Притчи в стихах. Книга 1

Зинаида Александровна Полякова

«Притча – это способ сказать то, что невозможно сказать. Это не просто история. Ее цель не в том, чтобы вас развлечь, но в том, чтобы сделать просветленным. Притча содержит в себе послание, зашифрованное послание, которое вы должны расшифровать». ОшоСюжеты для большинства притч в стихах взяты из интернета. Но есть в этой книге истории, которые подсказала сама жизнь…

© Зинаида Александровна Полякова, 2020

ISBN 978-5-4493-1006-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРИТЧИ — ИСТОРИИ

ЗАВТРАК С БОГОМ

Малыш хотел увидеть Бога.

И хоть туда, где Бог живёт,

Довольно длинная дорога,

Он стал готовиться в поход.

Печенье, кексы, банки с соком

Сложил в походный рюкзачок.

И в путь пустился ненароком,

Надев спортивный пиджачок.

Идёт по парковой аллейке.

Вокруг покой и тишина.

И лишь под вязом, на скамейке,

Седая женщина. Одна.

Он подошел, уселся рядом

И вынул сок из рюкзака.

Но был смущен соседки взглядом —

В нём были горечь и тоска.

Он предложил ей кекс лимонный.

Она с улыбкой приняла.

Застыл малыш заворожено —

Улыбка ангельской была.

Затем он поделился соком

И снова — ангельский привет.

Душа наполнилась восторгом-

Ну и улыбка — нежный свет!

Они до вечера сидели,

Ни слова не произнося,

Лишь улыбались. Кексы ели.

Летела радость в небеса.

Тихонько начало смеркаться,

Идти уже пора домой.

И на прощание объятья

Открыл он женщине чужой.

И снова засветилась радость

В её распахнутых глазах.

А чистоты небесной святость

Соединила их сердца.

Едва явившись, на пороге,

Он маме рассказал секрет:

— Я завтракал сегодня с Богом.

Её улыбки краше нет!

С душой, обласканной участьем,

И женщина домой пришла.

Сын изумился — сколько счастья

В глазах искрилось и тепла.

— Я в парке завтракала с Богом,

Меня Он кексом угощал,

Неслось восторженно с порога, —

И знаешь, Он совсем не стар!

Ужин с женщиной

Однажды вечером моя жена,

обняв меня, сказала: — Дорогой,

хочу, чтоб вечер завтрашнего дня

провёл в любви ты с женщиной другой.

Уверена, приятно будет ей

внимание и ласку ощутить.

Звони скорее матери своей

и завтра отправляйся навестить.

Жена была, конечно же, права —

я очень редко маму навещал.

Хотя она давно уже вдова,

в заботах я об этом забывал.

Когда, чуть позже, приглашал её

сходить в кино и посидеть в кафе,

волненье было в голосе моём

и чувства необычные в душе.

Я ехал к маме, нервничал слегка.

Она уже стояла на крыльце

с причёской в старомодных завитках,

с такой родной улыбкой на лице.

— Я рассказала всем своим друзьям,

что целый вечер с сыном проведу.

Давай поедем сразу в ресторан,

в тот, летний, что на Дремлющем пруду.

Мы выбрали уютный уголок,

я под руку провёл её к столу.

Оркестр играл лениво старый рок

и солнце танцевало на полу.

За ужином был тёплый разговор.

Так, ни о чём… и всё же, обо всём.

И сердце сдавливал немой укор —

как же давно мы не были вдвоём.

Кино проговорили — не беда.

Душа была растрогана до слёз.

Пообещала мама мне: — Тебя

ответно приглашу на вечер грёз.

Как же моя жена была права —

всё было, как волшебное, точь — в-точь.

Через неделю мама умерла.

Внезапно. Я не смог ничем помочь.

Рассыльный счёт-квитанцию принёс

за ужин предстоящий на двоих.

Оплачен мамой. Не могу без слёз

читать последние слова любви.

Они в записке: — Дорогой сынок,

не удивляйся моему письму.

Да, неразумно что — то делать впрок,

но, если что, ты пригласи жену.

