, поэтому она молча надулась, обнимая пластиковое ведро.

Как только «Скорая» укатила, пришел папа.

Море отменялось.

Перед этим ужасом померкло все.

— Ну пап, — увещевала девочка, — мне уже лучше! Давайте поедем! Если что, я просто в самолете в туалете посижу! Да там все равно и так пакетики раздают, хоть использую наконец!

— Солнышко, ну ты чего, — мама погладила ее по голове, — здоровье дороже.

— Мы же уже не сможем сдать билеты! — сердилась Галка. — И отель оплачен! И питание! Чего деньги выбрасывать? Я хочу на море! До школы совсем мало осталось! Мне там точно-преточно лучше будет, чем тут! И вам тоже туда точно-преточно надо. Мы все злые как собаки с этим переездом стали. Ну мам!

Время до самолета неумолимо летело, а бой уже был проигран. Скрюченная Галка сидела, укутанная в свитера и одеяла, и ее колотило. Холод расползался от костей, замораживая кровь. Надо было что-то решать.

Победило благородство.

— Пап… а если вы с мамой без меня полетите?

Папино лицо на миг озарилось надеждой, но он тут же покачал головой.

— Исключено. Как ты представляешь, мы тебя одну оставим?

— Ну почему одну сразу? Пусть бабушка приедет. Мы с ней тут побудем. Ночь на поезде — и она в Москве. Пап, езжайте. Хотя бы вы.

Слова дались непросто, но Галка обожала родителей, как и они ее. И если у нее не будет моря, это не повод лишать его и их тоже.

Сразу стало легче. Холод отпустил, и стало проще дышать.

Родители неуверенно переглянулась, и Галка добила:

— Вы же говорили, что я взрослая и ответственная. Так что это еще я за бабушкой присматривать буду. А вы езжайте. А потом сводите меня в аквапарк. Если что, я сама «Скорую» вызову. Да ничего не будет! Хотите, поклянусь из квартиры не выходить?

— Ну, уж не настолько, — хмыкнул папа. — Но не дальше двора. И с…

— И с незнакомыми дядьками не разговаривать, и с тетками тоже. Дверь никому не открывать. Да бабушка мне и не даст! Правда, пап, мам?

— Я не знаю, — с сомнением протянула мама, но уже копаясь в телефонной книге. — Ладно, уговорила. Но потом обязательно сводим тебя в аквапарк.

— Уж я не забуду, не сомневайтесь, — кивнула дочь, прислушиваясь к доносящимся из трубки гудкам.

Глава 3

Планы изменились

Вечер в пустой квартире наводил уныние. Провожая родителей, Галка бодрилась, без умолку трещала и сияла улыбкой, но едва за ними закрылась дверь и такси укатилось за многоэтажки, одиночество накинулось голодным волком.

Больше не тошнило, но разбивала противная слабость. Во дворе под фонарями гомонили компании, около детской площадки мамочки катали коляски с детьми. Из-за гаражей поднимался светлый дымок: кто-то жарил шашлыки. Ответив всем друзьям в ВК и созвонившись с бабушкой, оставалось только предаться окончательному отчаянию и углубиться в чтение списка литературы за восьмой класс.

Проигнорировав то, что точно не будут проходить, Галка взялась за лермонтовского «Мцыри». Читать мешало навязчивое тиканье часов, но девочка упорно не вставала с дивана, пока не добила последние строчки. Старалась она напрасно: что хотел сказать автор и что там вообще произошло, осталось непонятным. Наверняка в учебнике было умное пояснение, и в интернете тоже, но потратить хотя бы немного времени еще и на эту ерунду было выше Галкиных сил. Надо будет расспросить Лешку, что им на эту тему говорили в школе, и подрезать у него сочинение. Пятерками он не хвастался, но записного отличника опытный глаз троечника всегда видит сразу. А взамен можно предложить ему пользоваться принтером, когда папа его подключит.

Осторожно прислушавшись к себе, девочка отправилась на кухню. В шкафу в больших количествах лежали сухарики, чипсы, конфеты, заварная лапша и прочее, чего очень хотелось, но было нельзя, поэтому Галка нашла пачку сухого киселя, прочитала инструкцию, налила в кастрюлю воды из бутылки, поставила на плиту и задумалась.

Ела она только утром с соседом и потом с родителями. Но с мамой и папой все было в порядке. Следовательно, надо кое у кого кое-что уточнить!

Девочка вышла на лестничную площадку и, мрачно встав перед соседней дверью, собиралась уже было постучать, но опустила руку. А если дома психованный дед? Но вроде тихо. А если Лешка сам отравился? Но к нему «Скорая» вроде не приезжала.

Мигнула лампочка.

Ой, да ну его! Малолетний вредитель-отравитель.

Завтра приедет бабушка, и они вместе заглянут к соседям.

За дверью послышался шорох, а потом звук, как будто упало что-то тяжелое.

Обивка внизу вдруг потемнела, проступили капли.

Как завороженная, Галка протянула руку и потрогала одну. Капли были красные и густые.

Как кровь.

Тихо-тихо девочка отошла от двери, спустилась на две площадки вниз, а потом позвонила соседям.

Истошно заорал младенец. Только этого не хватало! Галка, готовая получить по шее, сжалась в предчувствии неизбежного, но не убежала — кровь была важнее.

Дверь распахнулась, и выглянула молодая девушка с усталым лицом.

— Там у соседей кровь на двери, — прошептала девочка. — Надо полицию вызвать.

— Кровь? — не сразу сообразила девушка.

Галка кивнула и протянула руку… рука была чистой.

— Пойдемте, покажу, — заторопилась она.

— Подожди. — Девушка обернулась в глубь квартиры: — Валера! Сходи с девочкой.

— Куда? — В коридоре появился высокий парень в трусах с ребенком на руках.

— Проверь, что там. Анечку я подержу.

— Дайте хоть штаны надеть, — кивнул Валера и скрылся.

— Пойдемте, — заторопилась Галка, еле дождавшись, когда он вновь появится на пороге в серых спортивных штанах. — Там кровь!

Они поспешили на шестой этаж. Дверь в двадцать третью квартиру все так же была распахнута, а на двери двадцать четвертой расплывалось пятно.

Галкин спутник потрогал застывшие капли, ковырнул одну ногтем и показал девочке:

— Так это не кровь, это смола какая-то.

Вроде он не сердился, но Галка почувствовала себя ужасно глупо.

— Простите, — только и промямлила она.

— Иди домой, — велел Валера. — Это вы вчера переезжали и вещи перетаскивали?

— Ну да. Сильно шумели?

— Не бери в голову. Сюда переехали, что ли? — Парень глянул на приоткрытую дверь. — Ого.

— А что?

— Да нет, ничего. Кстати, а где твои родители?

— В магазин пошли, — соврала Галка, которая прекрасно знала, чем могут обернуться проблемы с опекой. Мама ее подруги там работала и то и дело за чаем делилась историями одна сногсшибательнее другой. — А я услышала шум. Вышла, а тут кровь. Ну, то есть мне показалось, что кровь.

— И часто ты так… на шум выходишь? — посуровел Валера.

— Нет! — еще больше задергалась Галка. — Просто.

— В следующий раз дверь не открывай, — предостерег парень. — Сиди дома, жди родителей. А то мало ли что.

— Хорошо, — промямлила девочка, всей душой желая, чтобы он поскорее ушел, и чувствуя себя полной дурой.

Людей всполошила, ребенка разбудила. Небось еще и пока они по лестнице с вещами вчера туда-сюда таскались, тоже спать маленькой не давали. Лифт поломали.

Валера заставил ее записать его номер «на всякий случай» и ушел спать, бдительно проверив, чтобы Галка закрыла дверь на замок.

Но как же все-таки Лешка?

Хотя если она сама в порядке, то и он должен быть тоже.

А если это и не отравление вовсе, а действительно нервное? Перепсиховала, вот организм и среагировал.

Галка привалилась спиной к входной двери и потрясла головой. Нет. Все не так.

Валера почти убедил ее, но она точно видела кровь. Может, и не кровь, но оно было жидкое, красное и текло каплями. И не могло так быстро застыть.

Сделалось страшно и неуютно. Скорее бы бабушка приехала!

Пиликнул телефон. Родители писали, что долетели и уже очень скучают.

Усевшись на диван, девочка настрочила ответное сообщение: отчиталась, что прочитала «Мцыри» и принимается за «Капитанскую дочку», но на самом деле немного слукавила. Зачем читать то, про что есть кино? Выбрав из трех фильмов тот, что поновее, Галка налила себе киселя и уставилась в экран телефона.

Глава 4

Планы окончательно изменились

Утро настало до того отвратительное, что лучше бы и не наставало. Галка наконец-то вырвалась из мутного бреда, который только с натяжкой можно было назвать сном, откинула удушающий плед и поплелась в ванную. Долго смотрела на по-прежнему истекающий ржавой кровью кран. О том, чтобы умываться такой водичкой, не было и речи. Пришлось греть в кастрюле воду из канистры, купленной папой, и полоскаться в ней.

В голове слегка прояснилось. Мерзкие сны все еще витали где-то на задворках сознания. В них по квартире кто-то беспрестанно ходил, кашлял, двигал вещи, а потом всем весом навалился Галке на грудь, мешая дышать и заглядывая в остановившиеся от ужаса зрачки…

Девочка твердо знала, что это сон, поэтому боялась не так, как могла бы, но все равно было противно. Да еще ужасно бесили громко тикающие часы, и наутро она поклялась найти их, сломать и выкинуть на помойку.

Позвонила бабушка. Она уже была на вокзале, оставался недолгий путь на метро. Обрадовавшись, девочка быстро вытащила банку кофе, йогурт, приготовила бутерброды и вскипятила чайник. Оставшееся время она посвятила поиску надоедливых часов, которые, видимо чувствуя, что пришел их конец, затаились и не давали о себе знать. Навязчивое тиканье громче всего слышалось в гостиной, но то отдалялось, то приближалось, никак не выдавая местонахождение объекта. Галка так увлеклась исследованием захламленного вещами старого шкафа, что чуть не заорала, когда за спиной раздался голос:

— Галя?

— Чтоб тебя! — только и выдохнула девочка, оборачиваясь на заглянувшего в гости соседа. — Ты как вошел?!

— Через дверь, — пожал плечами Лешка.

Сегодня он был одет получше, в голубую рубашку, но все равно нелепые коричневые штаны странного кроя.

— Блин, — закатила глаза Галка. — Это я так всю ночь спала с открытой дверью? Хорошо, что ты раньше бабушки пришел. А то бы мне влетело.

— Бабушки? — живо заинтересовался сосед. — У тебя бабушка есть?

— Ну а у кого нет? — хмыкнула девочка и тут же прикусила язык. — Ты часы слышишь?

— Нет, — недоуменно откликнулся Лешка, оглядевшись. — Какие часы?

Галка уже открыла рот, но вдруг поняла, что тиканье прекратилось. Напряженно прислушиваясь, она прошлась по комнате, разрываясь между досадой и облегчением.

— Уже никакие. Надеюсь, сдохли. Слушай, можно тебя попросить? Ты не мог бы попозже забежать? Просто если бабушка тебя увидит… Кстати, Валентина Анатольевна ее зовут, это папина мама… А папу зовут Сережа. А маму — Наташа. Нет, не думай, бабуля классная у меня. Но мне потом очень прилетит, если она узнает, что ко мне кто-то ходит, как к себе домой, пока родителей нет.

— Так ты совсем одна? — каким-то странным голосом вдруг уточнил сосед.

— Ой, успокойся. — Галка закатила глаза. — Не одна, говорю же, сейчас бабушка приедет. Я вчера отравилась… ну, кажется. Пришлось остаться без моря. И все из-за тебя! — вдруг вспомнила она.

— Из-за меня?! — опешил Лешка.

— Ну не из-за меня же! Меня после твоего завтрака перекосило! Блин! Это ты виноват!

У парня запылали уши, даже кончик носа покраснел.

— Ну, знаешь… — с трудом произнес он. — Я вообще-то тоже все это ел, и ничего. И это ты яичницу готовила.

— По-твоему, я яичницу испортила? Сама себе? Это вообще как?

— А я откуда знаю. Мало ли что у вас, девчонок, в голове!

Раздался звонок. Галка метнулась в спальню к телефону и назвала бабушке код от домофона. Когда она вышла в прихожую, в квартире уже никого не было. Несправедливый гнев остыл так же быстро, как и вспыхнул. Просто было очень тяжело лишиться моря. Но она в отличие от Лешки там уже была. И поедет еще. А вот он — вряд ли. Ну, в ближайшее время точно.

