Экспедиция «Нерей». Ближний поиск

Илья Мартынов, 2017

Все три шаттла исследовательской экспедиции на планету Нерей разбились во время высадки. В живых осталось лишь двое астронавтов. Земля молчит. Кажется, обоим выжившим – лейтенанту Джеку Сэлленджу и тяжело раненной Энн Пэтроу – суждено погибнуть в диком инопланетном мире. Внезапно Земля выходит на связь – но вместо спасения герои получают лишь странные задания. Лейтенант вынужден в одиночку путешествовать по планете, населенной необычными и опасными формами жизни. Пытаясь изучить их, он однажды сталкивается с тем, что может изменить не только его судьбу, но и будущее всего человечества.

Жизнь бушует

14

Земля. Дирекция испытательного центра Космического агентства

Широкоплечий мужчина, лет пятидесяти пяти на вид, с небольшим животом и залысиной на голове, уверенно шагал по просторному коридору, свет в котором в столь ранний час был ещё приглушён. При каждом шаге его чуть отвисшие щёки колыхались. Он почти не размахивал руками при ходьбе, но, несмотря на всю важность его персоны, сбоку можно было заметить лёгкую сутулость в его осанке. За многолетнюю безупречную службу на благо Космического агентства он по-настоящему устал. Его одолевала та неизбывная усталость, которую испытывают профессионалы высочайшего уровня, работающие на износ для обеспечения идеального результата. А по-другому работать он и не мог. Ведь от таких людей, как Герберт Норвэлл, зависел успех всех миссий в дальнем космосе.

Герберт уже много лет не брал отпуск, посвящая себя целиком и полностью работе. В его немолодые годы такой график начал постепенно давать о себе знать, оставляя свои сперва безобидные и незаметные, а затем всё более явные отпечатки на здоровье, сне и образе жизни. Печальные известия о взрыве двух шаттлов лишь добавили седых волос вокруг залысины у него на макушке. За сорок лет работы в ведомстве ещё не было ни одного настолько провального проекта, как исследование Нерея. Герберт успел много о чём подумать, зная, что будет вызван в кабинет директора Космического агентства Артура Ньюлэнда, полукруглая ниша двери которого уже виднелась слева по курсу его спокойного шествия.

— Вы в курсе последних новостей о высадке шаттлов, надо полагать? — спросил директор Ньюлэнд, сверля Герберта своим необычайно проницательным взглядом поверх своих круглых, но строгих очков. У него так же, как и у Герберта, была залысина на макушке, хоть и чуть меньшая. Его уже немолодое вытянутое лицо с широкими скулами всё ещё сохраняло остатки военной мужественности, а зоркий целеустремлённый взгляд выдавал храброе прошлое директора.

— Да, мне известно, директор, — без каких бы то признаков волнения ответил Норвэлл.

— Вот так спокойно?! — чуть раздражённо, ещё больше сверля глазами поверх очков, спросил директор.

— Да, — ответил Герберт Норвэлл, глядя на переносицу начальника.

— Вот так спокойно? — словно бы теперь задавая вопрос самому себе, повторил директор. — Сначала мы потеряли два шаттла с зондами, затем два оставшихся, а теперь погибло пять космонавтов, а последний выживает там не пойми как?

— Да, я осведомлён. Мы принимаем меры. В экстренном режиме. Ведомство не спит уже вторую неделю, работает круглосуточно, — сказал Герберт, и черты его лица будто окаменели.

— Герберт, мы друг друга знаем с прошлого века, чёрт побери! Ты же понимаешь, что со мной сделает правительственный совет — а потом и с тобой! — не выдержал директор Ньюлэнд.

— Мы не успели получить всей необходимой информации о планете, прежде чем отправить экипаж, и…

— У нас и так все сроки были сорваны! Как и всегда в этом долбаном Агентстве! — директор был близок к тому, чтобы сорваться на крик.

— Мы не могли…

— Не перебивай! Линда Роборе предупреждала, что твоё самоуправство и самодурство твоей команды не доведут до добра. Похоже, она оказалась права на этот раз. Ты знаешь, я много раз на тебя полагался…

— Артур, — спокойно, почти по-приятельски, вдруг начал Норвэлл, — я знаю, что мы просчитались, мы перестраиваем весь план миссии, устанавливаем причины, исследуем.

— Исследуете?! И что же вы там исследуете, позволь спросить? — с этими словами он вытянул шею и наклонился вперед, нависая над столом.

— Причины аварий, — чуть поднимая брови и стараясь не двигаться, ответил его собеседник.

— Ах причины аварий! Не поздновато ли, когда всё уже произошло! У нас не было такого количества происшествий уже сорок лет! Сорок! — гневно выкрикнул директор; брызги его слюны мокрыми точками оседали на поверхности стола.

— Артур, — продолжил Норвэлл, стараясь говорить выдержанно и спокойно, — я умею признавать свои ошибки. Я их исправляю. Трудятся в ведомстве все.

— Прости, Герберт, но я вынужден… — немного поколебался, подался назад и откинулся в кресле, будто погрузившись в него. Отвёл в сторону глаза с расширившимися зрачками в сторону, затем вновь бросил быстрый прищуренный взгляд поверх строгих очков на своего подчинённого, — ты уволен… Тебе надо отдохнуть.

Казалось, начальник департамента внутригалактических миссий Герберт Норвэлл был действительно готов ко всему. Ни одна мышца не дрогнула на его лице. Он продолжил спокойно смотреть на директора, который отвернул голову в сторону. Выждав ещё несколько секунд, Герберт задал вопрос.

— Это всё?

— Да… — произнёс директор Ньюлэнд, растягивая слова, с лёгкой задумчивостью, словно не он не был до конца уверен в своей правоте, — вещи можешь перевезти до конца следующей недели.

— Какие вещи? — несколько изумился Герберт.

— Свои рабочие капсулы и инфо-полоски с отчётами, — сказал он, небрежно махнув рукой над столом.

— Зачем мне их куда-то перевозить? Я же уволен. Пусть дроиды их уберут, куда следует, — стараясь не показывать ноток огорчения в голосе, ответил Герберт.

— Нет, Герберт, ты переезжаешь в другое место.

— В другое место? — с прохладным удивлением спросил Герберт Норвэлл.

— Да.

— Что-то я не понял. Или ты реши…?

— Да, именно. В другой отдел! Ты, что думал, я уволю такого сотрудника как ты вот так запросто? Размечтался! — он схватился обеими руками за край стола.

— Ты серьёзно? — в этот момент в лице Геребрта Норвэлла что-то преобразилось, и сквозь маску отстранённости стала проступать улыбка человека, только что узнавшего приятную весть.

— Да. Пойдёшь трудиться в соседний кабинет пресс-секретарём. Эланджа уходит с должности. Она устала отвечать на вопросы о провальной миссии. Вот ты там всё знаешь, будешь сам отдуваться.

На какой-то момент лицо Герберта вновь посерьёзнело, но потом он улыбнулся, позволив себе даже слегка усмехнуться.

— Слушаюсь, директор.

— Давай. Только придумай версию поправдоподобнее о том, что могло произойти. И знаешь-ка что — свали всё на роботов и компьютер… Ммм, хотя нет, они же запросят все данные с бортового компьютера, эти общественные надзиратели… Вот что. Скажи, что из-за запретов и ограничений на использование роботов и компьютеров, установленных законодательством, было невозможно провести достаточно глубокий предварительный анализ и всё в таком духе. Отправим им бумеранг… Пусть сами же на свои грабли и наступают. Мы тут ещё и поднажмём на правительство, может, нам больше выделят робототехники в другой раз.

Герберт кивнул, посмотрел в глаза директору Ньюлэнду и вышел сквозь портал, сформировавшийся перед ним.

Норвэлл не считал директора плохим человеком, напротив, он казался ему даже весьма добродушным. Они отработали рука об руку не один десяток лет, прикрывая друг друга как только можно. А прикрывать было что… Несмотря на невероятные успехи в развитии технологий, космические полёты на дальние дистанции всё ещё оставались серьёзными, порой весьма рискованными затеями. Герберт был действительно удивлён, что его переназначали. Даже, в некотором смысле, на пост более престижный с общественной точки зрения. Но он понятия не имел, как много ему придётся теперь выдумывать, выкручиваться и лгать. «Странно, что мне сообщили о крушении только четыре дня назад, хотя по имеющимся данным они там уже почти как две недели. Кто-то блокировал доступ к этой информации… Ньюлэнд что-то явно утаивает. Сукин сын! Какую ты игру ведёшь, старый лис?» Герберт не понимал, как он будет объяснять обозревателям, что именно роботы и компьютеры, а точнее их отсутствие в нужном количестве, стали причиной гибели людей. Он знал наперёд, что в ответ он услышит возгласы из разряда: «Вы опять сравниваете людей с машинами!» или что-то в духе «Агентству всегда хотелось развлекаться с игрушками. Даже люди для них лишь игрушки». И обязательно кто-нибудь выскажется, затронув излюбленную всеми общественниками тему «Жизнь роботов в ведомстве опять оценили выше жизни человека».

15

Выходя из центральных дверей, он заметил семенящую несколько неровным, нервным шагом женщину с диковинной прической, похожей на сдвоенный пучок. Это была та самая Линда Роборе, о которой обмолвился директор. Она спешила предстать перед директором.

Проходя мимо Герберта, она едва заметно улыбнулась ему исподлобья и довольно властно, почти надменно поприветствовала его.

— Доброе утро, — растянулась она в противной жабьей улыбке.

— Доброе, — буркнул Герберт и прошёл дальше.

«Вероятно, она уже знает о моём смещении, — подумал он про себя, — да и плевать. Сегодня проведу время с семьёй. Хоть с сыном пообщаюсь. Она давно хотел меня познакомить со своей новой, как они говорят, «эвер-секвенцией «. С этими мыслями он сел в транзитный болид и, устроившись на заднем сиденье, уснул, зная, что дроид сам довезёт его куда следует.

Добравшись до дома, Герберт обнаружил ещё спящую жену в мягкой шёлковой постели.

Переодевшись в домашнее, он встал возле окна, и посмотрел куда-то вдаль на высокие клены, затем повернул голову и кинул пристальный взгляд на закрытые глаза его любящей Мэри. Эта женщина создала прочный, надёжный тыл, позволивший пережить многие невзгоды и сложные моменты его непростой карьеры, но хватит ли прочности её тылу на его новой должности?

Мистер Норвэлл подошёл чуть ближе и, присев на корточки, нежно поцеловал её густые тёмные волосы.

От неожиданности Мэри чуть приоткрыла глаза и сразу же отмахнулась от него. Но уже буквально через мгновение она вдруг вскочила, широко распахнув удивленные глаза.

— Ты дома? Что-нибудь произошло?! — молниеносно, почти не раздумывая выпалила она.

— Нет, — он покачал головой и мягко улыбнулся, положив голову ей на руку. Затем он выпрямился, переместился на кровать, обнял жену и заснул на несколько часов.

16

Джек всё ещё не мог отдышаться после столь скоростной пробежки. Бурливший адреналин нагнетал панику после встречи с существом. Сумерки накрыли пространство вокруг, сгустив темноту безлунной ночи над всей поверхностью равнины. У Нерея не было спутников, подобных Луне, вокруг планеты вращалось много небольших астероидов. Но Джек сейчас об этом не думал, он боролся со своим страхом, пытаясь заставить себя подойти к окну или включить свет. Он стоял на месте и вообще не шевелился.

Несмотря на то, что каркас его дома был выполнен из прочных нанокомпозитных материалов, а стекло выдержало бы удар метеора, Джек всё же опасался за надёжность своего убежища. Покрывшись с ног до головы холодным потом, он простоял без малейших признаков движения несколько минут, растянувшихся в его собственном сознании на часы. Внезапно опомнившись, он медленно, словно боясь себя выдать, крадучись двинулся к контейнеру с оружием. Добравшись до него, он взял плазмомёт, потом прихватил второй, но, немного подумав, отложил их в сторону и вооружился длинноствольным гранатомётом.

