Это лето

Иван Яковлев, 2018

Книга рассказывает о не простых днях на Южном курорте России. Приключение и неудачи меня самого и даже больше. Надежда на любовь и её потеря, головокружение, 12 дней на грани реальности, записки сумасшедшего поэта, чья влюблённость в мир оказалась невероятна тяжела и опасна, и потому саморазрушение наконец находит его и открывает в нём ящик Пандоры. 12 дней лета, посреди холодной осени и 5 дней любви, нефтяным отпечатком на поверхности некогда чистого озера. Что было уже не вернуть, и плохие поступки, плохие и хорошие люди на моём пути, останутся только на страницах этой книги.

11

Билеты лежали на столе. Скорый поезд, купейное место, нижний ряд. В 18:00 отправление, в 9:05 прибытие на юг. В голове что-то вертелось, сердце стучало нарушая спокойное дыхание. Снова проверил всё ли на месте, и заглянул в телефон. Было пусто. Хотелось выпить для смелости, но переубедил себя последствием. Лёг на диван и открыл книгу. «Воровка книг». Ничего в голову не шло, всё было мимо.

Когда пришла маман, мне стало легче.

— Только не пей в поезде, я прошу тебя, — сказала она. Выкинут на станции пьяного, будешь сидеть.

Она была права, пить в поезде было опасно.

— Билеты сразу показывать, или потом спросят? — спросил я.

— Главное запрыгнуть в поезд, и в свой вагон.

— Понятно.

Мне хотелось что бы зазвонил телефон, и это была Катерина. Я бы с радостью никуда не поехал, только бы остаться с ней, только бы вернуть то что я потерял. В трудные минуты для мужчины, женщина лучшее успокоительное.

— Когда приедешь туда, позвони, — сказала маман, и я кивнул.

Часы показывали 12:15 и моему беспокойству не было предела.

— Это волнение, но хорошее волнение, — сказала маман. — Всё будет хорошо.

И я согласился. Принял ванну, нашёл нужные вещи, раскидал деньги на мелкие расходы в поезде, и включил телевизор. Шли новости. Французский президент разоблачён в половых связях со своей любовницей, фотомоделью из Испании. Народ не доволен, и вспоминает красную революцию.

Вот это страна, подумал я. Высшее лицо Государство изменил своей жене и своему народу. Повинен смерти на длинном деревянном колу. А у нас, хоть колом по голове чеши.

Пребывая в полупьяном состоянии, я обратился ко времени. На часах было 15:05. Мне стало не по себе, от мысли что пора собираться в путь, вызывать такси и ехать на вокзал. На душе было грустно, и тоскливо. Из за стекла автомобиля я прощался на время со своим городом, под музыку Кикабидзе.

— Мои года, Мои богатства.

Маман в такси не поехала, я просил дать мне возможность уехать одному, а она просила в поезде не пить.

— Куда едем? — спросил таксист в солнечных очках.

— На юг, — сказал я, глядя на его кожаные перчатки на руках.

— Хорошее дело, молодое. Там сейчас бабья, утонешь в любви. Главное чтобы деньги были.

— Это да.

Накинув на голову бейсболку, водитель продолжил.

— Да, было дело молодое. Кстати, выпить хочешь? У меня есть тут кое-что.

— Не сейчас, — сказал я.

— Ты что, в поезде собираешься ехать трезвый?

— Ну да, а что?

— Не смеши, совсем пизданулся. Пиво хотя бы возьми. Запомни, как в поезде отпразднуешь, так и отпуск на море проведёшь. Это закон. Как с чёрной кошкой.

— Я не суеверен, и в приметы не верю.

— Ну посмотрим. Обратно будешь ехать, позвони мне, и расскажешь как прошло?

— Хорошо, — сказал я, и он дал мне свой телефон.

Когда мы приехали на вокзал, я расплатился с ним и вышел на жирную дорогу, где гуляли зеваки, менты и воры в законе.

До поезда было ещё несколько часов. Я сел на свободную лавку, и принялся рассматривать округу. Вокзал был небольшим, остался от царского режима. Я высморкался в платок, и обратил внимание на человека, который на меня смотрел, или отводил в сторону взгляд. Захотелось курить, но это было опасно. Охрана стояла совсем близко, это было самоубийство.

Далее, ко мне подсела женщина. Явно не местная, слишком много фарса в движениях рук, и смелости глаз. Я решил спросить.

