Жизнь после

Елизавета Порфирова, 2020

Лета молода и прекрасна, она очень любит жизнь и наслаждается каждым днем. Ровно до тех пор, пока однажды внезапно не оказывается в пустом, бездушном и сером мире, пугающе похожем на реальность. Она потеряна, ей страшно и очень одиноко. И кажется, что в этой пустоте нет спасения, кроме далекого голоса, зовущего ее по имени…

IV

Золотой рассвет коснулся губ. Поцелуй его был легким и теплым. Сладкий сон, наполненный сверкающими звездами, отступил, без обид и без сожалений, как старый друг, ожидающий вскоре новой встречи. Лета едва заметно улыбнулась и открыла глаза.

Прямо перед ней над старым ковром в золотом свете восходящего солнца танцевали свой утренний вальс пылинки. Из распахнутого окна доносился шорох богатой листвы, смешанный с далеким и редким шелестящим шумом автомобильных шин. Где-то закричал петух. Скрипнула чья-то калитка.

Вместе с разбуженной солнцем Летой просыпалась и постепенно наполнялась звуками улица. Мерное сопение за спиной оборвалось прерывистым вдохом. Спустя мгновение сильная рука обхватила девушку за плечи и заключила в крепкие объятия. Она почувствовала на затылке знакомое горячее дыхание.

— Доброе утро, — сонным голосом произнес Олег.

— Доброе утро, — ласково ответила Лета.

— Уже совсем-совсем пора вставать?..

— Можешь еще поспать.

— А ты?

Горячее дыхание на затылке превратилось в такой же горячий поцелуй.

— Наверное, уже буду вставать.

— Слишком хорошее утро, чтобы пропустить его?..

Еще один горячий поцелуй коснулся затылка.

— Именно, — улыбнулась девушка и осторожно высвободилась из объятий.

Олег нехотя убрал руку и обреченно вздохнул.

— Что ж, тогда я тоже не могу пропустить его.

Лета откинула одеяло, села на край кровати и обернулась к мужу. Удобно подложив одну руку под голову, он лежал с закрытыми глазами. На лице его читалось умиротворение, очень похожее на счастье. Все тот же луч солнца, что разбудил девушку, теперь касался его щеки.

Она наклонилась, поцеловала его в эту же щеку, подождала, когда он улыбнется и откроет глаза, поцеловала еще раз, и только потом встала с кровати и сладко потянулась, позволяя танцующим пылинкам закружиться вокруг себя. И они кружились в солнечном свете, восславляя своим танцем стройный силуэт и нежные черты. Заплетенные в косу длинные светлые волосы растрепались и пушистыми, почти невесомыми паутинкам светились и блестели, словно тонкие золотые нити.

Олег никогда не уставал любоваться ее естественной красотой, вот и теперь лежал и, словно завороженный, смотрел на Лету, молча улыбаясь.

Она заметила это, весело засмеялась, взяла с кресла легкий хлопковый халат, привычным движением накинула его и запахнулась.

— Пойду на улицу, — негромко, но вдохновенно прозвучали ее слова, и Лета выпорхнула из комнаты.

Спустившись по лестнице, девушка отодвинула засов и распахнула тяжелую дверь, впуская в старый дом новое летнее утро. Темнота комнат отступила, прихожая наполнилась запахом свежей листвы, травы, влажной дорожной пыли, цветов и хлеба.

Солнце уже успело осушить утреннюю росу, но там, где падала тень, трава была еще влажной. Прикосновение босых ног к прохладному зеленому ковру взбодрило Лету, она с удовольствием потопталась на месте, стараясь растянуть приятные ощущения, а затем направилась в сад, туда, где со вчерашнего вечера стояла на скамейке деревянная кадка, наполненная ключевой водой. За ночь вода отстоялась, впитала новые запахи, но осталась все такой же прозрачной и маняще свежей.

Лета опустила в кадку ладони и, наклонившись, плеснула на лицо, затем еще раз, а затем глубоко вдохнула и медленно выдохнула, подставляя лицо едва заметному летнему ветерку и позволяя нежному солнцу высушить разрумянившиеся и блестящие от воды щеки, подбородок и лоб.

По небу медленно плыли пушистые облака. К вечеру они должны были привести за собой грозу, но сейчас белыми барашками безобидно скользили по ярко-голубому небу, на котором еще можно было разглядеть бледные звезды.

Из распахнутой двери дома донесся манящий аромат свежего кофе. Девушка поспешно подошла к кусту смородины, собрала горсть крупных темно-синих ягод и, предвкушая вкусный и неспешный завтрак, направилась домой.