«Заморозить тварь нахрен, чтоб больше никогда сюда не совалась!» — подумал он. На мгновение он даже было решился выйти из дома и попробовать подстрелить ночного хищника, но здравый смысл всё же остановил его. Почти всю ночь вплоть до самого рассвета он просидел на кровати с гранатомётом наперевес, постоянно озираясь по сторонам. Когда его взгляд падал на тонкое одеяло поверх тела Энн, он вздрагивал, а тело с макушки до пяток прошибало холодным электричеством. «Смогу ли я вот так жить здесь рядом с ней? Не сойду ли я с ума, каждый день, засыпая рядом с трупом?» — мелькало в его голове. Только с восходом солнца ему удалось обнаружить, что по ту сторону его стеклянных стен никого уже не было. Тварь отступила. На этот раз… Джек отключился.

17

Джек проспал часов до двух дня по земному времени. Проснувшись, он не сразу сообразил, почему он в одежде, а рядом с ним валяется гранатомёт. Офицер сел на кровати, протёр глаза, огляделся по сторонам, бросил взгляд на дверь и наконец вспомнил, что вчера произошло. К сожалению, случившееся не было сном. Разбавляя водой сухой паёк из концентрированных листов зелёного салата и овощей, он думал над тем, почему тварь отступила. Ведь она не сама решила уйти, её кто-то вытащил. Что-то большое и мощное, почти такое же мощное как она сама. Дожевав салат и запив его белковой смесью, Джек принялся анализировать поведение твари. Сопоставляя увиденное на холме в прошлый раз с тем, что сам вчера сумел разглядеть, он пришёл к выводу, что существо является, скорее всего, ночным хищником и избегает света.

По прикидкам Джека, тварь, судя по ее размерам, вполне могла охотиться на крупных травоядных, которые раньше возвращались с водопоя как раз там, где Джек возвёл этот несчастный стеклянный павильон. Наконец, вооружившись гранатомётом, Джек решился выйти из дома. Если его теория верна — твари не будет на улице. Держа обеими руками тяжёлый ствол гранатомёта, заряженного капсулой с жидким азотом, способным заморозить целый их дом и все скалы рядом впридачу, он почти выпрыгнул наружу. Вокруг всё было чисто — никаких тварей поблизости не наблюдалось, только прогретый воздух дня забивался в волосы и уши.

Джек прошёл несколько метров и увидел на песчаной земле картину, которая многое прояснила, но одновременно сильно его расстроила. На земле валялся покорёженный, изуродованный, перепачканный пылью и какой-то слизью трапечник. Его манипулятор был скручен в тугую спираль. Вчера ночью он стиснул свои многозвенные конечности подобно клешням и удержал тварь, не дав ей проникнуть в жилище.

Его центральный сегмент был опрокинут, а мелкие шарики и многочисленные щупальца, на которых он передвигался, безжизненно свисали с задранной вверх подошвы.

Джек ужаснулся тому, какой огромной силой должно было обладать существо, которое сотворило подобное с роботом. Лейтенант отчётливо осознал, что ему самому хватило бы одного удара клюва.

Он прошёл вдоль фасадной панорамной стены, изучая свои следы и следы, оставленные тварью. Следы твари были глубоки, особенно в тех местах, где она опиралась на щупальца, оставляя треугольные отпечатки.

Внезапно его осенило, что нужно уничтожить тварь, во что бы то ни стало. Ведь теперь на этом клочке равнины должен был выжить кто-то один — либо он, либо тварь.

Он решил, что пока не придумает, как избавиться от твари, будет возвращаться до наступления темноты.

18

Войдя обратно в дом, он прильнул к телепорту, в надежде уловить хоть какой-нибудь намёк на сигнал. После часа бессмысленного вслушивания в пустую тишину, Джек бросил взгляд в сторону кровати, где лежало накрытое одеялом тело Энн. Чтобы как-то перебить горечь утраты, он решил припомнить что-то светлое о полковнике Пэтроу. В памяти лейтенанта возник её рассказ о звёздах, следом в сознании всплыло их путешествие на корабле, а за ним ему вспомнились слова насчёт корабля.

— Ну, конечно, «АванЛайт»! — выпалил Джек.

Он должен был установить соединение с кораблём, раз не получалось уловить сигнал из Центра.

К собственному удивлению, просмотрев инструкции через нейротранслятор, Джек очень быстро сумел добиться соединения с компьютером корабля.

В центре ящика телепорта сначала сформировался вытянутый полупрозрачный образ корабля, а вслед за ним появился его символ — скошенный сверху прямоугольник со схематичными изображениями звезд в верхних углах.

— Приветствую, старший лейтенант Сэллендж, — раздался голос бортового суперкомпьютера «АванЛайта» — привычный, до боли знакомый, в тот момент почему-то даже показавшийся невероятно родным.

— Приветствую «АванЛайт», — коротко, но бодро откликнулся Джек.

— Системы управления стабилизированы, герметизация основных обеспечительных отсеков произведена в полном объёме, — начал отчёт компьютер.

Дождавшись окончания официальной процедуры, Джек доложил компьютеру обстановку, кратко описав ситуацию.

После слов суперкомпьютера «В сложившейся обстановке, пока не установлена связь с Центром, принимаю управление миссией на себя» Джека словно окатило холодом. Теперь корабль стал его начальником. Всё будет чётко и по инструкции. Малейшие нарушения будут моментально отсылаться в Центр. На минуту Джек поник.

— Старший лейтенант Джек Сэллендж, согласно протоколу номер 1135 F-3476… — Джек уже не слушал, а был мыслями где-то совсем в другом месте. Он уже примерно знал, что будет говорить компьютер и что ему придётся делать, чтобы выполнить миссию, выжить и вернуться домой, — необходимо взять пробы из сектора G-112 в трёх экземплярах, — продолжал перечислять первичные задания компьютер «АванЛайта».

Приступать нужно было немедленно, поскольку количество дней, отведённых на миссию, строго ограничено. С понурой головой Джек вышел из павильона с небольшим кейсом, заполненным всевозможными пробирками и ёмкостями для проб, и направился к эйрбайку.

Прищурившись, он посмотрел на палящее солнце и на мгновение замер. Он был совершенно один здесь, в бескрайней равнине, полной сине-зелёного песка, окружённый редкими скалистыми нагорьями. В уши задувал лёгкий ветер, обдававший с головы до ног отголосками одиночества. В тот момент он даже не вспомнил о Глэдис, о родителях и даже о лучшем друге Сэме, как это случалось с ним обычно в подобные минуты отстранённости. Он думал о том, что здесь, на безлюдной планете, корабль «АванЛайт» стал почти богом для него. Там, где-то высоко за плотным небом с космической орбиты он указывал Джеку, что и как делать.

Жизнь Джека оказалась в руках скопления нанокомпозитных чипов суперкомпьютера «АванЛайта». Это было торжество победивших технологий над бессилием жалкого одинокого человека. Невольно поток мыслей в голове старшего лейтенанта Сэленджа ухватился за проскальзывающие ассоциации с ритуалами первобытных людей, которые некогда поклонялись невидимым богам с неба. А что, если некогда кто-то из космических странников вот так же как он, Джек Сэллендж, попал на первобытную Землю и был вынужден слушаться указаний из космоса? А затем что-то пошло не так, и всех странников оставили одних без команд, без поддержки и помощи. И вот они, оставленные, были вынуждены осваивать новый мир, чужой и казавшийся им жестоким. Постепенно они дичали, быть может, даже глупели и превращались в обезумевших обезьян. Вместе с этим их колония сохранила остатки той памяти о корабле из космоса в виде поклонения богам с небес… «Но нет, — думалось лейтенанту Сэлленджу, — это всё глупости». Уж он-то видел в Академии слепки останков древнейших людей и их переходных форм. Они сильно отличались от современных разумных людей. «Гнать от себя эту чушь», — заключил в своих мыслях, наконец, он. Да и какое сейчас дело до первобытных людей! Он тут в ещё более мрачном положении дел: совсем один слушает, что ему указывает железка из космоса. «Какой же всё это бред», — подумал он, взбираясь на эйрбайк, чтобы как можно скорее взмыть вверх на поиски мест для взятия проб — и выкинул из головы непрошеные мысли.

Эйрбайк теперь получал навигационную информацию с «АванЛайта», поэтому ориентироваться в воздухе стало проще. Автопилот мог сам спокойно провести летательный аппарат по нужному маршруту. Джеку не хотелось лететь за какими-то пробами. Сейчас он вообще считал бессмысленными полёты в исключительно исследовательских целях. Но он не мог противиться воле «АванЛайта», пока не получит скорректированные задания миссии из Центра. Даже здесь, в миллиардах километров от Земли, Джек Сэллендж оставался офицером, преданным службе, которую как таковую, быть может, он и не особо любил. Тем более, что он пообещал Энн быть дисциплинированным.

19

Однажды Джек проснулся ранним утром в холодном поту. Ему снилось, будто кто-то похитил тело Энн из павильона. Проснувшись, он глянул в сторону её кровати и понял, что больше так жить не может.

«Чёртовщина! Неужели я так и буду жить рядом с её трупом?! Я же точно свихнусь… — думал, он заваривая фруктовый брикет. — Центр уже не выходит на связь больше двух недель, “АванЛайт” никаких специальных приказов на счёт Энн не даёт — всё тот же протокол… Её нужно похоронить». С этими словами он оставил на столе разбухающие сухофрукты и принялся собирать в ящик всё, что принадлежало полковнику Пэтроу. Он аккуратно складывал в один из вещевых контейнеров скудные пожитки покойной. Себе он оставил именной сиреневый бэйдж с полупрозрачным изображением лица Энн и полоски с информацией.

«Интересно, что там она записывала на корабле? — думал он, сжимая в пальцах инфополоску, — может, есть там что-то способное пролить свет на ситуацию с шаттлами? Какая-то бредятина!» Джек ещё раз с досадой вспомнил, что на корабле ему почти никто ничего не рассказывал.

Закончив паковать личные вещи Энн, он поднял её с кровати и аккуратно перенёс на внешнее заднее сидение эйрбайка. Туда же он поместил небольшой контейнер с вещами. Погрузив сзади лазерный разрыхлитель и многофункциональную поисковую лопатку, Джек активировал системы управления и направился к месту крушения шаттла Алана и Лоры.

С помощью разрыхлителя ему удалось разбить плиты спрессованного гравия и песка, чтобы затем выкопать яму. Когда яма была готова, Джек погрузил на её дно бездыханное похолодевшее тело Энн, а у неё в ногах водрузил контейнер с её личными вещами. Он ещё долго стоял, не желая закапывать яму, словно сопротивляясь какому-то внутреннему голосу, повелевавшему оставить всё, как есть. Наконец, он развернулся, сел на корточки так, чтоб не видеть её лица, и начал быстро заваливать яму высохшим на солнце песком. Засыпая яму ещё влажным песком, Джек в какой-то момент осознал, что хоронил не только Энн, но и её с капитаном Грэхэмом маленькую личную тайну — маленького человека, который так и не появился на свет. Он постоял ещё некоторое время, после чего бросил взгляд в сторону плавившегося на солнце корпуса шаттла, пообещал себе завтра же вытащить тела Лоры и Алана из останков другого аппарата, чтобы похоронить и их, и отправился к эйрбайку.

20

Ватные руки почти не слушались его. Джек мчался на байке, поворачивая то вверх и вправо, то вниз и влево, совсем не отдавая себе отчёта, куда именно он летит. Несколько раз он почти достиг сверхзвуковой скорости и чуть не врезался в верхушки скалистых нагорий. Он мог бы много чего узнать о ландшафте планеты за свой почти пятичасовой полёт, но его сознание было замутнено, а взгляд застилала плотная пелена отрицания. Отрицания всего, что с ним происходило. Его разум отказывался верить в происходящее. В какой-то момент Джек очнулся, пролетая над холмистой местностью, густо поросшей кустарником. На радаре не было видно ни его шаттла, ни других знакомых ориентиров.

Он спустился на поляну, покрытую странной растительностью. Буро-жёлтые стебли в некоторых местах были усеяны вытянутыми прямоугольниками листьев. Их пластинки, окрашенные в жёлтый с вкраплениями зеленого, росли так густо, что в глубине чащи не представлялось возможным разглядеть лучей солнца уже на расстоянии двух метров. Джек сорвал один лист. Из него вытекла влажная густая жёлто-зелёная слизь. «Хлорофилл, — пронеслось в его сознании, — значит, у них тут такой же зелёный пигмент, как и у растений на Земле». Поток мыслей прервали внезапно раздавшийся шорох и глухой рык. Что-то явно массивное двигалось в его сторону. Недолго раздумывая, Джек со всех ног рванул в сторону эйрбайка. Опечаленный и растерянный из-за смерти Энн, он совсем забыл о мерах предосторожности и не взял с собой никакого оружия.

