Девятый сын Света. Вера. Любовь. Надежда

Иван Лаврентьев

Этак книга по сути является дистиллированным жизненным опытом автора и близких ему людей, в предисловиях и аннотациях обычно пишут очень много и часто лишнее. Прочти эти строки и погрузись в удивительный мир, в котором Тьма и Свет не такие, какими кажутся, а Вера, Любовь и Надежда укажут путь.

© Иван Лаврентьев, 2019

ISBN 978-5-0050-6186-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Девятый сын Света.

Вера. Любовь. Надежда.

Арка первая — Вера.

Глава 1.

В плену страха.

— Все началось десятки тысяч лет назад с ангела по имени Люцифер. Он был самым одаренным среди своих братьев и сестер. С помощью своей мощи ангелы поддерживали мир и спокойствие, оберегали все живое от катастроф и бдительно следили за развитием жизни. Но в мир пришел человек и все изменилось. Творец приказал Люциферу оберегать людей, быть их наставником и другом, но ангел ответил отказом. Он видел в человечестве лишь слабость и угрозу. Гордыня затуманила разум величайшего из ангелов, и спустя много лет он выступил против своего отца. Целью Люцифера стало полное уничтожение нашего вида. Некоторые ангелы встали на его сторону, и в тот момент началась Первая война. Ее кровавый след запятнал собой не одно столетие, стирая из истории лучших представителей как ангелов, так и людей. Обе стороны понесли тяжкие потери, Эдем и Земля были на грани полного уничтожения. Люцифера и его сторонников изгнали из их родного дома и заточили в геенне огненной. С тех пор величайшего ангела стали называть Падшим. Боль и обида выжигали его разум, извращали все то, что было в нем. Падший благословил своих сторонников и напитал их мощью адского пламени. Так появились первые демоны — Жадность, Гордыня, Чревоугодие, Гнев, Похоть, Лень и Зависть. Семь смертных грехов вышли на Землю и соблазнили людей, сделали их жестокими рабами своих страстей. Их души послужили исходным материалом для создания новой армии Люцифера и скоро война возобновилась.

Силы оказались неравными, воины Эдема терпели поражение. Чтобы защитить человечество, одна из последних ангелов, Алиель, забрала с Земли девятерых детей и даровала им свое могущество. Она стала им матерью и наставником, а они, в свою очередь, смогли разбить основные силы противника. Но война не была окончена. Дети Алиель приняли имена девяти детей Света и основали наш Орден. Они знали, что враг рано или поздно вернется и, перед своей смертью, создали перья, в которых была заключена сила Алиель и разбросали их по миру. Перья сами находили новых носителей, и цикл повторялся вновь. Дети Света приходили в мир, когда были нужны, в век великой опасности, чтобы защитить человечество. И этот век вот-вот настанет, мои дорогие.

На Магистра смотрели усталые глаза послушников, которые слышали эту историю не один раз, но из уважения к старцу и банальной усталости позволили сделать это лирическое отступление. Обидеть, а тем более разгневать Магистра никто не хотел, к тому же тот отвлекся от прямой темы лекции о демонологии, которая была хоть и интересной, но ужасно сложной наукой.

— На этом, пожалуй, и закончим. Помните вашу историю, ибо забывший ее повторит те же ошибки. — поклонился старый Магистр.

— Но какие ошибки мы можем совершить исходя из этой истории? — поднял руку один из послушников.

— Никогда не теряйте веру в себя и других. Все просто. — морщинистое лицо Магистра расплылось в улыбке, раз спрашивают что-то, значит интересно. Не зря распинается который год.

Послушники обязаны были носить одни и те же серые балахоны, из-за которых некоторые полноправные члены ордена звали их мышками. Не самое красивое название, но когда со стороны смотришь на десяток другой бегающих с важными поручениями послушников, мысли о мышином рое напрашиваются сами собой.

— Ты позвал меня специально, чтобы я послушал твою лекцию? Думаешь, мне стоит вернуться к обучению и тихонько посидеть за партой годик другой? — улыбнулся молодой член Ордена, когда все послушники удалились.

— А ты разве не был занят моим портретом на листке бумаги? — рассмеялся Магистр. — Нет, Кость, я позвал тебя не для того, чтобы ты слушал россказни старого дурака.

— Человек, назвавший вас дураком, сам является таковым. — заметил Константин и поднялся из-за стола.

Лекционная аудитория была небольшим помещением с кучей столов и обшарпанной грифельной доской и вмещала в себя от силы человек тридцать. Столько, примерно, и было послушников ныне в Ордене. К несчастью, с каждым годом их прибывало все меньше и меньше. Константин был уже пять лет как выпускником и полноценным охотником на нечисть, пускай и не самым дисциплинированным. Правила Ордена юноша игнорировал, как мог, начиная от кожаных сапог, черного потертого плаща и заканчивая конским хвостом на голове.

— То есть старым меня назвать можно? — поднял бровь Магистр.

Духом глава Ордена был моложе многих из своих подопечных, но возраст все-таки брал свое. Абсолютно лысая голова, длинная белая борода и иссеченное морщинами лицо ясно давали представление о его возрасте. Черная мятая ряса заканчивала образ наставника, к тому же Магистр ужасно любил делиться своей мудростью со всеми, с кем мог.

— Ни в коем случае, как насчет того, чтобы пройтись до ближайшего кабачка и подцепить пару девиц? — подмигнул ученик.

— Только рясу сменю. — с серьезной миной ответил учитель.

Они смотрели друг на друга несколько секунд, а затем разразились дружным смехом.

— Я рад, что ты откликнулся на мой зов. — кивнул Магистр.

— Служу Ордену. — театрально поклонился Константин. — Так что заставило вас вызвать такую мелкую фигурку, как я?

— Опасность, мой юный друг. Которая скоро придет. — отвел глаза старик.

— Вы думаете, что время скоро придет? Поэтому решили рассказать пару старых сказок?

— Это не сказки…

— Детей Света не видели несколько веков, если я не ошибаюсь! Возможно, их вообще не было!

— Мой ученик, неужели ты утратил веру в Свет? — удивился Магистр.

— За всю жизнь я не видел ничего, что убедило меня в обратном. — апеллировал охотник. — А вот всяких тварей воз и тележку. Так что я не утратил веру, это она не особо жаждет меня получить.

— Чтобы видеть, нужно поверить. — улыбнулся старец.

— Мы немного отошли от темы. — напомнил Константин.

— Я так не считаю. Мой юный ученик, у меня есть к тебе просьба. Не уверен, что ты готов принять на свои плечи столь тяжкое бремя и, тем более что сейчас ты в состоянии это понять.

— Что вы хотите?

