Амортизация успеха

Иван Шаповалов

О реалиях вымышленной российской глубинки, помноженных на низменные пороки широкой русской души. В основе сюжета – попытка антигероев убежать от себя. О том, как под давлением капиталистической машины убивают слабости, малодушие, непролазная тупость и даже правда. О том, как надуманные иллюзии разлагают и ведут к неминуемой гибели. Книга содержит нецензурную брань.

6. И бородатым проповедникам ничто человеческое не чуждо

Молодец батюшка, «скачуху» себе сделал, воистину возлюбил себя безмерно, ибо: возлюби ближнего своего, как самого себя. Всё сугубо строго по канонам православной церкви. И через это действо он ещё боле возлюбил свою впроголодь верную, бездушно одураченную церковными жаргонами клинически блаженную паству.

Громко чавкая колбасой, присербывая майонез из тропического маргарина и его же вытирая с попской бородушки, возобняв себя за внушительных размеров живот, громогласно на распев произнёс: «Помолимся грешники!», порождая флеш моб страшных нервно-психических расстройств, параноидальной систематически галлюцинирующей эмоционально нестабильной религиозной публики. Толпу жалких неврастеников с пограничными расстройствами гипнотизировали горящие свечи и яркое золото. Огромный золотой крест висящий на большой золотой цепи, как у известного репера Снуп Дога, только вместо револьвера — крест — православный крест. Данный атрибут наделял батюшку чем-то трепетно-величественным, что возносило его над податливой смиренной толпой. Кстати, не обязательно быть репером мировой величины, при тех же атрибутах, можно вполне себе, лениво вращаться на ПГТэшно-РПЦэшных микро орбитах, вяло топча грешную Землю, будучи довольно-таки рядовым не безгрешным батюшкой.

Утомившись, поп глянул на небо, порадовался хорошей погоде и перекрестился. Засим, оставив в сторонке свой бронированный Лексус, с солидной охраной, не обходя лужу, гордо идя по воде, батюшка удалился, скромно войдя через задний проход в шоколадницу. Батюшка своим импульсным кольцом слегка задевал притолоку дверного проёма. Грубый фильтр дверного косяка с трудом просеивал ауру батюшки внутрь. Но всё ж, хоть и с помятым нимбом, он напористо протискивался в это, на грани фола, артхаусное место.

Там он имел обыкновение, с утра пораньше, в свой адмиральский час, причащаться крепким, ароматным, свеже молотым кофе, из зёрен бразильской арабики, таиландской робусты и наших отечественных желудей. Надо сказать, авторский купаж местного чуть сумасбродного бариста, приводил батюшку в гастрономический экстаз. Взяв на себя функцию бартендера, батюшка опрокинул в кружку писярик кубинского рома, дабы зараза не прилипала, вне всякого сомнения, исключительно в этих целях, да ещё и под сигару, что способствовало бодрому заряду на день грядущий, он наслаждался в моменте — здесь и сейчас.

Под кофе с сигарой, кислыми думами с не менее прокисшей харизмой он размышлял о том, как процветающий интернет подкосил спрос на религию, и о том, что на обычного блогера подписчиков значительно больше, чем прихожан в церковь. Что с этим делать, и надо ли, если он блоггер-стотысячник. Шестизнак подписчиков приносил ему неплохой бонус.

А ещё, батюшка сам себе тихо исповедовался, в похотливых желаниях и примитивных потребностях. Но исповедь самому себе была нужна для привычного дотошного самокопания в выборе своего пути, пути себя истинного или пути себя ряжённого. Батюшка знал: греха нет — это устрашающая плеть для быдломассы, поэтому, за это он нисколько не переживал, его беспокоил внутренний дискомфорт.

Смею заметить, вероятнее всего батюшка своим «лекалом» в аккурат укладывался в узенькие для него рамочки отечественного латексного закона, но ведь бесспорно, укладывался, что касательно высшего закона — тут большой вопрос, широкая русская душа не могла томиться в узких коридорах морали и прочих глупых предрассудках. Предать себя или предать общественное мнение? Большая идея большого чужого мира или маленькая, но твоя родная. Внутренний конфликт разрывал, на двух стульях сидеть не удобно, приходится раздвигать ноги, ну а в оконцове велика вероятность порвать… извините за откровенную прямоту… свою жопу. А это уже хороший стимул, делать выбор.

Служитель веры в тот момент чувствовал себя двойным агентом, пребывающим в буферном пространстве. Батюшка привык с усердием грешить компромиссами, хоть его одежды настойчиво намекали на нелюбовь к полутонам. Но он по-прежнему продолжал вероломно «скручивать алюминий с медью».