Из чащи вынырнуло двухметровое существо, похожее на страуса с верблюжьим горбом и слегка вытянутой мордой, откуда торчал длинный, похожий на изогнутую стрелу, заострённый язык. Существо сигануло вслед за мчащимся к эйрбайку Джеком. Лейтенант едва сумел начать разгоняться по земле, чтобы набрать скорость, как существо языком больно хлестнуло его по ноге. Затем последовал таранный удар в корпус аппарата. Но, к счастью для Джека, аппарат уже набирал скорость и смог ускользнуть из-под удара. Эйрбайк чуть увело в сторону, но он уже взлетал, оставляя ревностного хозяина территории внизу.

Это злоключение заставило Джека ненадолго позабыть о последних событиях. Несколько часов он плутал, сопоставляя карту радара с ландшафтом поверхности, пока, наконец, на проекционном экране не замигала точка с очертаниями их с Энн шаттла.

Дома он выгрузил изображения, автоматически захваченные датчиками эйрбайка, и постарался сделать анализ внешности и поведения животного, чтобы хоть немного отвлечься от всего произошедшего.

Ему удалось определить, что существо, судя по конституции и повадкам, травоядное, в целом неопасное, но склонно проявлять агрессию, если кто-то вторгается на его территорию. Джек предположил, что длинный язык нужен ему, чтобы протыкать толстые стебли растений и высасывать их сок. Вокруг каждой ноздри размещены трубковидные выросты, которые выделяют слизь, защищающую кожу от колючих стеблей. На выдохе животное выталкивает слизь, содержащую ферменты, которые моментально размягчают колючки, открывая доступ к богатому питательной органикой стеблю. Недолго думая, Джек решил назвать существо травоядным шилоязыким колючником.

Покончив с изучением материалов о колючнике, Джек бросил грустный взгляд в сторону молчаливого ящика телепорта и отправился в миниатюрный санитарный отсек, чтобы нанести на себя гель с наноботами, заботливо счищающими с его кожи всё лишнее, оставляя на теле лишь полезные микроорганизмы и иммунные клетки. В тот вечер он сказал себе, что завтра похоронит тела Алана и Лоры. Ночью он так и не смог уснуть, раздумывая о том, как лучше всё устроить.

21

Почти весь следующий день у Джека ушёл на то, чтобы вручную разгрести искорёженные конструкции шаттла, в котором разбились Лора и Алан. Это далось ему с необычайным трудом: пришлось разрезать лазерным ножом сплющенный металл кабины, чтобы добраться до тел несчастных бывших членов экипажа. В этот момент Джек сильно жалел, что его верный робот-помощник вышел из строя. Наконец, когда тела были извлечены, Джек печально погрузил их в эйрбайк и отвёз к месту, где покоилась Энн. Сформировав две ямы, Джек осторожно уложил в них обугленные остатки Алана и Лоры, а потом быстро, не открывая глаз, закопал. Он позволил себе взглянуть на могилы, лишь когда останки были полностью присыпаны грунтом.

Останков тел капитана Грэхэма и инженера Фрэнка Варпола ему обнаружить так и не удалось. Вероятно, их вообще не было поблизости. Тела могли буквально испариться от высокого давления и температуры во время мощного взрыва.

Джеку хотелось, чего угодно: умереть, напиться высокоградусной жидкости и потерять себя, лишиться рассудка и потерять память, только бы не думать о том, что он остался на планете один. Смерть капитана и всех остальных членов экипажа выглядела совершенно невероятной, какой-то невозможной причудой из магического параллельного мира.

Вернувшись в свой одиноко стоявший посреди зеленовато-синей пустыни павильон, лейтенант Сэллендж хотел завалиться в кровать и уснуть, но организм, в крови которого бурлил коктейль из гормонов стресса, приказывал бодрствовать.

Лейтенант просидел в тишине больше двух часов, отчаянно пытаясь придумать занятие, которое помогло бы ему сохранить себя. Его взгляд скользнул по столу с исследовательским оборудованием, затем переметнулся за панорамные окна, где завис эйрбайк. Тяжело вздохнув, Джек, наконец, понял, что может стать для него спасением. «Чёртовы инструкции, — подумал он, — значит, буду работать за всех. Раз я остался один — значит, должен работать за всех. Пока я жив». Он стиснул зубы и ударил обоими кулаками по ребру столешницы.

22

На следующее утро, едва показались первые лучи звезды, Джек забрался в эйрбайк и отправился к очередной точке забора проб. Внизу проносились равнины, редкие скопления скалистых пород, несколько уже знакомых ему ручьев. Временами он различал с высоты стада травоядных, которые направлялись от одних зарослей кустарника к другим. Джек сидел сложа руки и просто наблюдал за пейзажами, полностью доверив управление автопилоту. Иногда он вскидывал голову вверх, чтобы взглянуть на редкие полупрозрачные перистые облака, медленно парившие вдоль сине-зелёной глади неба.

Пролетая над протяжённым горным хребтом, эйрбайк вдруг резко взмыл вверх. Так высоко Джек ещё не забирался. Аппарат поднялся почти на километр от поверхности. На какое-то время Джек ощутил свежесть и прохладу, но климатический стабилизатор быстро выровнял температуру под прозрачным куполом летательного аппарата. Эйрбайк обогнул очередное возвышение пород и снова устремился почти вертикально вверх, вдавив своего пилота в сиденье.

Пролетая над самой высокой в этом месте полуторакилометровой вершиной, Джек видел чёрные, местами болотно-серые вершины длинной цепочки гор. С этой высоты открывались виды на все ближайшие равнинные участки зелёно-синей полупесчаной планеты. Некоторые ручьи казались тонкими голубыми прожилками-ниточками, а кустарниковые скопления выглядели серо-бурым пухом. «Оверплан» на мгновение завис в воздухе, а затем плавно пошёл на снижение. Джек машинально вцепился в штурвал, но это не произвело никакого эффекта — автопилот его всё равно не слушал. Аппарат делал своё дело. Когда эйрбайк замер, достигнув нужной точки, из дна его осевого корпуса, пройдя насквозь защитный купол, протянулся длинный эластичный щуп, который безжалостно отодрал от скалистой породы серо-зелёное растение, отдалённо похожее на земной клевер. Затем щуп втянулся обратно вместе с исследуемым образцом.

Они пролетели чуть вперёд над вершиной горы, пока эйрбайк не остановился вновь. Всё повторилось только уже с другим растением, отодранным от группы тёмно-зелёных кустарников с заострёнными, как пики, вершинами стеблей. Несмотря на довольно редкие скопления растительных форм, можно было только удивиться тому, насколько разнообразным выглядел этот безмолвный, но живой мир высоко в горах.

Тем временем на проекционном экране возникло обозначение сектора «G-114». Джек осторожно выглядывал вбок и чуть вниз, чтобы наблюдать за работой длинного щупа. В мыслях лейтенанта не было и тени сомнения, что сегодня вечером божок сверху заставит его разбирать весь забранный материал. Чтобы отвлечься от изнуряюще нудных мыслей, он принялся оглядывать окрестности.

Ему нравилось это место. Тихое, спокойное, без снующих на водопой травоядных, без страшной твари, жаждущей его сожрать или просто убить. От этой мысли Джек ощутил напряжение в солнечном сплетении, но потом всё прошло, когда он вдруг выключил защитный экран, и плотный поток свежего, прохладного воздуха разбросал его волосы в стороны. Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза, а через минуту открыв их, вдруг громко рассмеялся. Это был злой, нервный смех человека загнанного в угол, но пытающегося убедить себя в собственном всесилии. Но самому Джеку казалось, что это смех торжества и его одинокой, непонятной власти над безлюдной планетой.

Он смеялся, пока не закололо в правом боку, а челюсть не стало сводить. Успокоившись, Джек печально замер. Больше у него не оставалось сил на эмоции.

Собрав пробы, «Оверплан-500» стремительно сиганул вниз — так, что поток набегающего воздуха прижал губы и щеки Джека к его крепким зубам. Они летели к сектору «G-112», где им также предстояло собрать несколько растительных форм у подножья одной из гор. Чуть позже в секторе «G-109» были собраны странные пузырчатые корни одного из растений, обладавшего стеблями, похожими на тонкие пруты. Когда они пролетали над сектором «G-105», Джек увидел скопление необычных высоких растений, походивших на земные деревья. Их высокие, толстые стебли распадались на несколько ветвей, на конце каждой из которых висело по огромному, похожему на баскетбольный мяч плоду.

Джек отключил автопилот и подлетел к макушке одного из растений. Плоды сочились необыкновенным ароматом. Это был в прямом смысле совершенно неземной запах сладчайшей дыни, перемешанной с ароматами земляники и лесного мёда, который иногда приносили в Аэронавт-сити люди с ферм. Джек подлетел ниже и щупом отцепил сначала один плод, затем второй. В тот момент, когда он хотел подцепить третий, на табло высветилось, что грузовой отсек переполнен. Джек был уверен, что плоды точно съедобные и придуманы для привлечения травоядных. Поднявшись в воздух, лейтенант Сэллендж развернул эйрбайк в сторону стеклянного павильона.

Такая работа поглотила следующие несколько дней.

23

Начинало темнеть, когда Джек подлетел к дому. Теперь он всегда держал оружие наготове, в любую минуту ожидая появления твари. Темнота — это её стихия. Жёлтые хищные глаза создала сама эволюция для охоты в почти кромешной тьме здешних страшных ночей. Выгружая растения и плоды, Джек то и дело озирался по сторонам, готовый в любой момент начать палить по всему, что движется. Но к его счастью, в тот вечер никакой твари в округе не появилось.

Прежде чем оказаться на исследовательском столе в самом помещении, по правилам, все иноземные пробы должны были проходить карантин в специальном огромном контейнере — лаборатории, где они сканировались для анализа содержащихся в них веществ на предмет их безопасности для человека. Контейнер стоял у задней стенки павильона и примыкал вплотную к гряде горных пород. Именно к нему и направился лейтенант.

Джек помнил истории своих преподавателей по генной инженерии о том, что ещё в двадцатом веке была создана классификация уровней биологической опасности объектов от первого до пятого. В этой классификации к первому уровню относили неопасные организмы, а к четвёртому — вирусы и бактерии, лекарств от которых изобретено ещё не было. Для исследователей наибольший интерес представлял собой пятый уровень. Это был особый уровень, зарезервированный под объекты внеземного происхождения. Уже тогда учёные изучали организмы из космоса, но до широкой публики сведений об этом не доходило. После нескольких трагедий, повлекших за собой гибель учёных, работавших с внеземными организмами, меры предосторожности ужесточили и ввели строгие правила карантина.

24

За ночь в контейнере прошёл анализ полученных проб, и все они оказались неопасными. Используя инструкции нейротранслятора, Джек один за другим помещал подготовленные препараты на моделирующую платформу, которая много лет назад заменила людям громоздкие микроскопы. Ему необходимо было исследовать геном растений, их способы питания и возможные пути эволюции. Всё это помогало описать облик планеты и приоткрывало завесу тайны её истории.

Но чем больше Джек исследовал, тем больше вопросов у него появлялось. С одной стороны последовательности в геноме были очень похожие на земные, но не было ясно, как кодируются те или иные внешние признаки. Наконец, дело дошло до тех самых сочных плодов. Разрезав магнитным ножом кожуру, Джек едва не сошёл с ума от дурманящего аромата мякоти. Он жадно впился зубами в сочную плоть. Сок стекал по его подбородку, заливая поверхность белоснежного исследовательского стола. Он глотал сок, не в состоянии остановиться. Так давно лейтенант Джек Сэллендж не ел живой пищи. Разделавшись с лакомством, он сначала хотел отправить кожуру и остатки семян в контейнер с отходами, но затем решил поступить иначе. Ему взбрела в голову сумасшедшая идея — а что, если посадить семена в песчаную почву рядом с павильоном и обильно полить?

Пока он выкапывал ямку и клал туда семена, умная панель стола миниатюрными микроворсинками счищала подсыхающий липкий сок. Когда Джек вернулся в павильон, стол был безупречно чист.

