Блуждающие токи

Игорь Резун, 2016

Земля образца 2068 года. Более пятнадцати лет назад в самом центре Самотлорской нефтяной равнины произошла страшная природная аномалия и эта местность на тысячи километров превратилась в смертоносную пустыню с белым песком, изобилующую опасными природными катаклизмами. Земля давно процветает, на ней царит мир, экология, безупречная стерильность и здоровье – а Аномальная зона преподносить людям сюрпризы. По её границам разбросаны наблюдательные станции, на которых, управляя сложной аппаратурой, дежурят люди. Молодой исследователь Байм работает на одной из таких станций – и периодически замечает странные явления, официально называемые «Неопознанные Биологические объекты». После выхода из строя нескольких датчиков на станцию к Байму посылают наладчика, мастера Махала. Тот появляется, своим видом нарушая все мыслимые и немыслимые законы нового образа жизни» – но важно не это, а то, что с приездом Махала на станции всё идёт кувырком, катаклизм нарастает, а сам наладчик проникает в тайну Байма… Рассказ снабжён большим количеством сносок, облегчающих понимание. Первый рассказ из серии «город Т. О. Т.»

10:23 АТ

Одно хорошо: «апологизированный наладчик» — это просто человек. И дело тут не в чудачествах скремблера или косноязычии чиновничьего языка. Это термин, соответствующий Первому Закону Толерантности и официально рекомендованный к употреблению в письменной речи Международной комиссией по наименованиям.^[34] А что говорит Первый Закон? Очень просто: «Нельзя именовать субъекта именованием, подчеркивающим либо тем или иным способом обозначающим его расовые, биологические, санитарные, видовые, поколенческие, родственные, физико-анатомические либо биоконструктивные особенности, в случае, если таковые особенности являются необходимым и достаточным определением именуемого субъекта». Это всё очень просто, и Байм прекрасно помнил, как объяснял им в колледже инспектор по этике: нельзя называть негра — чернокожим, так как обладатели белой или иной по цвету кожи могут ощутить своё превосходство; нельзя называть мать — матерью, так как это говорит о большем предпочтении её в ущерб отцу; нельзя называть человека инвалидом потому, что это говорит о его неполноценности. Нельзя, разумеется, называть девочку девочкой, а женщину — женщиной, так как это говорит о преимущественном разделении населения планеты на два пола, и ущемлении прав третьего пола, представляющего собой синтез остальных.

Нельзя называть убийцу — убийцей, так он не виноват во временном и, безусловно, ситуативном проявлении своих отрицательных черт, а мёртвого — мёртвым, так как это вызывает неприятные ассоциации у людей, помнящих его живым…

И так далее, и тому подобное.

Ну, конечно, это годилось для документов, деклараций, обращений и прочего, но вдолбили им это в головы крепко. Не сдавший экзамен по этике вылетал из колледжа со свистом, несмотря на любые успехи по любым другим предметам…

Черт подери, от чего же всё-таки умер Неримус?!

Нет, дружок, об этом думать нельзя. Просто нельзя. Это хуже, чем позвонить Лихоиму и испортить настроение на весь день.

Радуйся, что летит к тебе «апологизированный наладчик», то есть человек, да, свой, из плоти и крови, а не бионик, точнее, не биоробот — хотя и их тоже нельзя так называть…

Бионики, да. Согласно международному пакту о биоизобретениях, более известному, как закон Дартса — Вейдера.

Это был известный эпизод — он грянул за пять лет до Аномалии, в 2053-м и вошел во все учебники по этике.

Луаньо Дартс, сорокалетний нигериец был пассажиром рейса Земля — Луна, обыкновенного челнока конструкции первых межпланетных полётов; только пассажиром плохим, невменяемым ублюдком, наглотавшимся синтетических тоников — ни фунгита, ни «веселящей воды» тогда ещё не было, а обычные наркотики по большей части везде придавили. Он проснулся сам, каким-то образом отключил систему искусственного сна; разбудил пассажиров. Потом стал угрожать выпустить на волю марсианскую песчаную муху, Harenambrachypterous,^[35] помещенную им в колбу с жидким азотом и каким образом протащенную на борт. Если бы такое произошло, то рейс приземлился на лунном космодроме Армстронга без всего живого, весь в высохшей отвратительной слизи, в которой, кстати, и были бы мушиные яички…

А Вейдер — был стандартным биороботом модели RU665, производства одноименной Vader Brothers Technology, работавшим охранником-уборщиком этого рейса уже лет семь. Именно он и попытался остановить Дартса; конечно, он не мог применить никакого насилия к человеку, и был вынужден, проанализировав демагогию Дартса, отдать ему штатный электрошокер. После этого дебошир поставил биробота на колени и разрядил шокер в его голову — прямо под правую скулу, где находится, так называемый «ключ-чип», или инфокапсула, самый важный узел биоробота.

Вейдер был старой конструкции; да, белковое тело на каркасе, и очень много жидкости — поэтому забрызгало всё с пола до потолка, к тому же это транслировалось по внутрикорабельной связи.