Досадуя на себя, девочка вышла на лестничную клетку и посмотрела на соседнюю дверь. Ладно, извиниться можно будет потом.

Бабушка с двумя большими сумками уже поднималась, и Галка поспешила ей навстречу:

— Привет!

— Галочка! — Валентина Анатольевна поставила сумки на лестницу, перевела дух и поцеловалась с внучкой. — Только вас проводила, уж думала, раньше зимы не увижу! Как ты, моя птичка?

— Да нормально, — успокоила ее девочка. — Все прошло уже. Зря не полетела. — Подхватив сумки, она пошла в квартиру.

— Куда, егоза! — заругалась бабуля. — Тяжелые!

— Не тяжелые, — привычно возразила Галка, не сбавляя шага и приготовившись слушать «тебе еще рожать».

Вместо этого она услышала тихий всхлип.

Обернувшись, Галка успела заметить только сгустившийся клейкий воздух и бабушку, которая, как в замедленном сне, ужасно медленно заваливалась назад.

Бросив сумки, девочка рванула к ней, понимая, что не успеет и не удержит, и беспомощно наблюдая, как в беззвучном крике раскрывается рот, как искажается страхом милое доброе лицо, и как бетонные ступеньки становятся ближе-ближе-ближе…

Звук падения прилетел гораздо позже самого падения. Галка, сама чуть не полетев следом, схватилась за перила. Бабушка распласталась, глядя на внучку наполненными болью глазами. А потом они медленно закатились.

Было очень тихо. В открытое окошко доносились чириканье и живой шум трассы. Из покосившегося пакета выпало красное яблочко и, набирая скорость, запрыгало по ступенькам.

— Ба, — прошептала Галка, парализованно застыв у перил. — Бабуль… Бабушка!

Глава 5

Одна в доме

В этот раз «Скорая» уехала с пассажиром. Галка чуть не свихнулась от переживаний, но все обошлось закрытым переломом. Из больницы обещали позвонить и прояснить диагноз после рентгена. Никто из соседей, пока медики возились с пожилой женщиной, укладывали ее на носилки и несли вниз по лестнице, даже не открыл дверь. Хотя, конечно, все на работе… кроме Лешки. С ним Галка пообещала себе разобраться позже. Трус, настоящий трус! Тоже мне, друг!

Рассказывать врачам, что папа с мамой на море, а она в квартире одна, Галка не стала, и бабушку, как только она пришла в себя и перестала охать от боли, предупредила. Ретивая старушка еще пыталась встать, и отмахиваясь, что все пустяки и летала она с лестниц повыше, но в глазах плескался страх.

Собирать все, что высыпалось из пакетов Валентины Анатольевны, было едва ли не тяжелее, чем пытаться понять, есть ли у нее пульс и бьется ли сердце. Галка очень любила бабушку и в Саратове проводила с ней много времени. Свыкнуться с мыслью, что они теперь станут видеться реже, было нелегко, поэтому так быстро оборвавшаяся встреча окончательно выбила девочку из колеи.

Судя по содержимому пакетов, бабуля планировала помочь с уборкой и приготовить цветаевский яблочный пирог. Непревзойденная кулинарка, она могла справиться с любой духовкой и никогда не держала в секрете рецептов, но только у нее пирог получался в меру сочным и сладким.

Мелькнула мысль попробовать приготовить самой и угостить Лешку, но сразу же разгорелась злость на предателя. Вечно он смывается, когда нужна хоть чья-то помощь! Да хотя бы просто поддержка!

Решительно протопав на лестничную клетку, Галка нажала на звонок соседней двери. Хриплый противный трезвон перебудил бы и мертвых, но никто не откликнулся. Со злости девочка долбанула дверь ногой, и она со скрипом открылась. Галка застыла. Первой мыслью было прикрыть ее обратно, но злость перевесила. Осторожно шагнув в чужую квартиру, она вдохнула запах затхлости и ветхости.

— Леха! Выходи, гад! — злобно позвала Галка. — Не бойся, я тебя не больно убью! — В тишине раздалось лишь мерзкое тиканье часов. — Ты прикалываешься? Спрятаться решил?

Пришлось пройти в гостиную. Там тоже никого не было. Высокий сервант, похожий по стилю на шкаф, что стоял в их новой квартире, еле поблескивал покрытыми пылью стеклами. На стенах висели черно-белые фотокарточки в рамках, различить людей на которых почти не удавалось из-за скопившейся пыли.

— Ну ты, Леха, и свинота, — покачала головой девочка.

Бедность бедностью, а прибраться в собственном доме можно и без миллионов в кармане.

Из-под дивана тоже торчал уголок какой-то фотографии, и Галка любопытно наклонилась поднять.

Раздался дикий хрип, а потом какое-то бульканье.

Галка завизжала, выронила фотографию и только потом повернулась.

За спиной, вцепившись в дверной косяк, стоял высоченный страшный старик, похожий на оборотня. Желтые загнутые когти, то ли обгрызенные, то ли обломанные, спутанная полуседая борода, такие же всклокоченные волосы и налитые кровью глаза. Зрелище завершала полосатая рубашка с полуоторванным рукавом, покрытая желтыми и бурыми пятнами.

Старик снова забулькал, двигая ртом и горлом, как будто не мог проглотить застрявший кусок, и Галка увидела, что у него не хватает зубов, а которые остались, все черные и сгнившие. По бороде побежала слюна.

— Я-а… а… а… — прозаикалась девочка, но Лехин дед не стал ее даже слушать.

Оторвавшись от косяка, он, свесив руки, словно гиббон, пошел на нее.

Галка попятилась.

— Я уже ухожу, — пискнула она.

Старик не слушал, продолжая медленно надвигаться и отжимая ее к лоджии. А что дальше? Чтобы запереться на балконе, нужно как минимум открыть дверь, а для этого придется обернуться. Поворачиваться спиной к долбанутому деду Галка точно не собиралась.

— Леша! — с беспокойством позвала она.

Услышав это имя, старик окончательно взбесился. Зарычав и вытянув руки, он бросился на Галку. Прижавшись спиной к столу, девочка оперлась на столешницу и изо всех сил отпихнула деда ногами! Он пошатнулся и качнулся назад, а Галка перепрыгнула на диван и бросилась в коридор.

До двери она не добежала.

Ее схватили за ногу и, обдирая о палас, потащили в комнату. Галка сгребла ковер, но дед рванул так, что она чуть не содрала ногти. Забыв об уважении к старости, девочка принялась лягаться, попутно мешая вопли о помощи и грязную ругань.

Она не видела, что произошло, но ногу отпустили, и, не теряя времени, Галка рванулась к двери и понеслась на улицу.

Во дворе никого не было. Только миновав горку и качели, Галка сообразила, что осталась в одних носках. Тапочки потерялись в пылу битвы. Сердце все еще пыталось выскочить, больно отдаваясь в горле. В голове пульсировала кровь. Капец, ну у Лешки и дед! Теперь понятно, чего пацан такой шуганый. Как вообще он с ним живет?

И что теперь делать? Возвращаться страшно, не возвращаться нельзя, бабушка в больнице, еще неизвестно, что с ней, обуви нет, и ходить больно, единственный знакомый непонятно где, и положиться на него нельзя, родители развлекаются на море, а она совсем одна и помочь некому.

Слезы брызнули из глаз, и Галка разревелась от страха и беспомощности.

Так она и сидела до самого вечера, пока ее не нашел знакомый с четвертого этажа — Валера. В этот раз он был одет как полагается, в джинсы и футболку. Через плечо была перекинута спортивная сумка.

— Здорово, — сказал он преувеличенно бодрым голосом, каким взрослые разговаривают со школьниками. — Ты чего это тут сырость разводишь?

— Здрасти, — всхлипнула Галка, утирая слезы. — Ничего. Я так. С мамой поругалась.

— Ну, это не дело, — добродушно покачал головой Валера. — С мамой ругаться нельзя.

— Ну конечно, — проворчала девочка, вспомнив тысячу и одну мелких ссор. — Как нимб отращу, так сразу и перестану.

— Пошли. — Валера потянул ее за руку. — Нечего тут сидеть. Мама-то переживает.

— Не пойду, — заупрямилась Галка, но вдруг в голову пришла мысль, что если стремный дед ждет на площадке, знакомый сможет проводить ее до квартиры, а дальше она закроется, а старик пусть долбится, если хочет. На крайний случай можно и полицию вызвать. И вообще, как родители вернутся, можно будет решить этот вопрос кардинально, опыт подобных разборок у мамы уже был.

— Нет уж, пошли-пошли! — словно угадал ее мысли Валера. — Тебе что, маму не жалко? Ссора это, конечно, неприятно, но ты что, не хочешь помириться?

— Хочу, — кивнула Галка.

— Ну вот и отлично. — Валера подтолкнул ее к подъезду и предложил то, что Галка не знала, как у него попросить: — До двери тебя доведу, а то вы же, девчонки, такие хитрецы! По своим знаю. Тут неважно, кто виноват, мириться первым должен тот, кто понял, что пора мириться.

Деда в подъезде, на счастье, не оказалось. Подозрительно покосившись на соседнюю квартиру, Галка вынула ключи. Как назло, замок заело. Не дай бог подозрительный Валера предложит постучать или позвонить: родители же «дома», откроют.

Дверь вдруг подалась внутрь. Галка похолодела. Дом был открыт, пока она встречала бабушку, а потом звонила в «Скорую» и сидела на ступеньках в ожидании врачей, и пока ходила убивать Лешку и нарвалась на «теплый» прием, и когда отходила от шока на детской площадке.

Поблагодарив Валеру за мудрое наставление, она попрощалась и закрыла дверь. Послушала, как удаляются его шаги, и выдохнула. Дома было тихо, только тикали часы. Этому звуку Галка обрадовалась как родному. В темноте вещи еле различались, силуэты плыли, превращаясь во что-то незнакомое.

В дальней комнате послышался какой-то звук, и Галка замерла. Это что, вор?! А если это… дед подкарауливает?!

Дверь в комнату слева вдруг распахнулась, чуть не доведя девочку до инфаркта, и из нее выглянула знакомая субтильная фигура.

— Лешка! — заорала Галка, уже готовая броситься. — Ты вообще офигел?! Ты чего здесь забыл?! — Подросток побледнел и будто сжался, и она с запозданием вспомнила, как он говорил, что не любит, когда кричат. Но ее уже было не остановить. — Ты вообще где был все это время?!

— Тут и был, — как-то виновато промямлил он в ответ, и Галка вдруг с сочувствием подумала, что ему, вероятно, очень часто приходится оправдываться. — Ты убежала встречать бабушку, потом забежала, взяла телефон и опять убежала. Я тебя долго ждал.

Вопрос, почему он не ушел домой, застрял у Галки в горле. В принципе, можно не спрашивать. Но что-то тут не сходилось.

— Бабушка упала на лестнице и ногу сломала. Я вызывала «Скорую». А ты ничего этого не слышал?

Лешка опять смущенно кашлянул.

— Я, кажется, уснул, — признался он.

— Да уж, — фыркнула девочка. — Очень вовремя!

— Бабушка в порядке?

— Не знаю, — огрызнулась Галка. — Черт! Надо родителям позвонить! Они же не знают ничего!

Схватив телефон, девочка застыла. Не так-то просто сообщать плохие новости. А она ведь до сих пор не знала, что с бабушкой. Написать проще, но что писать? Ба приехала, упала на лестнице, ее увезла «Скорая», диагноз неизвестен?

Отвлекая ее от тяжелых раздумий, телефон зазвонил сам. Чувствуя, что с души сваливается целая тонна, Галка ответила.

— Але, баб?

— Галочка? — Голос в трубке был хоть и утомленным, но жизнерадостным.

— Бабуль, — снова чуть не расплакалась девочка. — Ты как?

— Ну что ты, моя птичка. — Даже в такой ситуации бабушка больше думала о внучке, чем о себе. — Я живее всех живых. Только приехать к тебе не смогу. Ничего страшного, просто немножко нужно полежать в больнице, пока кости не срастутся как надо.

— Почему? — удивилась девочка. — Когда Вовка ногу сломал, он почти сразу домой приехал.

— Твой Вовка, — проворчала Валентина Анатольевна, — щегол. Костыли под мышки — и попрыгал. На молодых все заживает как на собаке. Да и сломал он голень, а я — сустав. Тут все похитрее будет.

— Сустав! — ужаснулась Галка, хотя все равно не поняла, в чем разница.

