Три мужа для Кизи

Елена Юрьевна Свительская, 2020

Древняя Индия. Девочка помогла странному бродяге, перевязав рану своей дупаттой. Он заявил, что она станет его женой, и ушёл. После никто не хотел брать её замуж, считая осквернённой. Родители умерли, а дядя вздумал отдать девушку за бродячего музыканта. Но тот заявил, что примет Кизи в семью, только если она станет женою и для него, и для двух его младших братьев, тоже пока ещё холостых. Мол, не охота ему тратиться, чтобы кормить и одевать трёх жён, да свадьбы устраивать столько раз. Так что же, Кизи придётся стать женою сразу троим, да ещё и презренной танцовщицей?..

Камень 8-ой

— Бедная девочка! Что же эти разбойники с тобой сделали! — причитали надо мной.

Открыла глаза опухшие. И не сразу смогла различить лицо седовласой женщины, склонившейся надо мной. В оранжевом сари и с украшениями из рудракши. Ох, да ведь это же та почтенная женщина, жена отшельника, что подарила маме украшения, в которых она взошла на погребальный костёр с отцом.

— Очнулась, милая, — ласково сказала женщина, ввергнув меня в растерянность.

Почему она так нежна со мной? Она же смотрела с презрением на меня эти годы! Разве только матери моей помогла. Но, хотя бы она…

— Вы можете нас оставить? — спросил откуда-то сбоку молодой мужской голос.

— На чуть-чуть если, — строго сказала женщина, вставая. И куда-то ушла.

Лёгкий шорох её одежды. Долгая и жуткая тишина. Я попыталась сесть и застонала, падая обратно на мою постилку, на твёрдом полу постеленную. Обратно избитым телом на земляной пол.

Дрожащими пальцами Мохан осторожно сдвинул волосы, прилипшие к моей щеке. Легонько, почти не касаясь моей кожи. И это было не больно, хотя и всё ещё страшно.

— Бедная! — выдохнул молодой мужчина огорчённо. — Что этот сын шакала с тобой сделал!

Он… не собирался меня насиловать? И… не хотел избить?

Растерянно заглянула ему в глаза. Юноша грустно смотрел на меня. Мохан… на моей стороне? Только…

— Я… я так ужасно выгляжу?

— Я испугался, что он забил тебя до смерти, — признался Мохан — и губы его задрожали. Я так долго звал тебя, пока Поллав держал его! А ты лежала неподвижно и не отвечала! А когда… когда я поднял тебя… мои руки были в крови… — и задрожал от ужаса, вспомнив.

Поллав там был. Два музыканта были там. И… и старший из братьев держал дядю! Но…

Рванулась к нему, сжав его ладонь — и юноша в первое мгновение даже напугано попятился от меня, а я застонала от резкой боли в спине. И упала обратно. Поймала его руку.

— Моя сестра… она… что с ней?..

— Садхир и Ванада ищут её. По двум берегам реки.

Они… ищут её? Или…

Губы мои задрожали, а глаза заволокло слезами.

Или ищут её тело. Да, скорее всего, если найдут, то только тело. О, моя бедная сестра! Только… только если они найдут её тело… хариалы живут в реке. Они вылезают на берега только когда собираются разводиться, но их зубастые морды иногда выглядывают из воды и смотрят на людей. Длинные, узкие, зубастые морды, с бугром на носу. Люди совершают омовение у берегов. Но Гангу никто не решается переплывать. Мало ли. Только на лодке разве что. А вдруг они нападут на Ишу, если течение снесёт её к середине реки? Или сожрут, если утонет и погрузится на дно? Тогда я даже тела не увижу её!

Застала от жуткого воспоминания. Тот страшный миг, когда Ванада поднял её и швырнул, далеко-далеко, со склона в воду…

Резко села, позабыв о ранах. И даже вскочила на перебитую ногу. И, покачнувшись, упала. Почти. Только Мохан змеёй подскочил и успел поймать меня в объятия. И крепко прижал к себе.

— Ванада убил её! — кричала я, вырываясь. — Он швырнул её в реку!

— Ганга дэви не посмеет убить её! — возмутились в стороне.

