Невинная и роковая

Ивонн Линдсей, 2016

Принцессе Миле предстоит выйти замуж за Тьерри, короля соседней страны. Мила видела Тьерри всего один раз, но успела в него влюбиться. И вот теперь, переодевшись проституткой, она отправляется в уединенный домик своего будущего мужа в качестве «учительницы», потому что Тьерри хочет понять, как ему соблазнять свою будущую жену и стать счастливым мужем. Неожиданно король влюбляется в свою «учительницу»…

Глава 4

— Как ты могла совершить такой глупый, безответственный и безмозглый поступок? Что будет, если об этом узнают журналисты? Ты вообще понимала, что ты делаешь? Тебя распнут, и все жители Сильвена отвергнут тебя до того, как ты пересечешь границу этой страны.

Мила откинулась на спинку кресла, ожидая окончания тирады своего брата. Но похоже, что замолчит он не скоро. Кипятясь, он вышагивал по дорогому персидскому ковру на полу своего кабинета. Она сидела, опустив голову, и молчала. Ей было нелегко, потому что она уже привыкла высказывать собственное мнение, которое уважают.

— Тебе давали достойное воспитание. Что заставило тебя сбежать как обычной бродяге? Это была затея твоей подруги из США? Ее зовут Салли? — В его тоне слышался гнев и отвращение.

Мила пришла в ярость:

— Эй, погоди-ка!.. — Она не договорила, увидев свирепый взгляд Рокко.

— Ты принцесса Эрминии. Принцессы не бегают из номеров отеля в глухую ночь и не проводят время до рассвета с незнакомыми людьми.

Тьерри больше мне не чужой, подумала она, продолжая выслушивать нотации Рокко. Пока ей выгодно умолчать о том, с кем она провела ночь. Она не хотела делиться секретом со своим братом, который, несомненно, будет беспокоиться о политических последствиях ее импровизированного свидания с Тьерри.

Рокко подошел к большому арочному окну в толстой стене дворца, из которого открывался вид на сельскую местность. Мила смотрела мимо него — на улицу, где была свобода. Свобода, которой у нее больше не будет. Анонимная жизнь в Соединенных Штатах стала для нее благословением, но теперь она навсегда вернулась домой и обязана соблюдать протокол, то есть исполнять приказы брата.

— Итак, Рокко, что ты будешь делать? Бросишь меня в подземелье?

Брат повернулся к ней лицом, и она поразилась тому, как сильно он постарел за последний год. Казалось, стресс и волнение стали его постоянными спутниками. Черты его лица были напряженными, на висках появилась седина. Мила очень любила своего брата и не хотела причинить ему боль или страдания, но ей необходимо, чтобы на этот раз он ее выслушал.

— Не думай, что я на это не способен, — прорычал он. — Подобного легкомыслия мне следовало от тебя ожидать после семи лет свободы. Я не должен был тебе потакать. Наши советники говорили, что ты обязана выйти замуж за принца, как только тебе исполнится восемнадцать лет. Но я позволил тебе убедить меня отправить тебя на учебу. Однако я не предполагал, что ты скомпрометируешь нашу семью. — Он сжал пальцами основание орлиного носа и глубоко вдохнул. — Я пожалел тебя, Мила. Ты только окончила школу, и тебя сосватали за мужчину на несколько лет старше тебя. Вы не знали друг друга. Ты была такой неопытной, такой наивной.

Он вздохнул и на секунду отвернулся. Мила ощетинилась, услышав описание своего характера. Да, конечно, она была невинна, учитывая строгое воспитание. У нее было мало возможностей узнать что-нибудь о мире и людях. Отчасти из-за этого она упросила своего брата отправить ее учиться за границу. Как она будет управлять людьми, не зная их ежедневных проблем?

— И поэтому я согласился, когда ты попросила меня отложить свадьбу до твоего двадцатипятилетия. Я думал, что это пойдет тебе на пользу, и ты в конце концов заключишь счастливый брак. Но мне следовало знать, что отсутствие порядка в твоей жизни за границей спровоцирует у тебя желание отклониться от истинного пути.

Отсутствие порядка? Мила прикусила язык. Пусть ее жизнь в Бостоне отличалась от той, что она ведет в Эрминии, но неужели Рокко считает, будто она получила бы образование, если бы в ее жизни не было порядка? Не считая успехов в учебе, она постоянно имела дело с телохранителями и компаньонкой, которые ограничивали ее передвижение и не позволяли развлечься и завести новых друзей. Она почти не общалась со студентами из университетского городка.

