Ученица Лесника. Печать смерти

Игорь Ривер, 2019

В деревне положено звать местного колдуна на свадьбы. Не позовешь – обидится, сглазит или еще как-то напакостит. Зато если колдун сильный, то он заранее беду от молодых отведет. Так и произошло. Только одной свадьбой дело не кончилось и отдуваться за всех пришлось его ученице.

Глава вторая

Свадьба была самой обычной. В одной комнате дома был накрыт стол. В другой орал магнитофон и танцевали. Дрожали стекла. Княжна, что называется, зажигала. В модном московском платье, с роскошнейшей косой (деревенские девчонки пожелтели от зависти и шептались между собой, настоящие это волосы, или шиньон) и в туфлях, в которых с первого взгляда можно было узнать самую настоящую Францию. В ее “шестёрке” была импортная магнитола (при виде этой диковины народ попросту остолбенел) и кассеты. Сейчас хозяйский магнитофон довольно фальшиво воспроизводил хит какой-то немецкой группы с дурацким названием “Современный разговор”. Деревенская молодежь сегодня спать явно не собиралась. А впрочем, и средних лет мужички, слушая музыку, весело притопывали ботинками по полу.

Жених с невестой ещё не приехали из ЗАГСа. Ирина попробовала деревенский салат со сметаной, съела кусочек жареной курицы, отдала должное молочному поросенку и поняла: уперлось! Больше не лезет. Полрюмки выпитой ею водки и стакан вина под такую закуску никак себя не проявляли.

“Тоже потанцевать, что-ли?”

На улице заорали.

— Приехали… — сказал Лесь, поднимаясь. — Пойдем, поглядим. Сейчас он ее в дом понесет. Интересное будет зрелище.

Ирина все ещё с тоской смотрела на поросёнка.

— Почему?

— Увидишь…

Да, цирк был еще тот… Невеста с виду казалась раза в полтора больше жениха. Витька-тракторист не вышел ростом и был довольно тощим. Костюм на нем… ну не то, чтобы болтался, но был великоват. А невеста — четыре с половиной пуда красоты и молодости плюс свадебное платье. Теперь жених собирался как-то перенести ее в дом через порог. Нанятый в районном ЗАГСе за двадцать рублей фотограф (на два дня, с ночёвкой и кормежкой) приготовился запечатлеть сей эпохальный момент.

Витька чуть присел и Глаша с жалобным писком завалилась к нему на руки. Ирине показалось, что кто-то придавил сапогом мышь. Жених покраснел и издал странный звук, но колхозная закалка дала себя знать и он медленно пошел со своей ношей к дверям.

Ирина посторонилась и вдруг ей показалось, что к молодым по снегу скользнула серая тень. Птица? Она подняла голову. Небо было чистым. Потом ее внимание привлекли пальцы Леся. Они как будто подзывали кого-то и на них наматывался полупрозрачный серый клубочек. Учитель поймал ее взгляд и кивнул: “Все в порядке”. Жених тем временем под щелканье фотоаппарата втащил невесту в дом и донесшийся изнутри тяжёлый стук каблуков и радостные визги засвидетельствовали, что дело сделано. Теперь там предстояли разная ерунда вроде выкупа невесты.

— Что это? — спросила она Леся, глядя клубок, который он все еще катал в пальцах.

— Не обращай внимания. Обычная зависть. Сейчас в печку брошу — сгорит без следа.

Он вошёл в дом, а Ирина перехватила изумлённый взгляд. Какая-то незнакомая ей женщина смотрела на ее ноги, широко открыв глаза. Она посмотрела на крыльцо и все поняла. Вышла она босиком, не став надевать ботинки и там, где прошлась по свежему, посыпавшему крыльцо снегу, следов не было. Опять “лисья походка”… Не найдя ничего лучшего, она подмигнула испуганной женщине и вошла в дом.

— Лесь…

— Что?

— Я там…

— Видел. Будь внимательнее. Но это мелочи и это — он посмотрел на серый шарик — тоже. Сейчас сядем — присмотрись к большому пирогу в центре стола. Смотри так же, как тогда, когда мы разрыв-траву искали.

Пирог был хорош. Румяный, большой, с аппетитной корочкой и розочкой из теста сверху. Трещинки на корочке складывались в какие-то непонятные символы. Ирина добросовестно рассматривала его полминуты, потом зажмурила правый глаз и чуть скосила левый.

— Ой!

Поперек пирога шла синяя ленточка, состоявшая из мелких, почти невидимых точек.

— Что это?

— Заметила!? Это смерть, Рыжая. Тут ее на всех хватит. Старая примета: если на корочке каравая трещины, то это к смерти, но чтобы вот так явно — я такое вижу впервые. Даже ты разглядела… Интересно, почему Княжна проморгала?

— Думаешь, она это сделала?

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Она бы заставила их перебить друг друга, если бы ей на ум такое взбрело, или влепила бы сюда стрелу из своего лука, или просто затрахала бы до смерти каждого из присутствующих, но точно не стала бы кормить заговоренным пирогом.