Голову повернула и увидела незнакомого парнишку, мрачно смотревшего на меня из маленького окна.

Миг — и он уже переступил порог дома. Моего отчего дома. Невысокий — мне с Моханом был бы по грудь — худой, густа грива спутанных волос, перевязанных шнуром с… застыв от ужаса, смотрела на подвески на шнурке, которым он собрал волосы. Из… из клыков змеиных! Ожерелье из клыков небольших хищников, переплетённое шнурками из разноцветной шерсти, обычной и крашенной. К поясу поверх тёмно-синих, почти чёрных дхоти крепится кожаный пояс из шнуров. И по бокам свисают их концы разной длины, снизу которых крепятся змеиные клыки. Разве что в ушах его были серьги обычные, золотые. И не слишком большие, что уж странно было для его дикого наряда. Он спокойно переступил босой ногой через порог. Под ногтями у его пальцев была грязь, а на ступне — рваная кровавая полоса.

— Дэви Ганга не утопит её! — серьёзно произнёс странный парнишка. — Она Ванаде кое-что задолжала. Она не посмеет…

— Стой, где стоишь! — возмутился Мохан и вдруг из-за пояса за спиной выудил изогнутый кинжал. — Не пристало мужчине входить в дом к девушке!

— И это мне говорит мужчина, стоящий внутри чужого дома? — ухмыльнулся незнакомец, обнажая ровные зубы с чуть выступающими и криво повёрнутыми резцами. — Да ещё и орёт мне, чтоб выметался, обнимая её?!

— Я её жених! — прошипел Мохан.

— Да слышал я, слышал! — фыркнул юный хам. — Вы её будете делить одну на троих! — мрачно сощурился и выдохнул сквозь зубы, отчего голос его стал сильно походить на шипение змеи: — Наверное, они первые её поимеют. Насладятся ею твои братцы. А ты-то уже потом!

— Сгинь, ракшас проклятый! — разъярился Мохан, одной рукой придерживая меня, а другой мрачно потрясая кинжалом.

— Н-е-е-т, — насмешливо протянул странный юноша, — я не ракшас. Я существо иных кровей, куда более благородное и смышленое.

— Если ты смышленый — выметайся! — проорал Мохан. — А не то зарежу!

— Ой-ой! Напугал! Обгажусь счас от ужаса! — съязвил дерзкий гость.

Откуда он выудил два изогнутых меча, я так и не поняла. За спиною, что ли, ножны носил?

— Я дерусь, едва начал ходить, — мрачно ухмыльнулся дерзкий незнакомец. — Я уже стольких зарезал и… — мрачно сощурился. — И загрыз. Пожалуй, столько же, сколько волос на твоей голове. А то и больше.

И так он это произнёс, что я почему-то поверила, что этот юноша спокойно может впиться в глотку кому-то своими зубами, слегка желтоватыми и с острыми резцами. Но…

— З-зарежу нахала! — Мохана затрясло от гнева.

Торопливо сжала запястье руки младшего жениха, той, в которой он держал оружие.

— Подождите, мой господин!

Юноша посмотрел уже на меня, проворчал:

— Мне не по себе, когда ты так обращаешься ко мне.

— Но как тогда?..

— Мохан. Просто Мохан.

— Просто «очарованный», — насмешливо пропел вредный гость. — Просто оооочень красивый.

— Зарежу! — прошипел мой жених, взбешённый.

Едва успела метнуться вперёд, преграждая ему дорогу. И покачнулась. Мохан метнулся подхватить меня, но не успел — незнакомец плюнул ему под ноги — и юный музыкант, поскользнувшись на его слюне, упал. Я вскрикнула от ужаса. Он же на кинжал свой может напороться. Ох… А-а-а!!!

Рука с длинными ногтями, подрезанными, чтоб резко заострялись к центру, с забившейся под них грязью, подхватила меня под локоть, не давая упасть. А нога с грязными длинными ногтями… ох, тоже подрезанными будто когти! Он… он поймал кинжал Мохана пальцами левой ноги, продолжая при этом удерживать равновесие, стоя на правой ноге и ещё и придерживая меня. Да ещё и лезвие ножа как-то сжал, умудрившись пальцы ноги не отрезать.