Остаток дня он тщетно пытался добиться хоть каких-нибудь признаков жизни от телепорта. Он не хотел этого делать, зная, что ему это причинит лишь боль, но под вечер он всё же запустил нейротраслятор и вернул себя в воспоминания, когда он ещё мог носить на руках Глэдис.

Джек Сэллендж лежал в стеклянном доме, улыбаясь и временами всхлипывая, в полном одиночестве у скалистого уступа, расположившегося в самом центре сине-зелёной песчаной глади бескрайних просторов равнины, второй по счёту от звезды планеты в системе на расстоянии 8,5 световых лет от Земли. Вокруг не было ни одного живого человека, лишь чужие существа, диковинные растения и хищная злобная тварь, бродившая где-то неподалёку. Именно так себе представлял со стороны своё нынешнее существование старший лейтенант Джек Сэллендж.

Окончив прокрутку очередного воспоминания, он сорвал с себя шлем, осознав, что больше не в силах там находиться. Он лежал на своей кровати, подложив обе руки под затылок, и смотрел на причудливый узор решётки непрозрачного потолка. Здесь не было симуляций и игр виртуальной реальности, не было друзей, не было даже проигрывателя музыки. Всё это было строго запрещено правилами Космического агентства. Сюда они отправлялись работать не покладая рук. Но имело ли всё это смысл теперь, когда он даже не знал — отправят ли за ним кого-то, чтобы забрать с планеты или оставят доживать остатки дней здесь в одиночестве, пока его кто-нибудь не сожрёт или он не умрёт от чего-нибудь ещё.

Он повернул голову в сторону двери. Стеклянные панели уже заметно потемнели, подготавливая освещение комнаты к переходу в ночной режим, но всё же сквозь них можно было видеть, как вечерний ветер гонит маленькие столбики лёгкой пыли. Джек сосредоточил взгляд на двери и вдруг вспомнил, как совсем недавно через них к нему в жилище едва не ворвалась страшная тварь. В эту секунду Джек твёрдо решил, что разработает план, чтобы избавиться от неё.

Следующие несколько дней Джек вставал очень рано, чтобы успеть выполнить все поручения, посылаемые с «АванЛайта». Он едва справлялся с выполнением заданий. Джек понимал, что он трудится за всех шестерых членов команды. Всякий раз, когда он вдруг думал об этом, перед его глазами всплывал кошмарный взрыв капитанского шаттла, изуродованные сожжённые тела Алана и Лоры и, конечно же, последние минуты жизни Энн. Он запомнит её последние слова на всю свою оставшуюся жизнь, а ещё он запомнит, какой храброй и сильной она была.

Все эти раздумья накатывались на него в часы долгих перелётов от одной части планеты к другой. Изучая карту перелётов, Джек примерно определил своё местонахождение относительно всей планеты. Он находился в восточном полушарии приблизительно на параллель ниже окончания экваториальной зоны. Это было очень удачным местоположением с точки зрения климата, поскольку погода здесь была довольно предсказуемой. Ось планеты была перпендикулярна плоскости орбиты, поэтому лучи солнца распределялись по поверхности равномерно, и температура колебалась лишь незначительно.

Температура существенно снижалась при приближении к полюсам, где были единственные на планете залежи снега и льда, а к экватору, наоборот, становилось заметно теплее. Местное солнце не палило на экваторе так сильно, как на Земле, температура едва поднималась выше 35 по Цельсию. Компьютер отсылал Джека на разные расстояния, но преимущественно в секторы, которые были относительно недалеко от его дома, поэтому у него не было возможности исследовать все особенности солнечной активности в разных участках планеты. Несмотря на это, за последние несколько дней старший лейтенант Сэллендж успел хорошо узнать местные окрестности в радиусе почти трёх с половиной тысяч километров. Иногда, поднимаясь на несколько сотен метров, он различал вдалеке очертания огромного зелёного моря, но его кажущаяся близость была обманчива. Море манило Джека своей неизведанностью, но сейчас задания миссии были куда важнее прогулок по пляжам.

«Интересно, там можно купаться?» — всякий раз глядя в сторону зелёной поверхности, думал Джек. Отводя взгляд от моря, он давал себе обещание обязательно туда однажды слетать.

В каждый его полёт, как только появлялись первые намёки на то, что дело близится к концу дня и закату, Джек гнал свой эйрбайк изо всех сил (насколько позволяли ограничители скорости), чтобы успеть вернуться до наступления темноты. В эти же минуты он думал о том, как же всё-таки уничтожить тварь и больше не зависеть от её ночной охоты. И в один из таких полётов назад у него стал зарождаться, как ему самому показалось, весьма хитроумный план.

25

Теперь Джек знал, что поставил павильон рядом с тропой травоядных бородавочников, которые регулярно ходят по ней на водопой к ручью. Часто некоторые из них задерживаются, пытаясь вобрать как можно больше влаги, и потому возвращаются почти в темноте. Именно этого и ждёт тварь, чтобы напасть на них ночью, и, используя своё преимущество — способность видеть в темноте — спокойно их съедает.

Однажды Джек завернул днем к высоким древовидным растениям и сорвал несколько спелых и сочных плодов. Прилетев к дому, он разложил их вдоль каменной гряды неподалёку от дома в качестве приманки для бородавочника, решив, что тот точно не сможет устоять перед их восхитительным запахом. Как только бородавочник клюнет на плоды, Джек набросит на него сеть и поймает. Пойманный бородавочник, в свою очередь, станет приманкой для голодной твари. Продумывая план по пути к дому, он сам не заметил, как улыбнулся. Он пролетал над вторым, ближнем к павильону ручьём, когда заприметил разворачивающуюся группу бородавочников. Некоторые из них не сразу оторвались от потока прохладной воды.

Подождав, пока последний бородавочник закончит наполнять свои желудочные резервуары водой, Джек полетел по его следам. Это было изнурительно долгое путешествие до дома, длившееся почти полтора часа. Бородавочники шли медленно, словно боясь расплескать заполнявшую их воду. Они шли, шаркая своими мощными мясистыми ногами и поднимая клубы песка. Иногда кто-то из них случайно врезался в хвост идущего впереди, и тогда тот первый разворачивался и слегка бодал шедшего следом. Это ещё больше замедляло движение.

Наконец, к павильону стали приближаться три отбившихся от стаи существа. По чуть более треугольной морде и скромным по сравнению с остальными особями размерам Джек сумел идентифицировать в последнем из них того самого бородавочника, которого он подстрелил несколько недель назад. Дождавшись, когда существо немного отстанет от остальных, Джек плавно спикировал вниз. Зависнув почти у самого приплюснутого носа бородавочника, лейтенант Сэллендж, казалось, приготовился к любой реакции животного — либо оно ринется в сторону и рванёт со всех ног, либо постарается атаковать летательный аппарат. Но, к его великому удивлению, ни того, ни другого не случилось. Бородавочник замер, словно в ожидании чего-то, косясь четырьмя узкими глазками-щёлками на летательный аппарат Джека. На мгновение лейтенанту Сэлленджу почудилось, что бородавочник тоже его узнал. И в эту же секунду рука офицера автоматически протянула бородавочнику заранее заготовленный сочный, источавший сладчайший душистый аромат плод. Бородавочник чуть отпрянул назад, затем потоптался на месте, будто бы в раздумьях. Он фыркнул, пошевелив выступающими на приплюснутом носу ноздрями, и стал медленно разворачиваться. Но искушение взяло верх, и из узенького рта бородавочника высунулся длинный как шнурок и острый как шило язык. Этот диковинный орган сначала слегка потрогал плод, словно примеряясь, а затем вонзился в его мякоть так мощно, что у Джека от толчка дрогнула рука. Хотя незнакомое двуногое существо пугало бородавочника, он не смог отказаться от базовых инстинктов, побуждающих его добывать пищу.

Джек был доволен, что подловил глупое существо на его слабости. Со стороны было заметно, как по трубке внутри фиолетово-красного языка перемещается густой сок. Всё нутро травоядного существа поглощено поеданием сладкого содержимого плода. Оставалось лишь накинуть подготовленную сеть.

Джек потянулся левой рукой назад, чтобы взять ее с сиденья эйрбайка. Сеть затягивалась автоматически, и обычно ей ловили водных существ. Но в этот раз ей предстояло поработать не по назначению.

Дождавшись, пока бородавочник допьёт сок из постепенно сморщивающегося плода, Джек, не дав существу толком опомниться, накинул на него сеть. Её утяжелители стали плотно смыкаться внизу, пытаясь удержать существо, но их силы оказалось недостаточно, и бородавочник, высвободив ноги, побежал в сторону павильона. Джеку оставалось только открыть огонь. Когда электрофотонный заряд угодил в правую ногу бородавочника, он завалился на бок и заревел. Это был протяжный, жалобный рёв, похожий на болезненный стон.

В этот момент в сердце Джека что-то сжалось. Это было сострадание. Джек не был жестоким, и то, что ему приходилось делать, выглядело для него самого бесчеловечно. Успокоив себя тем, что потом вылечит существо, он прицелился и выстрелил во вторую ногу бородавочника. Как оказалось, стрелял Джек неплохо, и ему не составило труда с первого раза попасть в цель. Рёв раздался снова — ещё более громкий, оглушительный, но не злобный. Он походил скорее на отчаянный плач ребёнка. Только сейчас до Джека дошло, что на земле корчился от боли взрослый детёныш, отбившийся от стаи, как и в прошлый раз. Два шедших впереди более крупных существа обернулись, но вид эйрбайка тотчас отпугнул их. Издав несколько призывных звуков, поглядев в сторону завалившегося почти вверх тормашками раненого животного и не дождавшись от него никаких действий, они развернулись и пошли дальше. Наблюдая за этой картиной, Джек почувствовал себя мерзкой бессердечной скотиной. Он дал себе обещание любой ценой сохранить жизнь бородавочнику, если тварь всё-таки нападёт.

Было ещё светло, и Джеку пришлось дожидаться, пока звезда полностью опустится за горизонт. Так прошёл час, за ним ещё один, потом следующий, но твари нигде не было видно. Джек то спускался к месту, где лежал раненый бородавочник, то вновь поднимался, чтобы оглядеть окрестности, замечая, что всматриваться в окружающий пейзаж становилось всё труднее. Но старший лейтенант Сэллендж был терпелив и умел ждать. Ведь от исхода этой ночи зависела его жизнь и многое в ближайшем будущем. Нельзя было вот так запросто взять и позволить какой-то хищной твари с острым клювовидным рылом испоганить ему всё пребывание на планете.

Бородавочник внезапно смолк. Лейтенант Сэллендж понял, что зверь что-то расслышал или почуял, а быть может, ощутил каким-то другим чувством, о котором Джек ещё не знал. Защитный купол эйрбайка был свёрнут, чтобы не мешать стрельбе. Надев шлем с системой ночного виденья, лейтенант Сэллендж вновь увидел то, что заставило его сердце не просто содрогнуться, а на мгновение замереть, и затем забиться с бешеной скоростью.

Та самая тварь кралась вдоль фасадной стены его павильона. Медленно и осторожно. Она прекрасно видела бородавочника и знала, что он для неё лёгкая добыча, но она также заприметила и эйрбайк Джека. Тварь была не настолько глупа, как изначально показалось лейтенанту. Перебирая своими когтистыми конечностями и опираясь на передние крылья с заостренными концами, деформированные и скорее походившие на лапы, она карабкалась вперед, метр за метром, омерзительно вращая головой. Два жёлтых глаза жадно впивались в темноту ночи. Когда она приблизилась совсем вплотную к бородавочнику, Джек начал спускаться вниз, держа наготове гранатомёт с замораживающими снарядами. Он опустился на высоту около четырёх метров, в этот самый момент тварь внезапно подскочила к бородавочнику и схватила его. А затем произошло то, чего он вообще не мог предвидеть.

Молниеносно встав на задние лапы, тварь стиснула округлое тело бородавочника и метнула его в эйрбайк, словно мяч для рэгби. Из-за ослабленной гравитации бородавочник врезался в эйрбайк, будто им выстрелили из цирковой пушки. Аппарат повело в сторону.