— Я хочу, чтобы ты нашел Девятого сына Света. — развел руками Магистр.

— Что? — не понял Константин. — Вы хотите, чтобы я нашел того, кто еще не родился? Я не понимаю!

— Пройдемся? — старик указал рукой, облаченной в длинный рукав рясы, на дверь.

Они шли по Храму. Шаги учителя и ученика отдавались гулким эхом по пустым коридорам. Занятия закончились, и послушники поспешили по своим делам или поручениям Ордена, другие обитатели Храма, такие как Константин, либо отсыпались в общежитии, либо были на заданиях. Молодой человек и старец двигались в покои Магистра, на четвертый и последний этаж Храма. Константин обеспокоенно смотрел на стойки с оружием, старинные фрески, украшавшие стены и колонны из белого мрамора. Все это было настолько родным, что молодой охотник мог гулять по Храму с закрытыми глазами. Когда они дошли до дверей в покои Магистра, терпение юноши было на пределе. Безумная просьба старика не давала ему покоя.

— Не томи душу! — не выдержал тот.

— Терпение! Сейчас я открою тебе тайну, которую мне передал предыдущий Магистр нашего Ордена.

— Очередная светящаяся побрякушка? Видал я такие, толку от них чуть!

— Мой ученик, я попрошу тебя не испытывать мое терпение. Да, мы друзья, но это не значит, что я потерплю неуважение к святыне.

— Прошу простить, Магистр. — склонил голову Константин.

— Не притворяйся, наигранное смирение я за километр чую.

— Вы просили проявить уважение, проявляю, как могу. — насупился охотник.

Магистр в это время упорно бродил по круглой комнатке, которая была заставлена по периметру книжными шкафами, в дальнем углу у окошка стояла кровать, кладбище кружек покоилось рядом на столике. Магистр был мудр, но некоторые вещи ему было делать откровенно лень. Например, объяснять все своим ученикам сразу и наводить порядок.

— Магистр! — воззвал Константин.

— Нашел! — торжественно воскликнул старик и извлек из-под кровати старый деревянный сундучок. Серебряная окантовка показалась охотнику странно знакомой, он сощурился и наклонился, чтобы рассмотреть поближе.

— Что это? — удивился он.

— Это ларец, который мы храним не одну сотню лет.

— Что в нем?

— Сейчас я тебе покажу.

Магистр открыл сундучок и извлек из него ветхий кусок пергамента и связку маленьких серебряных ключей. Он разложил все это на кровати, и Константин смог рассмотреть реликвии. Пергамент оказался картой, ужасно старой, но, как ни странно, очень точной. Магистр разъединил связку, и Константин все понял. Это были не ключи, а маленькие серебряные перья. Старик легко подбросил блестящие перья над картой и те замерли в воздухе, словно выбирали место, где им упасть.

— Не может быть… — прошептал охотник.

— Да. Смотри дальше. — улыбнулся Магистр, видя ошарашенные глаза своего ученика.

Перья стали приземляться в строго определенных местах на карте, первое, второе, третье и так далее. Все, кроме одного. Последнее перо летало и не могло найти место, куда приземлиться.

— Что это значит? — спросил Константин.

— Точно я не знаю. — пробормотал Магистр, пряча карту и перья обратно в сундучок. — Скорее всего, это значит, что сами перья не знают, кого они выберут. А, может, они уже слишком стары, и утратили былую точность. Никого не напоминает?

— И вы просите меня найти Девятого? Потому что эти побрякушки не могут? — скривил лицо Константин.

— И да, и нет. Я верю в то, что ты найдешь его, Кость.

— Но как это понимать? Вы не можете руководствоваться слепой верой!

— Я не настолько наивен, чтобы оставить тебя без помощи. — Магистр улыбнулся той самой улыбкой, которую хорошо помнил молодой охотник. Пятнадцать лет назад, в день, когда они познакомились, и старик их приветствовал в Храме, он улыбнулся точно также. Самодовольной улыбкой уверенного в себе человека, который предусмотрел все, и готов к действиям не смотря ни на что. Старик протянул охотнику серебряное перышко, которое было не больше ногтя, и сказал. — Ты справишься, мой ученик. Скорее всего, ты будешь таким же старым, как и я, когда найдешь мальчика, но это сделаешь ты. Я доверяю тебе эту миссию.

— А остальные?

— Ими займется Орден. Я уже отдал распоряжения и начал искать себе приемника. Не переживай, тебя я рассматривал в последнюю очередь.

— Спасибо, кому охота сидеть над книгами целыми днями и рассказывать малышне сказки? — ухмыльнулся Константин.

— Вот видишь, ты еще не готов к тому, чтобы стать учителем. Пока что. У тебя будет время, чтобы исправить это. Ты согласен?

— То есть мне придется путешествовать, искать мальца, и потом научить его и привести в Орден? — уточнил Константин.

— Примерно так. Ты должен не только обучить мальчика, но и стать ему наставником, отцом и учителем. Передай ему то, что я передаю тебе.

— Перо?

— Веру.

— Вы в своем репертуаре. А что, если я откажусь?

— Ты не упустишь такую возможность. Сам же сказал, что ни разу в жизни не видел ничего светлого. — подмигнул Магистр.

— Хитро. Хорошо, я найду его. — кивнул Константин, не до конца понимая на что он подписывается.

— Придет время, и ты поймешь, где и когда искать мальчика. Пообещай мне, Кость, что ты найдешь его, обучишь и поможешь выполнить миссию.

— Обещаю, Магистр.

Будильник. Если бы не любимая песня, которую я поставил на мелодию этого адского устройства, прерывающего мой сон каждодневно, встать с кровати было бы нереально. Но надо идти, собираться в школу. Не потому, что у меня такая яростная тяга к знаниям, а лишь потому, что кто-то когда-то давно сказал «надо», и мы все до сих пор отдуваемся. Скинув теплое одеяло, я сполз на пол и, ежась от холода, дошлепал до стола, где надрывался Горшок, оповещая начало нового дня. За окном проливало лучи утреннее солнце, робко высовываясь из-за горизонта. Желтая осенняя листва кружилась, завлекаемая порывами ветра, ранние пташки покидали дома и спешили на работу. Дома все спали, отец после попойки, а мама должна была вернуться час назад с ночной смены. Лениво потягиваясь, я дошел до ванной комнаты, включил свет и принялся чистить зубы. С зеркала на стене на меня смотрел худой паренек лет четырнадцати, с короткими рыжими волосами и голубыми глазами, под которыми навалились мешки от постоянного недосыпа. Постоянные кошмары на фоне стресса успели изрядно надоесть, но от них было некуда деться. Они приходили из темноты за окном, из-под кровати, но самое страшное было то, что они шли изнутри.

