Спектакль

Игорь Туманов, 2019

После самоубийства мужа Аделаида замыкается в себе и перестает разговаривать. Чтобы как-то помочь родственнице, кузина Кира отправляет её в пансион, где обещают восстановить душевное состояние девушки. Там Аделаида познакомится с другими жителями и поймёт, что не только она должна нести своё бремя.

2. Письмо

Её комната оказалась на втором этаже особняка. Совершенно небольшое помещение, но очень уютное. Аделаида нехотя отметила этот факт, когда впервые все увидела. Прямо напротив входа большое окно с тюлем и занавесками нежно-фиолетового цвета. Справа узкая мягкая кроватка, накрытая шерстяным пледом с психоделическим узором из цветов. Рядом с кроватью письменный стол с лампой и парочкой ящичков. На противоположной стене две книжные полки с интересным выбором литературы. Здесь был и “Улисс”, рядом с которым стоял том “Братьев Карамазовых” и “1984” Оруэлла. Один этот набор мог легко принести в голову, и без того больных людей, дополнительные суицидальные наклонности. Забавным на полке Аделаиде показалось соседство Библии и “Краткой историей времени” Стивена Хокинга. Обычно Священная книга лежала в подобных учреждениях на столе или в ящике стола, в любом случае, ближе к кровати, но тут почему-то на полке.

В её апартаментах нашлось место и небольшому шкафчику в самом углу комнаты, прямо у входа. Внутри было довольно просторно. Аделаида повесила на вешалку несколько своих повседневных платьев и одно вечернее в чехле, а остальные вещи разложила по полочкам.

Удобства для утоления естественных потребностей, к сожалению, были общими и находились в конце небольшого коридора. Но поскольку постояльцев сейчас не особо много, уборная практически всегда оставалась свободной.

Ада сидела на краешке кровати и кончиками пальцев перебирала низ своего платья. На стол она выложила несколько своих книг и блокнот. Сверху лежал исписанный листок бумаги. Листок этот Аделаида прочитала уже не раз, а психолог настоятельно рекомендовал его сжечь.

“Вы должны отпустить прошлое, Аделаида. Так вам станет легче, Аделаида. Вы сможете двигаться вперед, Аделаида”. — Передразнивала она терапевта у себя в голове. — “Чертов придурок, сам то сталкивался с такими? Все, что у меня осталось от мужа — этот гребанный кусок бумаги, который он оставил мне перед тем, как решил пролететь 70 метров вертикально вниз!”

Она начала немного покачиваться вперед-назад, чувствуя, как нарастает напряжение. Голова слегка заболела и закружилась. Аделаида закрыла глаза и сделала серию глубоких вдохов и выдохов. Прекратила качаться.

Ада посмотрела на листок и медленно взяла его в руку, чтобы перечитать в бог знает какой раз.

Дорогая Эстер!

Я сжег свои книги, записи и документы. Всё, что меня когда-либо связывало с этим миром. Считай это моим свидетельством о смерти. Я знаю, что доставил тебе много проблем. Ты верила в меня до самого конца, но оказалось, что писатель из меня никудышный. Мне стыдно перед тобой. Стыдно, что ты дала мне шанс, которым я так ужасно воспользовался.

Кем я был? Кто вспомнит обо мне, кроме тебя? И кто ты? Кто вспомнит о тебе? Я не смог оставить после себя ничего, так какой во всем этом смысл?

Я понимаю, что делаю с тобой своим поступком. Понимаю, как тебе будет тяжело. И я прошу прощения за это. Мне страшно, но другого выхода просто не вижу. Его и нет.

Мы приходим в этот мир одни, и также и уйдем из него. Я не хочу, чтобы кто-то или что-то решало, когда мне уйти. Поэтому я сделаю это сейчас. Отправлюсь в бесконечное путешествие, наперегонки с ветром, на ту сторону, где легче будет нам обоим.

Я люблю тебя, Ада. Ещё увидимся.

Её руки затряслись, она выронила листок на пол и снова начала покачиваться, все сильнее и сильнее. Голову пронзила резкая боль. Ада вцепилась руками в виски. Ей хотелось заорать во всё горло, но ни единого звука не сорвалось с её губ. От бессилия она упала на пол, свернувшись, прижав колени к груди. Из глаз хлынули слезы, но она не могла даже всхлипнуть. Воздуха в легких не хватало, любой вдох давался тяжело. Она слышала у себя в голове голос мужа. Закрывая глаза видела, как он сидит в гостиной, пока она спит, и как пишет под лампой это письмо, проговаривая каждое слово и тщательно его обдумывая, и, наверняка, слушая через браслет своего любимого музыканта с дурацкой фамилией. Как его там звали? Остерхаген?

…Дорогая Эстер…

…Я сжег свои книги, записи…

…Кем я был? Кто вспомнит обо мне?…

…решало, когда мне уйти…

…где легче будет нам обоим…

…Я люблю тебя…

…Ада…

…Ещё увидимся…

Она раскрыла рот в беззвучном крике так, что свело скулы. Обхватила ноги руками, прижав к себе ещё крепче, и продолжала качаться вперед-назад.

“Бросили! Все! Сестре плевать! Избавилась от меня! Брату тоже плевать! У него есть семья! А у меня?! Где моя семья?! Она спрыгнула с крыши дома, решив, что так будет легче нам обоим! ЛЕГЧЕ ДЛЯ МЕНЯ, ДА, ЭРИК?! Что ты наделал?! Что ты, мать твою, наделал?!”

Ада вновь схватилась за голову. В ушах звенело, и никак не получалось утихомирить эту боль.

— Мисс Эстер! Что случилось?! — сквозь шум, услышала она где-то далеко-далеко.

Кто-то подошел к ней, наклонился и положил нежные руки на её правое плечо. Затем она почувствовала сильное давление где-то на правом плече, как что-то круглое впивается в её кожу через ткань, будто множество крошечных иголок. Внезапно стало немного легче. Ада остановилась. Она очень медленно сначала развернулась на спину, а потом облокотилась на край кровати. Перед ней на коленях стояла женщина с лунным цветом волос и в круглых очках. Лицо покрыто морщинами, но излучало доброту и спокойствие. Женщина слегка улыбнулась, когда поняла, что Аде стало легче. Изнеможденность растеклась по телу, в чем-то, это было даже приятно. С трудом она жестом поблагодарила женщину.

— Вам лучше, мисс Эстер? — спросила она.

Мисс Эстер утвердительно кивнула, и попросила называть её Аделаида. Женщина, одетая в синюю униформу, согласилась и помогла Аде сесть на кровать.

— Через полчаса ужин. Отдохните пока в кровати, я за вами обязательно зайду. — Женщина погладила её по руке, подняла с пола исписанный листок и положила на стол, накрыв книгами.

Ада была уверена, что она ничего не прочитала на том листе. Но ей, по всей видимости, и не нужно было.