Я даже не могу тебе сказать,

что значил день тот чудный для меня —

Ты мне вернул былую благодать.

Сыночек, как же я люблю тебя.

Пути Господни

Известнейший онколог, доктор Макс,

летел на конференцию с докладом.

Ждала его почетная награда

и был так осязаем звездный час.

Мелькали в мыслях прожитые дни —

не всё в них было радостно и гладко.

И вдруг, как гром: — Заходим на посадку.

Всем пассажирам пристегнуть ремни.

Похоже, до утра не улететь.

Авария. Пока найдут причину…

На праздник свой он может не успеть.

И доктор Макс арендовал машину.

Но не случается беда одна —

циклон с дождём внезапно разразился.

Он не туда свернул и заблудился.

Сплошная тьма… Но нет, вдали видна

какая — то постройка. Едет к ней.

В окошке свет, как островок спасенья.

Он не один. Какое облегченье.

Мгновение — и доктор у дверей.

Стучит. Открыла дама. — Я хочу

воспользоваться Вашим телефоном.

Спокойствие и грусть во взгляде скромном:

— Входите, Вы промокли. — Я спешу.

Но все — таки вошел. — Нет телефона.

Есть крепкий чай и лёгкая еда.

Погода не из лучших. И беда,

когда окажешься в циклон не дома.

А позже, очень мягко и тепло

она его к молитве пригласила.

Но он сказал: — В свои лишь верю силы.

Встречаться с Божьей силой не пришлось.

Оставшись за столом, он наблюдал,

как женщина, склонившись над кроваткой.

шептала пред иконой и лампадкой

свои мольбы. И сердцем понимал,

что в доме этом поселилось горе.

И он, по окончании молитв,

спросил, что её душу тяготит?

И было сострадание во взоре.

— Вы думаете, Бог услышит Вас?

— Мой сын страдает редкой формой рака.

Я гибну от бессилия и страха.

Но знаю, есть в столице доктор Макс.

Единственный, кто может нам помочь.

Один единственный на целом свете.

И, хоть Господь ещё мне не ответил,

я верю, он свою услышит дочь.

А доктор, еле сдерживая крик,

расплакался. И, вспомнив все невзгоды —

аварию и козни непогоды,

шептал в немом восторге: — Бог велик!

Стоит ли бояться перемен?

В одной стране на берегу реки

жил со своей большой семьей рыбак/

Знавал он расчудесные деньки.

Успех ушел и все пошло не так.

Река мелела, меньше стал улов

и лодка каждый день давала течь.

Ветшали снасти. Дома восемь ртов.

Жизнь занесла над ними острый меч.

Когда под вечер, выбившись из сил,

бедняга конопатил свой «ковчег»,

К нему почтенный старец подошёл

и робко попросился на ночлег.

Семья радушно гостя приняла.

Поужинали все, чем Бог послал.

А спать его хозяйка отвела

на ароматный, мягкий сеновал.

Наутро, собираясь уходить,

старик спросил о плате за приют.

Рыбак не стал расчеты разводить —

он был из тех, что даром отдают.

— Ты, вижу, в жизни много повидал.

Так дай же в благодарность мне совет —

как выбраться из нищеты? Сказал

ему старик почтеннейший в ответ:

— Ну что же, дам. Один я вижу путь.

Чтоб мог ты далее в достатке быть,

на жизнь иначе следует взглянуть.

А сломанную лодку утопить.

— Быть может, старец выжил из ума?

Без лодки мы от голода умрем.

И продолжалась та же кутерьма.

И все нищал его несчастный дом.

Однажды ночью буря пронеслась

и лодка развалилась на куски.

Собрав пожитки, тихо прослезясь,

семья пошла неспешно вдоль реки.

Чуть ниже на поселок набрела,

где было много лодок и людей.

И вновь в сердцах надежда ожила,

что их прибило к пристани своей.

И радовалось сердце рыбака.

Но временами налетала грусть —

своей-то лодки не было пока.

Но, верил он: — На что-нибудь сгожусь.