— Ничего страшного, — поспешила успокоить бабушка, безошибочно распознав во внучкином голосе панику. — Просто нельзя, как Вовка твой, на следующий день по турникам лазить. Пока срастется, полежу в фиксаторе. Ты меня не навещай, мало ли что случится. И родителям тоже не говори, нечего их беспокоить.

— Ну баб… — с сомнением начала внучка.

— Не надо, Галочка. — В голосе Валентины Анатольевны появились просительные нотки. — Ты девочка большая, мы с тобой будем перезваниваться. Палата у меня хорошая, соседки и того лучше. А Сережа с мамой твоей так намаялись с этим переездом, а тут еще я. Приедут — расскажем.

— Ага, а на меня потом всех собак спустят, — проворчала Галка. — Что смолчала.

— Птичка, ты же любишь маму с папой, — перешла на шантаж бабушка. — И сама знаешь, что им нужно отдохнуть. Ну, сорвутся они, приедут сюда, и что? Быстрее от этого я не вылечусь. А ты девочка самостоятельная и способна сама за собой присмотреть. Только очень тебя прошу, не выходи из дома. Город чужой, мало ли что…

— А в магазин? — хмыкнула Галка.

— Только если туда, — уступила Валентина Анатольевна. — Но потом сразу же назад!

— Бегом буду бегать, — заверила девочка. — Ладно, уговорила. Но папе я скажу, что это все ты!

— Да что они мне сделают? — довольно захихикала бабуля. — Я же страдаю в гипсе.

На этой позитивной ноте они и попрощались.

— Ба в порядке, — бросила девочка вопросительно поднявшему брови другу. — Но я опять одна. Еще дней семь. Прямо как в том ужастике. — Стянув с волос резинку, она завесила лицо волосами, вытянула вперед руки и провыла: — Ты умрешь через семь дне-е-ей!

Лешку передернуло, и он на всякий случай отодвинулся подальше.

— Ты не одна, — твердо сказал он. — Я с тобой.

В Галку снова плеснула злость, но уже довольно бледным отголоском той, что она испытывала несколько часов назад.

— Да помощи с тебя… — И тут девочка вспомнила кое-что похуже. — Ой! Блин, слушай… тут такое дело, — призналась она. — Я с твоим дедом поругалась. И кажется… подралась.

Сосед застыл и изменился в лице.

— Ты его видела? — глухо спросил он.

— К сожалению, — покаялась Галка. — Ты меня здорово разбесил. Я пошла тебя убивать, а там он.

— Он тебе что-то сделал?!

— Набросился, но я отбилась. А ты, оказывается, все время тут был. Зря ходила. — Галка глупо хихикнула.

— Никогда больше не заходи в ту квартиру. — Лешка встал, и Галка даже испугалась. — Никогда. Ты слышала меня? Этого нельзя делать. Никому нельзя.

— А ты как теперь? — жалко спросила девочка. — Может, он успокоился уже? Да и ты ни при чем как бы.

Мальчишка не ответил, но по его лицу было ясно, что ничем хорошим для него это не обернется.

— А хочешь, у нас поживи, — предложила Галка. — Пока родителей нет. Никто и не узнает.

— Дед может хватиться, — с сомнением покачал головой сосед. — А это удобно?

— Удобно, — заверила подруга. — В Саратове у меня постоянно кто-то гостил. И я у кого-нибудь.

— У подружек?

— И у друзей. — Во взгляде Лешки появилось неодобрение. — Так, ты мне не устраивай тут комсомол! Вообще обалдел?

Предложение катиться колбаской по Новой Спасской Галка благополучно сдержала. Обида обидой, но ей не хотелось, чтобы друг ушел. Тем более домой, где ему не то что редко, а вообще никогда не были рады.

Глава 6

Мцыри

— «Отец, отец, дай руку мне, ты чувствуешь, моя в огне… — выразительно и с жаром читал сосед, стоя перед диваном и запрокинув голову. Лермонтовскую поэму он знал наизусть еще с восьмого класса, чем и не упустил случая похвастаться, к ужасу Галки, которой вовсе не улыбалось зубрить такую громадину. — И с этой мыслью я засну, и никого не прокляну!..» — гордо и даже с какой-то угрозой закончил Лешка.

Девочка от души захлопала, радуясь, что это наконец-то закончилось. В школе ей больше нравились черчение и биология. Хотя читал сосед здорово, прямо как в театре. Ни разу даже не сбился. Галка посмотрела в телефоне вопросы к уроку.

— Итак, послушник сбежал из монастыря на родину, но потом все равно вернулся и умер от тоски?

— Вроде того…

— И про что основная мысль поэмы?

— Ну как же! — Лешка широко распахнул глаза. — Про свободу же! Про вольного человека, который томится в монастырской тюрьме!

— А почему он второй раз не сбежал? Его так-то и не держал никто.

— Он сам себя держал. Невозможно уйти откуда-то, если в плену твоя душа.

— Поэтому он вернулся? Я этот момент вообще не поняла. Шел-шел домой, с барсом подрался, а потом все равно вернулся, еще и ныл из-за этого.

— Ну, на самом деле, — хмыкнул Лешка, — я читал, что если человек идет куда-то, не зная направления, то он неосознанно заворачивает вправо. Если правша. И влево — если левша. Вот Мцыри круг и сделал и вернулся. Но решил, что это его привычка быть рабом вернула его в плен. Что он потерял дух предков.

— Думаешь, Лермонтов это специально?

— Кто знает, — пожал плечами сосед. — Но как по мне, так этому Мцыри и надо. Тоже мне нервный какой, одна неудача — и все, конец, лег и помер. А надо было пытаться! Знаешь, сколько раз можно сбегать? Сто! Тысячу! Сто тысяч! — Лешка осекся и замолчал.

— Сбежать пытался? — поняла нетактичная Галка. — А чего возвращался?

— Возвращали. — Лешка посмотрел куда-то над ее головой.

— И ты все это в сочинении написал? — сменила тему девочка. — И что учительница сказала?

— Конечно нет, — засмеялся друг. — Что я, враг себе? Да и тогда я этого не понимал, потом только дошло.

— А ты с кем-нибудь дружишь из класса?

— Конечно. С Кириллом Авдеевым и Савкой Лопуховым.

— Хочешь в девятый класс?

— Нет, я не пойду. Я хотел в строительный техникум, а потом, может, на инженера… А ты?

— Я точно останусь до одиннадцатого. — Галка состроила рожицу и передразнила маму: — «Мала ты еще! Доучишься — и иди куда хочешь!»

— А куда ты хочешь?

— Понятия не имею. Может, на ветеринара.

— Животные лучше людей, — кивнул Лешка. — Распределят тебя на практику в какой-нибудь совхоз, там, может, и останешься.

— Но это не точно, — передернуло Галку.

— Да уж, — развеселился Лешка. — Там же операции надо будет делать, а ты с курицей не справилась.

— Ничего не хочу знать, — сердито огрызнулась девочка.

Злополучная курица сейчас жарилась на сковородке, соблазняя запахом румяной корочки и итальянских трав. Разделывал ее Лешка, с одного раза попадая ножом в сочленения суставов, потому что сама Галка боялась резать живой труп.

Он жил у нее уже второй день, помогая с уборкой и подготовкой к школе. И хоть это было полезно, девочка с угрызениями совести думала о том, что лучше бы его не приглашала.

Они безвылазно торчали в квартире. Несмотря на обещание бабушке, Галка бы с удовольствием сбежала на летнюю улицу, к шумным ребятам во дворе, но сосед чугунной гирей висел на шее, и от него некуда было деться. Выходить он боялся, опасаясь столкнуться с дедом, а бросать друга в квартире одного было бы невежливо.

Пообедав, они снова хотели вернуться к списку литературы, и Галка с тоской уже представляла себе выразительное чтение очередной поэмы, но тут в дверь позвонили.

Ребята застыли. Звонить было некому: бабушка в больнице, знакомых нет. Родители вернулись?

— Не открывай, — прошептал Лешка.

Галка медленно кивнула, но звонок раздался снова, еще более длинный и настойчивый.

— Когда ж он уйдет? — прошептала девочка.

В дверь постучали.

— А если это дед?!

— Типун тебе на язык! Схожу гляну.

— Не ходи!

— Я тихонько. В коридоре свет включать не буду, посмотрю в глазок.

Снова раздался трезвон.

— Ишь какой настырный, — с неприязнью прошептал Лешка. — И не уходит ведь.

В глазок Галка разглядела двух женщин в служебных костюмах. Запоздало она вспомнила, что перед отъездом папа вызывал газовую службу и даже об этом предупреждал, но ей тогда было совершенно не до того.

— Кто там? — грозно спросила она через дверь.

— Газовая служба по вызову, — подтвердила ее догадку одна из женщин. — По вызову от Сергея Викторовича Чернова.

— Покажите документы. — К глазку поднесли служебную корочку. Галка секунду поколебалась, потом все-таки открыла. — Родители на работе, — соврала она.

— Ничего, мы только посмотрим, — заверили женщины и направились в кухню. Лешка, как всегда, когда начинался какой-то кипиш, затаился и не высовывался.

Покосившись на сковородку с курицей, женщины принялись изучать показания счетчика и состояние труб. Провозились они недолго.

— Вот, это передашь родителям, — одна из женщин протянула Галке какую-то квитанцию. — И пусть позвонят вот по этому телефону.

— На самом деле все очень хорошо сохранилось, — похвалила вторая. — Не пользовались ничем с тех пор, как тут один дед повесился.

— Дед повесился? — всхлипнула-выдохнула Галка.

— Да ты не бойся, — спохватилась газовщица. — Это не здесь. Это в соседней квартире.

Глава 7

Откровенный разговор

Галка не помнила, как закрыла за женщинами дверь и как на негнущихся ногах прошла в гостиную. Лешки там не было.

«Дед повесился, дед повесился, повесился, повесился, повесился…» — стучало у нее в ушах.

Кто же тогда отметелил ее так, что по всему телу до сих пор пестрели синяки?! Галка задрала штанину и посмотрела на ногу. Да, все правильно, вот они, синие с желтым, испещренные царапинами и полукруглыми следами обломанных ногтей.

Страшный лютый старик, вечный кошмар ее друга… который все знал?!

Тиканье часов стало совершенно невыносимым. Все Галкины мысли вдруг сосредоточились на этом раздражающем звуке. Обычно она его не замечала и то и дело забывала о часах, но стоило наступить тишине, как он принимался стучать в виски и сводить с ума. Надо их найти и сломать! Давно пора!

И тут же часы замолчали, словно захлебнувшись.

Медленно-медленно девочка прошла в спальню. Там на кровати, повесив голову, сидел Лешка, и не было сомнений, что он все слышал и все понял.

Задохнувшись, Галка открыла рот, еще не зная, что скажет, но друг шагнул прямо к ней и закрыл рот холодной ладонью.

— Молчи! — свирепо прошептал он. — Молчи! — Галка сжала зубы, надеясь прокусить ему руку до крови, но сосед словно и не почувствовал. — Он может услышать, — еще тише добавил сосед.

Беспомощность накатила, как волна с грязной пеной, и отхлынула, оставив лишь грязь и слабость. И ярость. Изо всех сил Галка оттолкнула друга и принялась его мутузить. Он стоял спокойно, не закрываясь и не пытаясь дать сдачи, и даже больной пинок в голень заставил его лишь поморщиться. Это было вдвойне подло. Нельзя драться, нельзя сердиться, нельзя говорить, ничего нельзя.

— И что будет? — с вызовом спросила девочка.

Друг покачал головой, показал на дверь и сделал руками крест, словно перечеркивая себе выход.

Галка проследила за его потемневшим взглядом и повернулась снова.

— И ты…

— И ты тоже, если он поймет, что ты знаешь, — прервал сосед. — Молчи.

Но вопросов было слишком много. И главный — что делать? Обхватив себя руками, девочка зашагала туда-сюда по комнате.

Страшная тайна била в виски, вставала в горле комком невысказанных слов, кидала сердце в грудную клетку, адреналином разливалась по венам.

И вдруг до нее дошло.

— И бабушку…

— Да. Галя, не спрашивай!

— Тогда, — жестко отчеканила Галка, опускаясь на кровать и скрещивая руки на груди, — говори сам. То, что считаешь нужным.

Мальчик обхватил себя руками и рефлекторно сглотнул, даже не пытаясь скрыть страх, липкой пеленой разлившийся по комнате.