Джек едва не свалился вниз. Пытаясь удержаться на узком сиденье и при этом не выронить гранатомёт из рук, он ухватился за проекционное стекло-экран. Через секунду он чудом выровнял баланс, поправил шлем ночного видения и выстрелил в сторону твари — но не попал. Тварь бежала на четырёх лапах зигзагами, то и дело резко меняя направление. Последовал ещё один выстрел. На песке остался сухой замороженный след. Ещё один выстрел и ещё один такой же след. Стиснув от злости зубы, Джек хорошенько прицелился, стараясь вызвать в памяти куцые навыки стрельбы, которые входили в обязательную подготовку офицеров Академии. Вытянутое жало снаряда просвистело в воздухе и на этот раз попало в цель, угодив твари прямо спину, чуть выше того места, где начинались палки-конечности, доставшиеся ей от крылатых предков. Монстр навсегда застыл неподвижно, превратившись в сморщенную замороженную мумию.

Джек спикировал вниз и на всякий случай выстрелил ещё раз. Кусочки застывших покровов отваливались один за другим — тварь рассыпалась в труху. Убедившись в том, что теперь ему ничего не угрожает, Джек спрыгнул с эйрбайка, оставив его включённым, и поспешил в том направлении, куда отлетел бородавочник.

Подбежав к животному, Джек подбросил в воздух гранулы, освещающие всё в радиусе трёх метров. Маленькие светящиеся округлые капсулы разлетелись в стороны, залив мягким светом тело бородавочника и всё, что было вокруг. Существо совершенно не двигалось и, казалось, не подавало никаких признаков жизни. Его язык был высунут наружу, а изо рта вытекала водянистая жидкость. Упав рядом на колени, Джек сперва даже вздрогнул, ощутив присутствие крупного неизвестного животного так близко рядом с собой, но потом взял себя в руки и успокоился. Он снял шлем и положил руку на одну из бородавок животного. Она была тёплой, обжигающей… Внезапно животное пошевелилось и издало слабый протяжный стон. Джек заулыбался. «Значит, жив. Скорее за регенератором», — подумал он, вскакивая с места. После смерти Энн регенератор потерял свою ценность для лейтенанта. Ведь устройство не смогло ничем помочь офицеру Пэтроу. Слишком обширными и тяжёлыми оказались её повреждения. Джек понимал, что он тратит ценный ресурс аппарата на лечение дикого инопланетного животного. Но как он — сын врача — мог ещё поступить?

«Даже если мы и летели сюда с целью колонизировать планету… — подумал он, подбегая к павильону, — …то ведь это вовсе не означает, что мы должны непременно уничтожить всю фауну. В конце концов, никто не понимает до конца, как устроена местная экосистема». Ему нужно было оправдание своим безрассудным, как посчитала бы Энн, действиям. И он его нашёл.

26

Относительно низкая гравитация уменьшила силу удара о землю, поэтому бородавочнику повезло — он выжил. На Земле он бы неминуемо погиб или непоправимо покалечился под воздействием большой силы притяжения. На этот раз Джек принес большой регенератор, предназначавшийся для сложных случаев. Несколько серебристых шаров взмыли в воздух, Джек запрограммировал их на осмотр животного. В течение нескольких минут они сканировали тело бородавочника, то и дело издавая щелчки. Закончив сканирование, шары прицепились к широкой дуге регенератора и занялись восстановлением внутренних тканей животного. Когда с восстановлением отбитых органов было покончено, они принялись избавлять травмированные ноги бородавочника от ожогов. Через некоторое время бородавочник был почти в полном порядке. Джек сбегал за оставшимися четырьмя плодами и предложил их животному.

Но вместо того, чтобы вновь высунуть свой язык, бородавочник осторожно перевернулся, встал на лапы и развернулся к Джеку хвостом. Почему-то Джеку захотелось погладить его. Мягко касаясь хвоста травоядного, он неожиданно для себя самого сказал: «Прости. Прости меня. Просто нужно было убить эту тварь». Бородавочник продолжил стоять на том же месте, не разворачиваясь. Тогда Джек обошёл его с другой стороны и разложил плоды перед бородавочником. Тот фыркнул, немного потоптался на месте и только потом высунул свой тонкий и длинный язык. Допив остатки сока из второго плода, существо вдруг втянуло язык обратно, приблизилось к Джеку, сидевшему на коленях, и легонько стукнуло его своей плоской мордой в плечо. Джек положил руку на спину животному и заплакал. Светящиеся капсулы-фонарики погасли, и темнота ночи спрятала его слёзы.

Следующие несколько дней лейтенант Сэллендж по-прежнему занимался поручениями «АванЛайта». Он летал вдоль длинных горных хребтов, над бескрайними песчаными равнинами, пересекая узкие ручьи. Он огибал высокие скалистые вершины, спускался в расщелины, пролетал вдоль равнин и песчаных степей. Иногда на его пути встречались совершенно диковинные виды растений и животных организмов, в существование которых было бы трудно поверить на Земле. Но здесь, благодаря низкой гравитации, природа позволила им появиться на свет. Джек летал разными путями, стараясь охватить как можно более широкую территорию, но возвращался обычно по одному и тому же маршруту.

27

Возвращаясь с очередного задания, Джек нередко заворачивал к тем высоким деревьям с сочными плодами, чтобы полакомиться самому и угостить своего нового друга-бородавочника, который теперь регулярно наведывался к его дому за водой и лакомствами. Джек решил назвать его Амиго, что по-испански означало «друг».

Бородавочник приходил к нему по вечерам, а иногда и днём. Джек гладил своего питомца и даже пытался играть с ним. Параллельно он изучал поведение представителей этого вида. Оказалось, что особи способны сильно привязываться друг к другу. В целом их поведение представляло что-то среднее между поведением преданных собак и повадками состязающихся за самку быков в период спаривания.

Джек разговаривал с бородавочником и порой даже не замечал, как начинал ему рассказывать про самые забавные ситуации, в которые попадали они с Сэмом. Амиго, конечно же, не мог понимать того, что ему говорил Джек, он просто пил сок плодов и покорно слушал. Теперь Джек мог летать над окрестностями и проводить время со своим новым другом, не опасаясь, что однажды тёмным вечером на них может наброситься кровожадная тварь.

И так проходили дни, а потом и недели. Уже подходил к концу второй месяц его пребывания на Нерее, и Джек начал беспокоиться о запасах провизии. По его подсчётам, питания у него оставалось ещё на сорок дней с учётом пайков, предназначавшихся для Энн, дальше нужно было что-то придумывать. Хотя из-за сниженной гравитации и тёплого климата ему требовалось меньше энергии, чем на Земле, всё же расход еды был велик. Старший лейтенант Сэллендж оборудовал себе место для физических занятий, а с утра старался пробегать три-четыре километра между скал вокруг павильона. Совершая пробежки, он видел небольшие группы травоядных, спешащих с водопоя, а иногда различал вдалеке каких-то других существ, которые, вероятно, были хищниками.

Территорию, которую занимал Джек, хищники обходили стороной, да и травоядные его избегали. И это было вовсе не из-за того, что там обосновался он, землянин. Всё дело было в той хищной твари. Страх перед ней, а, быть может, один только её запах навевал ужас на всё живое вокруг. Бородавочники ходили тропой мимо дома лейтенанта лишь потому, что они были достаточно крупными и держались группами. Тварь редко нападала на них, когда они были все вместе, и травоядные этим пользовались. Тропа мимо павильона оказалась самой короткой и относительно удобной, но куда она вела дальше — лейтенант не знал. Он не следил так далеко за передвижениями существ. У Джека было не так уж много свободного времени в утренние часы. Ему нужно было выполнять задания миссии, и поэтому с утра и до конца дня он отсутствовал, оставляя своё жилище на произвол судьбы.

Вечерами, сидя за лабораторным столиком, он описывал виды растений и животных. Делал виртуальные зарисовки, сопоставляя их с моделями, захваченными датчиками эйрбайка. Он описал несколько десятков видов травоядных животных, занося каждый из них в специальную виртуальную картотеку.

Затем он приступил к описанию растений. Особым маркером он отмечал съедобные. Так он мог попытаться частично заменить свой рацион растительной пищей. В целом, растения состояли из тканей, похожих на клетчатку земных видов, но всё-таки небольшие различия в составе имелись. Иногда у Джека из-за этого раздувался и болел живот, но это, к его радости, быстро проходило. Вопрос с растительной пищей был делом привычки, но вот с животными белками необходимо было что-то придумать. Джек не хотел убивать травоядных, поскольку он не был приучен есть мясо убитых организмов. На Земле давно уже никто не убивал животных ради еды. Белки синтезировались на фабриках, но здесь, на Нерее, установки по производству белков не было. Они оказались чрезмерно громоздкими. К тому же, видимо, никто всерьез не предполагал, что миссия окончится провалом. Оставался единственный способ — добывать белки естественным путём. И Джек морально готовился к тому, что однажды он достанет своё оружие и начнёт охотиться на травоядных.

28

Он станет таким же хищником, как те животные, которых он недавно пытался описать. Первобытные модели поведения одержат верх в его сознании, и он перестанет чем-либо отличаться от диких животных, жаждущих плоти и крови. От этих страшных мыслей у Джека кружилась голова, а ещё порой ему начинало казаться, что он вот-вот совсем сойдёт с ума от одиночества. Чтобы этого не произошло, как ему самому думалось, нужно было заниматься интеллектуальным трудом, изучая и систематизируя жизнь на планете. К счастью, пока ещё у него было достаточно здравого рассудка, чтобы видеть в хищниках диких животных, а не собратьев по стае или конкурентов в борьбе за пищу.

Однажды он всё-таки решился изучить и хищную тварь, что так долго навевала ужас на всю округу. Рассмотрев замороженные останки, которые к тому моменту успели совсем скукожиться под лучами иссушающего солнца, он внимательно разобрал строение её лап, крыльев, сохранившейся части морды и хвоста. Оказалось, что это был самец. Джек никак не мог определиться, как его лучше назвать — клюворылом или клювозавром. Последнее название нравилось ему больше. И хотя кожа у твари была не шершавая, а гладкая, почти такая же, как у рыбы, если с неё счистить чешую, ноги с когтистыми пальцами напоминали бугристые ступни динозавров, обитавших на Земле миллионы лет назад. По аналогии Джек и назвал опасное существо клювозавром, придумав ему даже латинское имя Cornimanus rostrorhynchus, что в переводе означало «крыловидный клюворыл».

Вообще, у Джека было плохо с латынью, он просто подражал знаменитым первооткрывателям, некогда описавшим многочисленные виды, таким как Карл Линней и Георг-Оссиан Сарс. Нередко дни казались ему тягучими и липкими, и нужно было чем-то занять голову. А всего приятнее занимать голову, по личному убеждению Джека, было именно выдумыванием чего-либо нового. И на эту роль прекрасно годилось изобретение самых вычурных названий и их форм. Порой офицер-исследователь так увлекался, что не замечал, как начинал безудержно хохотать от того, каким смешным получалось в переводе одно из вновь выдуманных им названий.

Однажды он так сильно и долго хохотал, а потом в одно мгновение вдруг замер, и всё его тело покрылось маленькими, холодными и колючими мурашками. Ему сделалось невообразимо страшно от собственного смеха, показавшегося ему весельем человека, сходившего с ума в изоляции от всех людей. Он вскочил из-за стола, огляделся вокруг, медленно вытер со лба пот рукавом серой домашней робы и попытался сглотнуть, но мышцы горла его не слушались. Ему почудилось, будто вся жидкость утекла из его организма куда-то в параллельную вселенную, и больше ничего не осталось в его горле. Он вытянул шею вперёд, пытаясь облегчить глотание, но мышцы глотки не слушались, сердце колотилось, всё тело обдало холодом. «Неужели я схожу с ума?» — подумал он, широко раскрыв глаза, белки которых от постоянного недосыпания покрылись тонкими красными прожилками. «Нет, я пока ещё в состоянии мыслить… или это я себя уже обманываю?» — продолжил он размышлять. Внезапно способность глотать будто чудесным образом вернулась, и он сумел протолкнуть слюну внутрь. Сердце начало успокаиваться.

Он прошёлся по комнате, посмотрел в панорамные окна, затем перевёл взгляд на бездушные рамки ящика телепорта, всё так же безмолвно стоявшего на столе. Руки сами потянулись к телепорту, чтобы схватить его. Быстрым рывком он столкнул конструкцию со стола. Дождавшись, пока перевёрнутый на бок телепорт остановит своё скольжение по полу, лейтенант набросился на него. Джек не помнил себя от ярости. Он кидал его из угла в угол, пинал ногой, садился на корточки и колотил кулаками, сжимая зубы до скрежета. Это продлилось больше десяти минут. Он опомнился только потому, что устал. Джек поставил телепорт на место, осмотрел его с разных сторон и, убедившись, что по счастливой случайности не нанёс устройству видимых повреждений, переоделся и вышел на улицу.