Всё заприметил его зоркий глаз:

той шхуне впору мачту подновить.

У шлюпки начисто прогнил каркас.

Пора борта у лодок просмолить.

И скоро поселковым рыбакам

накопленный им опыт прежних лет

стал нужен позарез. И тут, и там

чинил он их «ковчеги». И в ответ

о нём повсюду слава разнеслась:

— Творит, мол, этот мастер чудеса.

Как новенькие шлюпки, лодки, снасть,

— не умолкали рядом голоса.

А вскоре он купил в посёлке дом.

С красивым садом и большим двором.

И сытно, и уютно было в нём.

Без лодки — мастерством и топором.

Теперь он часто старца вспоминал

с его советом лодку утопить.

И соглашался — чтоб успешным быть,

не нужно рухлядь ветхую чинить.

Как часто мы, пугаясь перемен,

латаем, то, что рвётся не по швам.

И в горестях не можем встать с колен,

не дав надуться счастья парусам.

Нелюбимый ученик

Ей дали новый класс. Шестой.

Девчонок нет, одни мальчишки.

Конечно, возраст непростой —

проказники и шалунишки.

Сошлись надолго их пути.

Мальчишки — словно по заказу.

Но всё ж, один из двадцати,

не по душе пришелся сразу.

Ущербный, сжавшийся в комок.

С потухшим и недетским взглядом.

Всегда в сторонке. Невысок.

Пугал неряшливым нарядом

И странным запахом своим —

как будто и не нюхал мыла.

Он ей, как наказанье был.

Все в нем её душе претило.

Прошло полгода. И пора

ученью подвести итоги.

Не подкачала детвора —

оценки высшие у многих.

Лишь нелюбимый ученик

совсем не проявил старанья.

Пестреет тройками дневник.

Да, уж, и вправду, наказанье.

Неужто было так всегда?

Открыла папку с личным делом.

Оттуда хлынула беда.

И в сердце горечь: — Просмотрела…

Бедняжка ошеломлена.

Вот первый класс: — Чудесный мальчик.

Душа его добра полна.

Улыбчив. В нем ни грамма фальши.

Второй: — Блестящий ученик.

Прекрасно ладит с коллективом.

В семье проблемный миг возник —

болеет мать неизлечимо.

Четвертый: — Мама умерла.

Не проявляет интереса

отец — ушел в свои дела.

Жизнь мальчика на грани стресса.

А в пятом — то, что и должно: —

Нелюбознательный, ленивый.

Что происходит — все равно.

Неаккуратный и пугливый.

Что было с ней — не передать.

Казалось, жизнь остановилась.

С чего — то надо начинать

и проявить к ребенку милость.

А тут, как раз, и Новый Год.

Несут ей в ленточках подарки.

И мальчик тоже свой несет.

Ей стало от волненья жарко.

Открыла сверток — в нём духи,

без камушков простой браслетик.

Для провинившейся души

дороже всех подарки эти.

Она примеряла браслет,

и, капнув каплю на запястье,

улыбкой одарив в ответ,

сказала мальчику: — Со счастьем!

Нужна лишь капля теплоты,

чтоб зажила любая рана.

Он глубоко вдохнул: — Ух ты!

Вы пахнете, как моя мама.

Все разошлись. Она одна.

Учительница — ученица.

Жизнь ей урок преподнесла.

И спасена любовью птица.

Малыш отправится в полёт,

закончив школьный курс успешно.

И будет письма каждый год

писать ей нежные, конечно.

Напоминая каждый раз,

что кроме знаний очень нужно

учить доверенный ей класс

любви, сочувствию и дружбе.

Утешение

Старик недавно потерял жену.

Не находило сердце утешения.

Невыносимо было одному.

И не было потребности общения.

Однажды, к небу устремив свой взор,

Он плакал от печальных размышлений.

Вдруг неожиданно к нему во двор

Вбежал малыш и впрыгнул на колени.

Они сидели долго, просто так.

Пока старик не успокоил душу.

Малыш на цыпочках пошел назад,

Стараясь мир пришедший не нарушить.

