Исповедь серийного убийцы

Иван Носов, 2017

Для выполнения очередного задания Леонид Крамер вынужден вылететь в Турцию. У известного российского бизнесмена там погибла дочь. Действия местной полиции не устраивают отца, и он хочет, чтобы частный детектив Крамер собрал всю необходимую информацию об этом деле. Поиск убийцы в его обязанности не входит. Работая над делом, Леонид узнает, что Анна занималась журналистским расследованием и нашла нечто, что могло стать причиной ее гибели. Вместе с тем выясняется, что в иммигрантской среде орудует серийный маньяк. В качестве жертв он выбирает выходцев из бывшего СССР. Больше его жертвы ничем не связаны. На первый взгляд. Крамер еще не знает, что ему придется вступить с маньяком в игру, из которой никто не может выйти победителем. Какие тайны хранит серийный убийца? И удастся ли детективу вывести преступника на чистую воду? Содержит нецензурную брань.

Глава 4

— Турция способствует ожирению и развитию рака легких, — заключил Крамер и отломил от пирожного еще один кусок.

Рядом с ним в пепельнице тлела недокуренная сигарета. Ольга хихикнула:

— Я тоже первое время не могла свыкнуться с обилием забегаловок для сладкоежек. Наверное, эти заведения — отражение местной ментальности.

— Все может быть. И погода слишком располагает к курению.

— Это точно.

Они сидели в кафе «Nokta Plus» напротив главного входа Başkent Hastanesi и наслаждались прохладительными напитками.

Крамер уведомил Пашу о своей неудаче и тот пообещал что-нибудь выяснить по поводу местонахождения Максима Фролова. Ожидание длилось уже несколько часов подряд.

Крамера расстроило и насторожило нежелание Вадима сотрудничать, и он расспросил Авдееву об этом человеке. Как выяснилось, Вадим Косыгин занимал должность директора по развитию компании «Айрикс», и был в ней чуть ли не вторым человеком. Именно он и некто Константин Солодовник основали компанию несколько лет назад. И только потом к ним присоединились другие партнеры, составлявшие теперь управленческий штат организации. Среди них был и Максим Фролов. Он возглавлял отдел IT-шифрования и безопасности.

— И многие иммигранты открывают в Турции собственный бизнес? — спросил Леонид.

Прежде, чем ответить Ольга задумалась.

— Не особо. По крайней мере не в формате «Айрикса». Русские, в основном, предпочитают вкладываться в уже готовые предприятия, а не создавать их с нуля.

— Долевое участие?

— Да. Партнерство с турком обеспечивает защиту от пристального внимания со стороны многих государственных институтов.

Леонид хмыкнул:

— Похоже на узаконенный шантаж.

— Таковы реалии, — Авдеева пожала плечами. — Правительству Турции нравится, когда иностранцы вкладывают деньги в экономику регионов, но все же предпочитают, чтобы кто-то из соотечественников стоял у руля.

— Интригует. И какие сферы инвестиций популярны у иностранцев в Анталии?

— Ну-у… Кто побогаче покупают отели, или строят жилые комплексы типа того, где тебе сняли квартиру. Кто победнее вкладываются в сферу услуг: экскурсии, кафе, рестораны. Вот был, например, один случай несколько лет назад. Известный журналист уволился с НТВ и переехал с семьей в Анталию, выкупив долю в местном ресторане. За считанные месяцы он превратил старую забегаловку в излюбленное место русскоязычных туристов и иммигрантов. О нем даже писали в каком-то турецком СМИ.

— Прямо American Dream в лаваше из кебабной. А что потом?^[25]

— Не знаю. Надеюсь, у него все хорошо.^[26]

Крамер затушил сигарету и, задумавшись, сделал еще пару глотков ледяного чая. Пирожное кончилось, оставив во рту приторное ощущение сладости.

— Значит, «Айрикс» смогли выйти на рынок самостоятельно, — Леонид улыбнулся. — Без поддержки местного населения, так сказать.