— Вы не в Лазаревское?

Она повернулась ко мне, не много подумала, а потом ответила.

— Нет, Я в Мурманск.

Ого, подумал Я. Далековато будет. Жаль, что не со мной. Найти бы попутчиков, куда проще было бы.

«Поезд маршрутом Москва-Мурманск» опаздывает на полчаса» — выразился динамик на крыше вокзала.

— Отлично, как всегда, — сказала сидящая со мной, после чего нервно вынула сигарету из сумочки.

— Могут ругаться, — сказал я ей и показал на охранника.

— Задолбали, — недовольно высказалась она.

Я посочувствовал ей, и сделал вид.

А вдруг мой тоже задерживается, подумал я и забеспокоился. Женщина встала и ушла в неизвестном направлении. Ничего не менялось, всё было по прежнему. Пока ко мне не подошла девушка с ребёнком.

— Парень ты долго будешь здесь сидеть? — спросила она.

Я удивился и подумал над ответом.

— Как получится.

— Парень, побудь с ребёнком, я отойду в туалет, — сказала она, и положила спящую девочки на скамью, рядом со мной.

— Хорошо, побуду, — сказал я и посмотрел на маленькую девочку, и мне что-то напомнило.

Проводив девушку взглядом до вокзального туалета, я обратился на часы, но было ещё рано. Люди пребывали и убывали, а охранник обратил на меня своё не ускользающие внимание. Время шло, пять минут прошли как и не бывало, но молодая мамаша не возвращалась. Я занервничал и полез за сигаретами, но вспомнил об охране. Их было трое и стояли они возле большой машины, с тонированными стёклами. Смотрели они порою на меня, и переговаривались. На ногах задрожали пальцы, и я решил встать и направиться в женский туалет. От туда вышла усталая проводница, и я спросил.

— Девушки там нет, черноволосой, в синей футболки?

— Не видела, — ответила она в сторону, будто не мне.

Погодя, я потянул на себя дверь в женский туалет и вошёл. Все толчки были пусты, и теперь я встревожился не на шутку. Когда я вышел, то увидел как охранники стоят возле ревущего на скамье ребёнка. Они обернулись и заметили меня.

Попал, подумал я. Приехали. Медленно и уверенно как только можно, я зашагал к трём не доверяющим мне обезьянам.

— Ваши документы, — сказал один из них.

Я протянул ему паспорт, и посмотрел на скамью. Девочка, которой и не было четырёх лет, ревела на весь вокзал, пульсируя глазами по сторонам, в поисках матери.

— Чей ребёнок? — спросил другой охранник, обладатель палки и пистолета.

— Откуда мне знать, — ответил я.

— Но ты же здесь сидел, вместе с ней, — говорил другой, разглядывая мой паспорт.

— Девушка принесла, — сказал я.

— Какая девушка? — нагло спрашивал охранник, перебирая страницы моего паспорта.

— Чёрненькая в синей футболки, сказала отойдёт в туалет, — говорил я.

— Короче, пошли с нами, — сказал охранник пряча мой паспорт в нагрудный карман куртки.

— За что? — спросил я поникшим голосом. — У меня скоро поезд, куда идти?

Руки мои задёргались, я струхнул не на шутку.

— Писать протокол будем.

Я посмотрел на часы, до поезда оставался час. Они двинулись вперёд, и я пошёл за ними. Пребывал поезд с Питера, люди бежали мне навстречу, я шёл против их течения. Как всегда. Три охранника завели меня в охранный пункт, и предложили присесть. Я сел.

— Куда направляешься? — спросил один, ковыряясь в компьютере.

— На море, — сказал я.

Другой охранник посмотрел мне на руки и сказал.

— Открывай сумку и доставай всё на стол.

Я охуел.

— Зачем? — спросил.

— Ты что не слышал? — крикнул он и взял мою сумку из рук.

Положив её на стол, он дёрнул замок с такой силой что порвал молнию на ней.

— Блядь, — сказал он, и начал выкладывать на стол все мои вещи.

— Зачем едешь на море? — спросил тот за компьютером. Третий стоял рядом с ним.

— Отдыхать, — ответил я, полностью потеряв надежду, веру, настроение, и радость.

— Наркоту везёшь? — спросил тот что шарил в вещах. Он выложил всё, включая кошелёк с большой суммой. Пересчитав деньги, он бросил кошель на стол.