Когда с утренним туалетом было покончено, я взглянул на часы и понял, что конкретно опаздываю. Черт, еще этого не хватало, было же полно времени! Быстро накинув форму и захватив рюкзак, я выскочил на улицу. Выбегая из подъезда, я не заметил мужчину и на полной скорости влетел в него.

— Извините!

Нужно делать ноги, пока не прилетело по шее. Странный дяденька, кто сейчас в балахонах черных и капюшонах? Хотя не важно, может он один из тех, кто стучится в двери к людям и говорит, что судный день близко. Я едва успел на автобус, запрыгнул в него и уселся на свободное место у окна. Людей было не так уж и много, можно прикрыть глаза и минут пятнадцать поспать. Но стоило на секунду расслабиться, как кто-то очень больно нажал пальцем на плечо.

— А? — сонно протянул я, открывая правый глаз.

— Плати за проезд! — кудахтала бабулька-кондуктор.

— Секундочку. — зевнул я. — Пожалуйста.

Страж автобуса и заступник всех заплативших за проезд скрылась в людском потоке, и я задремал. Люблю ездить в автобусе, тебя тихо покачивает из стороны в сторону, много незнакомых людей, которым от тебя ничего не нужно. Тишина, спокойствие и умиротворение. Оп, моя остановка. Автобусы мне по душе, а вот школа…

— Быстрее! — шептал я, пробегая мимо магазинов, за которыми курили одноклассники.

Только бы не заметили! Пожалуйста! Но хриплый голос, выкрикнувший мое имя, заставил надежды обрушиться, как карточный домик. Хорошо еще, что я далеко, может, обойдемся легким испугом и парочкой оскорблений. Но нет, стоило мне прибавить шагу, как чьи-то цепкие пальцы вцепились в руку.

— Далеко собрался? — хихикнул паренек из параллельного класса, которого все звали Валерой, хотя это было не его имя. Мелкий, с бритой головой и водянистыми глазами он смотрел на меня и был, судя по довольной роже, вне себя от счастья. Поймал-таки беглеца, второй после меня в списке самых задираемых в школе. Я захотел ударить его по наглой физиономии, кулак сжался, рука уже была занесена, как земля ушла из-под ног и я уже на спине.

— Добренького утра! Деньги, еда, напитки? — поинтересовался самый главный и самый жадный из моих мучителей с кличкой Штырь. Странная кличка, на мой взгляд, но она ему подходила. Посмотришь на эту рожу и сразу понятно — Штырь.

— Нет ничего, отпусти! — я попытался вырваться, но нога в грязной туфле прижала меня к асфальту.

— Ты бы так не разговаривал, иначе ты знаешь, что тебя ждет. — улыбался парень и нажал каблуком мне на живот.

— Извинись!

— Вот еще!

Штырь надавил сильнее. Так сильно, что я едва мог вздохнуть. Черт, за что мне все это? Почему я? Неужели нельзя донимать кого-то другого? Конечно, лучше доставать вечно помятого, заспанного и необщительного меня, чем других. За меня и заступаться никто не горел желанием. Хотя и не очень-то и хотелось. Осталось потерпеть пару лет. Просто потерпи два годика.

— П-п-прости! — прошипел я, пытаясь сделать вдох.

— Славно! — обрадовался Штырь.

Хулиган убрал ногу, и меня подняли под руки двое его безымянных дружков, похлопали по карманам и выудили деньги на обратный проезд и еду. Уроды. Попытки к сопротивлению пресекались резким ударом в живот и коллективным избиением, поэтому я молча стоял и смотрел в одну точку, сдерживая слезы обиды и боли. Прозвенел звонок, и они поспешили ретироваться, а я побрел до туалета, чтобы убрать грязный отпечаток ноги с пиджака. После звонка школа напоминала дом с привидениями. Вокруг ни души, но отовсюду доносились тихие шорохи и кое-где звучали голоса учителей. Я быстро дошел до умывальника и посмотрел на масштаб трагедии в зеркало. Влажный грязный отпечаток подошвы, как будто этот гад специально потоптался на мокрой земле и решил вытереть ноги. Урод, мусор, ничтожество. Только трусы и жалкие неудачники будут пытаться закопать с помощью толпы одиночку. Что я им всем сделал-то? Уроды. Взяв из держателя рулон бумажных полотенец, я начал оттирать след, но грязь только размазывалась сильнее. Попадет мне от мамы, а если отец узнает, то без нового синяка не обойтись.

— Ах ты, мелкий негодный мальчишка! — рявкнул отец. Его красное лицо было искажено гримасой гнева, глаза бешено метались из стороны в сторону, пытаясь поймать убегающую мишень в моем лице.

— Я не хотел! — кричал я. — Я все исправлю, честно!

— Ты не хотел? Посмотри, что ты наделал! — с одной затрещины я падаю на пол.

Слезы не дают разглядеть тот «ужас», что я натворил. Дрожащей рукой я протер глаза и увидел осколки старой и бесполезной вазы, которая стояла на шкафу долгие годы, пока я случайно не сбил ее вниз, когда хотел вытереть пыль.

Открываю глаза. Опять глупые воспоминания накатили. Черт, пора бы избавиться от этой привычки, вспоминать все плохое. Нужно сосредоточиться на хорошем, чтобы не слететь с катушек к чертям собачьим. Я снова посмотрел на свое лицо в зеркало, уставшее, с острыми чертами лицо, нахмуренный лоб и блестящие от слез глаза. Взгляд был таким, какой обычно бывает у агонизирующего животного, осознавшего, что все, конец. Я открыл кран, набрал в грязные ладони воды и умыл лицо. Холодная вода привела в чувство и очистила разум. Хорошо, а теперь зайти в класс, объяснить, почему опоздал и спокойно пережить этот день.

— Ты не хочешь им отомстить? — раздался голос за спиной.

Я убрал руки от лица и резко обернулся. Никого. Только я и стены.

— Тут есть кто? — спросил я, запинаясь.

— Или ты предпочтешь, словно скот, терпеть нападки хищников и молча держать в себе накопленную годами злобу?

Я выскочил из туалета и побежал по коридору в класс, но пространство словно растянулось. Что за мистика? Я принялся бежать изо всех сил, дверь была буквально в паре шагов, но, черт возьми, почему я не мог добраться до нее? Пальцы почти смыкались на позолоченной ручке и никак не могли до нее дотянуться.

— Я чувствую твою злобу. И твой страх. Ты пропах ими насквозь. Это хорошо.

— Кто вы такой? Помогите, кто-нибудь! За мной гонятся! — я орал во все горло, но никто не слышал.

