ПИСЬМА НА ТОТ СВЕТ

Израиль Лейбович Шниперсон

Письма любящего мужа к покойной жене. Всё в книге основывается на реальных событиях, происходивших в 1986 – 1994 гг..Имена действующих лиц изменены.

Письмо двадцать девятое

5 декабря, 1987 г

Дорогая Санюшка, здравствуй!

Вновь затянул написать очередное письмо. И не потому, что времени нет или забыл о тебе или, что другое, Все не так. А просто собираешься с мыслями — о чем писать?. Ведь все столько, раз о том говорено? о моих чувствах, о безмерной заброшенности своей в сем мире, о неизбывной тоске по тебе, о неизбывной тоске по обыкновенной человеческой пусть не ласки, а просто участи. Все это сколько раз говорено, что не хочу повторять, что бы не превратить все эти чувства в подобие затертого пятака, прошедшего миллионы рук… Не заелозить, не замызгать все святое, что живет во мне к тебе… Не сердись, родная! Да и как сердиться?, как выразить все что хочешь?

Вот проснулся утром в 7 часов — не спешу подняться, к чему?, что ждет меня что торопит?, какие дела? Ведь живу один и для себя.

Конечно худо, в таком случае мог бы заняться чем либо полезным — вроде шефскими делами над юношеством и пр. Но честно — не тянет, нет душевного подъема, а без этого чувства внесу в такие дела равнодушие, бездушие и.. лень. А ведь этому юношеству нужно другое: нужно вжиться в их жизнь, психологию, понять, познать их внутренний мир, и тогда пытаться воздействовать на них, да так что-бы была отдача. Наблюдая за Иваном (его тоже следует отнести к категории «трудных подростков») понимаю как должно быть трудно стать им таким близким человеком, что-бы они видели во мне своего. А пока при каждой встрече он скукоживается, втягивается вовнутрь, точно черепаха в панцир, и мои речи для него лишь сотрясение воздуха. А для того, что бы завоевать звание своего было бы правильно вовлекать их в приключенческие начинания вроде походов на природу, бесконенчные разговоры о разном, песни под гитару и что-бы девочки тоже были, но не для грязных дел, а для очищения нравственности мальчишек. Я помню себя в таком возрасте. Для нас присутствие девочек вызывало желание быть выше или на уровне тех нравственнее правил, которые были нормой того времени. Мы на них смотрели, как на существа"ангельского» маштаба. Так вот в такой кампании провести не одну ночь, а сколько требует расписание похода. И в такой обстановке доказать, что я парень свой и войдя в доверие потихоньку насаждать разумное, мудрое, нужное. А к таким"подвигам» я уже не гожусь.

Вот и пребываю целыми днями один со своими думами, подавляя нежелательные желания, дурные мысли и дурное настроение. Как правило оно довольно часто сопутствует моей деятельности.

Встав поутру я с удивительным постоянством и упорством планирую чем заполню день. Ведь он такой большой, такой длинный! Хорошо если встал не с левой ноги и не испытываю давящей боли в сердце, которая попросту не дает ничего «творчески ” делать, ну а если эта боль есть и ты почти ежечасно глотаешь „калики“,» что-бы как то унять ее или избавиться тогда некчему не лежит душа. А вот когда этого нет, тогда легче планировать: после завтрака (а до завтрака стараешься разделаться с неизбежными домашними делами) садишься за машинку и «творчески» работаешь. Работаю для полки. По сути для собственной души, ведь не только не мечтаю печататься, но даже не мыслю, — как это я могу кого-то просить опубликовать что-либо“?. Л. Н. Тольстой говорил: — если можешь заставить себя не писать — не пиши Я не могу без этого: давно заболел этой болезнь. Поэтому эпиграф Л. Н. Толстого переделал по своему: — Коль не можешь не писать — пиши, но не публикуй! Вот такого правила придерживаюсь. Пишу и на полку. До чего интересно! Важно то, что „«содержательно*» заполняю свой досуг. Вот и сегодня, вставши в 7 часов не торопясь поспешая, дотянул до завтрака — физзарядка, уборка, приготовление завтрака и пр. И вот в 10 ч 30 мин сел за пишущую машинку, благо сердце угомонилось, не мешает, погода отличная, в квартире тишина (считай могильная, так пофигуристей, пометафриней) и вот пишу тебе. Помню, что давно не писал.