— Компания официально зарегистрирована в Турецкой республике. Они платят налоги и, как я даже слышала, жертвуют что-то на благотворительность. В числе руководителей, конечно, есть граждане Турции…

— О-па!

–…Но это русские иммигранты, которые уже получили гражданство.

— Интересно, — Крамер сделал еще один глоток чая и поморщился; теперь во рту стало холодно. — И что я должен сделать, чтобы получить паспорт с полумесяцем?

Ольга улыбнулась:

— Самое простое? Купить недвижимость и прожить тут как минимум пять лет.

— О, с недвижимостью проблем не будет! — Леонид засмеялся. — За последние пару дней мне уже несколько раз предлагали обзавестись квартирой с видом на море.

Следующие минуты они провели в молчании. Крамер разглядывал улицу, где опять стало невыносимо жарко. Казалось, асфальт на дороге вот-вот расплавится. Однако людей вокруг ничуть не уменьшилось. Туристы вальяжно разгуливали в тени придорожных пальм; бабушка, явно из числа местных жителей, бодро шагала, прикрываясь от солнца разноцветным зонтом.

Ольга сняла пиджак и повесила его на спинку своего кресла.

— Ловко ты придумала насчет визы, — наконец, заговорил Крамер.

— Спасибо. На самом деле, мне и придумывать не пришлось. В консульство постоянно обращаются люди, которые не выехали из страны по истечению шестидесяти «туристических» дней.

— Как так?

— Многие забывают. Кто-то думает, что граждане России имеют право находится в Турции девяносто дней.

— И чем им грозит такая забывчивость?

— Штраф на границе.

— А если у человека нет денег?

— Тогда ему запретят въезд в Турцию на какое-то время. От трех месяцев до пяти лет.

Крамер присвистнул:

— Не слабо.

Ольга согласно закачала головой:

— Да.

— Ты думаешь в «Айрикс» как-то причастны к гибели Анны? — Леонид неожиданно вернулся к теме расследования.

— Не знаю. Я всего лишь пытаюсь проделать тот же путь, что и она. И мне достоверно известно, что Коновалова регулярно общалась с Максимом Фроловым.

— Скорее всего, их встречи никак не связаны с ее смертью.

— Лучше спросить об этом его. И посмотреть на реакцию.

Крамер закурил еще одну сигарету.

В кафе зашел молодой турок и сел за столик в метре от них. Леонид несколько секунд пристально разглядывал его прическу — просто не мог оторвать взгляд: виски и затылок парня были сбриты «под ноль», а сверху головы у него росли длинные волосы, наподобие украинской чуприны, уложенные с помощью большого количества геля. Словно он только что спустился с подиума, где проходил показ шизанутого французского модельера. Турок обернулся и поискал глазами официанта. Теперь Крамер обратил внимание на брови — выщипанные и уложенные в одном направлении; волос к волосу. Наконец, официант заметил его и подошел к столику. Затянутый в узкие джинсы и еще более узкую рубашку, парень сидел, выпрямив спину. Удивительно, как ему вообще удавалось передвигаться.

— Это нормально, — проследив за его взглядом, сказала Авдеева.

Крамер изобразил недоверчивую гримасу, но не стал возражать. Вместо этого он снова перевел разговор на Коновалову.

— Интересно, почему она выбрала Турцию? Почему Махмутлар?

— А чем плох Махмутлар? — вопросом на вопрос ответила Ольга.

— Ну, девушки ее уровня (с хорошим образованием, красотой и финансами) вряд ли мечтают о жизни в небольшом городке в туристическом центре Турции. Майами, Париж, черт даже Стамбул я бы принял безо всяких возражений. Но Махмутлар…

— Это же не Могадишо^[27], Леонид. Город, как город. И он имеет определенную привлекательность.

— Какую, например?

Авдеева промолчала.

Несмотря на непринужденность их диалога, Крамер чувствовал напряженность. Она явно что-то не договаривала. Впрочем, он и не ожидал от нее ничего другого: все-таки они познакомились только вчера и он не доверял ей ровно в той степени, в какой и она не доверяла ему.