Я устал бежать, запутался в собственных ногах и упал на холодную плитку. Голова кружится, мир вместе с ней. Тяжело дышать. Голос пропал, но его место заняли другие. Меня обступили дети, которых от уроков отвлекли мои крики. Они с испуганными лицами смотрели на меня, кто-то показывал пальцем, смеялся. До меня только дошло, что все это было галлюцинацией, и на самом деле я носился по коридору как угорелый и что-то кричал. Только этого мне для счастья не хватало. Главный изгой школы, звезда для всех хулиганов, да еще и сумасшедший.

— Пропустите! Дайте пройти, я завуч, в конце концов! — раздался голос Виолетты Никс, рыцаря в сияющей блузке. Эта полненькая невысокая женщина была уже в солидном возрасте, однако могла задать нехилую трепку всему хулиганью школы одной левой. И иногда я даже попадал под ее защиту. — Илон? Что случилось? Пойдем!

Она помогла мне встать, крепко стиснула руку и повела за собой. Я догадывался, куда мы идем, в том месте я частенько бывал, но сейчас это был первый раз, когда мне нужно было по-настоящему. Табличка на двери кабинета психолога блестела в свете ламп дневного света, и только подойдя к ней вплотную можно было прочитать то, что на ней написано. Виолетта открыла дверь и запустила меня в кабинет. Большой диван, стол и психолог — все, что нужно для счастья.

— Господин Виктор, вот, привела парня. Бегал по коридору и кричал, нашли его, когда он уже лежал на полу. Я пойду, нужно развести всех по кабинетам.

— Конечно. — кивнул психолог. — Илон, присаживайся. Чаю?

— Здравствуйте. — кивнул я.

— Привет. Что случилось? Ты что-то слышал? Или видел?

— Ничего. Все хорошо, можно я пойду?

— Друг мой, здесь ты можешь рассказать все, не переживай, вместе мы разберемся.

— Ага. И вы упечете меня в дурку. Со мной все хорошо, видите? Я ведь нормально с вами общаюсь, ни на кого не кидаюсь и веду себя как человек.

— Да, я вижу. А еще я вижу мальчика, которому очень нелегко. Что за отпечаток у тебя на животе? Нечаянно ногу отдавили и слегка увлеклись? Или опять Штырь и его приятели?

— Не знаю, из автобуса таким вышел. Ребенок, видимо, пнул. — отмахнулся я.

— Ага, ребенок в автобусе с сорок вторым размером ноги. Илон, признай, ты сдерживаешь в себе гнев. Почему? — после этих слов похолодело в жилах.

— Простите?

— Ты носишь в душе огромную боль, которая рождает злость, а вместе с этим и страх, ты боишься их, себя, потому что, по сути, ты никому в этом мире не нужен. Твои родители тобой не интересуются, среди сверстников у тебя нет друзей, а старшим плевать на твои проблемы. Твоя злоба достигла такого пика, что ты едва сдерживаешь крик. Хочешь наброситься на меня? Давай! Сделай это! Покажи, каким тебя сделали все они!

Я ничего не понимал. Тот голос, это голос психолога? Что он делает? И почему я так злюсь? Потому что он прав? Руки дрожат, я слышал, как кожа скрипела на лице, меня перекосило так, что увидь я себя в зеркале, поседел бы. В глубине души появилось желание порвать этого глупого человечишку в клочья, смотреть, как горячая кровь толчками вырывается из его шеи и стекает по моим рукам. Эта картина ярко предстала перед глазами, а затем мир на секунду затянула красная дымка.

— Да! ДА! Я в тебе не ошибся! — рассмеялся Виктор. — Посмотри на себя!

Я обернулся к зеркалу, что висело на стене. И правда, от такого зрелища можно и поседеть. Лицо перекошено, все тридцать два зуба наружу, правый глаз светится красным. Что со мной? Дымка, заслонявшая собой мир, пропала, я пришел в норму и взглянул на психолога.

— Что вы со мной сделали?

— О, я всего лишь слегка поддел твою истинную сущность, чтобы она проявила себя. Это настоящий ты, Илон! Ты — демон!

Внутри все похолодело. Что это за фокусы? Какой демон? Он псих, подмешал мне какую-то гадость и меня теперь преследуют глюки. Надо бежать. Я развернулся и бросился к двери, но когда рука сомкнулась на ручке, ее обожгло. На ладони появился свежий ожог.

— Как?

— Эта дверь не пропустит тебя без моего разрешения. — улыбнулся Виктор. — Не бойся, Илон, я не причиню тебе вреда, если ты не дашь для этого повод. Прошу, пойдем со мной, я научу тебя управлять твоей силой! Ты сможешь отомстить им всем, тебя ничто не будет сдерживать! Представь себе, что ты сможешь сделать, обладая такой властью!

Демон. Я. Сильная тварь из старых сказок. И мне предлагают помощь? Я посмотрел на свои руки, самые обычные, человеческие. Правую жгло, кожа отслоилась смотреть было противно. Я перевел взгляд на Виктора. Он сидел и улыбался, глядя на мои метания. Почему я? Кажется, этот вопрос звучит в последнее время слишком часто.

— Кто вы такой?

— Я? Меня зовут Виктор ВанРовел. И я глава Святого Ордена. Мы искали тебя долгие годы и теперь убедились, что нашли. И хорошо, что сделали это первыми, за тобой идет охота, можешь себе представить?

— Что вы от меня хотите?

— Просто научить тебя пользоваться твоей силой, чтобы ты потом жил так, как тебе захочется. И все, честно. Так ты пойдешь со мной?

— Нет. Спасибо за предложение, но я откажусь.

— Хм. — Виктор нахмурился и начал шарить рукой в ящике стола. — В таком случае мне ничего не остается, кроме как сделать это!

Он резко встал и направил на меня руку в черной перчатке. На ней были изображены руны. Как только лже-психолог сделал это, символы вспыхнули и невидимая сила сшибла меня с ног. В животе жгло так, будто я проглотил раскаленный свинец. Боль была невыносимой, я хотел убежать, рванул к двери, ударился об нее и снова упал.

— Прекратите! Пожалуйста, перестаньте!

Боль усиливалась, мир застилала тьма.

— Как жаль, для тебя, что я не умею принимать отказов. Не переживай, мы с тобой еще подружимся! — ухмылялся ВанРовел, закрывая мне глаза рукой в перчатке.

Боль ушла. Я стоял в темной комнате и пытался разглядеть хоть что-то в бесконечной темноте. Она пугала и завораживала. Мы боимся не ее, а того, что в ней скрыто. Где я? Опять проделки Виктора? Ничего не понятно. Сделал несколько шагов, ничего не изменилось.