— Ваша квартира раньше была бабушкина, — наконец глухо начал он. — Потом они с дедушкой поженились, и квартира стала их общая. А потом их сын, мой папа, женился на моей маме, и они жили здесь, а дед с бабушкой переехали к деду, в двадцать четвертую. Папу я и не знал совсем, он умер, когда я еще не родился. Только на фотокарточке видел. Дед говорил, я не его внук, что мама… нагуляла. Но это неправда. Мама очень любила папу. Я просто родился раньше, чем нужно. А потом и бабушка умерла. Дед тогда выгнал маму из этой квартиры, заставил жить с ним и ухаживать за ним. А сюда никогда больше не заходил. Мама ему не перечила, была очень тихая всегда. Я пока маленький был, не понимал ничего, а потом защищал ее, уговаривал уйти, неважно куда, но дед к тому времени ее совсем застращал. А потом… — Лешка многозначительно взглянул на Галку, изобразив, будто затягивает петлю на шее, — она уехала. А квартиру продала. Вам вот.

— А ты?

— А я остался. Я виноват.

— Да что бы ты сделал-то? — вздохнула Галка, вспомнив страшного деда, который ее и с одного-то раза «застращал», не то что убитую потерей мужа робкую женщину.

— Не знаю, — тихо произнес друг. — Я виноват, что не уговорил маму, пока не стало поздно.

Потом они долго сидели молча, вздрагивая от каждого шороха, и Галка не решалась задать самый главный вопрос.

— Что ты посоветуешь делать? — наконец произнесла она.

— Готовься к школе, — угрюмо посоветовал сосед. — И молчи.

— А папа с мамой?

— Они ничего не узнают. Взрослые никогда не слушают.

— Неправда! — огрызнулась девочка. — Мои всегда слушают. Они любят меня.

— Они оставили тебя одну, больную, а сами уехали на море, — парировал сосед. — Мама тоже меня любила. Я тоже думал, что она слушает. И верил, что когда-нибудь мы уедем.

— Прости, — твердо возразила Галка, — но не надо сравнивать. Твоя мама — это твоя мама. А мои родители — это мои родители. И я не позволю, чтобы с ними случилось что-то плохое. И с бабушкой тоже. Мне есть за кого бороться.

— И каким это способом? — В Лешкином голосе прорезалась насмешка.

— Гугл подскажет, — заявила девочка, уверенно вытаскивая телефон.

Глава 8

Первая попытка

В двадцать четвертой квартире было тихо. Никто не ходил, не кашлял, не шуршал листами запертых на полках книг, не примерял томящиеся в шкафах наряды.

Не хлопали форточки, не гудел холодильник, даже вода в трубах не журчала, избегая страшного места. Между оконными рамами пленницами застыли трупики мух, попавших в роковую западню и тщетно остатки жизни бившихся о невидимую чуткими глазами преграду стекол.

Даже тишина сбежала отсюда, и на ее месте поселилось что-то такое же безмолвное, но куда более зловещее, удушающее, словно вязкий прозрачный кисель.

Посреди спальни стояла большая хозяйская кровать, когда-то красивая и нарядная, а теперь ветхая и продавленная, последним криком отчаяния выставляющая мятое несвежее белье с отвратительными пятнами.

Над кроватью в петле качался старик.

Узловатые ноги его с безобразно отросшими зеленовато-желтыми ногтями, похожими на панцирь черепахи, иногда задевали о край скомканного покрывала, издавая тихий звук, который, вопреки обыкновению, не разносился по комнате, а словно падал в вату, едва родившись. Шорк-шорк. Шорк. Шорк-шорк. Шорк. Шорк.

Висел он так уже очень давно. Высохшие руки с буграми вен покойно свисали вдоль тела. А вот скрюченные пальцы, в последнем бессознательном усилии пытавшиеся разорвать стянувшую шею веревку, выдавали страшное напряжение, которое теперь сменилось мертвым оцепенением. Горло, посиневшее и отекшее. Безобразно раззявленный рот дразнился багровым распухшим языком, и уже было не различить цвет выпученных глаз, налитых черной застывшей кровью.

И вдруг глаза моргнули.

Курица поджарилась на совесть: ароматная, с золотистой корочкой, сочащаяся сочным жирком.

— Вот видишь, ничего не пригорело, — самодовольно заметил Лешка, который почему-то страстно желал сделать все самостоятельно.

Настроения спорить у Галки не было, слишком хотелось есть. Разложив по тарелкам рис и шлепнув сверху зажаристые бедрышки, она достала из ящика вилки, и ребята принялись за еду.

Гугл насоветовал много, но что из этого могло сработать против реального призрака? И желательно сразу, чтобы он не обозлился еще сильнее.

По первым ссылкам всплывала платная служба охотников за привидениями.

Потом был совет повесить на видном месте ремень.

А потом полезла контекстная реклама потомственных колдуний, целительниц и магов различных степеней.

Далее были советы проверить нервы и оценить собственный уровень стресса.

Также были дельные советы пригласить медиума проверить дом и провести обряд с травами, но это явно больше подходило для тихих духов, которые банально воруют вещи или хлопают дверцами шкафов. Очень сомнительно, что дед-самоубийца изгонится жженым веником, тут нужно что-то поконкретнее.

Из того, что можно было сделать сразу, была рекомендация развесить по дому амулеты, от еврейской звезды Давида до какого-то загадочного африканского гри-гри. Но в эти амулеты следовало верить, а Галку и крестик-то не очень защитил. Лешка же вообще на демонстрацию оного только фыркнул и высказался насчет бабкиных суеверий. Как выяснилось, сам он был воинствующим атеистом, и ребята чуть не поссорились, но вовремя поспешили вернуться к делу.

Самым простым из вариантов было попросить духа уйти, заверить, что не хочешь ему навредить, и убедить, что физический мир — не то место, где он должен быть, и что в другом месте ему будет намного лучше.

Самым сложным при этом было условие не злиться, не бояться и верить, что все получится.

Поэтому обед прошел в медитативном молчании.

Помыв тарелки, Галка смешала в пиале соль с рисом, поставила ее в коридоре и торжественно сказала, подглядывая в телефон:

— Ecce crucis signum, figiant phantasmata cuncta.

Напрягшийся сосед огляделся по сторонам, но ничего не произошло.

— И что это значит?

— Узрите образ креста, все призраки уйдите, — снова сверилась с телефоном девочка.

Лешка снова покрутил головой.

— Как-то странно. Образ какого креста? При чем тут крест? Это твой поводок, что ли?

— Не знаю! — резко ответила Галка. — Тут ничего больше не написано, просто сказать фразу, и все.

— По-моему, это не так работает.

— Опять ты за свое! — завелась Галка. — Тебе почем знать?

— Просто знаю, и все. Нужно что-то другое.

— Ой, да пожалуйста, — фыркнула девочка. — Давай просить уйти по-хорошему. Как деда-то твоего зовут?

— Александр Михайлович. Сомов.

— Михалыч! — фыркнула девочка. — Ну ладно. — Поправив блюдце с рисом, она немного подумала, а потом заговорила: — Уважаемый Александр Михайлович! Мы переехали в вашу квартиру не для того, чтобы вам навредить. Мы про вас вообще ничего не знали. — В голову сразу полезли ругательства на Лешкину маму, продавшую проклятую недвижимость, но Галка усилием воли отогнала их прочь. Потом. Сейчас только спокойствие и вера. — Мы с большим уважением относимся к вашему имуществу и… вашей памяти. И не собираемся причинять им никакой ущерб. А вот вам здесь явно плохо. И там, где вы сейчас должны быть, вам будет точно лучше. Здесь вы застряли. Так может, вам лучше отправиться дальше, туда, куда уходят все умершие?

Стукнула мысль, что склочный старикашка скорее всего отправится в ад, где ему точно лучше не будет, но Галка отогнала злорадство прочь и вопросительно взглянула на друга. Тот в ответ пожал плечами.

— А ты сам так не думал сделать? — запоздало удивилась девочка.

— Не совсем так, — уклончиво ответил Лешка. — Я в такие вещи не очень-то верю.

— Да уж, не то слово, — сердито фыркнула подруга.

— А раньше совсем не верил, — проигнорировал нападку сосед, — пока… ну, пока все не произошло. И интернета у меня не было.

— Что чувствуешь? Сработало или нет?

— Не знаю. Но есть способ проверить. — Друг пошел к двери. — Если я смогу выйти…

На лестничной площадке никого не было, впрочем, как и обычно.

Лешка решительно направился к лестнице, к тому роковому пределу, об который когда-то разбились и Галка, и ее бабушка. Медленно-медленно, изо всех сил держась за перила, он направился вниз, туда, где в застекленное окошко виднелись кусочек неба и зеленая листва огромной березы. Достигнув рубежа, он часто-часто задышал и побледнел, но не остановился, только закрыл глаза и, держа ногу так, словно в любой момент готов был отдернуть ее, принялся нащупывать следующую ступеньку.

Галку потянуло вперед, и она тоже зашагала по ступенькам, готовая в любой момент помочь, чем-то поддержать, но друг резко вскинул руку, и она замерла.

Лешка встал на роковую ступеньку.

Ничего не произошло.

Медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы, сосед открыл глаза. Постоял, медленно прислушиваясь к чему-то. Оглянулся на свою дверь. Потом радостно улыбнулся и шагнул еще на ступеньку.

— Я так далеко раньше не проходил! — радостно сообщил он задыхающимся голосом.

— На улицу? — шепотом предложила Галка.

— Ага, — таким же шепотом согласился Лешка.

С ликующими криками ребята наперегонки помчались по ступенькам, к следующему пролету, где в углу на железной треноге стоял большой горшок с раскидистым фикусом.

Забежавшего вперед Лешку приподняло над полом и с размаху шваркнуло об стену.

А потом еще раз.

Не успевшая ничего сообразить Галка догнала друга и повисла на нем всем весом. Неведомая сила не смогла поднять обоих, и воздух принялся знакомо сгущаться. Девочка тоненько заскулила от страха, но не расцепила рук. Лешка упал. Он кричал, запрокинув голову и выгибая спину, но из раскрытого рта не вылетало ни звука.

Подруга схватила его под мышки и потащила назад, обратно в незримую тюрьму и безопасность. Мальчишка был выше ее, но, истощенный суровым воспитанием, ненамного тяжелее. Он не мешал, но и не помогал, и подъем вверх занял достаточно много времени.

Девочка боялась, что, стиснутый жесткой судорогой, он что-то себе повредит. Неясно было даже, дышит ли он или уже нет.

— Помогите! — закричала Галка и добавила, как учили на уроках ОБЖ: — Пожар! Пожар! Горим! Скорее!

Никто не отозвался. Подъезд застыл, недвижный, неживой.

— Не… надо… — прохрипел Лешка, и хоть говорил он глупости, но говорил! Значит, живой!

Оставалось еще пять ступенек. Девочка боялась, что рубеж может не пустить их обратно, но невидимая завеса никак не проявила себя, а потом Лешка даже начал упираться ногами в ступеньки и подталкивать себя наверх.

— Ну, ты что? — всхлипнула подруга, которая уже оббила себе все коленки.

— Оставь меня, — слабым голосом отозвался мальчик.

— Ни за что! — тонко воскликнула Галка.

— Да не… просто… дай полежать.

— А, это, — смутилась девочка и отпустила его. — Ты как?

— Нормально.

Друг все еще был бледным и тяжело дышал, но хуже всего был его полный тоски взгляд.

— И часто ты так… выходил? — тихо спросила Галка.

— Сперва да. — Лешка закашлялся и поморщился, осторожно пощупав грудную клетку. — Но такое в первый раз. Раньше он просто не пускал, и все. Иногда я как в стену утыкался. Иногда просто парализовало. А иногда разворачивало, и все. А иногда я даже не помню. Это когда я на лифте пробовал спуститься. Просто открывал глаза уже в квартире. И помню только темноту. А такого не было.

— Кажется, он все понял, — тихо заключила Галка. — И очень разозлился.

— Тогда наша единственная надежда на Гугл, — слабо улыбнулся друг.

Глава 9

Ещё одна попытка

Возвращаться в квартиру было страшновато, но Лешка заверил, что Александр Михайлович обитал только в двадцать четвертой квартире, а Галкину почему-то игнорировал. Может, не хотел соваться в вотчину любимой жены в таком неприглядном виде, а может, роль играло то, что помер он все-таки не здесь.

— Пробуем дальше? — с энтузиазмом спросил сосед, будто только что не он беспомощно хрипел, не в силах шевельнуться.

— Ремень повесим? — иронично поинтересовалась девочка.

— Траву пожжем, — серьезно предложил Лешка. — И комнаты окурим. Какая трава — не важно?

— Да вроде нет. — Галка пожала плечами. — Главное водить по часовой стрелке.