— Что ты сказал такое, отчего

Вдруг перестал старик вздыхать и ахать?

Ответил маме мальчик: — Ничего,

Я просто помогал ему поплакать

Как важно, чтобы чистая душа

С тобою рядом в горе оказалась.

Чтобы любовью и теплом дыша,

Тебя без слов спасала, понимала.

Аукцион

Жила была семья — отец и сын.

Без ласки матери взрослел мальчишка.

У них была коллекция картин.

И страсть к хорошей музыке и книжкам.

В свободные часы они вдвоем

любили пообщаться у камина

И, слушая создание своё,

отец был счастлив и гордился сыном.

Судьба безжалостна и бьет всегда

из-за угла. И умирает счастье.

Пришла война, а с нею и беда.

Сын пал в бою. И в доме в одночасье

померкла жизнь. Как будто бы туман

заполнил комнаты и стало все бесцветно.

Камин с тех пор отец не зажигал.

А сердце тосковало безответно.

В один из грустных, зимних вечеров

во двор заехал кто — то на машине.

Отец, не видя кто, не слыша слов,

почувствовал, что речь пойдет о сыне.

И правда, на крыльце стоял солдат,

совсем молоденький, с огромным свертком.

— Сэр, это я! Меня Ваш сын спасал.

А сам погиб. Поверьте, мне так горько.

Он с нежностью о доме вспоминал.

О ваших вечерах и о картинах.

Примите мой подарок. Пусть он Вам

напоминает дорогого сына.

Не опуская изумленных глаз,

отец не отрывался от портрета.

— Какой живой… я счастлив… В добрый час

пришли Вы. — Право, мне приятно это.

— С какою точностью изображен.

Примите от меня вознагражденье.

— О, сэр, бесценно то, что сделал он.

И это лишь — моё благодаренье.

Портрет повешен в холле над пальто.

Входящие встречались с сыном взглядом

Приветливое, доброе лицо.

И всем казалось — юноша здесь, рядом.

Пришла пора и заболел отец.

Лежал и думал о судьбе портрета.

В чьи руки попадет? И, наконец,

придумал мудро, как управить это.

И вот идет большой аукцион.

Желающих купить картины — море.

Здесь и Ван Гог, и Рембрант, и Ватто.

И знать влиятельная в полном сборе.

Продажа началась с картины «Сын».

Никто из зала не назначил цену.

И тут же седовласый господин

потребовал произвести замену.

Ведущий даже бровью не повел

и снова ставку стал просить за «Сына».

А зал уже во всю роптать пошел:

— Зачем нам неизвестная картина?

Зачем чинить над нами произвол?

Нам нужно настоящее искусство.

И в этот миг садовник в зал зашел.

В карманах было у него не густо.

— Я десять долларов могу отдать

за эту дорогую мне картину.

Мне довелось его ребенком знать.

Зал загудел: — Вот и продайте «Сына».

Пора уже начать аукцион.

И выставляйте, побыстрей, шедевры.

— Кто, может, двадцать даст? Зал был взбешен.

Ведущий, как назло, трепал им нервы.

Картина продана. Преграды нет.

Ведущий встал и сделал обьявленье:

— Разыгрывался лишь один портрет.

На все другое есть распоряженье:

Кто купит «Сына», все приобретет:

имение и ценные картины.

Пусть сын по-прежнему в любви живет.

Там, где привык. Пусть будет дом у сына.

Вот таково решение отца.

Казалось, в зале засветило солнце.

Ни одного недоброго лица.

Лишь радость, что аукцион закончен.

Знак

Старик тихонько умирал

и на душе была тревога —

он в жизни много повидал,

но так и не увидел Бога.

И, чтоб не разминуться с Ним,

он стал, ни мало и ни много,

почти все время проводить

в качалке — кресле у порога.

Дни пролетали. Медлил Бог.

Старик грустил. Но, как — то утром,

вкатился мячик на порог.

И шестилетняя малютка

во двор вбежала за мячом.

Подняв его, она спросила:

— На что Вы смотрите? О чём

грустите так невыносимо?