— Эй! Есть тут кто? — крикнул я.

— Малыш, все хорошо, не бойся. — сказал нежный, мягкий голос и ласковая рука погладила меня по щеке.

— Мам? — удивился я.

— ДА! СЫНОК! — голос изменился, стал резким, сдвоенным, одним словом, нечеловеческим.

Рука схватила меня за горло и подняла над собой. Тело и конечности опутали черные щупальца, чернее самой темноты, что окружала меня. Я вглядывался в пустоту, пытаясь найти того, кто меня схватил, но ничего не видел.

— Отпусти! — кричал я, пытаясь вырваться, но хватка была мертвой.

И тут я увидел Это. Десятки лиц, сотни глаз появились из тени. Они кривлялись, смеялись, корчились от боли и все сверлили меня взглядами. Что это за чудовище? Одно щупальце свернулось передо мной в тугой комок и резко ударило в живот, выбив напрочь дух. Затем еще одно. Щупальца избивали меня, казалось, несколько часов.

— Прошу! Перестань! Умоляю, отпусти меня! Я не сделал никому ничего плохого! Что ты хочешь от меня?

Ответом служила тишина и новые порции ударов.

Хватит, пожалуйста.

— Убей меня. Убей и все. Я больше не могу. — кровь из разбитой губы попала в рот, наполнив его вкусом железа.

— Я сожру тебя, твою плоть и душу! Стану тобой и убью всех, кого ты любишь! Мир пожрет пламя, и я буду плясать на его костях!

— Делай, что хочешь. Плевать я хотел на тебя и этот мир. Только не мучай меня больше.

Чудовище успокоилось и опустило меня на холодный пол. Тело дрожало, все саднило. Кажется, меня сейчас вырвет. Я закрыл глаза и тихо уснул. Снов не было, только страх и боль. Помогите, кто-нибудь! Пожалуйста!

Жалкий загнанный в угол маленький зверек, которого назвали демоном, обладающим безграничной силой оказался привязан наручниками к батарее в каком-то старом подвале. Голова раскалывалась, будто я и не спал вовсе. Места, куда чудовище наносило свои удары, болели так, что невозможно было дышать. Стоп. Я же спал? Это чудище ведь избивало меня во сне? Или нет? Черт, что происходит?

— Эй! Есть кто? Помогите! — крикнул я.

Дверь со скрипом отворилась. Не дышать! Сердце бешено колотилось, слабая полоска света проползла в мою темницу, а за ней вошли два человека. Один высокий, другой на две головы ниже. Их лица были скрыты тенями, но голос одного я узнал сразу.

— Доброе утро, Илон. — поздоровался ВанРовел.

— Отпустите меня! Я не тот, кто вам нужен! Пожалуйста! — слезы хлынули ручьем, нос заложило, я медленно растекался лужей перед ними в надежде на то, что такую жалкую мошку они не будут держать у себя.

— Осмотреть! — холодно приказал Виктор.

Второй мужчина подошел ближе, в нос бросился запах серы и сырых грибов. Незнакомец был невысок, казалось, что его черный балахон и тяжелые железные сапоги составляли основную часть его веса. Он снял капюшон, за которым скрывались большие зеленые очки с множеством стекол, насадок, которые сменяли друг друга, приближались и отдалялись, меняя фокус. Линзы слабо мерцали в темноте, кажется, ему не нужно освещение, чтобы прекрасно ориентироваться. Он порвал мою рубашку и внимательно осмотрел тело, затем повернулся к Виктору.

— Началось, господин! — поклонился коротышка.

— Демон начинает захватывать его тело?

— Да, первая стадия во всей красе! Позволите взять образец? — еще раз раскланялся очкарик.

— Бери, только аккуратнее, мы ведь не хотим повредить столь ценный сосуд? — Виктор сверлил меня взглядом, я в этом не сомневался. После его слов у меня в животе что-то зашевелилось, оно чувствовало, что о нем говорят.

Коротышка начал рыться по необъятным рукавам балахона и, наконец, нашел ржавый изогнутый ножик. Он задрал мне рукав и пустил кровь, оставив на предплечье глубокую царапину. Так и столбняк подхватить недолго! Хотя сейчас это меньшая из проблем, но мозг отчаянно пытался отгородиться от мыслей, что я пленник, а внутри меня огромная черная тварь с тысячей лиц и щупалец. Безумный доктор набрал немного моей крови в пыльную склянку, закупорил ее деревянной крышкой и спрятал в рукав.

— Этого достаточно. — поклонился коротышка.

— Отправь Владимиру. Ему понравится. — кивнул Виктор.

— Но, господин, я хотел сам…

— Нет! Работа Владимира важнее твоих экспериментов!

— Повинуюсь… Господин.

— Славно. Пойдем, пускай он дозревает.

— Отпустите! Пожалуйста!

— А, перевяжи ему руку, каждая капля этой крови дороже золота. — приказал Виктор.

— Слушаюсь!

Я вжался в стену, начал отбрыкиваться и кричать, на что ВанРовел слабо усмехнулся. Коротышка наклонился, оторвал кусок от своего рукава и перевязал мне руку. Они ушли. Рану жгло, я не мог никак отдышаться. Нужно бежать! Черт дери, надо срочно отсюда убираться! Но как? Обе мои руки прикованы наручниками к батарее так, что я ими пошевелить вообще не мог. Так и сидел, разведя руки в стороны, будто хотел обнять всех на свете.

Спустя пару часов бессмысленного наблюдения за стеной, дверь открылась, и вошел еще один неизвестный, который принес с собой запах курицы. Меня решили покормить? Человек был высокий и крупный. Бугай щелкнул выключатель на стене, и под потолком загорелась одинокая лампочка. Свет ударил в глаза и дезориентировал. Дождавшись, пока я привыкну к новой обстановке, он сел на корточки рядом со мной и показал стаканчик с лапшой. От запаха свело желудок, рот наполнился слюной, и я жадно потянулся к пище богов. Здоровяк извлек из кармана пластиковую вилку и подцепил пару макаронин. Как только еда оказалась в пределах моей досягаемости, он резко убрал вилку подальше от меня. Дразнит, издевается. Еще один хулиган. Как же они достали!

— Ты тоже будешь издеваться? Как же вы меня бесите! — прорычал я. Гнев, о котором говорил Виктор, снова зашевелился и теперь бурлил во мне, растекаясь по всему телу. Казалось, что это уже не моя злоба, она поднималась изнутри по малейшему поводу и питала мой собственный разум.

