Глава 2
Женька появился у меня на квартире ближе к вечеру. Выглядел он прескверно. Зеленоватое, осунувшееся лицо, растрепанные волосы, тусклый взгляд, мелко подрагивающие руки… В глазах безысходное отчаяние.
— Все впустую, — мертвым голосом сказал он, бессильно рухнув в кресло.
— Выпей, полегчает, — посоветовал я, наполняя две рюмки купленным в соседнем гастрономе отечественным коньяком. Трехлетней выдержки, если верить этикетке. На самом деле, судя по вкусу, это был не коньяк, а бренди, правда, неплохое.
Кудрявцев послушно осушил свою рюмку. Я тут же налил по новой. После третьей порции Женька пришел в себя и рассказал следующее. Главным виновником случившегося он считал некоего Карапета Арутюновича Погосяна, хозяина фирмы «Лотос», торгующего чем придется, в том числе стройматериалами. Год назад, примерно за два месяца до моего ухода из армии, у них с Кудрявцевым возникли серьезные разногласия на почве бизнеса, быстро переросшие в смертельную вражду.
— Я те, падла, устрою «райскую жизнь». Век не забудешь, — пообещал напоследок Погосян. — Отныне будешь беседовать только с братвой Корня (бригада Корня — по паспорту Владислава Владиславовича Корнева — являлась крышей «Лотоса» и курировала большую часть коммерческих фирм в нашем районе). Кудрявцев демонстративно рассмеялся в ответ, однако предупреждение принял к сведению. Спустя три дня в офис «Лампы Аладдина» вломились трое здоровенных вооруженных парней с уголовными физиономиями.
— Задирай лапы, — гаркнул один из незваных гостей, поразительно похожий на бульдога, и недвусмысленно передернул затвор «ТТ».
Бывший старший лейтенант спецназа едва заметно усмехнулся, сжимая в кулаке заранее припасенную «Ф-1»[4].
— Лапы, — нетерпеливо повторил «бульдог». — Или мочу с ходу. — Женька послушно поднял руки.
— Молодец. Умный мальчик, — издевательски хохотнул второй бандит, извлекая из кармана наручники. — А ну давай сюда ручонки. Щас прокатимся в одно уютное местечко да покалякаем задушевно.
Кудрявцев протянул ему чеку от гранаты. По мере того как громила осмысливал произошедшее, рожа у него постепенно вытягивалась, принимая цвет мелованной бумаги.
— Т-ты чо?! Охренел?! Ты чо, мужик?! — пятясь, забормотал он.
— Закрой пасть и слушай внимательно, — сквозь зубы процедил Женька. — Предлагаю два варианта: либо вы убираетесь к чертовой матери и навсегда забываете сюда дорогу, либо вместе отправляемся в загробный мир. Выбирайте.
Бандиты предпочли ретироваться, и вот теперь, по мнению Кудрявцева, вознамерившись взять реванш, похитили детей.
— Корень, сука драная! Вурдалак поганый, — с ненавистью заключил Женька. — Одно имя-отчество чего стоит. Владислав Владиславович. Прямо Дракула[5].
— Похитители выходили на связь с тобой? Выдвигали условия? — спросил я.
— Нет, — отрицательно покачал головой Кудрявцев. — Очевидно, тянут время, ждут, пока «плод созреет»… Тва-а-ри!
— Что ты предпринял? — Я вынул из пачки две сигареты, одну дал Женьке, другую прикурил сам.
— Пытался дозвониться до Погосяна… Безрезультатно. Телефон отключен. Потом заехал к подполковнику Емельянову, но он, оказывается, с утра пораньше укатил на рыбалку с друзьями. Вернется поздно, как пить дать «на бровях». — Кудрявцев с трудом сдерживал слезы.
— Значит, ты уверен насчет Корня с Погосяном? — уточнил я.
— Стопроцентно! Других врагов у меня нет.
— Тогда не станем терять времени. Оружие есть?
— Конечно, — оживился Женька. — Помповый «винчестер» с разрешением на ношение, три «РГД-5» и две «Ф-1». Ружье в машине, остальное дома.
— Гранаты не понадобятся. — Я достал из тайника привезенный с чеченской войны пистолет Стечкина. — Двух стволов достаточно, а лишняя шумиха — ни к чему. Давай, не откладывая дела в долгий ящик, навестим гадкого армяшку!
Кудрявцев согласно кивнул. На его побелевших губах появилась жестокая, кровожадная усмешка…
Карапет Арутюнович Погосян проживал за городом, неподалеку от Кольцевой дороги, в красном четырехэтажном особняке, судя по всему, влетевшем владельцу в кругленькую сумму. Резиденцию главы фирмы «Лотос» окружал высокий бетонный забор. В застекленной будке на проходной дежурил квадратный двухметровый детина с узеньким лобиком, сплюснутым боксерским носом и непомерно развитой мускулатурой.