Раскрасневшаяся Княжна плюхнулась на стул слева от Ирины и подхватила со стола рюмку с водкой.

— Молодые развлекаются, а я пока перекушу…

— Погоди жрать, — сказал Лесь. — На стол глянь.

Рюмка замерла в воздухе.

— Ничего не вижу.

— Значит, от тебя и прятали…

Княжна отпила немного водки и вдруг ни с того, ни с сего чихнула. Брызги полетели через весь стол.

— На здоровье! Ой!

Синяя ленточка проявилась и теперь была видна Ирине, даже без “слепого взгляда”, но Княжна опять покачала головой:

— Нет, не вижу.

— Так… Тебе к этой вещи прикасаться нельзя. Мне тоже. Рыжая, кинжал свой с собой взяла?

— Конечно. Под юбкой, в ножнах.

— Режь им, пока нет никого.

Ножны крепились к ноге двумя ремешками. Один над коленом, другой посередине бедра. Ирина задрала под столом юбку и обнажила оружие. Подняла над столом, зажав рукоять в кулаке обратным хватом и ещё раз взглянула на Леся. Тот кивнул:

— Давай!

Клинок опустился, пробив пирог насквозь. Блюдо, на котором он лежал, жалобно звякнуло и раскололось. Синяя полоса исчезла. Ирина вытащила кинжал и увидела что как с острия медленно сходит, обращаясь в ничто, темная окалина.

— Ты рисковал, — тихо сказала Княжна. — Теперь и я видела. Этой дрянью нас в свое время угостили в Северном Китае. Половина армии умерла, а я так и не узнала, кто это сделал. Только и могла тогда, что от себя ее отводить, да на других людей перебрасывать. Всех пленных убила. Темучин был очень зол на меня.

— Я так и сказал: от тебя прятали, да и я мог не заметить. Риск был оправдан. Рыжая, пей вино и ешь мясо. Восстанавливай кровь. Она нам ещё пригодится. А я пока узнаю, откуда это взялось. Княжна, тебе просьба: присмотрись к гостям. Может, кто то и проявит себя.

…

Они втроем сидели в машине Княжны. Лесь курил. Время от времени делала затяжку и Княжна. В доме играла музыка, народ веселился.

— Никто ничего не видел и не знает?

— Читаешь мои мысли. Местный домовой чуть не помер, когда узнал. Пищал, трясся от страха, но и он не заметил, кто принес. От этой чумы ведь и для нечисти спасенья нет. Ей все равно. Живой — значит убьет. А уж на сколько жизней ее закляли, теперь не определить. Люди, судя по твоему виду, тоже ничего не помнят?

— Нет. Хотя спрашивать я умею. Но я попробую ещё.

— Давай, вреда не будет. Может быть, кто-то даст намек, или зацепку. Откуда-то ведь он здесь взялся, значит кто-то его притащил.

— Что это было вообще? — спросила Ирина. — Чума? Болезнь?

— И да, и нет, — ответил Лесь. — Болезнь вызывают бактерии, или вирусы. С этим бороться не сложно. Даже от бешенства вакцина есть. Это чума, но не обычная, которую можно вылечить антибиотиками, а приспособленная против таких, как мы. Против знающих. Ее нельзя вылечить. В принципе нельзя, в этом суть заклятья. Убивает человека бактерия, но она не обычная. Возбудитель не обратит внимания ни на лекарства, ни на заговоры, ни на молитвы и так будет до тех пор, пока заклятье не потеряет свою силу, убив нужное количество людей. Знающий сможет только перевести его действие на другого человека. Мышь, или там крыса не подойдут. Только пожертвовать кем то и спасти себя. Потом ещё раз, ещё и ещё… Как вы ее тогда называли, Княжна?

— “Синяя беда”. Она убивала примерно за сутки и заболев каждый знал свой срок. Человек до последнего момента был в сознании, а умирал от удушья. Легкие забивались гноем и отказывали. У кого были пленные, или рабы, те приводили их и я перекидывала болезнь. В первые несколько часов такое было возможно. Мы обшарили всю округу, ловя местных жителей. Иногда воины приводили своих жен и детей. Однажды воин просил перекинуть беду на него с заболевшего ребенка. Чужого ребенка. Его командир заболел и умер, но перед смертью просил позаботиться о своем сыне. Мальчик тоже заболел. Воин мог спасти его только так. Ребенок выжил. Когда я поняла, что происходит, а поняла я это почти сразу, мы пошли на штурм. Двенадцать часов непрерывной резни на стенах. Город взяли. Не удивительно, при таком количестве имеющихся у нас обреченных на смерть бойцов. Никому из них незачем было беречь себя, а в городе были люди и был шанс выжить. Но никаких следов того, кто наложил заклятье, я не нашла и никого из знающих не ощутила. Тогда я подумала, что…

Конец ознакомительного фрагмента.