Здоровяк ничего не ответил и снова повторил процедуру. Затем еще и еще. Но я сидел смирно, сверля его злобными глазами. Скоро ему надоест и он, наконец, меня покормит. Но бугай только смотрел на меня своими маленькими глазами и смеялся, показывая неполный набор желтых зубов. Если бы не проклятые кандалы я бы разорвал его голыми руками! Сволочь такая, освободи меня, и я разберу тебя по органам и соберу заново на свое усмотрение!

— Что ты мне сделаешь? Глазами сожрешь? — хихикнул он.

— Я вырву твое сердце и сожру его вместе с лапшой! — это точно я сказал? Голос был вроде мой, но я не собирался говорить этого. Вслух точно. Что со мной?

— Ах-хах! Хочешь лапшички? — засмеялся здоровяк. — Тогда возьми!

Преисполненный злобы я сделал то, на что еще был способен человек в моем положении. Я пнул этот злосчастный стакан и окатил неприятеля кипятком и лапшой со сладким ароматом курицы. Водичка, видимо, только что вскипевшая, плюс в ней был жир. Ожоги второй степени как минимум этому ироду обеспечены. И, кажется, я попал ему в глаз.

— Ах ты тварь! — рявкнул он и резко поднялся на ноги.

И тут на его шее я заметил слабо блеснувший шанс сбежать отсюда. Ключик. Он висел на цепочке, но со связанными руками до него не дотянуться! БАМ! Разъяренный увалень со злости хотел ударить меня ногой в лицо, но промахнулся и просто-напросто сбил одну трубу, к которой была прикована моя правая рука. Сердце бешено билось, нужно действовать быстро! Я вскочил, как ошпаренный, сорвал ключ с шеи противника, зажал его в кулаке и, что есть силы, ударил бугая в грудь. Тот сделал пару шагов назад, а я в это время уже копошился с наручниками. Хоть бы ключ подошел! Возможности провала я не учел, но в худшем случае меня очень сильно изобьют. Хотя, у меня свободна целая рука и я зол как тысяча чертей. Каналья! Но удача решила на секунду повернуться ко мне приличным местом, замок щелкнул и мои оковы пали.

— Где ты есть, мелкий урод! — орал бугай, бесполезно размахивая руками.

Наконец, он пришел в себя и уставился на меня бешеными глазами, в которых читалось желание разорвать на месте. Моя былая злоба улетучилась, уступив место страху. Первобытному, который прокрадывался извне и сжимал скользкие холодные пальцы на сердце. Времени мало, только два варианта развития событий. Только один из нас покинет эту комнату. Но что я могу? Мне четырнадцать и я далеко не борец! Черт, придумать что-то нет времени. Значит, остается только один вариант.

— Д-давай! — крикнул я, проглотив первую часть фразы.

Здоровяк бросился, как пес, которого спустили с цепи. Он хотел дотянуться до моего лица, отлично. Я резко пригнулся и нанес удар гораздо ниже головы, в самое сердце врага. Один из ценнейших советов, которые давал мне отец после того как приложится к бутылке звучал примерно так « Сына, бей по шарам и беги, если прижмет. А так лучше добить!». Видимо, настал как раз такой случай. Прыти у бугая поубавилось, он заскулил что-то угрожающее и упал на пол, зажав в руках самое сокровенное.

— Я мог бы тебя добить. Очень это хочу, правда. Я хочу избивать тебя до тех пор, пока сам не отрублюсь, но… Не стану.

Враг позорно повержен, отлично. Я выбежал за дверь и защелкнул висячий замок. Теперь ему не сбежать. И волк свободен и баран живой. И теперь этому волку пора отсюда сваливать и как можно дальше. Окрыленный первой победой я бросился вверх по лестнице, напрочь забыв про всяческую осторожность. Дальше следовал коридор с черными стенами, на которых висели картины, изображавшие разных зверей, людей и каких-то жутких тварей, которых я видел только в старых сериалах и фильмах. Жуть. Свет давали свечки в чугунных изогнутых канделябрах, каменный пол прикрыт ковром, цвет и фактуру которого было невозможно разобрать из-за слоя грязи. Вокруг ни души. Тишина стояла такая, что я слышал собственное тяжелое дыхание. Сердце по-прежнему бешено колотилось в груди, адреналин продолжал поступать в кровь, подгоняя вперед, кричал прямо в уши «беги, если хочешь выжить!». Не слушать такой ценный совет было бы глупо, поэтому я рванул вперед с удвоенной скоростью, подняв такой шум, что и мертвого разбудить можно было.

Коридор перешел в просторный обеденный зал. Два длинных стола занимали центр, перед ними стоял еще один, такой же, видимо, предназначенный для привилегированных едоков. Всюду висели стяги с самыми разными изображениями на них, от летучих мышей, до каких-то закорючек, больше похожих на тест Роршаха, нежели на что-то осмысленное.

— Красота. — выдохнул я, остановившись. — Но где же двери?

Дверей было три. Через одну я вошел, вторая прямо от меня, другая была слева. Итак, дверь номер один, которая шла прямо. Резко открыв ее, я обнаружил лестницу наверх. Не то. Осталась последняя. Я развернулся и бросился к ней. Давай же, веди на улицу, пожалуйста! Спасибо! Холодный ветер обдал волной свежести и запахами леса. За спиной возвышалось старое поместье позапрошлого века, а впереди стена из вековых деревьев.

— Я думал, что ты справишься куда быстрее. — сказал Виктор, стоявший справа от меня. Он по-отечески положил руку мне на плечо. — Не переживай, еще научишься. Ты использовал свою силу? Нет, я вижу, Тьма в тебе еще не проснулась. Но это повод гордиться, ты сильнее, чем я ожидал.

Я резко сбросил его руку и попятился назад. ВанРовел улыбался, будто мы с ним опять сидим в кабинете психолога, и рассказываю ему о своих проблемах и страхах. Только сейчас до меня дошло…

— Илон, я знаю тебя даже больше, чем ты. Не сопротивляйся своему гневу, отдайся ему. Он — часть тебя. Большая часть. Настоящая. Отбрось эту пустую оболочку, этот ржавый сосуд! И тогда, возможно, обретешь драгоценную свободу!

— Я не тот, кем вы меня считаете! Отпустите меня!

— Ха-ха! Ты все еще не веришь мне? Хорошо, раз ты у нас такой твердолобый, то я дам тебе еще один шанс. Беги! Вот свобода! Попробуй скрыться от моих пташек. Сумеешь — будешь свободен.

— Что?

— Я же сказал — беги. Спасайся.