— Жених из тебя никудышный! — осклабился жуткий парнишка, показывая неровные резцы. — Твою невесту лапают все подряд. А один даже едва не убил. А ты где был?

— Ты нарочно мне под ноги плюнул! — проорал Мохан, подскакивая.

И коленкой поскользнулся на слюне наглеца, прокатился немного и… нет, вообще проехал до стены. И врезался в неё лбом.

— Какой ты… — парнишка грустно поцокал языком. — Небрежный.

— Ты нарочно!!!

— Заткнитесь оба!!! — проорали с улицы.

Повернувшись, мы увидели Поллава, мрачно переступившего порог.

— Сиб, будешь хулиганить — я сам тебе врежу, — проворчал старший жених, подходя к нам. — На ваши вопли скоро вся деревня сбежится.

Рванул меня на себя — и незнакомец почему-то меня отпустил — а я застонала от боли. Шумно выдохнув, Поллав ногой подвинул мой коврик стене, подальше от входа. И меня уже осторожно туда перенёс, опустив так, чтобы сидела спиной к стене, после сказал мрачно, пристально смотря мне в глаза: — Не ори. Тебе же лучше не привлекать внимания.

И отступил от меня. Рванулась к нему, обхватила запястье.

— Но он… он сказал, что ему что-то известно о моей сестре!

Поллав нахмурился, но, впрочем, руку вырывать из моих пальцев не стал. Мрачно обернулся к нахалу, требовательно спросил:

— Сиб, есть новости?

— Про девк… — под взглядом строгим старшего моего жениха парнишка заткнулся и торопливо исправился: — Про девицу ничего не знаю. Но знаю, что дэви Ганга кое-что Ванаде задолжала. Не посмеет она девк… девицу топить. Выкинет на берег. Иначе ей… — задумчиво лоб поскрёб грязным ногтём. — Ей лучше с моим господином не ссориться.

— Он чокнутый! — проворчал Мохан, уже поднявшийся и тянущийся за кинжалом. — Он утверждает, будто богиня Ганга знакома с Ванадой!

Сиб подкинул ногой кинжал — тот почти долетел до потолка — и Мохан испуганно рванулся назад, когда тот начал падать. Даже на корзину какую-то налетел, рухнул вместе с нею. А странный парнишка, имеющий какое-то отношение к Ванаде, совершенно спокойно поймал кинжал, зажав между средним и указательным пальцами лезвие. И снова не только ничего себе не отрезал, но и даже не порезался. Подвески его пояса и концы шнурка, которыми он собрал волосы, взметнулись, как три хвоста и зловеще простучали змеиными клыками друг об друга. Совсем иначе ударились друг об друга подвески с клыками в ожерелье. И из всего этого сложилось что-то вроде короткой мелодии, странной, глухой. И какой-то… завораживающе жуткой.

— И вообще, — проворчал дерзкий юноша в странной одежде, — меня зовут Сохэйл!

И вообще… он же только что два меча изогнутых показал! Куда они пропали?

— Ванада сказал, что мелкого поганца, которого он пошлёт попозже, зовут Сиб! — отрезал Поллав.

— Мерзкий человечишка! — проворчал Сиб, иначе перехватывая кинжал и смотря на мужчину над острым лезвием. — Совсем не боишься… свой поганый язык потерять?!

А ухмылка, вдруг появившаяся у него, напоминала оскал. И глаза его чёрные вдруг мрачно-мрачно сверкнули. Уползти хотелось от этих жутких глаз. Подняться и убежать.

Ученик Ванады безумный!

Или… Ванада отправил его, чтобы убить меня? Значит, он меня узнал. Не простил, что я стала невестой кого-то другого. А что его посланник с Моханом сейчас ругается, так Сиб просто забавляется. Никуда не торопится. Так, наверное, хищник спокойно подкрадывается к жертве. Чувствует мощь клыков и сильных лап, откуда могут выскочить лезвия когтей, когда ему станет того угодно. И известно хищнику, как легко, как приятно разрывается под его когтями чужая плоть.

А сам Ванада… почему он сам не пришёл? Или… или ему так мерзко теперь смотреть на меня? А Иша… он нарочно старался её утопить?! Из-за меня?!