Моя мне мама говорит,

что мыслями делиться надо.

Делитесь, господин Старик,

а я побуду с Вами рядом.

Я, может быть, не всё пойму,

но слушать хорошо умею.

Ведь это трудно — одному.

И обняла его за шею.

— Ну, хорошо, скажу тебе.

Я ожидаю Знак от Бога.

Чтоб убедиться, что Он есть.

Ведь жить осталось мне немного.

— О, эти Знаки есть везде.

И мама часто повторяет:

Смотри вокруг — тот, кто в беде,

есть Знак. Он помощь ожидает.

Скажите, Господин Старик.

Вам часто люди помогали?

А Вы, на их спешили крик?

Все Знаками у Бога стали.

И мама говорит еще,

что если хочешь видеть Бога,

глаза свои не закрывай,

а оглядись вокруг немного.

Он есть во всех простых вещах.

В ручье, в траве, в слезах, в улыбке.

Поэтому забудь свой страх.

И научись… играть на скрипке.

И дни последние свои

в любви и радости живи.

Она ушла. Он улыбался —

Ребенок Знаком оказался.

Глупец

Не чувствует беду малыш,

вприпрыжку следуя за мамой.

Соседи шепчутся: — Глупыш…

И головой качают странно.

— Куда мы, мам? — его вопрос

так и остался без ответа.

В детдоме паренёк возрос,

не зная ласки и привета.

Он к маме пьющей приходил

в безрадостные воскресенья.

Жалел её, стирал и мыл.

Любил и проявлял терпенье.

— Глупец, судачили вокруг,

ни капли гордости в нем нету.

А он, уставший от разлук,

о ней молился до рассвета.

Летело время. Институт

закончил мальчик из детдома.

Неблагодарный выбрал труд

по мнению его знакомых:

— Глупец, пошел в учителя, —

соседи брызгали слюною.

себя унизил до нуля —

возиться будет со шпаною.

Он для детишек был, как бог.

Такой наставник им не снился.

А у соседей снова шок —

учитель-то вчера женился!

— Глупец, немыслимый глупец.

Красавец, в жены взял калеку.

Но что для любящих сердец

змеиное шипенье это?

Не пожалели злобных слов

при виде двух приемных деток:

— Глупец, весь детский дом готов

усыновить. Своих ведь нету.

Шло время. Выросла семья —

невестка, дети, зять, шесть внуков.

Все очень близкие друзья,

любовь в семье всему порукой.

Весною ранней на реке,

подтаяв, льдина оторвалась.

Беспомощно на ней в тоске

собака бедная металась.

Не размышляя, спас её,

запрыгнув в ледяную воду.

И повод дал сказать — «глупец»

неравнодушному народу.

Шептались на похоронах:

— Жил, как глупец, ушёл нелепо.

А он уже на Небесах

у Райских Врат даёт ответы:

— Как твоё имя?. — Я забыл.

Глупцом меня соседи звали.

Всю жизнь свою им был не мил —

не так всё делал я, как ждали.

— Ну что же, проходи скорей,

закончились твои скитанья.

И знай, для Глупости твоей —

Любовь у Господа названье.

Последний вызов

Последний вызов был на пять часов

Таксист, подъехав к дому, дал сигнал.

Никто не вышел на протяжный зов.

Он подошел к калитке, постучал.

— Минуточку, испортился замок, —

Раздался хрупкий, женский голосок.

Открылась дверь и на ее порог

Впорхнул изящный белый Мотылек.

Лет девяносто было Мотыльку.

Из ситца платье, шляпа и вуаль.

На шляпе и на платье по цветку.

В глазах застыла светлая печаль.

Квартира ее выглядела так,

Как будто в ней никто не жил давно-

Вся мебель в покрывалах и чехлах,

Пустые стены, мутное окно.

— Вы не могли б снести мой чемодан, —

Я, к сожаленью, не имею сил.

— Конечно, я все сделаю, мадам, —

Он бережно ей руку предложил.

Легко довел и посадил в авто,

Взял чемоданчик и захлопнул дверь.