Но ее брат непоколебим. Он не будет ее слушать, если она станет оправдываться. Пока он на нее злится, разговаривать с ним — пустая трата времени. Пусть его слова текут над головой Милы, как вода во время сильного ливня, фонтанирующая из горгулий, расположенных вокруг водосточных желобов замка.

— Даже я не могу повернуть время вспять. Теперь ты дома и будешь готовиться к свадьбе, которая состоится через четыре недели. И ты не позволишь себе сделать ни одного неверного шага или вздоха, который вызовет скандал. Ты меня понимаешь? Ситуация слишком серьезная, Мила. Стабильность в нашей стране зависит от твоего умения сделать работу, ради которой тебя воспитали.

— А покойного короля похоронят на этой неделе? Я не поеду на похороны вместе с тобой?

— Нет. Ты останешься здесь.

Мила хотела возразить, что имеет полное право быть рядом со своим женихом, пока тот прощается с отцом. Но она знала, что брат проигнорирует ее просьбу. Мила посмотрела в глаза брату. Она не любила, когда он злился или выглядел растерянным.

— Я понимаю тебя, брат. Я сделаю, как ты просишь.

Но он ее не просил. Он ей приказывал. Она заметила, что впервые после начала разговора он выглядит довольным. Он не поздравил ее с получением диплома с отличием и публикацией работы по обеспечению равных возможностей и устойчивому развитию европейских наций. Единственная ценность Милы состояла в том, чтобы стать достойной невестой и женой. Она всего лишь пешка в шахматной партии своего брата.

Смотря на Рокко, она заметила, как он успокаивается. Его глаза янтарного оттенка слегка потеплели.

— Спасибо. Ты ведь меня понимаешь? Я не прошу тебя сделать это ради меня. Это ради нашего народа. И ради тебя, потому что я очень хочу, чтобы ты заручилась доверием и уважением своего мужа.

Наконец-то перед ней тот Рокко, которого она любила больше всего. Ее защитник и опекун на протяжении всего ее детства. Но радовалась Мила недолго, потому что на его физиономии снова появилось властное выражение.

— Я понимаю, — ответила она и наклонила голову.

Мила подчинилась, несмотря на то что в душе негодовала. Совершенно ясно, что она ценна только своим целомудрием и безупречной репутацией. Ее знания и образование, ее планы по улучшению жизни своего народа, уравновешенность и уверенность, полученные за годы пребывания за границей, ничто по сравнению с ее репутацией.

За последние семь лет ничего не изменилось. Эрминия оставалась традиционным государством, в котором считалось, что место женщины не рядом, а за спиной своего мужа, отца или брата. Мужчина — глава семьи, а мысли и идеи женщины во внимание не принимаются.

Даже в парламенте Эрминии были единицы женщин. Мила хотела, чтобы ситуация изменилась, и правительство признало ценность женщин в управлении страной. Но она понимала, что изменения будут происходить очень медленно, если вообще будут иметь место.

— Ты не в восторге от своей свадьбы? — произнес Рокко. — Я думал, ты только и будешь о ней говорить.

Мила вздохнула:

— Рокко, я не маленькая девочка, которая идет на чаепитие в своем любимом платье. Я взрослая женщина, и я собираюсь выйти замуж за человека, которого едва знаю.

Он подошел к ней ближе и поддел пальцем ее подбородок:

— Ты изменилась.

— Конечно, я изменилась. Я выросла.

— Нет, не только это. — Он нахмурился и прищурился. — Ты по-прежнему?..

Мила с трудом сдерживала гнев.

— Что? По-твоему, я потеряла девственность во время короткой интрижки и поставила под угрозу свой будущий брак?

Ее брат побледнел:

— Не смей говорить со мной в таком тоне. Я не только твой брат, но и твой король.

Мила сделала шуточный реверанс:

— Прошу прощения, ваше величество.

— Мила, не смейся надо мной.

Она выпрямилась, но не посмотрела ему в глаза:

— Я не смеюсь над вами, ваше величество. Я хорошо осведомлена о своем месте в этом мире. Я исполню свой долг, и вы можете быть уверены, что до дня моей свадьбы ни один мужчина не прикоснется ко мне. Но, на всякий случай, если вы не верите мне, пожалуйста, пригласите королевского врача.