В его одиноком пребывании на Нерее были и свои прелести, такие как полная свобода и независимость от желаний и мнений других людей. Тут можно было не следить за собой и своим питанием, одеваться и есть, как хочешь, делать, что хочешь. Другая прелесть заключалась в том, что здесь никто не отвлекал, и это предоставляло возможность подумать о жизни, о себе, о своих будущих планах. Это был своего рода рай для отшельника, желавшего уединиться от назойливой суеты цивилизации. Правда, это совсем не являлось раем для Джека, мечтавшего возвратиться домой, к любящей женщине и родителям.

Первое время он старался изо всех сил отгонять от себя мысли о Земле, о друзьях и о Глэдис, но с каждым днём это становилось всё труднее. Задания «АванЛайта» в основном были типовыми и убийственно утомительными из-за своей однообразности. Собирать материал в пробирки явно было не самым интересным из возможных занятий. К великой досаде лейтенанта, он даже не мог толком наблюдать за существами, видя их лишь сверху и со стороны. Компьютер «АванЛайта», единолично возглавивший миссию, не выделял время на наблюдения вблизи, равно как не позволял и перемещаться по земле, используя колёса эйрбайка. Джека жутко раздражало это обстоятельство, но, в конце концов, он объяснил себе этот запрет мерами предосторожности. В последние дни он выполнял приказы почти как робот, ему совершенно не хотелось вступать в бессмысленную конфронтацию с компьютером, поскольку это было глупо, бесполезно и не принесло бы сколько-нибудь значимых результатов. В некоторые минуты раздумий во время длинных перелётов Джеку начинало казаться, что он так и проведёт остатки своих дней на этой планете, что никто его не заберёт отсюда. Сама миссия и её целесообразность выглядели глупо и бестолково.

«Вот закончится еда… А что дальше? — размышлял он, почёсывая густые волосы на затылке, — с водой ещё можно разобраться: конденсировать, кипятить. Энергию можно получать от солнечных батарей… ещё там есть контейнер с энергоносителями… а где взять еду? Белки… мясные, животные белки?.. Не убивать же травоядных? Неужели придётся есть мясо кого-то из местной фауны? А если оно совсем не пригодно для еды…»

29

Понимая, что белков в растительной пище совсем немного, Джек стал размышлять уже не о том, стоит ли охотиться, а о том, кого и как ему придётся преследовать, чтобы поймать и съесть.

Иногда лейтенант Сэллендж находил останки погибших животных, медленно гниющие под лучами местного солнца. Они не источали такой же мерзкий смрад тухлятины, который можно было учуять рядом с дохлой кошкой или собакой. Напротив, это был скорее какой-то болотно-водянистый запах с лёгкой примесью гари.

Джек заметил, что у инопланетных животных были странные скелеты. В них почти не было цельных костей. Скелеты складывались из множества мелких косточек тёмного цвета, которые формировали полые тоннели внутри конечностей животных. Такое строение существенно снижало вес существ. Благодаря низкой гравитации их кости стали полыми и тонкими. В толще водянистого мяса запасалась влага, добытая в немногочисленных ручьях и маленьких озёрах. Сухожилия, стягивающие крупные кости, были вывернуты внутрь, как предположил Джек, для того, чтобы они могли постоянно увлажняться и сохранять эластичность. У многих крупных существ остались рудименты крыльев. У некоторых видов эволюция превратила их в подобие передних конечностей.

Внешние покровы организмов имели самую разнообразную окраску: от болотной серо-зелёной до сине-сиреневой с красноватыми прожилками, но преобладали серые, чёрные или коричневые тона. У существ не было красной крови, как у человека или животных Земли — вместо неё в их сосудах циркулировала полупрозрачная зеленоватая лимфа, которая не только переносила кислород по тканям организма, но и обеспечивала иммунитет. Изучая химический состав зелёной лимфы, Джек обнаружил, что вместо гемоглобина в жидкости присутствовал кобоглобин и соединение, похожее на молекулу хлорофила, которая окрашивает листья земных растений в зелёный цвет.

Даже самые общие сведения о биохимии живых существ позволяли лейтенанту Сэлленджу удивляться тому, насколько порой универсальна эволюция в своих решениях. Далеко от родной планеты, в триллионах километров, встречались соединения очень похожие на земные. Эволюция поступила настолько элегантно, насколько могла себе это позволить, поместив вместо атома железа, окрашивающего кровь человека в красный цвет, в точно такую же структуру атом магния и получив вещество с почти такими же свойствами, только другого цвета! Такая молекула, подобно гемоглобину, переносила кислород по организмам инопланетных животных. И у растений, и у животных Нерея механизм дыхания был схож. Сперва Джек предположил, что животные были, по сути, просто подвижными усовершенствованными растениями с зелёной кровью. Но изучив вопрос детальнее, он обнаружил, что у животных основным переносчиком кислорода являлся кобоглобин. В свою очередь, хлорофилл позволял существам синтезировать дополнительные энергетические молекулы АТФ. Это давало явный выигрыш в получении энергии.

Джеку также удалось выяснить, что, в отличие от растений, у здешних животных отсутствовал биохимический цикл Кальвина, равно как и цикл Хэтча-Слэка. Это означало, что ночью они не могли запасать глюкозу. Всё строение живых существ было подчинено созданию внутренних запасов жидкости.

«Если и животные, и растения способны выделять кислород, — размышлял, сидя за столом, Джек, — значит, его должно быть тьма-тьмущая в атмосфере… но его содержание ниже, чем в земном воздухе. Значит, кислород должен с чем-то связываться, что-то окислять…» В голове роились тысячи мыслей: в памяти вспыхивали образы разломов и тектонических плит из кратких курсов по исторической геологии, громадные колонны, собранные из цепочек химических уравнений, яркие точки на схемах жизненных циклов звёзд.

Всё это он судорожно пытался привести к общему знаменателю, собрать нужное химическое уравнение — уравнение Нерея. Джек знал, что в природе ничего не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда. Кислород куда-то должен был деваться. Его здесь меньше, чем должно быть. И этому нужно найти объяснение. Чтобы как-то переключиться, он стал вновь раздумывать о запасах воды.

Некоторые крупные растения имели расширения — цистерны для жидкости и питательных веществ. Именно их Джек решил использовать для получения влаги, минералов и витаминов. Запасы воды, привезённые с Земли, пока ещё покрывали расход, но лейтенант знал, что в совсем скором будущем ему придётся где-то искать чистую питьевую воду. Но больше всего в последние дни его беспокоила мысль о том, что ему всё-таки придётся охотиться. Для этих целей предварительно нужно было продегустировать мясо и оценить его питательную ценность. И такой случай ему предоставила сама инопланетная природа.

30

Однажды, пролетая над густо растущими мясистыми стеблями малолиственного кустарника, Джек разглядел, как на небольшое стадо травоядных, тех, что отдалённо походили на носорогов, напало несколько оранжевых хищников. Стаду удалось отбиться от захватчиков, но одно животное получило серьёзные ранения и истекало кровью.

Джек понимал, что вскоре оно либо само умрёт, либо его раздерут мелкие падальщики, похожие на четырёхлапых пауков. Они всегда прятались в глубоких норах, но, почуяв запах лимфы, сразу же начинали один за другим карабкаться на своих коротких неуклюжих лапах к сломленному существу. Их тела, почти правильные квадраты, защищал твёрдый панцирь, а треугольная морда заканчивалась клювом с острыми, как заточенное шило, игловидными зубами с внутренними каналами, как у земных ядовитых змей. Сперва они раздирали свою жертву, а потом выпивали из неё остатки соков. Один раз Джеку удалось увидеть подобное зрелище, после чего две ночи подряд ему снились кошмары.

В красках представив себе картину такой трапезы, Джек поспешил спуститься к животному, чтобы успеть до появления падальщиков. Приблизившись к травоядному, он заметил, что существо ещё дышало, но пребывало в ужасном, практически предсмертном состоянии. Его хвост был наполовину разодран, а брюхо — распорото сбоку. В таком состоянии существо вряд ли смогло бы продолжить движение. Скорее всего, его просто разорвали бы и сожрали за пару часов. Тщательно прицелившись, Джек выстрелили этому «носорогу» в голову.

Затем он лазерным ножом вырезал часть плоти со спины и полностью отделил одну из ног. Забравшись в эйрбайк, офицер активировал щуп, который затащил внутрь нижнего грузового отсека куски водянистого мяса. Джеку было неприятно сознавать, что он выстрелил в живое существо не для обороны, а ради охоты, но суровые законы выживания в чужой дикой природе диктовали свои жёсткие правила игры.

Вернувшись домой, лейтенант Сэллендж застал бородавочника, наворачивающего круги вокруг скал, возле которых стоял павильон. Было даже несколько странно, что бородавочник пришёл к нему погостить именно в этот вечер. Джек вынес ему уже несколько усохшие остатки плодов и стал кормить с рук, наблюдая за тем, как по трубке тонкого языка поднимается питательный сок.

Джек смотрел на две пары маленьких узеньких глазок доброго существа, которое доверилось ему, став почти другом, и размышлял о том, какой он пакостный человек. Ведь он будет убивать таких же, как бородавочник, чтобы прокормиться, пока не придумает что-то ещё. И сейчас в карантинной камере лежит и охлаждается кусок свежего мяса. Эти мысли угнетали лейтенанта, равно как и сама парадоксальная глупость всей ситуации, когда он кормил одно животное, чтобы потом убить другое такое же. Из виртуальных уроков истории Джек знал о том, что некогда люди разводили скот, чтобы потом его съесть, но сами мысли о подобном внушали лейтенанту отвращение. Закончив кормить бородавочника, он погладил его тёплую морду над переносицей, где-то между глаз, и пошёл в павильон. Бородавочник последовал за ним.

— Амиго, у меня на сегодня больше ничего нет, только если немного воды, — развернувшись у самого входа, приятельским тоном обратился Джек. — Хотя и её осталось уже совсем немного, — вяло добавил офицер.

Он распечатал небольшой прозрачный вакуумный контейнер и протянул к морде бородавочника. Амиго немного поводил языком внутри контейнера, а затем втянул его назад. Затем он подошёл к Джеку и легонько стукнул в его грудь носом. Этот жест можно было расценить как дружеское приветствие и признание. Джек в свою очередь также легонько толкнул плечом бородавочника вбок. Существу явно хотелось поиграть, но сейчас старшему лейтенанту было точно не до игр. Он потрепал морду животного, несколько раз постучал по спине в свободном от кожистых наростов-бородавок месте и направился в дом. Несколько секунд бородавочник простоял у закрытой двери, а затем развернулся и, набирая скорость, помчался прочь от павильона.

Поздним вечером Джек увидел, что на верхней крышке контейнера, в который он поместил мясо, переливаются зелёные волны. Это означало, что карантинный период окончен, и опасных веществ или микробов не обнаружено. Джек отрезал часть мяса и положил на платформу в самом центре, между трёх шарообразных устройств. Это были генераторы сверхинтенсивных тепловых волн. Они быстро прогревали продукты и тем самым обеспечивали почти мгновенное приготовление пищи. Джек решил прогреть получше. Когда мясо, по мнению Джека, сготовилось, оно усохло почти в три раза, и теперь на платформе лежал маленький, съёжившийся кусочек чего-то бесформенного и непонятного.

Осторожно взяв ещё горячее мясо в руки, лейтенант Сэллендж попробовал надкусить его. Это получилось не сразу. Резиновая мясная «котлета» не поддавалась зубам. Наконец, он оторвал небольшой кусочек, который ему пришлось долго разжёвывать, прежде чем проглотить. Чтобы разделаться с остатками блюда, Джеку понадобилось более сорока минут. На что мясо было похоже по вкусу, ему трудно было сказать, потому что сравнивать особо было не с чем. На Земле уже много лет все белки, углеводы, жиры и витамины синтезировали и продавали в специальных контейнерах. Эра, когда люди охотились на дичь или вырывали с корнем растения, воспринималась современными людьми как эпоха доисторического прошлого, такого же древнего, как и время динозавров.

