Дело малика

Илья Игоревич Кораблев, 2022

Синармас-Балесаб – так называется мир, о котором пойдёт речь. Разделённый Тьяматом, большим море, на Южный и Северный континенты, он переживает эпоху стремительного развития торговли, науки, искусства и философии. В центре внимания – Амельраб, тиран Белых Фив, богатейшего города известного мира. Дабы собрать древний, великий текст, священный для всех хеттов, он обращается к помощи Фалеса, мудрейшего человека эпохи. Однако тот не собирается помогать просто так…

–…Итак, как вы смотрите на моё предложение? — обратился посол Лилльу к своему высокопоставленному собеседнику, который, однако, последние десять минут практически не слушал его.

Он шёл вместе со знатным мужчиной, одетым в белоснежный хитон, опоясанный пурпурным поясом. Он шёл, приглаживая себя за бороду, над которой, надо заметить, работал искусный брадобрей буквально за час до проходившего разговора, чему мужчина, можно было понять, был очень рад: в его родине очень ценилось, когда борода украшала, а не уродовала лик мужчины, придавая ему образ мудрый, а не свирепый и безумный.

— Разумеется, я соглашаюсь с ним, — учтиво улыбаясь, ответил он, — однако вы так и не сказали, к какому сроку должны будут прибыть первые пентеконторы.

Они шли по длинному коридору, выйдя из общей трапезной; в это время слуги уже начали уборку, настоятельно прося всех удалиться по своим делам. Как мужчина, так и Лилльу желали уйти в собственные комнаты, однако перед этим желали закончить с некоторыми общими вопросами дипломатического порядка. И они не терпели отлагательств.

— Ах! — воскликнул несколько растерявшийся посол, который, однако, очень быстро нашёл формулу, которую он обычно использует в неприятных дипломатических ситуациях, выход из которых туманен, но и прибывание в коих вызывает ступор и несчастье, — как вы понимаете, вопрос торговли, как и выгодоприобретения — вопрос общегражданский и требует более детальной проработки в том числе и со стороны нашего криатона. Если вы готовы закрепить предварительные соглашения в письменном виде, то с ближайшими кораблями я… мы отправим доверенных лиц. Самое крайнее — через два месяца м…мы будем в состоянии заключить окончательный договор.

— Вы так оптимистичны! — рассмеялся мужчина, — но почему вы уверены, что через два месяца вы вернётесь в наши палаты?

Лилльу опешил, на секунду даже остановившись, растерянно вглядываясь в лицо собеседника.

— Простите…? — на секунду Лилльу решил, что ему только что угрожали.

— Разве вы не слышали о том, что в Фивах опасные воды? — с большим удовольствием спросил мужчина. Лицом при этом он был похож на кота, приученного к ласке и игре.

— Мне казалось, что ваша обязанность — защищать гостей из других полисов, — дипломат всё ещё не до конца понимал, что же задумал его собеседник, человек, безусловно, могущественный.

— Безусловно, я с большим удовольствием прослежу, чтобы в прибрежных водах нашим друзьям и братьям из Дарии ничего не угрожало. Или, по крайней мере, чтобы они не остались в своей беде в одиночестве, — подмигнул мужчина, — по крайней мере, наши воины будут готовы отдать за вас жизнь, если то понадобится. Однако вы, как человек в богоугодных делах опытный, должны понимать, что некоторые вещи не подвластны и самому первому из смертных мужей. Кроме божественного закона, который всегда почитался и будет чтим в Фивах, существует и закон естественный, если угодно — натуральный. К чему же это я? — вдруг задал вопрос, на который Лилльу так и не нашёл, что ответить, — вы слышали про наших учёных-мамуалистов? Наверняка слышали! Народ нравственный, хоть и иногда строптивый. Недавно мне довелось услышать их смелое предположение, которое выдвигал один старец на их учтивом собрании: они решили связать известные случаи массовых трагедий в наших берегах не только с божественными капризами, но и подводными течениями, которые, в результате известных перепадов давлений, сжимают и топят проходящие конторы. Боюсь, я с их воззрениями ознакомился вскользь, но мне кажется, что в этих вещах что-то есть!

Лилльу задумался, примеряясь с тем, насколько всерьёз его собеседник всё это рассказывал. А главное — с какой целью?

— Как я знаю, основатель вашей… учёной организации — известный смутьян и строптивец. В Дарии о нём существует мнение как о человеке, проклятом богами.

— К сожалению, в этом вопросе мы с вами не можем согласиться, — так учтиво, как только умел, снисходительно улыбнулся мужчина, — он оказался крайне полезен нашему полису, и мы бы желали отнестись к его воззрениям… с терпением. Поэтому и вас просим отнестись к нему с пониманием.

Лилльу не стал ничего говорить. Посол и мужчина аккурат подошли к лестнице, ведущей на второй этаж. Именно там располагались посольские комнаты, в одной из которых и располагался Лилльу.

— Скажите, господин Лилльу, — обратился к нему мужчина с неожиданно мягкой интонацией в голосе, — неужели вы собираетесь вскоре нас покинуть?

Он прищурился, будто недовольный этим вопросом.

— Почему вы так думаете?

— Кажется, вы об этом хотели сказать сами, — просто и с некоторым вкусом ответил мужчина.

Лилльу не поверил ему, однако не увидел в этом вопросе ничего подозрительного.

–Есть вероятность… Мне пришла информация от моих друзей и брата, посетившего меня две недели назад на торговом суде, что криатон нашего полиса рассматривает мою кандидатуру на более высокий пост. Если этот слух окажется правдой, то, боюсь…

— Наверное, это повышение связано с нашими договорённостями? — мягко улыбнулся мужчина.

Лилльу не нашёл, что ответить. Лишь неловко улыбнулся, чувствуя, что он будто пойман на месте преступления, хотя преступления в его достижениях, безусловно, не было.

— Что же, тогда я буду надеяться, что ваша роль в укреплении дружбы между нашими полисами будет оценена по достоинству гражданами Дарии. До вечера, господин Лилльу!

— До встречи, господин Амельраб! — поклонился посол, несколько выдохнув, и направился на второй этаж.

Амельраб, нежно поглаживая свои густые усы, несколько секунд наблюдал, как представитель иностранного полиса направляется в свои покои. Наконец, потеряв его из виду, он отвернулся и отворил дверь, за которой находились его личные помещения.

***

О помещениях во множественном числе было сказано неспроста — Амельраб занимал сразу несколько связанных друг с другом комнат. При прошлом правлении Белых Фив здесь располагалась целая финансовая коллегия; теперь их занял всего лишь один человек, занимавший скромный пост советника базилевса — малика, хотя он, однако, ни на секунду не скрывал своей настоящей роли в управлении полисом. Амельраб использовал свои личные покои для более… неформального обсуждения вопросов государственной важности. Именно сюда, а не в главные общественные городские палаты, приходят фесмофеты и казначеи, когда необходимо переговорить о новых сборах или подозрительном оскудении казны; именно к Амельрабу приходили стратеги, когда необходимо было решить вопросы о закупке нового вооружения и подготовке новых фаланг ополченцев; эревнисты, отвечающие за изучение прибрежных территорий вокруг полиса, куда чаще рассказывали о несчастьях, связанных с нападением на колонистов, лично малику, а не общему гражданскому собранию; торговцы «благодарили» за успехи в своих путешествиях в южные земли не только Богов, но и лично государственного советника (тем более, что он действительно всячески «помогал» им).

Конец ознакомительного фрагмента.