— Куда? — прорычал он, вразвалку подходя к Женькиному джипу и разглядывая нас с тупой сосредоточенностью кретина.
— К Карапету. Живо отворяй ворота! — скорчив свирепую гримасу, грубо распорядился я, опуская боковое стекло.
— Кто вы такие? — не отставал горилла.
— Люди Корня! Не узнаешь, придурок? — Я изобразил крайнюю степень возмущения.
— Ваши имена? — Охранник, видимо, задетый за живое, обиженно насупился.
— Скат и Перец, — с ходу придумал я бандитские погонялы.
— Не припомню таких, — после долгого молчания изрек мордоворот. — Новенькие, да?!
— Угадал, — ухмыльнулся я. — Открывай в темпе. У нас мало времени.
На лице охранника отразилось мучительное сомнение. Он явно не мог сообразить, как ему следует поступить.
— Учти, любезный, Погосян не погладит тебя по головке за препирательство с представителями крыши, — зло сузив глаза, предупредил я.
Угроза возымела действие. Нехотя буркнув: «Проезжайте, шеф на втором этаже», — амбал распахнул ворота. Краем глаза я заметил, как он, зайдя в будку, звонит по телефону…
Господин Погосян находился в столовой, обставленной с аляповатой роскошью. Сидя за накрытым столом, он с аппетитом поедал дымящийся шашлык, запивая каждый кусок солидными порциями красного домашнего вина. Карапет Арутюнович — черноволосый, горбоносый, пузатый мужчина лет сорока пяти — пребывал уже в изрядном подпитии.
— Вот оно что-о-о, — слегка заплетаясь языком, протянул Погосян, завидев Кудрявцева. — А я-то недоумевал. Какой, к лешему, Скат! Какой Перец! Хитре-е-ец, — он шутовски погрозил коротким толстым пальцем. — Припекло, стало быть? — рыгнув, продолжал хозяин «Лотоса». — Прощения явился просить? Ну, валяй. Падай на колени, — Карапет Арутюнович погано хихикнул.
— Точно, его работа, — прошептал Женька. — Убью пидора.
— Погоди. Сперва потолкуем, — также шепотом ответил я, вытащил из-за пазухи «стечкин» и направил дуло в лоб коммерсанту.
— Руки за голову, урод. Иначе мозги вышибу.
Пораженный Погосян по-рачьи выпучил круглые маслянистые глаза, пухлая нижняя губа отвисла, на лбу выступили бисеринки пота.
— Не стреляйте, пожалуйста, — жалобно взмолился он. — Бога ради! У меня жена, дети…
При упоминании детей находящийся на пределе Женька не выдержал. Пинком ноги опрокинув стул, он схватил Карапета за шиворот, выволок на середину комнаты и со страшной силой врезал левым кулаком по печени.
Карапет Арутюнович, сложившись пополам, свалился на пол.
— Не сдох? — спросил я.
— Вроде не должен, — неуверенно пожал плечами Кудрявцев.
— Смотри не перестарайся, от трупа информации не получишь.
Неожиданно за дверью послышался топот ног, и в столовую ворвались двое крепко сложенных мужчин, на вид лет тридцати каждый, облаченные в новенькие камуфляжи. Очевидно, услышав шум, находившиеся в доме телохранители поспешили на помощь работодателю. «Дорого же чертов Карапет ценит свою шелудивую шкуру, — насмешливо подумал я. — Небось и на толчке сидит под присмотром охранников. Умора!» Между тем телохранители, завидев скорченного, хрипящего хозяина, с целеустремленностью бультерьеров ринулись в бой, выбрав основной целью почему-то меня. Наверное, морда не понравилась. Оружия у них не было. Не желая понапрасну убивать людей, я сунул пистолет за пояс, перехватил и болевым приемом вывернул руку первому нападавшему, срывая дистанцию, толкнул его на второго, на мгновение лишив псов[6] возможности двигаться, и треснул их головами друг о друга. Ребята вырубились. Схватка заняла не более пяти секунд.
Спустя еще полминуты господин Погосян с утробным стоном поднялся на четвереньки. Своевременно оттолкнув в сторону Женьку, примерявшегося зафутболить хозяину «Лотоса» носком ботинка в лицо, я усадил Карапета Арутюновича на обитый кожей диван, связал бесчувственным «псам» руки за спиной их собственными брючными ремнями, устроился в кресле напротив Погосяна и, поигрывая пистолетом, приступил к допросу.
— Где дети? Выкладывай начистоту, если жить хочешь. Считаю до трех: раз… два…
— Ради Христа! Не трогайте детей! — простонал армянин. — Лучше меня убейте!
— Постой, постой, о ком ты говоришь? — опешил я.
— О моих сыновьях, Армене и Рафике, — всхлипнул Погосян. — Я знаю, что виноват, готов ответить за все, но умоляю, оставьте в покое детей.