Дожевав последний кусок, Джек погрузился в череду длинных цепочек мыслей. Его мозг анализировал целесообразность такой добычи пищи. «Неужели кто-то когда-то охотился на животных в лесу для того, чтобы просто их потом прогреть и съесть? — витала в голове мысль о грустном, по мнению офицера, прошлом людей. — А ведь у них ещё и нормального оружия не было. Какие-то палки, копья, стрелы, потом, как их там… охотничьи ружья, чёрт, мясом питалась большая часть древнего человечества в двадцать первом. Вроде уже не совсем дикими были, а всё поедали животных», — продолжал свои рассуждения старший лейтенант.

Поразмышляв так ещё в течение получаса, Джек вдруг вспомнил, что его всё-таки могут забрать отсюда, а ещё, если он наладит связь с Землёй, его могут дополнительно снабдить продовольствием и водой. На несколько минут эта мысль согрела и немного успокоила его. Но достаточно было ему бросить беглый взгляд в сторону стоящего рядом безжизненного телепорта, как беспокойство вновь одолело его разум. В конце концов, он решил теперь активнее заняться поиском питательного белка, в том числе в растениях. Анализируя состав тканей и клеток в собранных образцах, Джек обнаружил, что многие вещества здесь действительно были похожи на аналогичные у земных растений. Самым главным и важным открытием оказалось то, что в организмах Нерея содержатся те же аминокислоты, что и у земных существ. Это давало надежду на то, что со временем здесь всё-таки смогут поселиться и обосноваться люди. Возможно, какое-то время им придётся даже поедать местную флору и фауну, но потом, решил Джек, они обязательно что-нибудь придумают.

На завтра он решил запросить у компьютера «АванЛайта» разрешение на сбор нескольких дополнительных проб — растений и грибов, которые он заметил раньше.

Джек проснулся чуть раньше обычного. Сочный желто-красный огненный диск с зеленоватыми отсветами по краям поднимался над горизонтом. Яркие лучи, проникавшие сквозь просветлевшие к утру панорамные окна, заливали павильон. Утренняя влажная прохлада мягко обволакивала лицо, шею и руки Джека. На нём был лёгкий костюм без рукавов и обувь, подходящая для бега по пересечённой местности. Пробегая вдоль уступа и глядя на равнину, Джек заметил на горизонте немногочисленное стадо травоядных, которые шли вдоль редкого сухого кустарника. «Беспечные животные. Теперь я ещё один потенциальный хищник. Куда хитрее и коварнее местных», — подумал про себя Джек. В голове стали складываться картины жестокой расправы над существами, но вскоре он поспешил отогнать от себя пугающие мысли и принялся выстраивать план того, каким образом сегодня организовать вылеты и заборы проб. Ему хотелось успеть как можно больше.

31

Позавтракав, Джек всё же решился запросить у компьютера «АванЛайта» разрешение чуть скорректировать свой курс и взять пробы растений и грибов, которых он заметил на прошлой неделе, но так и не смог взять с собой.

После непродолжительной безответной тишины компьютер одобрил предложение старшего лейтенанта, и эйрбайк взвился вверх, рассекая плотный воздух, уже изрядно прогревшийся в утренних лучах. Выполнив основные задания по сбору образцов почвы и минералов, Джек развернул свой летательный аппарат на девяносто градусов и направился в сторону длинного плоского холма, на котором скопились растения, напоминавшие земные деревья. Лесов, как таковых, на Нерее не было, но временами на пути попадались холмистые перелески, покрытые высокими деревьями, растущими довольно редко. Для удобства это можно было назвать лесом, но всё же скопления растений лишь отдалённо походили на земные леса. Вместо листьев к стволам высоких деревьев крепились длинные отростки, скорее напоминавшие длинные шипы, а редкие плоские буро-зелёные листья походили на лопасти вёсел.

Внизу, под деревьями, у самых их корявых толстых плоских ризоидов виднелись шарообразные шапки грибов. Как уже выяснили зонды, это были вовсе не грибы, а животные, которые лишь внешне выглядели как растения. Они обладали хрустящей как крекер оболочкой, а внутри грибницы корневые отростки хитроумно сплетались, соединяя друг с другом множество особей.

Джек осторожно слез с эйрбайка, стараясь мягко ступать по почве, которая здесь была жирной от перегноя. Он прихватил с собой рюкзак с несколькими плодами, собранными на предыдущем участке, на случай, если встретит травоядных. Фиолетово-красные шарообразные шляпки грибов виднелись повсюду. В некоторых местах они плотно прижимались друг к другу, а где-то были разбросаны на метр друг от друга. Каждый дюйм этого живого лесного ковра был напичкан необычайно разнообразными формами флоры и фауны: микроскопическими гусеницами, спорами ядовитых корневищных растений, колючими риккетсиями, змеевидными ползунками и множеством других организмов, о которых Джек пока что совершенно ничего не знал. Он лишь мельком видел некоторые из них в сканерограммах образцов, полученных ранее зондами.

Джек взял звезду и спустил её на землю для разведки территории. Сначала старфиш спокойно полз вперёд, неспешно перебирая конечностями, но в какой-то момент глаза Джека на мгновение ослепила вспышка, похожая на разряд молнии, и звезда задымилась. Её поверхность покрылась обугленными острыми занозами, которые быстро отваливались. В воздухе сгустился запах палёной резины. Джек достал плод и кинул в сторону звезды. Очередная вспышка молнии, чуть менее яркая, но не менее зловещая промелькнула по всей поверхности миндалевидного плода.

Тут же Джек почувствовал, как что-то колючее впивается в ноги. Посмотрев вниз, он увидел маленькие чёрные иголочки-занозы, прицепившиеся к его тонкой обуви и нижней части серых походных брюк. Внутренний инстинкт скомандовал ему бежать. Едва он отодрал вторую ногу от места, где только что стоял, как молния ударила в пятку его ботинка. На мгновение Джек потерял ориентацию в пространстве. От испуга он ринулся бежать наугад, не разбирая дороги, совершенно сбившись с пути.

Грибы, а точнее, похожие на них животные, интенсивно разбрасывали в стороны небольшие тонкие иголки с токсином на конце. Одурманив жертву с их помощью, они испускали запасённое ранее электричество через подземную сеть отростков. Такой способ охоты позволял сначала ослабить жертву, а потом зажарить её электричеством. Подобная тактика предполагала охоту на мелких существ — Джек явно не входил в планы грибов — но попавшей в его кровь дозы токсинов оказалось достаточно, чтобы на какое-то время у офицера помутился рассудок. Он продолжал двигаться вперёд, с каждым шагом всё медленнее, ступая, как задумчивая цапля. Ступни сделались тяжёлыми, а голова кружилась, как на карусели. Часть токсина попала в основной кровоток, и теперь нужно было время, чтобы наноботы, циркулировавшие в организме Джека, успели обезвредить вредоносные вещества. Остатками незамутнённого сознания Джек прикинул, что печень и почки явно бы не справились так быстро без помощи ботов.

Постепенно приходя в себя, лейтенант Сэллендж огляделся вокруг и понял, что забрёл в какое-то пустынное место, где возвышались, редкие столбы известняка, похожие на шершавые термитники. Эйрбайк идентифицировал лейтенанта и всё это время следовал за ним. Джек поднял голову, чтобы прикинуть, как ему надо подпрыгнуть, чтобы преодолеть относительно небольшую гравитацию планеты и дотянуться до летательного аппарата. Запрокинув голову и сделав несколько неуклюжих шагов, Джек не заметил, как под ногой у него что-то хрустнуло, а ступня моментально стала влажной. Бросив вниз ещё несколько мутный, слегка раздваивающийся взгляд, он увидел, что наступил на какой-то овальный камень, из которого теперь вытекала прозрачно-фиолетовая слизь.

Известняковые осколки, походившие на скорлупу большого страусиного яйца, валялись вокруг его ступни. Джек поднял ногу и всё ещё бессознательным взглядом посмотрел на стекающую слизь. Это было явно что-то органическое, имевшее живое происхождение. Неподалёку стояли два «термитника», а вокруг обосновалось ещё несколько округлых и овальных каменистых образований, каждое — сантиметров двадцать-тридцать в диаметре. Он поднял один такой камень и посмотрел на свет. Сквозь тонкую чешую известняка он увидел, как внутри что-то пульсировало. Маленькая тварь, очертания которой напомнили ему небольшого округлого краба, словно вращалась вокруг некого воображаемого центра, бегая по дну своего кокона. Джек непременно решил изучить данный каменистый объект, когда вернётся в павильон. Он подобрал ещё несколько таких же жизненных форм и поместил их все в грузовой отсек выжидательно зависшего над ним эйрбайка.

«По грибы я точно уже сегодня не пойду, — подумал про себя Джек и внезапно рассмеялся, — зато хоть эту диковинную штуку притащу… Надеюсь, она неопасная… хотя выглядит жутко… личинка что ли там какая».

На обратном пути его всё ещё немного мутило, голова была тяжёлой, сознание спутанным, и он вдруг сильно захотел опустошить мочевой пузырь. Он остановил эйрбайк, спрыгнул, расстегнул брюки. Насыщенно-жёлтая струя выплеснулась на сине-серый песок засушливой равнины. Наноботы, печень и почки сделали свою работу, выведя токсины через мочу.

Добравшись до своего инопланетного дома, Джек сложил все пробы в карантинный контейнер и завалился спать. Он вырубился в то же мгновение, как голова коснулась гладкой поверхности шёлковой наволочки его подушки. Специальные бионити, вплетённые в шёлковую ткань, поглощали часть пота, не давая материалу прилипнуть к коже. Ему снилось, как его тело насквозь пробивали разряды синих, потом красных молний. Они окружали его со всех сторон, будто захватив в ловушку. Он отмахивался от электрических потоков руками. Каждая отражённая молния отдавала пронзающей болью в плече. Едва он отбился от обжигающих разрядов, как в него полетели стрелы из тысячи невидимых луков. Острыми наконечниками они протыкали тонкую мембрану его космической одежды, обездвиживая руки, ноги и шею. Остаток сна Джек проваливался куда-то вниз, но одной рукой все время пытался удержаться за выступ на корпусе своего верного эйрбайка.

32

Он проснулся, вырвавшись из утомительного кошмарного сна. Локоть согнутой руки упёрся в мокрую простыню. Джек потел так сильно, что бионити не успевали впитать всю влагу. Организм старался до конца вывести последние дозы токсинов, полученных в результате дневной атаки грибовидных существ. Встав с кровати и сделав одно из окон зеркальным, Джек посмотрел на своё бледное уставшее лицо, протёр глаза и решил, что всё же надо ещё немного поработать. Он прикинул, что проспал около трёх часов.

За окнами вечерело. Джек вышел наружу. После жаркого дня воздух ещё оставался теплым и насыщенным, но от земли уже веяло прохладной сыростью. На верхней части карантинного контейнера скопился конденсат из прозрачных капель, под которыми растекались частые красные волны, сигнализировавшие, что на данный момент проверка объектов не завершена. Согласно инструкции, которую лейтенант Сэллендж знал назубок, если вся крышка окрасится в алый, это будет означать, что внутри вещества или организмы, которые не стоит нести внутрь павильона.

Джек решил пройтись по округе, быть может, отыскать стаю своего друга-бородавочника. На всякий случай он прихватил электрофотонный плазмострел и, вдыхая остатки тёплого дневного воздуха, направился прогуляться по окрестностям, наполненным атмосферой инопланетного вечера. Джек старался не отходить далеко, постоянно оглядываясь на свет, который специально оставил включенным в павильоне, предварительно сделав все стеклянные панели прозрачными. Ему было так странно не слышать никаких признаков цивилизации — лишь гулкий шорох песка под ногами. Давно ему не приходилось идти куда-то бесцельно, просто для удовольствия. В последних отсветах солнца, которое уже скрылось за горизонтом, степные, местами абсолютно пустынные, а кое-где наполненные скудной растительностью, пейзажи не казались такими уж чужими.

Темнота скрывала детали, обманывая неподготовленный человеческий глаз. Можно было представить себя в какой-нибудь земной степи и даже поверить в то, что там, где-то за очередным холмом будет пологий спуск, ведущий к дороге, по которой дроиды перевозят всевозможные товары в огромный шумный город, распластавший осколки своих каменных джунглей на горизонте. Он вспомнил родной Аэронавт-сити: его протяжённые разветвлённые виадуки, отремонтированные после катаклизмов высотки, большой парк вокруг Академии и, конечно же, длинную окружную дорогу, которая в детстве казалась ему нескончаемой.