— Мила…

— У меня назначена примерка. Поэтому я с вашего позволения удаляюсь. — Она повернулась до того, как он успел схватить ее за руку.

Она знала, что в глубине души Рокко ненавистен их разговор. Но долг вынуждает его вести себя именно так, потому что потребности страны всегда важнее всего. Он не может оставаться заботливым старшим братом. который опекал ее в детстве. Будучи на десять лет старше Милы, Рокко стал королем Эрминии в возрасте девятнадцати лет после того, как был убит их отец. На него легла огромная ответственность. За одну ночь он превратился из веселого старшего брата-защитника, которого она обожала, во властного короля. В человека без признаков слабости и эмоций.

Позже, во время примерки тяжелого, элегантного шелкового платья с кружевами, Мила вспоминала, как Тьерри поцеловал ее на прощание. Она не сдержала улыбку, думая о прикосновении его губ к своему рту. Если она закроет глаза и сосредоточится, то почувствует тонкий древесно-пряный аромат его одеколона. Вздрогнув, она почувствовала, как в бедро вонзилась булавка.

— Простите, ваше высочество, но я задержу вас только еще на одну минуту, — разочарованно произнесла кутюрье.

— Нет, это я должна извиниться, — поспешно ответила Мила. — Я задумалась. Вы не виноваты.

Мила уставилась на угол картинной рамы на стене и стала поднимать и опускать руки, поворачиваясь, когда ее просили, словно марионетка. По сути, она и была марионеткой. Ею манипулируют в интересах Эрминии.

Рокко смирился со своей участью, подумала Мила, грустно вздыхая, но для нее ее ноша станет обременительной. Хотя в ее будущей жизни будут и преимущества. Она подумала о ночи с Тьерри. Ей было интересно общаться с ним, он уважал ее мнение.

Если он вежливо выслушал мнение незнакомки, то вполне вероятно, он будет относиться с таким же уважением к собственной жене.

Было два часа ночи, но Мила не спала. Она никак не могла прийти в себя после смены часовых поясов. Пока жители Эрминии крепко спали, Мила по-прежнему жила по времени Бостона, где было семь часов вечера. У нее был трудный день — несколько часов перелета и отвратительный разговор с братом. Вздохнув, она встала, надела тонкий халат и, решив выпить теплого молока, отправилась на кухню в дальней части замка. Она знала, что ей достаточно позвонить и кто-нибудь принесет ей молоко, но она жаждала почувствовать уютное тепло и ароматы кухни, которые были неотъемлемой частью ее счастливых воспоминаний о детстве.

К собственному удивлению, она услышала голоса в коридоре. Очевидно, кто-то из сотрудников дежурил круглосуточно. Мила узнала зычный голос управляющего, Грегора, и тихий голос молодой женщины. Мила насторожилась, услышав упоминание Тьерри.

Замедлив шаг, Мила подошла к открытой двери кабинета управляющего и прислушалась.

— А ты в этом уверена? — спросил Грегор.

Мила удивилась, что Грегор говорит так сурово.

Занимая ответственный пост, он славился добротой и заботливостью.

— Да сэр. Мой второй кузен помогает личному секретарю короля Сильвена. Он видел документ на оплату… услуг проститутки.

— Почему твой кузен так охотно поделился с тобой этой информацией?

— О, сэр, он не нарочно. Я имею в виду, он не хотел распускать сплетни.

— Тогда что же он собирался делать?

Мила услышала, что молодая женщина едва сдерживает слезы.

— О, пожалуйста, сэр. Я не хочу, чтобы у него были неприятности. Он разволновался по поводу того, что король будет пользоваться услугами проститутки накануне брака. Тем более, во дворце Сильвена известно, что принц избегает связей с женщинами до брака.

Проститутка? Миле стало тошно. Не желая быть пойманной, она повернулась и вошла в темный и пустой кабинет. Крепко обхватив себя руками, она уставилась на закрытую дверь. Мысли беспорядочно кружились в ее голове.

Тьерри нанял проститутку? Зачем? Неужели Мила его недооценила? Их ночь в Нью-Йорке была замечательной, волшебной и абсолютно целомудренной, без малейшего намека на физическую близость. Она обрадовалась, узнав о том, что он хранит себя для брака, как и она. Но получается, это не соответствует тому, что она сейчас услышала.

Конец ознакомительного фрагмента.