— Вот и чудно. Пошли-ка на кухню. — Там, забравшись на табуретку, сосед достал маленький сухой пучок лаванды. — Вот. Сойдет? Она довольно пахучая. И гореть должна хорошо.

— Не гореть, а тлеть, — поправила подруга. — Чтобы дымок был. И им вот по всем углам поводить.

Чиркнув спичкой, она поднесла огонь к цветам. Сухие соцветия с готовностью вспыхнули, и Галка поспешно задула пламя. Вверх потянулся белесый дымок, завиваясь колечками.

— Надеюсь, этого хватит, — проворчала девочка, стряхивая на пол пепел. — Понятия не имею, можно ли окуривать не одним пучком.

Сосредоточенно двигая рукой по кругу, она обошла кухню, заглянула в туалет и ванную, прошлась по коридору, потом вернулась и, перелезая через завалы вещей, окурила маленькую комнату и кладовку. Лаванда уверенно тлела, распространяя сладковатый густой дымок, который не улетучивался, а словно повисал в воздухе, навевая сонливость. Букетика хватило и на гостиную, и на третью комнату, и даже осталось.

— Вроде все? — неуверенно спросила девочка. — Блин, и что теперь с ним делать? Тушить? Там про это ничего не сказано. В помойку кидать тоже не очень.

— Давай вот сюда.

Лешка открыл сервант и достал изящную кружечку из тонкостенного фарфора.

Галка сунула в нее лаванду и поставила на стол, глядя, как изящный букет исходит дымом.

— Теперь-то помогло?

Лешка вздрогнул.

— Может, завтра проверим? — робко спросил он. — Не хочу снова…

Галка вдруг хлопнула себя по лбу.

— Мы идиоты! На кой черт мы тут этой фигней занимались! Призрак же в твоей квартире! Вот ничего и не вышло. Надо идти туда.

От Лешки хлынуло такой волной неодобрения, что еще немного, и красные буквы «Нет, нет и еще раз нет!» загорелись бы у него на лбу.

— Надо, — повторила Галка. — Ты что про Мцыри говорил? Надо бороться!

— Мцыри, — пробурчал сосед, — нужно было просто переставлять ногами. И не соваться к крупным хищникам. А мы что собираемся делать?

— Мы собираемся делать то, что нужно сделать.

— Конечно, это же не тебя об стену швыряло.

Галка виновато замолчала и задумалась. Лешка сидел на краешке стула, напряженно сцепив руки и глядя вниз.

— В этот раз я могу пойти проверять, — предложила девочка.

— В тебе как раз и проблема, — в сердцах бросил Лешка.

— Почему это? — поразилась Галка.

— Понимаешь… кажется, он становится сильнее. Здесь впервые за долгое время появился еще кто-то живой. И он… ну, вроде как… питается этим.

— Чего? — хрипло переспросила девочка. — Так вот почему мне так плохо было?

Мальчишка кашлянул и покраснел.

— Я не знаю, но Гугл же сказал, что приз… хм… такие, как дед, привязаны к месту.

— И выжирают всю энергетику, да, — поторопила Галка.

— А ты вроде как теперь — часть этого места. — Лешка нарочито внимательно разглядывал потолок. — Следовательно…

— Я все равно пойду, — перебила подруга, у которой вся спина сперва вспотела, а потом заледенела от этих разговоров. — Тем более теперь!

— Ни за что! А если и тебя шандарахнет?!

— А я не побегу сильно. Я осторожно.

— Галя, нет. Ты девочка.

— Вот это новости, — поразилась Галка. — У нас равноправие в стране. И все равно ты не можешь мне запретить.

— Я просто не пойду с тобой, вот и все. А одна ты забоишься.

— У тебя выхода другого нет, — вкрадчиво заметила Галка. — Твой дед знает, что я знаю. — От этих слов у нее скрутило живот, но она тряхнула головой и упрямо продолжила: — И раз я такая «девочка», надо мне помочь.

— Знаешь что! — Лешка вскочил, сжимая кулаки.

— Давай-давай! — с восторгом закричала Галка, готовая дать сдачи. — Мцыри-то небось посмелее был!

— Не буду я тебя бить! — возмутился сосед. — Я девчонок не бью.

— Зато я бью! — пригрозила девчонка, но драться не стала. — Леша! Это надо сделать! Мне мама всегда говорила: если плохо, надо что-то менять, а не терпеть!

— А если еще хуже станет?

— Значит, будем менять до тех пор, пока не станет лучше!

— Конечно, это не тебе же хуже будет!

— Ну, серьезно. — Галка со вздохом плюхнулась на диван. — Ты глянь на себя. Куда хуже-то?

— Мне надо подумать, — нерешительно ответил сосед.

— Думай-думай, — покровительственно кивнула подруга. — А я пока в магазин сгоняю.

На лестничной площадке весь ее запал быстро испарился при виде двери в двадцать четвертую квартиру. Но в спину смотрел Лешка, поэтому Галка решительно зашагала по ступенькам, внутренне холодея. Чем ближе был невидимый рубеж, тем сильнее деревенела спина и каменели ноги.

Изо всех сил сжимая перила, девочка прошла границу. Ничего не случилось. Не расслабляясь, она, все так же держась за перила, черепашьим шагом продолжила спускаться.

Хлопнула дверь, и девочка завизжала от страха.

Вышедший из квартиры Валера с недоумением посмотрел на нее.

— Ой, я-а-а… простите! Я от неожиданности. Я… м-м-м… ужастик смотрела, страшный, капец! А мама в магазин послала. — В доказательство Галка потрясла пакетом.

— Я тоже в магазин, — оживился Валера. — Пойдем, провожу. Помирилась с мамой?

— Ну да, — вздохнула Галка.

— А что так неуверенно? Осадочек остался? — Валера придержал ей дверь подъезда.

— Да нет, все нормально. Слушайте, а вы вер… любите ужастики?

— Да нет, не очень. Раньше любил, а потом как-то приелись. Они все одинаковые примерно. Когда это понимаешь, уже смотреть неинтересно.

— Мне пока не приелись, — проворчала Галка.

— Страшно? — хохотнул Валера. — Ну, давай я тебя и обратно провожу.

— А про призраков ужастики вы смотрели? — шепотом спросила девочка, оглядываясь на подъезд.

— Ну а как же. «Астрал», «Звонок», конечно же, только лучше японский, «Приют» еще классный, но он больше триллер…

— Там везде призраки побеждают, — заскулила Галка.

— Ну так конечно, это же ужастики. Они все так заканчиваются, сперва, типа, все хорошо, а потом бац — и вторая смена, чтобы было про что новую часть снимать. Ох! — Валера вдруг стал серьезным. — А ты почему спрашиваешь?

Пропустив выходящую из магазина женщину с тележкой, Галка, избегая ответа, пожала плечами и бросилась к овощным рядам. Валера за ней не последовал.

В магазине было светло и ужасно обычно. Самые банальные в мире яблоки, бананы и морковь аккуратно лежали упорядоченными рядами. Помидоры, такие же безвкусные, как в Саратове, перец красный и зеленый, лук в сетке и лук на развес…

Если постараться, то можно представить, что она дома, мама и папа рядом, бабушка здорова, и нет никакого Лешки с его непрошеными проблемами.

Галка резко вдохнула и чуть не выронила яблоко. Лешка. Он же не единственный ее друг. И далеко не самый проверенный. Она вовсе не одна.

Девочка расправила плечи и с вызовом оглядела магазин, удивляясь себе. Да что это с ней?! Словно заморочили. Вот что сделал проклятый дед!

Дышать словно сразу стало легче. Быстро покидав в пакет овощи, куриное филе и спагетти, Галка вышла на улицу и направилась в соседний двор, параллельно создавая беседу во ВКонтакте.

Ждать пришлось недолго. Ирка была в сети, а Женька подтянулся чуть позже, пока Галка печатала, устроившись на лавочке.

Привет

Привет)) Что как в Москве)))

Народ, короче, я капец встряла. У нас призрак в квартире. Точнее, не у нас, а в соседней

Waaaat

Ты гонишь?

Блин, нет! Мне капец страшно! В соседней квартире дед повесился. Помните, я упала с лестницы, когда мы только заехали? Это все он виноват. И бабушку тоже он столкнул

Чего?

Бабушка у тебя?

Да, я отравилась, и мама с папой уехали на море, а бабуля должна была приехать. Она даже войти не успела. И ровно на том же месте

Блин, ну это совпадение может быть

Ни фига это не совпадение!!!

Галка выдохнула, пересела поудобнее и принялась записывать самую невероятную голосовуху в своей жизни.

Друзья долго не отвечали, дольше, чем требовалось времени на прослушку. На экране появилось сообщение о низком уровне зарядки.

Галка сгрызла яблоко и нервно написала:

Вы там умерли, что ли?

Тут же прилетел ответ от Ирки:

Призрака надо посолить и сжечь. Проверенный способ

И следом — от Женьки:

Позвони родителям!

Галка хлопнула себя по лбу. Это почему-то тоже не приходило ей в голову. Одно дело — проблема с бабушкой, призрак — совсем другое. Папа и мама поверят, а даже если не поверят, все равно приедут. И все будет хорошо, она не одна.

Оставалось всего два процента зарядки, но должно хватить.

Гудки шли долго, но мама не отвечала. Галка подождала, но ответного звонка не последовало. Тогда она позвонила папе. Он тоже не взял трубку.

Девочка со слезами на глазах написала обоим смс, и тут телефон разрядился окончательно.

Возвращаться не хотелось. Вся бравада и желание вершить добро и справедливость улетучились. Было страшно и тоскливо. Всхлипывая, посмотрев на телефон, Галка решила поехать к бабушке. Она и маме с папой дозвонится, и что-нибудь придумает.

Увезли ее куда-то в сторону Фили, название больницы девочка помнила. И пусть она обещала бабушке от дома далеко не отходить, тут явно форс-мажорный случай. Лешка, конечно, с ума сойдет, что ее так долго нет, но переживет как-нибудь. Потом спасибо еще скажет.

Галка достала из пакета яблоко и решительно направилась к метро.

В метро было непривычно и шумно. И пахло особенным запахом поездов. Вестибюли чем ближе к центру, тем становились помпезнее, каждая станция выглядела по-своему. Вагоны впускали и выпускали человеческие потоки, и Галка радовалась людям. На девочку никто не обращал внимания, школьников в летней Москве и без нее было навалом.

Можно, конечно, было никуда не ехать, а сгонять домой, зарядить телефон и позвонить, но Галка не могла не воспользоваться малодушной возможностью подольше оставаться как можно дальше от квартиры со всеми ее призраками.

Лешка, конечно, будет беспокоиться, и надо было бы его предупредить, но… но… думать дальше она не хотела. Дразнила друга Мцыри, а сама-то! Сбежала при первой же возможности!

«Но я же вернусь, — рассуждала она про себя. — Какая разница. Я не струсила, мне просто нужен совет, и вообще, такие дела лучше обсуждать лично».

От Фили нужно было ехать на автобусе. Куда и на каком, девочка не знала, но дорогу подсказали прохожие.

Оставшееся до больницы время она использовала, чтобы сложить мысли в слова. Было два варианта: бабушка решит, что она слишком впечатлительная, и посмеется или поверит и распереживается. И неизвестно, который хуже.

Галка не питала иллюзий. Даже со здоровой ногой бабуля бы особо и не помогла, но невыносимо хотелось переложить груз на взрослые сильные плечи. А еще бабушка позвонит родителям и сама будет придумывать, как подавать чудесную новость.

Вот и заветная остановка, а за ней виднеется огромная больница.

В небе пророкотал вертолет. Девочка задрала голову и с открытым ртом проследила, как он опускается на больничную крышу. Вот это да! Прямо как в кино!

Оставалось найти главный вход — и все будет хорошо!

От избытка чувств и переполняющего счастья Галка пустилась бежать.

Толкнула дверь и с разгона пролетела запищавшую рамку.

— Ты куда? — преградил ей дорогу охранник.

— Я сейчас, это ключи! — Девочка поспешно вытащила связку, положила на столик и снова устремилась в рамку.

— А сама-то куда? — снова не пустил ее дядька.

— Я к бабушке. Бирюковой Валентине Анатольевне. У нее нога сломана. Как в регистратуру пройти? Или у кого спросить, где она лежит?

— Приемные часы закончились. — Непреклонный дядька продолжал упрямо загораживать вход. — Завтра приходи.

От неожиданности у девочки перехватило дыхание.

— Пожалуйста! — заканючила она. — Ну, пожалуйста! Я так соскучилась!