— Знаешь, есть одна вещь, — Леонид сказал это почти шепотом. — Я обратил на нее внимание почти сразу, как прилетел. Возможно, ты сможешь помочь мне с ней разобраться.

Ольга наклонилась к нему, ожидая услышать что-то действительно интригующее:

— Я слушаю.

Крамер выдержал паузу.

— Бочки.

— Что прости? — Ольга машинально отпрянула назад.

— Бочки на крышах. Зачем они? Я всю голову сломал…

— Дурак! — Авдеева схватила со стола пачку «Кэмел» и закурила. — Я думала ты говорил насчет дела

Спустя какое-то время телефон на столике завибрировал. Паша… Крамер снял трубку.

— Я молодец! Я раздобыл адрес! Пробили в регистрационной палате! Встречаемся на трассе через пятнадцать минут! Сможешь добраться?

— Диктуй адрес. Я посмотрю в навигаторе, — Леонид подмигнул Ольге.

Черемисов назвал улицу и тут же отсоединился. Крамер и Авдеева переглянулись и, расплатившись, поспешили к машине.

* * *

Населенный пункт Кестель занимал площадь в несколько квадратных километров между Махмутларом и Тосмуром. Однако, в сравнении с ними, он больше напоминал деревню, чем развитый городок. Посреди банановых плантаций и сельскохозяйственных теплиц на значительном расстоянии друг от друга стояли пятиэтажные жилые комплексы, из двух-трех домов каждый. Кое-где поля были расчищены от растений, а из земли, словно распахнутые пасти техногенных чудовищ, вырывались незаконченные фундаменты грядущих строений.

Они встретились у съезда на главную, — и, возможно, единственную, — улицу Кестеля.

— А ты, я вижу, уже освоился, — увидев девушку, заметил Паша.

— Это Ольга Авдеева. Представитель генерального консульства. Она мне помогает, — ответил Крамер.

— Не сомневаюсь.

Посовещавшись, они решили не ехать к Фролову целой автоколонной и пересели в машину Черемисова. Паша не возражал. Он выглядел возбужденным и радовался происходящему, как ребенок.

— Я сразу понял, что надо искать в регистрационной палате! — без устали хвалился он.

Крамер посмотрел на череду домов в отдалении.

— Какое из них?

Паша показал пальцем.

Это было новенькая сине-зеленая пятиэтажка с небольшими закругленными балконами. Панорамные окна вызывали ассоциации с высотками мегаполисов. Впечатление не портила даже незаконченная стройка сразу за общим забором.

Квартира Фролова находилась на втором этаже. Остановившись около нужной двери, Крамер посмотрел на товарищей:

— Надеюсь, он будет сговорчивей, чем этот… Косыгин.

Затем Леонид позвонил в дверь.

Никакого ответа.

Он позвонил опять, и снова никакого ответа.

— Может быть, его нет дома? — предположила Ольга.

— Скорее всего, — ответил Крамер, когда вдруг из-за дверей послышались отчетливые шаги.

Кто-то подошел к глазку и посмотрел на гостей.

— Здравствуйте! — неуверенно проговорил Паша, но никто ему не ответил.

Все ожидали, что вот-вот раздастся звук механизма замка, ручка двери наклонится и Фролов распахнет перед ними дверь, однако… Вместо этого они вновь услышали звук шагов — на этот раз удаляющихся — а затем сильный хлопок, словно на пол рухнуло что-то тяжелое. В тишину ожидания ворвался булькающий звук, который Крамер неоднократно слышал во время Чеченской кампании…

— Проклятье, — Леонид ударил кулаком по двери. — Немедленно открывайте! — прорычал он, хотя и понимал бесполезность подобного требования.

Авдеева прислонилась к двери, пытаясь вглядеться в невидимые щели.

— Эй, что там у вас происходит?!