Звонила Лена, что Иван вновь не посещает ПТУ. В тот — же день, а это было числа 25 ноября, вечером направился к Ивану, чтобы застать его. Идя от остановки автобуса к ним на квартире поскользнулся и грохнулся, да так ловко, что искры из глаз повыскакивали, упал оригинально: по скольку мои ноги обе сразу, поехали вперед, а шел я под уклон, то и грохнулся я на задницу. Казалось чего особенного? Но удар о землю был на столько сильным, что с трудам поднялся. Видимо сильно ушиб мускулы этой самой задницы, что больно было ходить. И хотя с того дня минуло 10 дней, все еще боль не пропала, нагибаться больно. Что интересно — не могу нащупать пальцами болевые точки, а вот нагнуться или, когда поднимаешься по ступенькам отдает в мускулы зада-больно ходить. Не могу полностью заниматься физзарядкой (а ведь это полчаса, из бюджета времени). Выявилось при беседе следующее: (комнату, еле уговорили предстать пред ясны очи) еще более удлинившийся, стал пошире в плечах, сбыченный, голову уткнул в колени, говорит» отрывками — «да» нет ” и т. д. В общем суть в том что стоят морозы, а ходить в «Аляске» холодно. Вот он и решил вообще не ходить — вот такая ” забастовка» или мера протеста.

Уговаривали вдвоем с Леной — уговорили. Как не крути, а влияние «общественного мнения сильнее наших доводов: — никто из мальчишек в пальто не ходят, да и оно короткое, особенно в рукавах из которых торчали большущие маслы.. вот растет еще один — «Эксельрат».

Не знаю купила Катерина ему куртку из синтетики — дошку — 230 р или нет. Говорила, что решила купить. Наверное купила. Я с ней разговаривал дня четыре тому. Но вот проверить не смог — два дня не работал телефон. А сегодня суббота-она не работает.

Такие дела с Иваном. Меня другое заботит и беспокоит. Он начал курить и теперь его не отучишь. Дело в том, что нашему — моему еще меньше и Лениному влиянию он подвержен от силы один час в сутки, а то и того меньше, а основное влияние оказывают друзья, ребята о которыми он общается днями. Какой надо иметь характер, что-бы противопоставить себя целой группе друзей у которых свои законы братства, артельности — коли курить то всем, коли учиться плохо то

тоже всем и т. д. Коли купили дошку одному — всем такие иметь. Здесь непроборимая сила — общественное мнение. В данном случае общественное мнение клана в котором он находится. И я боюсь того, что затеются в этот клан шальная мысль попробовать «травку» и тогда пропал наш Иван, этот не из тех, кто может себя противопоставить клану. А это очень страшно. А что — делать? Ведь не изолируешь его от жизни, коллектива, ребят и того-же клана? А что делать? Чертовски неуютно чувствовать себя безсильным. Как это не поразительно звучит, но бороться с обычными житейскими невзгодами куда сложнее, куда труднее и более неопреодолимей, чем с любыми трудностями на работе.

Ну что можно сделать в случае если Иван закурит травку?

Ну что я могу вот сейчас сделать с ним за то что он, вообще, курит. Агитировать? Видила бы ты его лицо, когда я ему излагал прописные истины о вреде курения. Кстати, сейчас вредность курения проявляется с особой силой: то ли влияют те мутационные перемены в пище, которую усилино сдабривают химией, особенно нитратами, и пр, то — ли влияют перемены в атмосфере вызываемые экологическими явлениями от действий человека: кислотные дожди, повышение процента углекислоты, свинца во вдыхаемом воздухе, то ли все вместе, но курящие люди сейчас стали быстрее заблевать и раком и аллергией и пр. «цивилизованными» болезнями. Поэтому так страшно знать, что дорогое тебе существо стоит на пути медленного процесса самоубийства. А что можно сделать? Ну что? Никто не может ответить.

(Иван так за всю жизнь и не попробывал «травки», и не спился, хотя юность его выпала на — «лихие девяностые», в отличии от многих его товарищей и друзей).

Твой Л.