В этом был какой-то подвох, но этот психопат дает мне отличную возможность. Я почти уверен, что за мной будет погоня, но бегаю я быстро и прятаться умею. Горький опыт. Не сказав ни слова, я припустил в сторону чащи. Ноги несли сами, ветер свистел в ушах, боль по всему телу улетучилась, и ее место заменил страх, который дал силы бежать. Как можно быстрее и дальше от этого психа. Куда — не важно. Несколько бесконечных секунд и я уже скрылся за деревьями. Сердце бешено билось о грудную клетку, ноги заплетались, не глядя под ноги, я споткнулся о корягу и растянулся на холодной мокрой земле.

— Черт! — слезы боли наполнили глаза, пришлось смахнуть их рукавом рваной рубашки, подняться и бежать дальше.

Пробежав еще несколько минут, я понял, что нарезаю круги вокруг одной и той же поляны. Ориентиром послужил огромный, поросший мхом валун, который покоился в окружении трех берез с ободранными стволами. Высокие сосны смотрели на меня сверху вниз и безмолвно смеялись, глядя как задыхающийся мальчишка пытается сбежать из ловушки, в которую сам вошел. Я остановился. Тишина. Лишь звуки моего дыхания и биения сердца о грудную клетку.

— Набегался? — спросил ВанРовел, выходя из-за того самого валуна.

— Как вы это делаете? — выдохнул я.

— Ты сам не можешь сбежать. Потому что боишься. — улыбнулся он. — Страх это хорошо. Он им питается. И гнев. Корми его, пусть он растет внутри.

— Кто?

— Скоро ты поймешь. — оскалился Виктор.

ВанРовел прав. Мне было некуда бежать, да и сил почти не осталось. Я бешено оглядывался по сторонам в поисках спасения, но его не было. Кругом лишь деревья, укутанные легкой пеленой тумана, а наверху безрадостное серое небо. Безвыходность положения наводила апатию, я упал на колени и принялся бить кулаками землю. С каждым ударом боль в кулаках становилась все сильнее, но даже она не могла заслонить собой самую страшную на свете — боль бессилия. Когда ты ничего не можешь сделать, а просто ждешь, ведь время, пусть даже и утекающее сквозь пальцы, но это единственное, что у тебя есть.

— Ну-ну, хватит устраивать концерт, принцесса! — развел руками ВанРовел. Неужели у тебя нет ни капли самоуважения? Только и можешь кричать, бить землю и реветь, как девчонка? Ничего, мы и это из тебя выжжем. Вставай, мальчик, пора обратно в уютную клетку, где тебе и место!

— Ты! — зарычал я, сжимая в разбитых кулаках комья земли. — Это все ты!

— Да! Давай, сильнее! Злись! — обрадовался Виктор. Он словно ждал этого и хотел сильнее меня распалить. Что же, пускай получит, что так хотел.

Я резко выпрямился и изо всех сил ударил ВанРовела в скулу, но тот растворился в тумане, словно его и не было.

— Что за? — выдохнул я. — Где ты?

— Везде. — прошептал голос Виктора прямо над моим ухом. Я нанес удар рукой с разворота, но сзади никого не было.

— Черт… Что ты такое?

— Повелитель темного искусства, тебе далеко до понимания этого, мальчик. Ты знаешь, как куются мечи?

— Что? — не понял я.

— Сначала металл раскаляют. — продолжал ВанРовел и из тумана на меня вылетела черная тень, которая оцарапала мне грудь и скрылась. — Затем клинку придают форму. — еще три тени и три новые раны. Я взвыл как безумный зверь. — Это очень долгий и кропотливый процесс, Илон, ты же понимаешь это? — теней стало еще больше, и они не давали мне и секунды на то, чтобы даже сделать короткий вдох.

Бешеным вихрем создания из тумана кружили вокруг истерзанного тела, норовя урвать еще кусок плоти. Было так больно, что мой крик утонул в тонких пищащих звуках, которые издавали тени. Я размахивал руками, пинался, но твари обтекали удары, словно вода. Почему так? Черт, почему именно я? Что я сделал в этой жизни не так? Почему? Пожалуйста, пусть это будет лишь сон! Очередной ночной кошмар, очень реалистичный, но все-таки сон. Я не хочу, чтобы это было правдой. Просто открой глаза. Проснись. Давай, просто сделай это.

— Пожалуйста… — сорвался с губ тихий шепот. — Не надо!

— Покажи мне свою силу! Давай! — кричал Виктор. — Ты лишь жалкая оболочка! Ржавый футляр, который не в силах сдерживать его! Ты слаб и насквозь пропитан страхом! Выпусти гнев, только он может помочь тебе! Спастись от самого себя! Своей жалкой сущности!

— Р-р-р-р-р-р-а-а-а-а-а-а! — рев развеял туман, твари растворились в воздухе. Я сделал глубокий вдох и выдохнул. Изо рта вышла струя густого пара.

В тот момент я не чувствовал ничего. Боль ушла, ушел и страх. Появилось лишь странное чувство, будто внутри закипает буря, огромное давление медленно поднималось из живота к голове и остальным частям тела. Пальцы дрожали, как у припадочного, левый глаз закрылся, а правый бегал сам по себе, высматривая жертву, на которую можно обрушить ту бешеную мощь, которая закипала внутри.

— Да! — обрадовался Виктор. — Ты сделал это! ДА!

Бум! Мой кулак врезался в скулу ВанРовела меньше, чем за секунду. На этот раз он не испарился, а отлетел на несколько метров. После удара я заметил, что раны на теле стали медленно затягиваться, кровь уже не стекала ручьями, но ее уже вышло слишком много, голова кружилась, ноги подгибались. Только неведомая сила помогала не упасть замертво.

— Убей его. Разорви голыми руками!

Я бросился на врага, как бойцовый пес, ведомый только инстинктом убийцы. Жертва уже в моих руках, да, как сладостен этот момент! Его хочется переживать снова и снова, злость, боль и обида уходят прочь, оставляя вместо себя блаженную пустоту. Вот пальцы уже сомкнулись на горле ВанРовела, еще немного, потерпи, дорогой друг, и я оторву тебе голову, чертов ублюдок.

— Великолепно. — одними губами прошептал он и его голова лопнула как мыльный пузырь.

Виктор вновь исчез, вместо него из-под земли вылетели цепи с наконечниками от копий на концах и вонзились мне в спину, грудь, руки и ноги. Острые шипы на звеньях царапали голую кожу, двигались взад-вперед, расширяя раны, чтобы вышло больше крови.

— А-а-а-а!

Я захлебнулся собственным криком и ничком упал на землю. Гнев угас, словно костер, а пепел развеял холодный ветер. Последнее, что я видел, были черные сапоги Виктора. Во сне я вновь встретил то чудовище, но на этот раз оно не пыталось избить меня или сожрать. Оно просто смотрело на меня, а я вглядывался в тысячи переливающихся, наползающих друг на друга лиц и глаз и пытался понять, с чем имею дело. Эта тварь внутри меня?