Дартс так и не привёл в исполнение свою угрозу: после расправы с биороботом он нашёл в грузовом отсеке контрабандный алкоголь и напился. Его арестовали в Армстронг-Сити, отправили на Землю и судили международным судом, так как преступление произошло в космосе, являющимся априори нейтральной территорией.

Компания «Вейдер Бразерс» заплатила адвокатам сравнительно немного: просто раскрутка этого дела оказалась удачной. Всё-таки первое показательное убийство биоробота, тело которого было выращено из стволовых клеток, и даже часть мозга, снабженная электроникой… Его осудили практически все, возмущение оказалось всеобщим: четыре пятых пользователей GG на референдуме высказались за смертную казнь Дартсу; и хотя, конечно, таковой уже не существовало нигде, его отправили на Каену, где он наверняка сейчас доживает в подземном тюремном бункере-одиночке.

Показательное уничтожение биоробота отныне квалифицировалось, как преднамеренное убийство с особой жестокостью. Был создан прецедент, появились особые законы, защищающие их почти во всем мире. И получилось, что они…

Они тоже как бы люди!

Вот после этого говорить «биоробот» стало неприличным. После непродолжительных, но жарких дискуссий, ввели обозначение «бионик», то есть «биологический мыслящий объект», применительно к биороботам и «апологизированный биологический объект», применительно собственно, к людям. Конечно, обычные слова никуда из разговорной речи не делись, однако в документах всё это называли именно так… И сам Ван Винкль, выступая с традиционным ежегодным обращением к сотрудникам Компании, вынужден был произносить, жеманно ухмыляясь: «…мои дорогие апологизированные и бионические сотрудники нашей славной компании!».

Одним словом, этот наладчик — человек. И это, черт возьми, приятно!

Так приятно, что хотелось об этом думать просто бесконечно, а совсем не думать — про смерть Неримуса.

Байм мог бы и не читать очередную отписку. Он мог продекламировать её, предугадать до последнего знака препинания. По первым словам: «Официальным дополнительным следствием установлено…». Если официальным и дополнительным — то всё ясно, пиши пропало.

Олави Неримус не вышел на связь с прикрепленным старшим инспектором Лихоимом в положенный день: это списали на магнитную бурю. Через сутки зафиксировали пропуск отправления пневмопочты, это было уже серьезно; на третьи сутки вступили в силу положения Оперативного Кодекса о терпящих бедствие^[36] и две бронированные машины, разрезая пропечёный воздух Зоны, рванулись к станции наблюдения 19/68, скользя между белоснежным песком и синим небом.

Неримуса нашли в эргокресле рабочего модуля — таком же, как и то, в котором нынче сидит Байм; ну не в том самом, конечно: чуждый суевериям, Байм все-таки засунул его на склад: просто выбросить нельзя, не отчитаешься… Поставил другое, из рекреационного модуля; но оно почему-то барахлило: активный наполнитель кресла нечетко реагировал на форму тела, теперь часто затекала спина. Так вот, предшественник Байма сидел, уставившись в главный монитор, с цанговым карандашом в руке и чистым листом бумаги специальной марки.

Он так на нём ничего и не написал — он только поставил жирную точку. Поставил и обвёл несколько раз…

Ребята говорили, что на лице у него была улыбка.

Никаких внутренних и внешних повреждений организма медэкспертиза не зафиксировала. Неримус, бывший чемпион финской сборной по зимнему плаванию, обладал на редкость хорошим здоровьем, а из биомеханики имел только улучшенные эндопротезы кистей, вставленные в своё время ради спортивных достижений, да биогель в ступнях, для того же самого… Всё это не могло стать причиной смерти. Ни единого известного человечеству патогенного микроба в его организме не обнаружили: он был почти стерилен, как только что из дезкамеры. Все функционировало нормально: сердце, печень, почки, легкие, гипофиз, желчный пузырь и… и всё-всё-всё. Только всё это почему-то отказалось работать. Точнее — легкие почему-то перестали пропускать кислород в кровь. То есть можно было сказать, что он умер от удушья, хотя, по принятой практике, его прогнали через «машину Ромберга»^[37] — по сути, конвейер оживления; всё заработало, лёгкие начали выполнять свои функции, но мозг так и не ожил — он умер безвозвратно.

Дикое ощущение: будто человек сам себе сказал — я больше не живу. И перестал жить, точка.

Примечания

34

Подразделение Международной организации по гуманизму, этике и толерантности (United NationsOrganizationforHumanism,EthicsandTolerance,UNOHET), специализированного учреждения ООН, созданного в 2045 году.

35

Хищное насекомое инопланетного происхождения (Марс), открытое биологами в 2051 году, после Глобального Контакта.

36

Оперативный Кодекс о терпящих бедствие — специальный законодательный акт ЕВРАЗЭС, принятый в экстренном порядке во время Аномалии в 2055 году и подвергшийся окончательной редакции в 2060 г. Входит в состав пакета из четырёх Оперативных кодексов Самотлорской Природно-Аномальной Зоны.

37

Специальный комплекс медицинской аппаратуры, позволяющий частично преодолеть некроз основных тканей и органов, и подключить тело к аппарату «искусственного мозга» с нулевым потенциалом, для последующей замены органов на биомеханику. Используется в мировой экстренной медицине с 2060 г. по методу хир. Адама Ромберга.