Внутренний мир в почерке у псевдолюдей

Илья Моргенштерн (1908)

Читателю предлагается уникальное историческое психо-графологическое исследование характеров и психологии так называемых «псевдолюдей», то есть людей, выдающих себя за тех, кем они на самом деле не являются — самозванцев, авантюристов, лжепророков, аферистов, финансовых гениев и прочих «калифов-на-час», которых природа щедро выбрасывает на поверхность обывательской пены в преддверии значительных потрясений и даже позволяет временно хлебнуть успеха перед тем как окончательно пасть на дно. В наши дни любой может вспомнить с десяток аналогичных деятелей, иные из которых уже отлетали, отсидели своё или только готовятся к отсидке. Увы, в наши дни полезнейшая из оккультных наук, графология, которая могла бы с легкостью изобличить этих псевдо-личностей, оказалась в основательном забвении, и потому пришла пора вспомнить и основы самой этой науки, и её основные постулаты.

Вступление

Движения нашей души, говорят некоторые психологи, известны лишь нам самим, а потому познавать и описывать их могут только те, которые переживают эти движения. Отсюда самонаблюдение, как основа изучение психологии. Но наблюдать себя и к тому же записывать свои наблюдения могут только исключительный натуры, при том умеющие излагать письменно свои мысли и посвятившие себя этой специальности. Все же остальные люди, не обладающие этими качествами, остаются следовательно неизученными, между тем их большинство. Правда многие переживания должны быть общи для всех натур. Но и этот вывод чисто умозрительный так же не может быть подтвержден самонаблюдением. Может ли всесторонне образованный ученый-психолог путем самонаблюдения познать то, что переживает темный неграмотный человек: «в ожидании кометы», «идя в бой под неприятельским огнем», «учиняя погромы» и т. д.

Все это — явления, которые не поддаются учету самонаблюдения. Все эти явления — массовые.

Как образчик заблуждения психологии, основанной на этом методе самонаблюдения, приведу известный из газет случай.

18-летний парень, совершив убийство, зашел в чайную и начал смывать кровь со своих рук. На вопрос откуда у него кровь, он спокойно ответил, что только что резал гусей. Спустя час он был арестован.

Психолог, познающий душу путем самонаблюдением, был поражен хладнокровием, уменьем владеть собой, находчивостью и даже неустрашимостью. молодого преступника.

Все эти качества, думает он, могли бы пригодиться для лучших дел. Теперь станьте сами на точку объективного наблюдателя и представьте себе ученого психолога, выросшего в условиях высшей культуры, представьте себе его одетым в обноски хулигана, мечтающим разжиться полтинником и для того с ножом в руках подкарауливающего молодую девушку, которая, как он знает, должна в этот день получить свой заработок. Уже это представить себе трудно, но дальше: вот он, мечтая о полтиннике, видит идущую девушку, подходит к ней, спокойно заговаривает и вдруг улучив момент, когда никого нет кругом, вонзает ей в спину нож; быстро шарит в карманах, находит кошелек и вполне довольный удачей бодро и спокойно, как следует удачнику, идет в первую чайную моет руки и отвечает первой попавшейся фразой… Да ведь с самого начала вся эта процедура немыслима для нормального интеллигентного человека. Переживания его будут ужасны, непосильны ему. Чтобы заставить Раскольникова совершить предумышленное убийство, объективный наблюдатель — Достоевский заставил его голодать и бедствовать в одиночестве достаточное время для того, чтобы у интеллигентного юноши развилась самая тяжелая форма неврастении (вернее психостении) с гнетущими навязчивыми идеями, полным расстройством душевного равновесия, близким к душевному заболеванию. Настолько тяжелому заболеванию, что только через несколько лет изолированной жизни в тюрьме, среди физического труда наступило выздоровление, а вместе с ним и отрезвление.

Конец ознакомительного фрагмента.