— Нужно было приходить в приемное время, — покачал головой охранник. — Особенно если соскучилась. Вот, гляди расписание. Завтра прямо с утра и приходи. В обед перерыв, в это время не надо. А родители твои где?

— Сзади идут, — тут же сориентировалась Галка. — Не догнали. Ну, пойду скажу им.

— Ну, иди скажи, — как-то недоверчиво, или ей показалось, проговорил охранник.

Не став выяснять, девочка пулей выскочила за дверь.

Это был провал. Полный и бесповоротный.

Достав из пакета банан, Галка мрачно сжевала его, почти не чувствуя вкуса, и попробовала включить телефон. Как обычно с ним бывало, он даже включился и показал три процента зарядки. И сразу же запиликали уведомления.

Телефон разряжается

Домой приеду напишу

Все норм

Последнее сообщение не успело отправиться, и экран снова погас.

Нужно было возвращаться.

Глава 10

Проверенный способ

Свой-чужой двор даже не думал засыпать. На детской площадке гомонили малыши, ребята постарше облепили спортивные снаряды. Жена Валеры катала зеленую коляску и приветливо кивнула Галке. Ее мужа нигде не было видно.

Странно, но девочка больше не боялась заходить ни в подъезд, ни в квартиру. Наверное, просто устала уже бояться. Или разочарование от неудавшейся встречи с бабушкой было сильнее.

Чем выше Галка поднималась по лестнице, тем сильнее в ней зрела обида на родителей. Они ведь действительно ее бросили. В конце концов, это она их ребенок, а не наоборот! И это они должны о ней заботиться! Море им дороже оказалось!

Бабушка тоже хороша: «Не говори родителям». А о внучке она подумала? Которая совсем одна! Никому она не нужна. Обуза — и ничего больше.

— Ты где была?! — накинулся на нее с порога Лешка. — Я чуть с ума не сошел!

Галка улыбнулась. Чувство одиночества мигом растаяло и улетучилось в скрипучую форточку. Сосед выглядел одновременно грозно и жалко, видно было, что очень переживал.

— Чего ты радуешься?! — тут же насупился друг. — Я думал, с тобой что-то случилось! Знаешь, сколько раз я на лестницу бегал и тебя звал?! Думал, ты там лежишь уже где-нибудь или еще чего похуже! Я даже… — Он осекся, но Галка уже насторожилась.

— Что даже?

— Да… ничего. — Лешка неопределенно махнул рукой и нервно пригладил пятерней торчащие волосы. — Хорошо, что с тобой порядок, но это было нечестно!

— Ты искал меня… — Галка показала глазами на дверь, туда, где за ней находилась проклятая двадцать четвертая квартира, — там?

Сосед залился краской и кивнул.

— И как? — шепотом спросила девочка, невольно наклоняясь ближе.

Друг тоже подался вперед, так, что они чуть не столкнулись лбами, закусил губы, серьезно взглянул ей в глаза… и громко клацнул зубами!

От неожиданности Галка взвизгнула, а потом от души огрела его пакетом.

— Никак, — хохоча, заявил Лешка. — Там никого не было.

— Придурок! — крикнула Галка. — Дебила кусок!

— Ну-ну. — Сосед забрал у нее пакет и, посмеиваясь, направился в кухню. — Так тебе и надо, мало шоколада. Гулена.

— Я вообще-то ездила к бабушке, — проворчала девочка. — И телефон разрядился.

Шуршание пакета тут же стихло. Галка, достав из рюкзака зарядку, обернулась, чтобы воткнуть ее в розетку, и вздрогнула, столкнувшись нос к носу с Лешкой.

— Ты чего подкрадываешься?

— И что бабушка? — Лешка протянул ей помытое яблоко.

— Ничего, — с досадой отмахнулась Галка. — Меня к ней не пустили. Сейчас телефон зарядится, надо будет позвонить родителям. Хватит это терпеть. Пусть решают что-нибудь. Мне все равно. Пусть продают эту долбаную хату кому хотят, и давай, до свиданья!

— А я? — тихо спросил сосед.

Галка осеклась.

— Прости. Я не подумала. Никак не привыкну. Но в любом случае, две головы лучше, чем одна. А в нашем случае — целых четыре! — Подзарядившийся телефон наконец-то включился и тут же запиликал встревоженными уведомлениями. — Да успокойтесь вы, — проворчала Галка, набрала сообщение и объяснила Лешке: — Это Ирка с Женькой психуют. Друзья мои. О, надо вас познакомить! Дай-ка я тебя сфоткаю! — Девочка смахнула уведомления и ткнула в иконку камеры. Ничего не произошло. — Да блин!

— Что там? — Лешка подошел и заглянул ей через плечо.

— Завис, — отмахнулась подруга. — Бесит. Надо новый покупать. Сейчас перезагружу.

Но после перезагрузки телефон не включился вообще.

— Ничего! — наигранно бодро отмахнулась Галка, глядя на темный экран, в котором, словно в окне мчащейся сквозь тоннель электрички, отражались темные искаженные тени. — Надо просто подзарядить подольше. Такое было уже.

— Пошли поедим, — сочувственно предложил сосед. — Я там макароны сварил. С сыром.

Телефон не включился даже после поедания макарон. Галка оптимистично заявила, что это еще не конец, вытащила батарею и засунула все в пакет с рисом. Но на самом деле надежды было мало.

А Лешка даже обрадовался и предложил почитать учебник по биологии, чтобы подготовиться к школе.

От таких предложений у девочки свело живот, и ее чуть не стошнило.

— Не выдумывай, — строго велела она. — Знаешь что, пойдем лучше погуляем.

Сосед посмотрел на нее весьма выразительно, но Галка поднялась из-за стола, закинула тарелку в раковину и пошла в коридор.

— А помыть? — возмутился сосед.

— Потом помою! — отмахнулась подруга. — Вставай, пошли.

Недоумевающий Лешка тоже поднялся, аккуратно задвинул табуретку под стол и двинулся к двери, но Галка дернула его за руку, провела в гостиную и показала на балконную дверь.

— Ну а что, — ухмыляясь, сказала она. — Тоже свежий воздух.

Чтобы добраться до балкона, требовалось оттащить в середину комнаты четыре рассыпающиеся коробки, подняв тучу пыли. Ребята закашлялись.

Галка любопытно зарылась в ту, что раньше стояла в самом низу.

Там, завернутые в пожелтевшие газетные обрывки, лежали старые елочные игрушки.

— Стеклянные! — удивилась девочка. — Ничего себе! У нас тоже есть красивые шары, но они все пластиковые.

— Тут не только шары, — заметил Лешка и тоже опустился на колени. — Погоди, сейчас я тебе покажу.

Он доставал игрушки и бережно рассортировывал их на полу в одном ему известном порядке, так что Галка вскоре оказалась окруженной целой горой сверкающих сокровищ. Всевозможные фрукты и овощи, грибы, космонавты, звезды, колокольчики, музыкальные инструменты, балерины, герои книг, животные и птицы.

— Это вот моя любимая, — Лешка протянул ей плоскую игрушку серебряного цвета, изображающую мужчину с собакой. — Это пограничник Никита Карацупа с Ингусом. Которому студенты нос натирают в метро на «Площади революции». Никита его сам тренировал, по собственной методике.

— А мне вот эта понравилась, — Галка показала соседу краснощекого синьора Помидора на прищепке. — Мне мама читала в детстве про Чиполлино. Надо будет перечитать. Классные игрушки! Только кто ж догадался их так положить? Странно, что ни одна не разбилась. Можно будет на Новый год ими елку нарядить.

— Передумала уже про давай до свиданья? — подковырнул сосед.

— Заткнись. — Галка ткнула его кулаком в плечо. — Мало ли что я там сказала, главное же дела, а не слова, ок, да?

— А то, что ты сказала насчет погулять? — друг кивнул на балконную дверь.

— Это в силе, — хмыкнула Галка, поднимаясь и перешагивая через горку шаров.

Лешка подниматься не стал. Пока девочка возилась с заклинившей дверью, он любовно обернул все игрушки газетами и сложил обратно в коробку.

— Помоги мне! — раздраженно позвала Галка. — Петли, что ли, заржавели? Тут все трухлявое и ржавое, боюсь оторвать!

Лешка осмотрел петли, даже ковырнул их пальцем. Пожал плечами и, отодвинув Галку плечом, взялся за ручку.

Дверь подалась с противным скрипом, сверху посыпалась труха. Сразу пахнуло чистым летним вечером, снизу, словно из-под воды, зазвучали голоса.

Галка с сомнением осмотрела балкон, высунула ногу и, держась за Лешку, попробовала пол ногой. Вроде все было прочно.

— Можно еще веревку к батарее привязать, — ехидно подсказал сосед. — И вокруг пояса.

— Ой какие мы смелые! — огрызнулась девочка, но отпустила его и вышла на балкон полностью.

Лешка вышел следом, встал рядом, перегнулся через перила и глянул вниз.

— Как думаешь, — начала Галка, — что будет… ну… если у нас получится? Когда у нас получится, — тут же поправилась она.

Лешка недоуменно взглянул на нее.

— Хорошо все будет. Наконец-то…

— Нет, я не про то. — Галка взглянула в темнеющее небо, а потом, не удержавшись, вниз. — Куда он денется? Вроде как призрак — это же не совсем сам человек, а так, след. Или сам? Очень он был… настоящий, бррр! — Девочка поежилась и почесала зудящую ногу, где под штаниной никак не заживали гноящиеся ранки. — Куда он отправится дальше?

— Никуда не денется, — холодно, даже с какой-то злостью ответил Лешка. — Сгинет. Растворится.

— Ты раньше вообще даже в призраков не верил, — упрекнула подруга. — Сам сказал.

— Галя, — ужасно нудным голосом, как будто в сотый раз втолковывал, что площадь параллелограмма равна основание на высоту, сказал сосед, — есть только здесь. И он тоже здесь. Нет никакого дальше.

— И что тогда бывает после смерти?

— Ничего.

— Вообще ничего?

— Вообще ничего. Люди умирают, и все. С концами.

— Этого не может быть. — Галка непримиримо тряхнула головой. — Знаешь что, ты просто слишком боишься, что он и оттуда сможет тебя достать, вот что я думаю.

Друг уязвленно взглянул на нее и поджал губы. Галке тут же стало стыдно.

— Ну, не сердись, — замялась девочка. — Прости, пожалуйста.

Лешка отвернулся от нее, втянул носом темный воздух и замер.

— Ты чего? — забеспокоилась Галка.

Сосед покачал головой, еще немного задержал дыхание и медленно, словно нехотя, выдохнул.

— Да так, — тихо сказал он. — Хочется туда.

Галка сильно сжала его руку.

— Знаешь, есть проверенный способ. И ходить никуда не придется. Точнее, придется, но не туда, — показала она глазами в сторону коридора. — Призрака нужно посолить и сжечь.

Глава 11

Посолить и сжечь

— Галя, — Лешка так тяжело на нее посмотрел, что девочка даже обиделась, — он же не картошка какая-нибудь. Солить-то зачем?!

— Чтобы боялся, — огрызнулась Галка.

— Дед войну прошел, — кашлянул сосед. — Солью его точно не проймешь. Он только взбесится еще больше.

— Солить надо не его, — терпеливо разъяснила Галка. — Точнее, не только его. Это так, полумеры. А тело. И сжигать тоже.

Лешкин взгляд стал еще тяжелее.

— Предположим, ты все верно говоришь. Но как ты это будешь делать, хм… физически?

— Это и не я буду делать. — Вконец осмелев, Галка повернулась к городу спиной и оперлась о перила. — Надо позвонить твоей маме. Связываетесь же вы с ней как-то? Пусть наврет, что ей прах перезахоронить нужно. Или что она уезжает навечно в Турцию и ей нужен кусочек родины, который уместится в ручной клади.

Лешка покачал головой и вошел обратно в квартиру.

Воздух в ней показался Галке спертым и душным, как перед надвигающейся грозой. Девочка вдруг почувствовала, что вся она покрыта холодным противным потом. Почему-то стало страшно, словно она в чем-то провинилась, в чем-то таком, чего не искупишь обычным «Прости».

Лешка по-хозяйски лазил в серванте, переставлял с места на место чашки из сервиза, рассматривал фарфоровые фигурки. И молчал.

Галка демонстративно скрестила руки на груди, но он на нее даже не посмотрел. Тогда девочка не менее демонстративно вытащила учебник литературы и ушла в кухню.

Там она распотрошила пакет сладких подушечек, сжевала пару штук и достала из риса телефон. Отряхнула, вставила батарею. Телефон не работал.