У самого входа удивленно обернулась, услышав неожиданно громкий шорох, доносившийся с той стороны, где она только что была. Из-под скамейки, где стояла кадка, выскочила серая пушистая кошка. Она прошмыгнула мимо смородинового куста и, не обращая внимания на хозяйку двора, подбежала к качелям. Возле них остановилась, внимательно посмотрела, принюхалась, замерла на несколько мгновений, а потом, резко обернувшись на одной ей слышимый звук и навострив уши, убежала в обратном направлении.

Лета, с интересом просмотрев этот сюжет от начала и до конца, вошла в дом и сразу направилась на кухню.

— К нам приходила гостья! — сказала она радостно, высыпая ягоды в чистую плошку и усаживаясь с ногами на деревянную скамью у окна.

Одной рукой Олег помешивал в кастрюле кашу, а в другой у него был какой-то конспект.

— Да? И кто же? — спросил он, откладывая бумаги.

— Серая кошка, — весело ответила Лета. — Приходила инспектировать качели.

— И как прошла инспекция?

— Нам повезло: ее кто-то отвлек, и она срочно убежала в какое-то более важное место, — отчиталась девушка.

— Это хорошо, а то я уж начал переживать, что придется иметь дело с Кошачьим Департаментом по эксплуатации качелей. Чего доброго еще заставили бы обивать войлоком стойки, чтобы было где когти точить.

Он говорил таким серьезным тоном, что Лета не могла не улыбаться.

Окно, под которым стояла широкая скамья, выходило на задний двор. Там было немного места: хватало для летнего стола, пары-тройки стульев и небольшого костра. Сверху раскинула свои ветви старая ива, а чуть поодаль разрослись вдоль забора кусты бузины, в которых когда-то давно Лета любила играть, представляя себя лесной ведьмой, спасающей животных от разных напастей.

— Многовато каши получилось, — с сомнением произнес Олег, глядя в кастрюлю. — Расщедрился.

За время их совместной жизни он уже успел понять, что с такой женой запасов, приготовленных на неделю, хватает и на две, и на три. Лета никогда не ела ничего лишнего, не перекусывала просто потому, что на столе лежал оставленный с завтрака кусочек сыра, не увлекалась тортами, пирожными и конфетами. Она ела только то, что действительно хотела, и всегда прислушивалась к себе.

Поэтому сейчас, глядя на почти полную кастрюльку каши, мужчина озабоченно вздыхал, думая о том, что придется что-то оставить на потом или выкинуть. Но неожиданно он услышал уверенный и полный энтузиазма голос:

— Хорошо! Я что-то проголодалась…

Лета вскочила со скамейки, помогла ему накрыть на стол, разложить по тарелкам кашу и разлить по кружкам кофе. Они уселись друг напротив друга и принялись завтракать.

Из-за распахнутых дверей в прихожей донесся детский плач: проснулся и захотел есть соседский ребенок. Где-то залаяла собака, ей ответила другая, с противоположного конца улицы. Зазвенели звоночки велосипедов и раздались веселые голоса мальчишек. Улица пробудилась и наполнилась жизнью.

Лета ложка за ложкой уплетала кашу, вкусом своим напомнившей ей детство, когда точно такую же готовил по утрам отец. Странно, ведь Олег всегда готовит так, но именно сегодня это напомнило ей о детстве.

Она с удовольствием ела, а муж смотрел на нее, потягивая кофе и странно улыбаясь.

— Ты меня смущаешь, — сказала она, отложив ложку и неуверенно потянувшись за ягодкой смородины.

— Ты ешь за двоих, — выразительно произнес он.

Сочная черная ягодка замерла в воздухе на полпути ко рту девушки. Она с изумлением посмотрела на нее, словно видела нечто подобное впервые. Затем вздохнула, взглянула на мужа и, тепло улыбнувшись в ответ, негромко сказала:

— Ты же знаешь, что сейчас это невозможно.

Олег знал. Но никто не говорил, что это невозможно совершенно, так что он мог позволить себе поверить в маленькое чудо.

Так или иначе, лишняя порция здоровой каши раз в год не повредит молодому женскому организму. Скорее даже придаст дополнительных сил.

— Раз уж я ем за двоих, то и работать сегодня тоже буду за двоих, — сказала Лета, словно прочитав его мысли.

— Тогда и отдыхать вечером придется тоже за двоих, — резонно заметил Олег.

— Звучит заманчиво, — улыбнулась девушка, доскребая остатки каши со стенок тарелки. — Очень вкусно, милый! Спасибо!