— Эй! — позвал я и протянул руку, но тварь оскалилась и из нее полезли десятки рук, чтобы выбить все дерьмо из дерзнувшего к ней обратиться человека. — Не надо! П-пожалуйста!

Но не успели руки дотянуться, как меня разбудили. Холодный душ с утра — самое то, чтобы быть бодрым весь день, да и цвет лица лучше будет. Однако это не работает, если вас привязали цепями в огромном зале в самом центре какого-то намалеванного на полу круга с кучей разных символов. В окружении высоких колонн, которые служили опорой для цепей, стояли какие-то странные приборы, медицинское оборудование вперемешку с принадлежностями для ритуалов. Освещение давали лампы дневного света, которые стояли на высоких штативах чуть поодаль. В нескольких метрах сзади от меня раздался лязг металлического ведра, видимо, мой будильник. Топот тяжелых шагов и вот он стоит передо мной. Высокий мужик с могучими руками, толстой шеей и перебинтованным лицом. Кажется, он меня не очень любит, особенно после нашей последней встречи. Доказательством этому послужил удар в солнечное сплетение, который вышиб весь воздух из легких.

— Господин Владимир, прошу вас, не повредите образец! — взмолился коротышка в смешных очках. Значит, и Доктор здесь.

— Не смей мне приказывать, червь! Этот жалкий отброс испортил мое лицо, и я сейчас испорчу его!

— Молю вас, его нельзя калечить сверх меры, по крайней мере, до тех пор, пока я не исследую его возможности к регенерации! Ваш отец сильно его потрепал, потребовалось три дня, чтобы его раны полностью исцелились! — заверещал Доктор. — Дайте мне несколько часов, а потом вы сможете остаться с ним наедине!

— Делай свое дело, слизняк. — хмыкнул Владимир, еще раз ударив меня в живот. — Только быстро.

Бугай удалился, оставив меня судорожно глотать воздух. Потирающий лапки Доктор любезно остался, чтобы разбавить мое одиночество. Коротышка зажег девять свечей и расставил по меловому кругу, в центре которого меня приковали, затем взял со стола сгнившие травы и раскидал их по периметру. Цветы, свечи, романтика.

— Очнулся? — спросил он, сжав маленькой ладошкой мой подбородок и повернув лицо к свету. — Вижу, пробудился. Но почему только один глаз? Это странно!

— Что? — не понял я. — Отпустите меня, прошу, он чувствует вас всех! Если он вырвется, то всем тут не поздоровится, отпустите меня, я убегу и не вернусь!

— Он говорит с тобой? — очки карлика заходили вперед-назад меняя фокус. — Он чувствует нас? Хочет убить?

— Ему плевать, кого убивать. — нахмурился я. — Он скребет меня изнутри! Отпустите! Мало времени!

— А если я сделаю это? — улыбнулся карлик и ударил меня шокером.

Волна электричества прошла по телу, и темная тварь среагировала на это мгновенно. Цепи натянулись, колонны вздрогнули от импульса, который вышел из моего тела. Слепая ярость волной захлестнула, но я не мог вырваться и лишь рычал и огрызался, пытаясь отгрызть мелкому уроду нос.

— Хорошо! А так? — хихикал Доктор, увеличив мощность и повторив процедуру.

— Я разорву тебя в клочья! — цепи натянулись как струны, но все было тщетно. Сейчас я был похож на бешеную марионетку, которая хочет избавиться от ниточек.

— Ты способен на большее. — нахмурился Доктор и взял газовую горелку.

— Нет… — прошептал я. — Прошу, не надо!

— Мне нужно узнать, сколько способно выдержать твое тело! — улыбался карлик. Из сопла горелки вырвался голубой огонек. Коротышка поднес его к моему голому торсу и выжег на боку кривой овал.

Тут всему терпению пришел конец, боль была настолько сильная, что я перестал соображать. Цепи лопнули и сотни колец, что их составляли, разлетелись по всему залу. Волны энергии исходили из моего тела, сметая со столов оборудование и прочий хлам. Свечи погасли, травы разлетелись в пыль. Я взглянул исподлобья на докторишку и оскалился в бешеной ухмылке.

— Теперь мой черед! — с этими словами я прыгнул на него, как бешеный тигр, но что-то преградило путь. Невидимый барьер не выпускал меня за пределы круга, который был начерчен на полу.

— Руны работают на тебе! — улыбался Доктор, стоя практически в сантиметрах от меня. — Твоя сила, она огромна! Я никогда не видел ничего подобного, но ты пока даже понятия не имеешь, как ей пользоваться! — карлик поднял упавший со стола пневматический пистолет. — Но тебя придется дрессировать. — Доктор покрутил оружие в руках, перезарядил его и нацелил на меня. — Как животное. Знаешь, боль — это лучший учитель! Она надежно закрепляет урок и его потом долго помнишь. — выстрел, попал в ногу. Я упал на холодный каменный пол и схватился за раненый окорочок. Резиновая пуля не пробила кожу, но вот синяк будет знатный и больно до ужаса. Идеальный инструмент для дрессуры. — Вставай! Отражай удары! Защищайся! — выстрел, выстрел, выстрел.

Черт, как же больно! Четыре резиновые пули лежали рядом на полу, на одной из них были капельки крови. Черт, да как можно остановить пулю? Не голыми же руками мне это делать? Еще три выстрела и гневные крики коротышки. Я как червяк извиваюсь внутри этого рунного круга и ничего не могу сделать. Опять.

— Вставай, мальчик, у меня много пулек, нам с тобой еще долго играться! — хохотал Доктор, перебрасывая новую игрушку из одной руки в другую. Этот утырок стал бешено кривляться, стрелять куда хотел и как хотел. Не глядя, одной рукой, двумя, держал пистолет в одних пальцах.

Град резиновых пуль не собирался останавливаться. Я кричал, пытался уклоняться, но все бесполезно, расстояние было слишком мелким, даже слепой снайпер бы попал в меня. Значит, нужно остановить пулю. Собрав остатки сил и мужества, я резво поднялся на ноги, но очередная пуля попала мне в живот, заставив вернуться в прежнее положение.

— Еще работать и работать. — вздохнул Доктор, убирая пистолет. — Хорошо, попробуем другое, видимо, я переоценил твои силы. — с этими словами он вернулся к кругу, сжимая в руках хлыст. — А вот это подойдет.

— Сволочь! — оскалился я, вытирая слезы с глаз.

Пока в тебе нет веры, не важно, во что, твои шаги не будут иметь должной прочности. Конец первой главы.