Далида

Иероним Иеронимович Ясинский, 1881

«В синем небе вспыхнули звёзды. Брызнул лунный блеск, рассыпавшись на листве серебряными пятнами. От дома выросла тень; садик дремал, и всё погружалось в сон… И город заснул…»

В синем небе вспыхнули звёзды. Брызнул лунный блеск, рассыпавшись на листве серебряными пятнами. От дома выросла тень; садик дремал, и всё погружалось в сон…

И город заснул…

А молодая девушка сидела у низенького окна, в своей комнатке, и ей не спалось. Опираясь на локоть и держа бочком голову, в ладони, она смотрела в глубину садика, туда, где лунный свет белел в узких прогалинах, меж кустами, меж деревьями, спокойно простёршими сонные, причудливо изогнутые ветки. Тревожные мысли были у неё.

«Придёт ли? Что задержало? Не отложил ли? Или уж уехал? И забыл? Меня, меня забыл??. Господи, если б отложил! Зачем идти туда?.. Ну, конечно, он честный… Однако… Мы могли бы быть счастливы… И мирно прожили б и даже приносили бы пользу… Он бы служил по земству… Мировым судьёю… А я открыла б мастерскую или там что-нибудь… Или просто мы жили бы в благодатной Песчанке… на хуторе… И так состарились бы, любя друг друга, всеми уважаемые, довольные скромной долей»…

Она вздохнула.

«Ах, этот Гвоздев!.. Это он подбил Гришу… Помогут?.. Разбудят спящих?.. Что с тобой будет, Гриша, голубчик?!»

На подоконник упала слезинка, тихо как дождевая капля.

«Что ж он не идёт?.. Хоть поговорил бы на прощании… Или боится?»

Она вспомнила о своём отце. Враг молодёжи, он бледнел и бил себя в грудь, когда Гриша спорил с ним. А заметив, что тот в дружбе с его дочерью, перестал принимать его.

«Боится… или презирает… вот что!! Гриша презирает дочь исправника!»

Она усмехнулась обиженно. Но ей стало стыдно этой усмешки. Лице её загорелось.

«Не то, не то! Гриша знает меня… Прости меня, голубь мой, что я так подумала о тебе!.. Нет! Ему… действительно, опасно… Не ходи, Гриша, не ходи!.. Лучше я к тебе приду… Только скажи!.. Да подожди хоть два денька… Ах, что это за ужас такой!.. Неужели мы расстанемся навсегда? И не увидимся?.. Гриша, милый, и не увидимся?!»

Она печально покивала головой, и снова упала её слезинка на подоконник.

Но шелест раздался в садике. Девушка встрепенулась. Шелест повторился, она высунулась из окна до половины, и он увидел её. Он увидел её светлое платье и маленький овал лица, чёрные локоны, и тихо подошёл, улыбаясь.

Девушка прошептала: «Гриша!» Руки её, тонкие и круглые, голые до локтей, обвили его шею, а горячие губы, прижались к его губам, до половины прикрытым мягкими усами.

— Гриша! Дорогой мой соколик! — говорила она радостно, задыхаясь. — Милый, милый! Ты пришёл-таки? Гриша!

Смуглое лицо её сияло красотой в прозрачном сумраке ночи, любовно глядели её большие глаза, полные слёз, узкие плечи были чуть приподняты, голова склонена на бок.

— Гриша! Почему ж ты меня не забыл? — продолжала она шутливо и робко.

Конец ознакомительного фрагмента.