Вопрос получился глупым, потому что в следующую секунду они услышали звуки ударов и окончательно поняли — в квартире Фролова творится что-то неладное.

От волнения у Крамера вспотели ладони.

— Я сбегаю к капыджи! — Паша первым сообразил, что нужно делать и побежал на первый этаж, где по традиции располагалась квартира смотрителя абсолютно любого дома.

Леонид посмотрел ему вслед. Он хотел было помочь… Только чем? Но решил остаться с Ольгой на тот случай, если Фролов все-таки откроет дверь.

Время тянулось чертовски медленно. Наконец, на лестничной площадке показался Паша. Рядом с ним, звеня ключами, шел худой старый турок и недовольно ворчал:

— Понять не могу, что вам нужно… Он болеет… Я точно знаю…

На груди у него висел бейдж: «Али Коркмаз. Смотритель жилого комплекса».

— Пожалуйста, поторопитесь! — сказал Крамер как можно вежливей, хотя внутри его переполняли эмоции и предчувствие чего-то очень плохого.

* * *

Они вошли внутрь и заметили кровавый след, тянувшийся из прихожей на кухню. Паша шел впереди. Обстановка в квартире указывала на то, что «разговор» с Фроловым может принять самый неожиданный поворот.

— Твою мать! — услышал Крамер голос Черемисова.

Леонид вошел на кухню и посмотрел на Фролова.

Тот лежал на полу между столом и холодильником. Его лицо было синим от кровоподтеков, а в груди зияло несколько ножевых ран. Из-под мертвого тела вытекло много крови. Несмотря на жаркую погоду, окна и дверь балкона были распахнуты настежь и вместе с ветром на кухню накатом врывались струи жаркого летнего воздуха.

— Ужас! Да покарает Аллах того, кто это сделал! — Али закрыл рот ладошкой и, растолкав всех, убежал в туалет. Судя по доносившимся оттуда звукам, его прилично стошнило.

— Мертв, — заключил Паша, лишь формально прощупав у Фролова пульс. Раны, которые он получил, были несовместимы с жизнью. — Ну, а где эта гнида?

И вправду, а где убийца? Когда они ломились в квартиру он определенно еще находился здесь, однако сейчас его нигде не было видно…

— Балкон! — сообразила Ольга. — Он спрыгнул!

Она достала из кармана мобильный и набрала номер вызова экстренной помощи.

— Мы опоздали совсем на чуть-чуть, — заключил Паша.

На мгновение Крамеру показалось, что позади него кто-то быстро юркнул из квартиры на лестничную площадку. Он обернулся. Дверь в туалет оказалась открытой.

— Вы это видели? — Леонид вопросительно уставился на товарищей.

— Али, с тобой все в порядке?! — Паша шагнул вперед, и все заметили, с каким страхом и неуверенностью он это делает. — Черт бы тебя побрал!

Черемисов схватил со стола разделочный нож и бросился в подъезд.

У открытой двери туалета он на секунду остановился и его лицо исказилось от ужаса. Ольга и Крамер кинулись в уборную. Капыджи был там. Он лежал около унитаза и содрогался в предсмертных конвульсиях. Орудие преступления, нож для профессиональной разделки мяса, валялось неподалеку.

— Мамочки… — Авдеева прикрыла лицо руками.

Удар перебил капыджи горло, перерезав гортань и артерии. Сейчас он медленно и мучительно засыпал, хрипя и обливаясь собственной кровью. Крамер понимал, ему уже ничто не сможет помочь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

25

Американская мечта (англ.) — в широком понимании: вера в то, что любой человек, независимо от социального положения, этнической принадлежности и иных критериев, может усердно трудиться и достичь всего, чего пожелает.

26

Александр Анучкин (род. 1976) — российский журналист, телеведущий, писатель. В конце 2000 гг. улетел в Анталию, где открыл русский ресторан «Бизон». О работе в турецком общепите писал на сайте журнала «Forbes». Летом 2010 вернулся в Россию и возобновил работу в СМИ.

27

Столица Сомали.