Код человеческий

Иван Беденко, 2019

Игорь Кремов проживает сразу две жизни – одну в реальности, похожей на нашу, вторую в реальности, подготовленной предками, но отнятой у его поколения. Действие разворачивается в Мегаполисе, в разрушенном городе Солнечном и в живом коммунистическом Солнечном. Игорь принадлежит к касте Нервов, следователей-экстрасенсов, но постепенно становится ясно, что такими «сверхлюдьми» задуманы все мы, только жажда наживы, старательно культивируемая в современном мире, лишает людей способности чувствовать друг друга, а орган, отвечающий за невербальную коммуникацию, жестоко глушится эгоизмом, похотью и трусостью.

© Иван Беденко, 2019

© ИД «Флюид ФриФлай», 2019

* * *

СССР. Москва, Кремль.

Задолго до описываемых событий.

Пять тридцать утра, Москва еще спит. Вскоре люди начнут пробуждаться, собираться на работу, провожать детей в школы, проспекты и улицы наполнятся энергией, но до этого есть еще немного заповедного времени. При слабом утреннем свете думается наилучшим образом, сейчас легче планировать расписание встреч и приемов, прорабатывать сценарии бесед, прикидывать возможные решения проблем.

Юрий Владимирович смотрел в окно из своего кабинета. Зима укутала снегом могучие голубые ели, накинула белое покрывало на газоны и крыши Кремля. Перспектива в дымке. В самом центре столицы всегда тихо. Через высокие крепостные стены городскому шуму не проникнуть, и, если захочется, можно представить, будто картинка за стеклом — всего лишь часть дремучего бора, подпирающего угрюмое зимнее небо где-нибудь в карельской глуши.

По расчищенной брусчатке забавно семенил Иосиф Самуилович: видимо, комендант еще не организовал посыпку дорожек песком. Юрий Владимирович отвлекся от созерцания природы и слегка зашторил окно. Вскоре зазвонил зуммер внутренней связи. На том конце провода послышался голос секретаря Нади: сдерживая взволнованное дыхание, она сообщила о прибытии гостя. Вообще-то Надя не должна приходить так рано, но, зная привычки руководителя, она всегда старалась успеть на службу к началу его трудового дня.

— Наденька, пожалуйста, угости нас с Иосифом Самуиловичем чаем, — попросил он. — Если можно, мне с малиной, а что гость захочет, сама поинтересуйся.

Иосиф Самуилович вошел одновременно с Надей, в волосах которой блестели капли от растаявших снежинок, и сразу направился для рукопожатия к хозяину кабинета. Ладонь гостя оказалась очень холодной.

— Озябли? — поинтересовался Юрий Владимирович.

— Пустое. Надя вот чаем с медом угостить обещала, еще и улыбкой своей согревает. Это покрепче будет, — улыбнулся Иосиф Самуилович.

Смутившись, Надежда ловко расставила чашки, наполнила их чаем и поспешила к выходу.

— Прямо чувствую, как жизнь возвращается, — обжигаясь кипятком, произнес Иосиф Самуилович, — а пахнет хвоей почему-то.

Они немного помолчали, обдумывая под чаепитие предстоящую беседу.

— Иосиф Самуилович, вы сегодня особенно задумчивы, — заметил Юрий Владимирович.

— Буксир на подходе, времени осталось примерно два года, — ответил тот. — По матчасти все готово. Риск сохраняется в отдельных аспектах. Первое: до сих пор не удалось убедиться в составе атмосферы, хотя «Метеор» уже отправил посылку. Из нее на Байконуре надеются получить недостающие данные. А второе… Имеются проблемы с человеческим материалом — никак не наберем сто процентов.

— Ну почему вас снова беспокоит это? Есть же у нас социологи, физиотерапевты, парторги, в конце концов! Наберут как-нибудь!

— Рискуем обескровить генофонд, — хмуро возразил собеседник. — «Авроре» требуются лучшие и самые здоровые, а с этим, сами понимаете, как дела обстоят. Ладно бы человек пятьсот, а то шестьдесят тысяч, включая детей и женщин, — самый цвет и надежда.

— Может, хватит? — недовольно поморщился Юрий Владимирович. — Знаю не меньше вас. Мне жаловаться не надо. Предложите лучший выход, чего тратить время попусту?

— Мы, конечно, найдем. В списке кандидатов — отличники ДОСААФ, выпускники вузов, специалисты, военные, ученные… но сами с чем останемся? Коммунистов мало, план по нацпропорциям фактически рухнул, вы же знаете. Американцы не с такой щепетильностью подошли к вопросу: у них сборная солянка, программы по прилету особой нет. Нам сложнее в разы, ДОТ просчитывает план на десятилетия. После ухода «Авроры» просядем колоссально… Меня это и волнует сильнее всего! Космос по-прежнему молчит. Ничегошеньки не слышно в эфире. Не верю, что из миллиарда потенциально обитаемых миров ни один не родил цивилизации, подобной нашей. Тогда что? Выходит, есть предел существования, после достижения которого любое общество погибает. Сейчас мы умеем испускать и принимать радиосигналы, наш разум близок к проникновению в суть мироздания — и случайно ли, что именно сейчас человечество обладает небывало мощным оружием и готово испепелить себя в атомном пламени? Может, самоуничтожение — универсальный финал для любой цивилизации? Не стоим ли и мы на краю пропасти сейчас? Если так, то следует встречать неизбежное во всеоружии! Но, отправляя «Аврору» в путь, мы лишаемся лучших из лучших, тех, кого в решающий момент недостанет для предотвращения катастрофы!

Юрий Владимирович пристально посмотрел на собеседника.

— Вы представляете себе этот решающий момент, Иосиф Самуилович? Представляете?! Я могу предположить многое, как и вы, но доподлинно ничего не известно никому. В то же время галактику покидает звезда, прошивающая пространство со скоростью три с половиной тысячи километров в секунду и, надо же такому случиться, обладающая планетой — близнецом Земли! Мы используем шанс! Да, это риск. Огромный! Но что вы предлагаете — не использовать уникальную возможность? А если это решение проблемы? Что, если лучшие, освободившись от земного шлака, как раз и создадут цивилизацию без недостатков? Может, она просуществует столько, что дождется братьев по разуму? Ради этого стоит рискнуть, Иосиф?

Иосиф Самуилович снял очки в роговой оправе и старательно протер линзы носовым платком.

Жестокая война, умывшая человечество кровью, отдалится. Поблекнут надписи советских воинов на стенах Рейхстага. Новые люди позабудут прописные истины, усвоенные военными и первыми послевоенными поколениями предков; падут бастионы, отстроенные победителями для защиты неразумных чад от повторения апокалипсиса; и смысл Слова будет выхолощен в пустопорожней демагогии. Дальше — последняя война, что подчистую сметет в помойку истории неудавшийся проект Создателя под названием человечество. Какой по счету? Первый? Сотый?

А через миллионы лет где-то неимоверно далеко от Земли люди, ничуть не иные, чем нынешние, стартуют с прежних позиций, их деградация, прерванная полетной криопаузой, возобновится. Все по привычному сценарию. Стоит называть такое вторым шансом?

Но, возможно, что-то, встреченное в новом, свежем мире, внесет определяющие коррективы в самоубийственную траекторию человеческого развития. Лишь в этом Иосифу Самуиловичу виделась надежда, а совершенно не в том, что человечество сделается «очищенным от шлака».

Ради надежды не зазорно рискнуть всем.