Галка вздохнула и лениво раскрыла учебник на первой попавшейся странице.

Как назло, это был злополучный Мцыри. В отличие от неудачливого послушника у Галки родители были. И они должны были приехать уже совсем скоро. Или всполошится бабушка, не дозвонившаяся до внучки. А дальше… дальше их ждут страшная граница на лестничной клетке, невидимая дверь в Лешкину тюрьму… почему-то пропускающая Галку.

Девочка задумалась. Кроме того, самого первого случая, она свободно ходила туда-сюда, даже когда без спроса влезла в чужую квартиру. Выходит, дед на нее не сердился? Объектом его ненависти всегда был только Лешка. Но тогда чем ему помешала бабуля?

Галка сжевала еще подушечек и снова вздохнула. Будь призраком она, то поступила бы наоборот: не пускала нелюбимого внука в квартиру, а не запирала в ней.

Взяв со стола солонку, она покатала ее в руках.

Интересно, если соль просто рассыпать, а призрак в нее наступит, что будет? И можно ли солить самого призрака? Он же, типа, бестелесный, соль же вся мимо пролетит. Хотя дед был самый что ни на есть телесный. А если под дверь насыпать, дед окажется заперт в квартире? О! А это идея! Пусть там и сидит, пока мама с папой не вернутся. И границу надо будет тоже посыпать.

Девочка прислушалась к звукам, доносящимся из гостиной. Там под Лешкиными шагами поскрипывали половицы, слышался стук стекла, когда он переставлял фигурки, да противно тикали мерзкие часы.

Галка взяла из шкафа полную пачку соли, чтобы наверняка хватило, прокралась в коридор, со всей осторожностью приоткрыла дверь и выглянула на лестничную площадку. Там было пусто и тихо.

Галка удовлетворенно кивнула сама себе, подперла дверь сумкой, чтобы не захлопнулась и чтобы был быстрый путь отступления, и на цыпочках проскользила к соседней двери.

Присев на корточки, она осторожно наклонила пачку и принялась аккуратно вести белую линию вдоль дверного косяка.

Дверь распахнулась, стирая недорисованную линию. Галку сгребли за шиворот и потащили в глубь квартиры. Соль отлетела в сторону, и дверь захлопнулась.

Кричать. Надо закричать!

Но от испуга девочка не могла даже вдохнуть, тело не слушалось, грудь разрывало от нехватки воздуха.

Страшный огромный старик тащил ее, почти не напрягаясь.

Галка попробовала цепляться за мебель и стены, но дед резко отрывал ее и тащил дальше, в гостиную. Стоял жуткий холод, как в погребе, от Галкиных хриплых всхлипов изо рта вырывались маленькие облачка пара.

Притащив ее в гостиную, дед швырнул девочку на пол, вышибив из легких последний воздух. Галка попробовала повернуться, но дед страшно захрипел и ткнул ее лицом в пол. Тогда она попробовала ползти, но старик заревел, схватил ее за плечи и ударил головой об диван.

Девочка замерла и свернулась в клубочек, закрыв глаза, как в детстве, когда монстры, рожденные темнотой, преследовали ее от туалета до кровати, и каждый знал закон — пока ты под одеялом, тебя не тронут.

Но монстр рядом с ней был гораздо страшнее и материальнее.

Сипя и брызгая слюной, он принялся раздирать Галке глаза страшными ледяными пальцами. Наконец-то включился инстинкт самосохранения, девочка принялась отбиваться. Дед отпихивал руки и тыкал желтыми неровными когтями ей в лицо, и вдруг Галка увидела, что в руке у него какая-то бумажка. Он не хотел ее убить. Он пытался что-то ей сказать!

Дед снова замычал, рывком поднял ее на ноги, впихнул в руки бумажку и схватился за горло. Всю сморщенную шею опоясывал широченный чернющий рубец. Старик открыл рот, и оттуда вывалился язык, огромный и распухший, неестественно багровый. А потом он принялся трястись и расцарапывать себе шею, словно пытаясь избавиться от чего-то, что мешало внутри.

Галка попятилась к стене. Старик, всхлипывая, булькая и дергаясь, словно паралитик, продолжал давиться языком и терзать горло. На нее он больше не смотрел. Все так же медленно девочка вышла в коридор. Дед скрылся за поворотом, но она продолжала его слышать.

Под ногой скрипнула половица, и Галка, не выдержав, ломанулась к выходу. Дверь за ней захлопнулась с грохотом, и девочка, не разбирая дороги, бросилась к лестнице, прочь из этого дома, пусть опека, пусть полиция, пусть ночевать на улице до приезда мамы с папой, что угодно, но сюда больше ни ногой!

Мстительный призрак решил иначе. Воздух знакомо сгустился, не калеча, но и не пуская дальше, и Галка забарахталась в липком киселе.

— Галя! — На площадку выглянул обеспокоенный Лешка. — Ты куда это?

— К черту отсюда! — всхлипывая, бессвязно заорала Галка. — Не могу больше! Я не могу! Хватит! Я не могу!

— Тише, ты что! — испугался друг, подбегая к ней. — Услышат!

— Мне все равно! А-а-а-а! Помогите! Помогите!

— Галя! — На лестнице послышались торопливые шаги, и от удивления Галка заткнулась. — Что случилось? Ты чего кричишь?

— Валера! — Обессиленная девочка повалилась на пол. Кисельная преграда тут же пропала.

— Все в порядке?

— Нет! — Галка вцепилась в его ногу и дико заозиралась по сторонам. — Помогите нам! Он нас держит и не отпускает! Позвоните папе!

— Кто он? Кого не отпускает?

— Нас с Лешкой! Его дед! Он в той квартире живет!

— С каким Лешкой? Это твой брат? Мне позвонить в полицию?

— Это мой сосед! — Галка мотнула головой на Лешку и осеклась. Потому что никакого Лешки рядом не было.

— Какой сосед? — растерянно повторил Валера, глядя на дверь. — Нет у вас никаких соседей, тут давно уже никто не живет.

— Живет! — упрямо повторила Галка и побежала к своей двери. — Пойдемте, покажу.

Сзади раздался тихий удивленный вздох.

Еще не обернувшись, Галка уже знала, что увидит.

Валера стоял на самом краю ступеньки, неестественно вытянувшись и запрокинув голову, в глазах застыла боль. Он будто завис в воздухе, словно злая мерзкая сущность, распустившая свои щупальца, раздумывала, швырнуть его об стену или сломать ему спину об ступеньки.

— Не надо, — прошептала девочка. — Я иду. Я возвращаюсь.

Отвернуться от Валеры не было сил, и Галка, нащупывая ногой ступеньки, медленно пошла наверх, перебирая руками перила. В руке что-то мешалось, и она бросила почти безучастный взгляд на фотографию. Потому что на самом деле уже знала, что на ней увидит. Вернее, кого. Она разглядела ее еще тогда, в первый раз, но схватка с монстром перечеркнула все остальное. А потом думать об этом было слишком страшно, и милосердная память почти убедила ее, что просто показалось.

Девочка разжала пальцы, и бумажка полетела вниз. Это было не важно. Уже ничего не было важно.

Глава 12

Взаперти

Лешка ждал ее в коридоре. Стоило Галке перешагнуть порог, он схватил подругу за руку и быстро захлопнул дверь.

— Ты что наделала?!

У девочки запрыгали губы.

— С ним все будет нормально? — жалко спросила она.

— Ты больше о себе подумай, — сердито ответил сосед.

Галка вырвала руку и прошла в комнату. Там она легла на диван и повернулась лицом к мягкой пыльной спинке. Лешка, обескураженный переменой ее настроения, нерешительно подошел и топтался рядом.

— Что ты хочешь со мной сделать? — глухо спросила девочка, кутаясь в плед от нестерпимого холода.

Тиканье часов стало невыносимо громким.

Не выдержав, Галка откинула плед и рывком села на диване. Лешка смотрел на нее в упор, не мигая. Он как будто сразу стал выше. И бледнее. И одежда, вовсе не старая и потрепанная… просто из другого времени. Теперь Галка очень хорошо это видела.

— Что замолчал, Мцыри? — злобно поинтересовалась она. — Дедом меня пугал. Не того бояться надо было.

— Мцыри, — медленно повторил сосед. — На самом деле он не смог вернуться не потому, что стал рабом. Он не видел смысла больше бороться, потому что ему некуда было возвращаться. Жизнь — она так быстро утекает, когда смотришь на нее со стороны. Мы с тобой так похожи, но я уже с таким трудом тебя понимаю. Что будет, когда следом за тобой придут другие? А потом еще и еще? Кем я буду для них?

— Ты можешь пойти дальше. — Галка сглотнула и подняла глаза к потолку. — Наверх.

Лешка устало посмотрел на нее, не желая в очередной раз доказывать недоказуемое.

— Это мой дом, — отрезал он. — И я никуда отсюда не уйду. Мне некуда идти, ты понимаешь? Либо так, либо никак. И я не хочу быть никак!

— А если… — начала девочка и осеклась.

— Что если? — гневно потребовал сосед.

— Нет, ничего. — Галка испуганно затрясла головой. — Ну… ты ведь все понимаешь. И совсем как жи… ну… — Она кашлянула. — Адекватный, в смысле. Не то что твой дед. Я могу тебя научить всему, что ты не знаешь. Ты не можешь выйти… ну, физически, но есть же интернет. Там можно учиться, общаться, друзей искать…

— Хватит! — Лешка топнул ногой. — Я уже нашел. Тебя. Этого хватит.

— Но я же… — замялась Галка, — я же вырасту.

— Не беспокойся об этом, — прервал Лешка. — Пойдем лучше есть. Поздно уже.

Галка покорно потащилась за ним на кухню. В животе противно резало. За себя она не боялась, на том месте, где должен был быть страх, поселилось странное чувство привычности происходящего.

В конце коридора возле двери она прислушалась к звукам в подъезде. Смог ли выбраться Валера? И что будет, когда папа с мамой вернутся? И как там себя чувствует бабушка?

Проходя мимо ванной, через открытую дверь Галка мельком увидела в зеркале свое лицо. Полутень сыграла странную игру, в отражении девочка и сама выглядела словно призрак: бледная, с заострившимися чертами, с темными провалами вместо глаз.

Наверное, так поначалу чувствовал себя и сам Лешка. Сперва странно обычно, потом старался не замечать очевидного до тех пор, пока оно не стало слишком очевидным. А что, если… если… если она не может пройти ту преграду, потому что она, как и он… привязана к месту?

Ошарашенная этой мыслью, Галка медленно опустилась на табуретку. Сосед стукнул перед ней тарелкой с гречкой, обильно посыпанной сахаром. Девочка хотела сказать, что она так не ест и гречку подают с мясом, потому что эта еда для соли…

Взгляд упал на солонку.

Не раздумывая, Галка схватила ее и тряхнула в сторону Лешки.

Крышечка отлетела, и солевой заряд полукругом рассыпался по всей кухне.

Что-то треснуло, и замигал свет. В воздухе запахло удушливым чадом. Галку сразу же заколотило в таком ознобе, будто ее сперва окунули в прорубь, а потом оставили стоять в снегу. Накатила страшная слабость, все существо наполнилось какой-то далекой тупой болью.

Лешка исчез. И обстановка странно изменилась.

Галка неверяще уставилась на стол. Гречка в тарелках была вся покрыта пушистой плесенью. То же самое обнаружилось в кастрюлях на плите. Заглянув на буквально в обед сваренный суп, девочка еле сдержала рвотные позывы.

В холодильнике было не лучше. Там плесень уже отцвела, покрывая всю еду зеленой и серой гнилью.

Она что, и правда умерла?! Тогда где-то должно быть и тело. Галка в панике заметалась по квартире. Руки и ноги не слушались, было невероятно тяжело передвигаться. Предметы то приближались, то отдалялись, то и дело расплывались, как будто она никак не могла настроить фокус.

Чуть-чуть не добравшись до гостиной, девочка в изнеможении упала в коридоре. Сил больше не было. Ее окружила звенящая тишина. Глаза отказывались видеть что-то, кроме светлых и темных пятен. Звуки, запахи, все слилось во что-то серое и однородное. Весь мир стремительно схлопывался до одной маленькой точки в ее теле, где едва теплилась жизнь.

Галка прикрыла глаза. Может, если чуть-чуть отдохнуть, она через некоторое время сможет встать?

Она не знала, сколько прошло времени, когда в уши противно постучалось знакомое тиканье.

Девочка застонала.

— И зачем это было? — послышался укоризненный голос.

Лешка поднимал ее с пола.

