Пальма новой жизни. Сборник рассказов странствующего музыканта

Илья Владимирович Платонов

Сборник рассказов Ильи Платонова необычен и удивителен. Есть люди, которые видят мир особенным взглядом, в совершеннонепривычном ракурсе. Илья — один из таких людей.Его взгляд на мир превращает порой непостижимые тайны в секрет Полишинеля, обыденность — в праздник, а гнетущую тоску развеивает, словно лёгкое облачко от сигареты.Е. Кригер

Нарушитель спокойствия

Этого типа я заприметил возле центральной синагоги. Он полулежал на асфальте, ругался матом по-русски и просил подаяние. Рядом валялась гитара, что мне сразу не понравилось — не люблю потенциальных конкурентов.

Зная, как любят меня маргиналы, бомжи и сумасшедшие, я почти не сомневался, что где бы я ни встал — этот персонаж вскоре появится рядом.

Так и случилось. Не успел я поиграть и полчаса, как городскую пастораль нарушил крик. Местная городская идиллия, сообщу это непосвящённым, очень своеобразна. Израильтяне любят создавать прогулочные зоны среди трущоб. Сами трущобы при этом не трогают, зато улицу выкладывают розовой плиткой, ставят лавочки, нелепые фонарики, развешивают флажки, гирлянды и прочую мишуру. Получается этакое праздничное гетто для пенсионеров. Именно в этот мирок ворвался вопль:

— Пидарасы!

А затем появился и сам возмутитель спокойствия. Шел он нетвёрдой пружинящей походкой, демонстративно пил из горла водку и периодически подходил к русским бабушкам с приветствием: «вы — пидарасы!»

Бабушки хлопали невинными глазами, а наш герой, довольный произведённым эффектом шел, раскачиваясь, дальше. Но, разумеется, далеко не ушел. В пяти метрах от меня он решил сделать привал, уселся на землю и продолжил комментировать окружающую реальность:

— Пидарасы, *лять, вы все пидарасы!

Всякое случалось в моей музыкальной жизни: танцевали под музыку дети и безумцы, гадили на усилитель голуби, угрожали ножом бандиты в Будапеште, отбирали флейту пьяные охранники, дрались, а одна старушка даже бросалась клюкой (не попала), а потом целовала свои груди, такие они были… длинные. Но матом ещё никто не аккомпанировал. Стоит только выйти из толпы, перестать имитировать осмысленную деятельность, как безумие мира в ту же секунду проявится возле вас, окружит и уже не отпустит никогда.

— Пи-да-ра-сы, — продолжал между тем нараспев мой новый сосед, — какие вы все пи-да-ра-сы!

Меня, впрочем, он оценил по достоинству, чем немало удивил:

— Молодец, музыкант! Играй музыкант! Дави их, гадов!

Не оставлял без внимания он и добросердечных граждан, бросавших мне трудовые шекели:

— Молодец, старуха, скоро копыта отбросишь!

Я уже собрался менять позицию, как гражданин-обличитель подошел ко мне, и со словами «дави их, гадов» бросил пятьдесят шекелей в монетоприёмник.

И — не поверите — мое отношение к нему сразу изменилось. Я очень уважаю людей, которые дают мне деньги. Есть в этом что-то возвышенное. А дальше случилось чудо. Граждане стали усиленно бросать мне монетки — сначала мелкие, потом покрупнее, а затем перешли на купюры. Бомж пил водку, обзывал всех пидарасами и хохотал: «дави их, дави их, гадов, музыкант!»

Вот что мат животворящий делает!