Уселся рядом и спросил: — Ну, что,

Куда мы отправляемся теперь?

— Вот адрес на бумажке. И мадам

С волнением спросила, можно ли

Проехаться по дорогим местам,

В которых жизни дни ее прошли.

— Я не спешу, ведь это — грустный путь,

Мне в хоспис… Видно, подошел мой срок…

Таксист боялся на неё взглянуть —

Рождался в горле жалости комок.

— Моя семья уехала давно,

Врач говорит, что времени в обрез.

Начнем отсюда — за углом кино,

Где мужа мне Господь послал с небес.

Они гуляли больше двух часов

И он увидел улицы, дома,

Где жили ее детство и любовь,

Не знавшие, что впереди — зима.

Уже стемнело, фонари зажглись

Она сказала: — Всё. Спасибо Вам.

Поехали по адресу. Таксист

В ответ: — Как скажете, мадам.

И вот уже у хосписа она.

Коляска, санитар, вокруг покой.

Вопрос таксисту: — Сколько я должна?

— Нисколько, — покачал он головой.

И, наклонившись, обнял вдруг её.

Она шепнула: — Ты мне счастье дал, —

Спасибо за терпение твое.

А он в ответ её поцеловал.

Назад дорога в полной тишине.

В глазах прощальный взгляд её стоял

— Как хорошо, что вызов дали мне,

Что я не разозлился, подождал.

Еще он чувствовал, что этот день —

Особенный и душу изменил.

Его покрыла благодати сень

И он страницу новую открыл.

Ответное добро

От голода кружилась голова.

Уже недалеко и до беды…

Босой мальчишка, двигаясь едва,

в дверь постучал и попросил воды.

Хозяйка, состраданье ощутив,

вернулась со стаканом молока.

И мальчик, от участия ожив,

поверил — есть на свете доброта.

Минуло тридцать лет. Он стал врачом

и вспоминал её добро не раз.

И вот однажды, на обходе днём,

увидел взгляд запомнившихся глаз.

Внутри всё замерло. Ужель, она?

Болезнь не пощадила красоту…

Ей операция была нужна —

настал момент воздать за доброту.

И он её ужаснейший недуг

любовью благодарной победил.

Умением своих волшебных рук

он радость дальше жить ей подарил.

Но эту радость омрачала мысль,

что ждут её квитанции врачей.

И надо у кого-то взять взаймы

и стать должницей до последних дней.

Но, чудо. Ожиданьям вопреки,

была на счёте, в уголке листка

печать «Оплачен счёт». И от руки:

«Оплачено стаканом молока».

P.S. И подпись: Доктор Говард Келли.

Осколки доброты

В погожий день свой выходной

Семья на пляже проводила.

Кружили чайки над волной

И солнце ласково светило.

Играли дети на песке,

А папа маме пел на ушко.

Вдруг показалась вдалеке

Всем надоевшая старушка.

Седые волосы её

Трепал нещадно вольный ветер.

Одета в грязное тряпьё,

Но взгляд неимоверно светел.

Брела старушка по песку

И очень часто нагибалась.

И в сумку тощую свою

Похоже, что-то собирала.

Отец детей своих позвал,

Заставил их собрать игрушки:

Он, как и все, предпочитал

Держаться дальше от старушки.

Она поближе подошла

И с наслажденьем разогнулась.

Детей увидев, расцвела,

И ртом беззубым улыбнулась.

Улыбки не было в ответ.

Привет души остался с нею.

Недобрый взгляд был послан вслед

Той, что покой смутить посмела.

А несколько недель спустя

Под рубрикою «Ангел сущий»

Была журнальная статья

О пляжной маленькой старушке.

На пляжи с самого утра

Спешила старая в тревоге

Собрать осколки из стекла,

Чтоб не поранить детям ноги.

Что знаем мы о Красоте?!

Она не в вычурном наряде.

А скромно прячется в Душе

И в любящем и светлом взгляде.

Как бережны должны мы быть с другими

Отходит скорый поезд от перрона.

Пробили станционные часы.

Конец ознакомительного фрагмента.