— Я умерла? — слабо спросила Галка.

— Пока нет, — ответил сосед. — Еще немножко осталось. Если бы не этот фортель с солью, ты бы вообще даже и не заметила.

— Не надо, — прошептала девочка.

— Ты не бойся. — Лешка погладил ее по голове. — Я так же умер.

— Не надо, — снова всхлипнула она.

— Не бойся, — повторил сосед. — Нам будет хорошо вместе. У нас тут знаешь какая библиотека? Читать не перечитать. И твой телефон включать будем, фильмы смотреть. Тут теперь еще долго никто не появится. Я так злился, когда узнал, что мама продала квартиру. А теперь ее точно никто не захочет.

— Мама с папой меня не бросят, как твоя мама, — упрямо прошептала Галка. — Чем ты меня отравил?

— Ничем! — неубедительно возмутился Лешка. — Все в порядке. Тебе скоро станет лучше. Ты сама виновата. Мне приходится брать силу у тебя, чтобы ты могла меня видеть. И чтобы никого лишнего к нам не пускать. Ты бы и не поняла, что с тобой что-то не так. Все будет хорошо. Если бы не соль, ты бы и не заметила разницы. Не то что я. Дед отравил меня мышьяком. Я и не понял сперва, что умираю, пока он сам не сказал. Ужас как было больно. Тебе больно не будет, ты уснешь, а потом очнешься уже новой.

— Я не хочу. — Глаза защипало, но слезы не текли. — Я хочу жить.

— Все хотят, — холодно ответил сосед. — Я тоже хотел. А сейчас хочу хотя бы просто существовать нормально. Дед тоже жить хотел. Но не надо было меня травить. Тем более так. У меня еще оставались силы его с собой забрать. Здорово он болтался и хрипел, старый козел. И я тогда в первый раз почувствовал такую радость, такое освобождение! Я ни о чем не жалею. Если бы успел, я бы и маму забрал. Нельзя так, конечно, но она сама виновата. Наверное, потому я тут и застрял. — Лешка вздохнул. — Ну, ничего. Так даже лучше. Теперь мы будем вместе. Немножко осталось.

— Мама с папой… — начала Галка.

— Ну что ты заладила — мама с папой да мама с папой. Когда тут тебя мертвую найдут, их ждет веселая жизнь. Вряд ли они еще когда-нибудь сюда вернутся.

— Уйди, — прошептала девочка. — Уйди.

— Как хочешь, — обиделся сосед. — Только имей в виду, выхода у тебя нет. Все уже решено. У тебя процессы необратимые пошли уже. Позови, когда надоест дуться.

Галка прикрыла глаза. Когда она их открыла, Лешки уже не было. В голове сделалось ясно и трезво. Выхода нет. Папа говорил, что так не бывает. Что выход есть всегда, просто не всегда он нам нравится. У Галки был такой. И он ей совсем не нравился. Но он был. А вот время, похоже, шло на часы. И сил почти не осталось.

Лешка оттащил ее на диван, поэтому доползти до подъезда она не сможет — далеко.

Но до папиного походного рюкзака в спальне — вполне.

Путь занял километры. Галка ползла, теряла сознание, снова ползла… Застежки на рюкзаке, и в прежние времена тугие, сейчас превратились в китайскую головоломку. Хорошо, что жидкость для розжига папа хранил недалеко.

Плохо, что он очень плотно закручивал крышку.

Тогда Галка вытащила папин нож и просто проткнула пластиковую бутылку.

Попадая на себя, щедро облила пол, кровать и стены. Противно запахло химозой. Цепляясь за палас, девочка выползла в гостиную и набрызгала розжига на ящики с хламом. Нужно было спешить, пока не спохватился Лешка.

Оставалось только чиркнуть спичкой…

Галка бессильно засмеялась, уронив голову на пол. Путь до кухни она не осилит. У папы в рюкзаке могла быть зажигалка, до него ближе, но если ее там нет, все будет бесполезно. Все снова заволокло темнотой.

Очнулась Галка от того, что на ее лицо что-то противно капало сверху.

Открыв глаза, девочка увидела над собой деда. Капало у него из раззявленного рта. Галка содрогнулась от отвращения, а старик замычал и подобрал бутылку с розжигом. В ней оставалось немного, львиную долю извела сама Галка, часть вылилась на пол, пока она лежала без сознания.

— Гадина, — с ненавистью выдохнула девочка. — Сожгу вас обоих. Никому больше не навредите.

Безумно хихикая, старик выскочил из гостиной и запер дверь. Галка беспомощно приподнялась на руках. Ну вот, теперь бежать точно некуда. Что ж… Выход у нее все еще был. Выход для мамы и для папы. Может, и для проклятых безумных соседей, наверх или вниз, это уже решать не ей. Нужно только найти у папы спички. И молиться задохнуться в дыму до того, как начать гореть заживо.

Повторный путь до рюкзака она не осилила. Поднимала голову, роняла, пыталась подтянуться, но не могла. А ведь еще совсем недавно спокойно ходила и даже бегала. Или ей так казалось? Что за сила держала ее на ногах? Что Лешка сделал с ней?

Что-то грохнуло, и дрожь отдалась в полу. Галка прислушалась и поняла, что гул и треск раздаются не только у нее в ушах. Звук был реальным. Реальным и горячим.

Это был пожар. Похоже, дед спички нашел.

И тут же раздался свирепый крик, перешедший в хохот. Дверцы шкафов захлопали, словно сумасшедшие, стеклышки в них словно взорвались, обсыпая Галку острыми осколками.

Книги, чашки, блюдца и фарфоровые фигурки грохались в стены.

Громыхнуло еще раз, так сильно, что вышибло окна. Галка, почти погребенная под барахлом, вздрогнула и поняла, что по лицу бежит кровь. Дышать становилось все труднее, огонь гудел где-то совсем близко. По полу пополз едкий черный дым.

Девочка принялась выбираться из-под завалов.

Очнулась она, когда вокруг все уже горело.

Во рту и в носу пересохло, горло царапало словно колючей проволокой. Галка закашлялась, и от этого стало еще хуже.

В запертую дедом дверь колотили из коридора.

— Галя! Галя, ты там?!

— Леша! — попыталась крикнуть девочка, но вышел только какой-то надсадный сип. В горле заскребло еще больше.

В дверь снова грохнуло, еще сильнее, и она наконец-то поддалась.

Друг ворвался в комнату и вытащил Галку из-под тлеющих завалов. Кажется, он плакал от страха, на черных от копоти щеках пролегли светлые дорожки.

— Леша, — прохрипела девочка. — Помоги.

— Я не могу. — Мальчик зашмыгал носом. — Не могу, Галя. Весь подъезд в дыму, я ведь не смогу пройти, и тебе не помогу, и ты сама не сможешь уже. Прости! Прости-прости-прости!

Галка молча смотрела на него.

— Значит, мы теперь отправимся дальше, — сказала она наконец.

— Куда?! — заорал Лешка и от души залепил ей пощечину. — Куда дальше?! Мы могли остаться здесь! Навсегда! Теперь вообще ничего не будет, ничего!

— Я не такая, как ты! — с неожиданной силой отпихнула его девочка. — Я никого не убила! И ничего не боюсь! Не осталась бы я с тобой, понял ты? И ничего ты мне не сделаешь!

— Теперь вообще никого не останется! — Соседа затрясло от ярости. — Ты все испортила! Дура!

Девочка не отвечала. Она его уже не слышала.

Выхода не было. Его никогда не было: ни для него, ни для деда, ни для мамы. Но для Галки — был.

Лешка подхватил ее под мышки и потащил в сторону балкона, прямо по разбитому стеклу, через огонь. Хуже уже не будет.

Путь преградил ящик с елочными игрушками.

Лешка отпихнул его ногой, положил Галку и рванул балконную дверь. Торопливо разворошил блестящие стекляшки елочных украшений, достал Карацупу с Ингусом и сунул Галке за пазуху.

Носки на ней уже тлели.

Шестой этаж. Значит, шанс есть. Совсем небольшой, но есть. Хотя бы для нее.

— Леша…

— Галя, — он заглянул в ее мутные непонимающие глаза, — все будет хорошо. Ты только держись. Если встретишь маму, скажи, что я ее люблю.

— Нет, нет! — вяло забилась девочка, когда поняла, что он хочет сделать.

— Надо! — Строгий Лешкин голос одновременно вселял и уверенность, и ужас неотвратимости. — Или ты задохнешься дымом.

А потом он заплакал.

Галка потрясенно смотрела на него. Лешка крепко обнял ее, подпихнул к балконным перилам, а затем резко присел, схватил за ноги и скинул вниз.

Послесловие

Кисточка неловко сновала по завитушкам оградки, капая краской. Держащая ее рука была слабой, но упрямой.

Папа возил туда-сюда тачку, полную злющей выполотой крапивы.

Мама вскапывала землю в изголовье могилки маленькой лопаткой. Рядом в горшочках стояли фиалки и бархотки.

С небольшого деревянного креста улыбался мальчик в советской школьной форме.

Та самая фотография, единственное, что осталось после пожара. Она да елочная игрушка из серебряной картонки в виде пограничника с собакой.

С эксгумацией и перезахоронением был целый скандал, но папа все решил, и теперь Лешка лежал отдельно от деда, мучившего его всю жизнь и даже после. На кремации настояла мама. Ей так было спокойнее.

Они почти успели. Глядя, как дочь падает с балкона, мама чуть не поседела.

Галка переломала ноги, ребра и правую руку в двух местах, но выжила, и врачи давали хорошие прогнозы, несмотря на отравление, обезвоживание и крайнее истощение.

Обе квартиры выгорели дотла. Родители особо не переживали, потому что, как оказалось, дом попадал под программу реновации, и его все равно бы снесли через пару лет, а им бы дали другую квартиру в новом доме, лучше и больше. А пока они жили в хостеле, несмотря на гостеприимные уговоры Валеры. С ним все было в полном порядке. Пробиться сквозь барьер в объятую огнем квартиру он не смог, зато вызвал пожарных, и благодаря этому никто из соседей не пострадал.

Бабушка предлагала временно вернуться в Саратов и пожить у нее, места хватит всем. Да и нужно будет кому-то первое время ухаживать за ней и за Галкой, но пока вопрос откладывался до ее выздоровления.

Закончив красить, девочка положила кисточку в банку и утомленно откинулась в коляске.

Мама тоже уже закончила с цветами.

Папа принес из машины конфеты, сок и мешочек с зернами.

Возле могилки стоял маленький столик с лавочкой, и родители присели за него, разлив сок в стаканчики.

— А зернышки зачем? — спросила Галка.

— Чтобы птички прилетали, — ответил папа и насыпал немного на стол. — Ему не так одиноко будет.

Галка поежилась.

— Это просто такая традиция, — поспешила успокоить мама.

— Мам, пап, а вы читали «Мцыри»? Как думаете, что ему нужно было сделать, чтобы попасть туда, куда он хотел?

Папа задумчиво отпил из стаканчика.

— Ну, вообще есть такая особенность: когда человек идет вперед, не зная направления, он неосознанно забирает в сторону. И делает круг. Так что Мцыри нужно было взять камень. Если человек неосознанно отклоняется вправо, то тяжесть камня в левой руке тянет его в другую сторону и выравнивает направление.

— Поехали домой? — Мама зябко поежилась. — Завтра с утра к врачу, надо выспаться.

— Да, поехали, — поднялся папа. — Галя, подожди тут, мы вещи отнесем и заберем тебя.

Галка проследила взглядом за родителями, скрывающимися за поворотом. Папа вез тачку, а мама несла сумку с банками от краски и садовыми принадлежностями.

Потом поискала глазами, подъехала к краю оградки, нагнулась и здоровой рукой выковыряла из земли большой камень.

Бережно отряхнула его и положила на могилу.

— Легкой дороги тебе, Леша.

Благодарности

Автор сердечно благодарит свою настойчивую литературную фею Соню, без веры и поддержки которой этой повести и многих других никогда не было бы.

Абсолютно не читающего Бороду, который три недели слушал про истинный смысл поэмы «Мцыри», хитрость Лермонтова и неумение правильно ставить глобальные цели.

Дениса, который думает, что я настоящий автор, и наши разговоры о книгах на пути из Москвы в Минск и обратно.

Главного читателя — папу Сашу, каждый раз удивляющегося, откуда я знаю столько слов, и хвастающегося друзьям моими книжками.

И повара кафе Osco Мишу за роскошную идею с камнем! Спасибо, что тогда подошел узнать, как мне понравился новый Том Ям, а в результате подарил Лешке шанс добраться домой.