Она вскочила со скамейки, подхватила пустую посуду, подбежала к мужу и чмокнула его в щеку. Луч бледнеющего солнца снова коснулся ее лица, ласково выхватив из тени скулу, часть уха и прядь светлых волос. Свет этот подчеркнул нежность ее кожи. Олегу захотелось прикоснуться к ней. Он протянул руку и легко накрыл ладонью светлое пятно солнца на ее щеке, нежно провел большим пальцем по губам, приподнялся на стуле и поцеловал.

Лета сладко улыбнулась:

— Прекрасный поцелуй на десерт!

— Хочешь еще один? У меня их много, и они не испортят твою фигуру.

— Моя фигура портится только от плохого настроения, — ответила девушка. — И я бы с удовольствием отведала еще штук пятнадцать таких десертов, если бы не работа. И в первую очередь, твоя.

Мужчина бросил взгляд на часы, висящие на стене напротив. Завтрак действительно затянулся, он уже опаздывал на лекцию. Студенты, конечно же, будут не против его опоздания, тем более летом и в конце семестра. Но сам он предпочитал подавать хороший пример и всегда поступать правильно.

Пятнадцать минут спустя Олег умчался в техникум. Лета навела на кухне порядок, приняла летний душ, любуясь на пробегающие по голубому небу облачка, затем оделась и тоже отправилась на работу.

Немного прошла пешком, затем пару остановок проехала на трамвае. По дороге размышляла о том, что было бы, если бы у них все-таки появился ребенок. Задумавшись, она начинала мечтать и погружалась в свои мысли настолько, что не замечала ничего другого вокруг.

«Так и под машину попасть недолго,» — напоминала себе тогда девушка. — «Сейчас нужно быть повнимательнее, а мечтать буду чуть позже».

Трамвай привез ее на тихую тенистую улочку с такими же деревянными домами, как у нее самой, и с трехэтажными многоквартирными напротив. В одном из таких старых трехэтажных строений находился небольшой книжный магазин, один из немногих в городе.

У магазина был отдельный вход со стороны улицы. Ко входу вела дорожка и невысокая лестница. Дверь была самой обычной, ничем не примечательной. Понять, что здесь находится книжный магазин, можно было только по маленькой табличке у двери и полусотне разноцветных корешков, пестрящих на подоконниках.

Окна магазина использовались в качестве витрины, поэтому за ними выставлялись самые яркие и привлекательные экземпляры так, чтобы с улицы каждый мог их заметить. И если снаружи магазин имел ничем не примечательную дверь, то внутри него царила волшебная атмосфера настоящей книжной лавки.

Деревянные полы; красивые стеллажи, состоящие из разномастных старинных шкафов; добротные дубовые столы едва ли не середины прошлого века и множество самых разных книг, в основном классических, с темными обложками и золотистым тиснением… Все это позволяло каждому покупателю почувствовать себя настоящим путешественником во времени.

Внутри книжный, в котором работала Лета, походил на кабинет зажиточного горожанина, какого-нибудь графа или помещика девятнадцатого века. На потолке висела огромная люстра. На полах, скрадывая шаги, вдоль шкафов-стеллажей лежали красные, слегка выцветшие ковры. Здесь даже была небольшая комнатка с окном и за плотной шторой, в которой стояло большое и старое мягкое кресло с высокой спинкой, а еще стол с настольной лампой. Здесь можно было посидеть и почитать какую-нибудь книгу.

Этот магазин был вторым любимым местом Леты после дома. Каждый раз, открывая утром входную дверь своим ключом и заходя на порог, она с удовольствием вдыхала запах книг и дерева, усилившийся за ночь. Словно под звездный дождь, заходила она под россыпь взметнувшихся в воздух от движения пылинок. Они опускались на ее волосы и одежду, и Лета вносила их на себе за прилавок, как благодать. Для нее это был словно бы обряд инициации, проходящий каждый раз, когда она входила утром в этот магазин.

И целый день ее окружали книги, старые и новые. И приходили люди, которые интересуются книгами. И она любила все это. Этот живой, тихий, шепчущий мир, совершенно иной, непохожий на ее собственный. Он спасал от суеты улиц, которой сложно было избежать даже здесь, в небольшом, казалось бы, городке. Спасал от бесплодных и тягучих размышлений и от однообразной обыденности.

Здесь Лета могла читать, мечтать, узнавать что-то новое. Она могла говорить с людьми о книгах, их авторах и историях. Она чувствовала себя на своем месте. И до сих пор не могла поверить в то, что однажды ей так невероятно повезло, ведь место продавца мог занять совсем другой человек. И тогда ей пришлось бы работать где-нибудь еще, где было бы не так хорошо, как здесь.

Здесь на тенистой улице, в небольшой комнатке среди старых шкафов, замерших пылинок, мягких красных ковров, картонных переплетов и бесконечных историй — в этом странном мире Лете было уютно.