— Прекрати полоскать мозги, мразь, — взревел багровый от бешенства Кудрявцев. — Я с тебя, гнида, кожу заживо сдеру. — Он сорвал со стены старинный горский кинжал, выдернул клинок из ножен и, злобно ощерившись, двинулся к дивану.
— Стоп! Давай сперва разберемся, — резко осадил его я и обратился к Погосяну: — Нас интересуют не твои сыновья, а дети Кудрявцева, двенадцатилетние близнецы Анжела и Игорь, пропавшие сегодня утром. Куда ты их дел?
— Я-я-я?! — растерянно вытаращился владелец «Лотоса».
— Ну да, ты.
— Ей-Богу! — Карапет Арутюнович порывисто прижал ладони к груди. — Впервые слышу об этом. Матерью клянусь.
Погосян выглядел совершенно искренним. В черных глазах армянина отражалось непомерное удивление.
«Либо он первоклассный артист, либо… не имеет никакого отношения к похищению, — подумал я. — Н-да уж. Чем дальше в лес, тем больше дров».
— С какой же стати ты каялся? За что был «готов ответить»? — более спокойным тоном спросил Женька.
Морщась от боли в печени, Карапет Арутюнович начал сбивчивый, путаный рассказ. Суть его состояла в следующем: после неудачного наезда корневских боевиков на офис «Лампы Аладдина» главарь банды пришел в неистовство. Для начала он от души начистил хари троим неудачникам, обозвав их сявками, ссыкунами и дешевками, а потом заявил: «Мы прижмем этого крутого. Выждем время, допустим, с годик, пока все утихнет, позабудется, и конкретно возьмем хмыря за жопу».
Как именно он собирался разделаться с Кудрявцевым, бандит не уточнил. Впрочем, Карапет и не интересовался. Завидев Женьку, Погосян вообразил, будто тот «пообщался» наконец с Корневым и в страхе прибежал вымаливать пощады.
О пропавших же детях владелец «Лотоса» даже не подозревал… Я погрузился в размышления. Похоже, Карапет не врал насчет своей непричастности к исчезновению близнецов, однако… долгие годы службы в спецназе ГРУ приучили меня твердо придерживаться правила «доверяй, но проверяй». Некоторые двуногие, особенно кавказского происхождения, умеют лгать не хуже самого дьявола. Чеченцы, например, могли горячо клясться в вечной нерушимой дружбе и Аллахом, и мамой, и папой, и сестрой, и прочими родственниками, а спустя секунду (стоит отвернуться) без зазрения совести всадить тебе нож в спину. Правда, они мусульмане[7], а Погосян христианин, но… Лучше все-таки перестраховаться…
— Женя, по-моему, армянин говорит правду, — негромко сказал я. — Тем не менее тщательно обыщи дом с чердака до подвала. Не забудь проверить подсобные постройки во дворе. А я покараулю пленных.
Кудрявцев молча удалился.
Карапет Арутюнович облегченно вздохнул.
— Рано обрадовался, голубь сизокрылый, — язвительно заметил я. — Если Игорь с Анжелой в доме — сдохнешь сегодня же, медленно и мучительно. Если нет — поедешь вместе с нами к Корню. Возможно, дети у бандитов. Они ведь обещали «взять Кудрявцева за задницу». Тогда грохнем всех, в том числе тебя.
— Меня-то за что? — выдавил Погосян.
— За компанию. Умел куражиться, умей ответ держать, — придав голосу приторно-ласковую интонацию, безмятежно улыбнулся я. — Блатовая падла, прикрываясь крышей, предлагал Женьке на колени падать?! Вот и отправишься на тот свет вместе со своими беспредельщиками.
Карапет Арутюнович в ужасе зажмурился, обхватив голову руками.
— Ладно, не бзди. Шучу, — видя его отчаяние, сжалился я. — Коли ты действительно невиновен — останешься жив.
Лежащие на полу охранники начали проявлять первые признаки жизни.
— Когда оклемаются, посоветуй им не дергаться, целее будут, — велел я Погосяну.
Карапет Арутюнович с готовностью закивал…
Женька вернулся через полтора часа.
— Дохлый номер, — удрученно сообщил он. — Все вверх дном перевернул. Пусто.
— В таком случае нанесем визит господину Корневу, — сказал я. — Сдается мне — близнецы именно там. Собирайся, Карапет, и заодно предупреди домочадцев: никакой паники, никаких телефонных звонков, особенно в милицию. Да, чуть не забыл. Свяжись с Корнем, упроси о немедленной встрече. Наплети об архиважном, не терпящем отлагательства деле. Уразумел?..
Часы показывали половину десятого вечера, когда мы, миновав услужливо распахнутые дежурным мордоворотом ворота усадьбы, выехали на шоссе.