— Лапиков, куда ты едешь? — снова спросил тот за компьютером.

— Лазаревское, — ответил я, глядя как мои вещи тормошат, проверяют каждый тюбик с кремом для загара, и проверяя каждый носок. Я был раздавлен. Прошло десять минут, до поезда ещё сорок.

Током или молнией меня пробила мысль. А где девочка?

— А где девочка? — сказал я вслух.

Они все переглянулись.

— Иди, забери её, — сказал тот что за компьютером, ближнему своему.

Он пошёл и на меня бросил нездоровый взгляд. Мои джинсы были вывернуты наизнанку, все таблетки и туалетные приборы разбросаны по столу, а сумка изнасилована как семнадцатилетняя после вечеринки. Полчаса оставалось до поезда.

Дверь открылась, и на улице я услышал голос диспетчера. Приходил поезд на Мурманск, а охранник вошёл и встал у порога.

— Девочки там нет, — сказал он.

Клацанье клавиатуры прекратилось, впрочем как и шмон моих вещей.

— А где же она? — спросил охранник за столом, выпучив нижнюю губу.

У порога не ответили, лишь пожали плечами. Постояв так две минуты, он прошёл вдоль стены к окну, и закурил. Дыму некуда было уходить, ведь единственное окно было закупорено и наколочено гвоздями.

— Свободен, — сказал охранник за компьютером. — Собирай манатки, и что бы через десять минут, тебя здесь не было.

Я вскочил со стула и начал накидывать все свои вещи обратно в сумку. Получалось не очень, её раздуло а половину ещё нужно было засунуть. Я начал заново. Выкинул что накидал и сложил всё снова, аккуратно. Они все трое стояли, и смотрели. Когда я упаковался, сумка выглядела ещё хуже прежнего. Молния не работала, и олимпийка выглядывала наружу. Я был раздавлен, и унижен.

Открыв дверь я увидел солнце, людей и свободу.

Поезд стоял и ждал своей минуты. В каждом часе, есть своя худая минута. Я нашёл свою. Перрон был унизан грузинами в шлепках. Они курили и ждали следующей остановки. Глаза их были коварны. Они разглядывали всё что можно, смеялись на нами, надо мной. Взгляд был не добрым. Куда они ехали, неужели в Мурманск?

Я сел на скамью. Уже на другую. Поезд тронулся, грузины запрыгнули, двери закрылись, колёса застучали.

Как мне повезло, подумал я чуть не плача.

«Следующий поезд маршрутом Москва-Адлер, прибудет через 15 минут». Все мои переживание прошли, и я понял что скоро начнутся новые.

Охранники снова заняли своё место, посередине вокзала, но мне было плевать. Я отправлялся туда, где чёрное море разболтает во мне разврат и хаос. Пучина алкоголя ждала меня там, и я это знал. Страшная жажда нахлынула на меня, вместе с волнением. На вокзале появился бездомный с кружкой в руках.

— Бог подаст, — сказал ему один здоровяк.

Мне стало его жаль.

Секунды тикали и поезд вдувал воздухом по всем своим гудкам. Я услышал его, и встал со скамьи. Он показался из далека. Несясь на крыльях электричества, он брызгал вверх искры и гудел. И гудел. Я схватил в руки сумку, и достал свой билет. Шестой вагон, пятнадцатое место. Нижнее.

Казалось поезд не собирается останавливаться, люди бежали то назад то вперёд, соображая где остановиться их вагон. Это был сверхсовременный локомотивный состав, напичканный электроникой, от головы до задницы. На каждом вагоне блестели цифры. Мой шестой проскочил вперёд, мимо меня. Бегом, перескакивая брусчатку, и с высунутым языком, я подскочил к огромному, двухэтажному вагону. Женщина в форме взяла мой билет, посмотрела и отдала обратно. Поднявшись наверх, я очутился в фешенебельном вагоне. Класс. Первый класс. Своё купе я нашёл. Там сидели двое. Мужчина и женщина, муж и жена. Я бросил свою сумку на лежак и сел. Пора успокоиться.

— Через минуту отправляемся, — крикнула проводница.

Я устремился в окно, разглядывая перрон, вокзал, синее небо. Когда вагон качнулся, перрон и вокзал начали двигаться в противоположную сторону. Через минуту, они вовсе исчезли.

Конец ознакомительного фрагмента.