Аэронавт когда-то был ничем не примечательным городишкой. На уроках истории им рассказывали, что в двадцатом веке там размещалось несколько ангаров для строительства дирижаблей. Во второй половине того же столетия эту идею забросили, когда поняли, что такие воздушные судна слишком взрывоопасны. Городок почти опустел. Но в двадцать первом веке к производству дирижаблей вернулись. Ими заинтересовалось военное ведомство. Город вновь стал оживать. К производству стекались инженеры, механики, специалисты в области авиации. Тогда же город получил имя Аэронавт.

После затоплений в середине двадцать первого века, ставших настоящим испытанием для жителей всей планеты, город чудом остался нетронутым водой. На оставшейся поверхности суши сконденсировались разрозненные капли жизни. Ангары городка превратились в складские помещения.

Шло время. Мир менялся. Границы между государствами навсегда были смыты водой. Возникли объединённые коалиции. Население сильно перемешивалось. С появлением продвинутых нейротехнологий человечество чуть не столкнулось с проблемой вымирания языков. Многие заявляли, что языки больше не нужны. Интерфейсы, регистрировавшие активность мозга, предлагали соблазнительную идею мыслеобразами.

Но столкнулись с другой нейрофизиологической проблемой. Оказалось невозможным сформулировать мысль быстро и ёмко, не называя предметы какими-то словами. Визуальные ряды работали медленно. Несмотря на то, что постепенно они улучшались, на международном консилиуме в начале двадцать второго века было решено сохранить язык. Был даже введён «закон о сохранении языковой культуры человечества».

Когда ближе к середине двадцать второго по миру прокатилась вторая волна катаклизмов, теперь уже не водная, а магнитная, многое изменилось снова.

Страны поменяли приоритеты. Стало окончательно ясно, что нужно искать способы переселения на другие планеты. Границы между всеми странами исчезли окончательно. В городах росли предприятия аэрокосмического приборостроения. У Аэронавта открылось «третье дыхание». Город разрастался огромными темпами, став одним из самых густонаселённых на планете. В начале двадцать третьего века это уже был громадный промышленный центр. Сюда же перенесли все столичные ведомства объединённого западного региона, куда входила европейская часть евроазиатского континента и весь северо-американский.

Аэронавт-сити стал крупнейшим на Земле центром космонавтики. Сюда приезжали учиться и работать со всех уголков мира. Со временем возникла традиция называть всех улетающих в космос аэронавтами. Это наименование вытеснило другие и положило конец периодически возникавшим спорам о том, называть участников космических миссий космонавтами или астронавтами. Новое название должно было объединить всех.

В детстве Джеку казалось, будто идея космических полётов сладким медовым сиропом пропитала все структуры города насквозь. Старшие говорили о важности понимания космологии, истории вселенной, кораблестроения. Он думал, что так жили все и всегда. Став чуть взрослее, Джек как будто понял, что взрослые излишне романтизировали эту идею.

Его собственные взгляды стали сильно меняться под воздействием того, что ему рассказывал Сэм. Это выглядело откровением. Словно кто-то значимый открывал ему, маленькому, крохотному человечку, тайны планетарного масштаба. Внутри Джека поселилось сомнение. Оно притягивало своей откровенностью и пугало внешней правдивостью. «Неужели там наверху, в правительстве, думают, что полёты уже никому не нужны?» — думал он, возвращаясь с очередной прогулки с Сэмом.

Его и других ребят наказывали, если они возвращались с лицея слишком поздно. Строгий выговор от матери. Он помнил её суровое лицо. «В выходные останешься дома и будешь мне помогать. А завтра вечером в клинику к отцу. Будешь выполнять работу дроидов». Джек покорно шёл и к отцу на работу и помогал матери. Главное — чтоб никто не узнал, где именно он был. Тогда отец мог бы «выписать» ему несколько разрядов шокером по ягодицам и щиколоткам. Это были одни из самых неприятных ощущений, которые он когда-либо испытывал. На его счастье, это случилось всего пару раз в его жизни.

Несмотря на наказание, которое ожидало их, если кто-то узнает об этом, Джек, Сэм и ещё несколько учеников лицея всё равно убегали на окраины городской агломерации и часами ходили вдоль дороги, разглядывая мусор, который иногда вываливался из грузовых отсеков уборочных дроидов. Иногда среди выброшенного хлама попадались совершенно диковинные предметы. Можно было подобрать кусок облицовочной панели от одного из списанных шаттлов или обнаружить выгоревшие зелёные прямоугольные кристаллы. В ночное время кристаллы светились, а внутри словно переливалась какая-то жидкость. Никто из ребят точно не знал их предназначения, да это и не требовалось. Всем было весело отнимать друг у друга кристалл, перекидывая его из рук в руки.

Только потом, учась в Академии, Сэм и Джек узнали, что эти кристаллы некогда конденсировали энергии полей высокой плотности. Каждый кристалл был сердцем сверхмощного гравитационного оружия. Они с Сэмом долго не могли прийти в себя, осознав, что играли со смертью. Но всё это было ещё впереди, а тогда о таких вещах никто из них и подумать не мог. Не будут же так запросто на свалку выбрасывать остатки сверхмощного оружия.

Один раз они нашли странный прямоугольник с кнопками и какой-то панелью над ними. Они просканировали его, но внутри лишь болтались пластиковые и металлические соединения. Сэм забрал его себе, а на следующий день отнёс на урок технологий и спросил у преподавателя, что это такое. Мистер Квандиф, седовласый, худощавый и остроносый мужчина в очках долго разглядывал прямоугольник с кнопками. А затем, улыбнувшись, поднял его вверх над всем классом и произнёс на всю аудиторию: «Друзья! С изобретения этого предмета в истории человечества началась эпоха общения людей на расстоянии без проводов!» Квандиф посвятил следующие двадцать минут симуляций истории радиотехники, поведав об изобретении радио, первых прототипов раций, а уж позднее и спутниковых и сотовых телефонов. В конце он произнёс непростую, но в конечном счёте всем понятую фразу: «Таким образом, транкинговые радиально-зоновые системы, обеспечивающие автоматическое распределение каналов связи между абонентами, используются до сих пор, но в уже более усовершенствованной форме». Затем последовали слова, приведшие Джека в неописуемый восторг: «Так технологии соединили миллиарды людей в один сверхмощный поток мыслей, идей и образов. И сила современного человечества — в единстве его информационного поля».

Мистер Квандиф произнёс эти слова с неподдельно искренним умилением — казалось, что эту необыкновенную идею разделяет всё его нутро, каждая клетка его организма. И пусть это выглядело наивно, как и любая искусственно созданная идеология, это было прекрасно, блистательно, поистине завораживающе. Чего ещё мог хотеть четырнадцатилетний подросток в тот момент? Он стремился найти нечто высшее, сакральное, то, чему можно было посвятить свою жизнь. И «единство информационного поля» вполне подходило на эту роль. Вот чем можно заниматься бесконечно.

Джек не раз поглядывал в сторону Колледжа высоких технологий и информатизации. Прогуливаясь мимо, он видел, как из центрального портала колледжа стремительным потоком выходят студенты с загадочными шлемами на голове, в окружении странных летающих дроидов, похожих на полумесяцы. Эти ребята жили словно в каком-то отдельном мире по ту сторону реальности. Они были недосягаемы для остальных жителей агломерации. Их мало волновали проблемы Аэронавт-сити, их даже не особо интересовали миссии на другие планеты, их главной страстью всегда оставалось изучение потока информации на планете. Каков был во всём этом глубинный смысл и был ли он вообще, Джек до конца не понимал, но ему тогда хотелось стать частью их сообщества, хотелось узнать, что там, по ту сторону реальности.

Со временем, не без влияния отца и покорного одобрения матери, Джек стал думать о карьере лётчика-исследователя. Правительство создавало квоты — места в Академии на соответствующие специальности. Члены правительства поощряли исследовательскую деятельность. Суровые, по-настоящему непростые испытания всё новых катаклизмов диктовали свои условия для выживания на Земле. Планета уже не казалась столь безопасным райским уголком вселенной, как считали ещё совсем недавно, всего пару сотен лет назад. Теперь перед человечеством вставал трудный выбор — остаться и восстанавливать утраченное, либо искать новые места обитания. И как взрослый подросток, в жизни которого настала пора отсоединиться от родителей и начать самостоятельную жизнь, человечество металось между желанием остаться дома, забившись в угол, и пугающей необходимостью расправить плечи и пойти за его пределы навстречу новой судьбе.

Джек сделал свой выбор в пользу второго, хотя и скрепя сердце. Он не раз себе признавался, что пошёл в Академию только потому, что профессия космонавта-исследователя стала востребована обществом, а пилоты, инженеры и учёные обеспечивались государством до конца жизни. В глубине души Джек по своей природе оставался тем большим подростком, который был готов забиться в угол и спрятаться в доме своих родителей, несмотря на то, что, порой, он был совершенно с ними не согласен и даже пытался выступать бунтарём, грозясь навсегда покинуть родные пенаты. Отец, более дальновидный, чем Джек, тогда ещё совсем юный, убедил его выбрать специализацию по генной инженерии. Как и полагается всем подросткам, сперва Джек сопротивлялся, но увлекательные рассказы отца все же зажгли в нём интерес к биологической и медицинской науке. Частенько Сэллендж старший брал сына в свою клинику и показывал многие вещи из медицинской практики. Отец подарил Джеку возможность приобрести бесценный опыт.

Немало знавшему и умевшему к моменту начала обучения Сэлленджу-младшему было легко и по-настоящему интересно раскладывать геномы разных организмов, перемешивать нуклеотидные кирпичики ДНК, создавать животных с новыми, удивительными свойствами. Но окончательно Джек перестал сомневаться в правильности своего выбора, когда познакомился с Глэдис. Её зелёные глаза покорили молодого курсанта Академии. Длинные тёмные шёлковые волосы источали какой-то блаженный аромат луговых цветов. Такого Джек больше не встречал ни в одной женщине. Гордая осанка заставляла невольно остановиться и оглядеть с ног до головы её обладательницу.

Стоя посреди безмолвной степной равнины и вдыхая уже изрядно остывший воздух, старший лейтенант Сэллендж почувствовал, как воспоминания о любимой вновь стали накатывать на него. Его глаза намокли, лоб сморщился, а губы собрались в жёсткий узел. Он был готов заплакать, но внезапно, словно по зову своей железной воли, собрался с силами и отогнал от себя все эти грустные мысли, понимая, что у него не хватит никаких душевных ресурсов бороться с самим собой, если он позволит себе размякнуть. То и дело поднимая голову кверху с тайным мимолётным желанием разглядеть на ночном небосводе Солнце, Джек побрёл к дому.

33

Подходя к павильону, Джек заметил зелёный свет на крышке карантинного контейнера. «Можно брать и работать», — подумал он. Всю оставшуюся ночь он просидел за лабораторным столом, изучая полученные пробы.

Когда очередь дошла до тех странных каменистых коконов, офицер-исследователь на какое-то время задумался, что же делать с организмом внутри. Он взял сканер, решив сначала построить трехмерную модель объекта. Сопоставляя полученные сведения с картотекой данных о других существах планеты и земных формах жизни, компьютер пришёл к выводу, что это аналог яйца, в котором вызревает личинка животного.

Но такой ответ не устроил Джека. И он, поместив каменистое яйцо под защитное стекло, начал осторожно его вскрывать. Джек работал манипуляторами под стеклом на случай, если организм окажется агрессивным. Каменистая чешуя защищала хрупкую и тонкую полупрозрачную плёночную оболочку. Выполнив несколько круговых движений внутри яйца, личинка внезапно замерла и опустилась на самое дно. Плавными осторожными движениями он надрезал плёнку и аккуратно перелил часть тягучей желтовато-коричневой жидкости в колбу для анализа. Затем он отодвинул яйцо в сторону и принялся изучать состав жидкости. Каково же было его удивление, когда личинка внезапно поднялась кверху и стала шевелить своими четырьмя лапками прямо у верхушки яйца. От поверхности яйца в том месте, куда подобралась личинка, пошёл пар. Джек мгновенно вскочил с места, не зная, как среагировать.

Конец ознакомительного фрагмента.