Табельный выстрел

Илья Рясной, 2015

1964 год. В Свердловске бесчинствует банда рецидивиста по кличке Грек. Чтобы заполучить пистолет, он со своими подельниками убивает участкового. Затем жестоко расправляется с утильщиком, бывшим директором рынка, и с его семьей. Кровавые следы опутывают кварталы. Слухи о зверствах банды Грека расползаются по всему городу, парализуя население страхом. Люди боятся выходить из квартир. Милиция делает все возможное для поимки преступника, но все усилия сыскарей тщетны. И тогда к делу подключаются лучшие оперативники из Московского уголовного розыска. В Свердловск срочно вылетает опергруппа подполковника Поливанова…

Глава 8

Не любил Поливанов такие неожиданные вызовы к большому начальству. Тут два варианта. Или выволочка за какие-то нарушения, без которых ни одному оперативному сотруднику жить до сей поры не удавалось. Или в городе произошло что-то настолько серьезное, что начальник МУРа решил проинструктировать лично.

Подполковник нехотя поднялся. Поправил перед зеркалом галстук, пригладил сильно поредевшие после сорока годков волосы. Нацепил очки на нос, став после этого похожим на какого-нибудь доктора наук. И вышел из кабинета.

Он прошел по опустевшим просторным коридорам Управления. За лифтом спустился по лестнице на третий этаж. И очутился в приемной перед знаменитым кабинетом, в котором в разное время обитали люди, по большей части ставшие легендами уголовного розыска. Любой начальник МУРа — это история службы. Это славные дела. Это приобретения и потери. Это жизнь целых поколений оперативных работников.

В приемной уже собрались все, кого вызывали, — заместитель начальника МУРа Лопатин, старший оперуполномоченный из разбойного отдела Ганичев и капитан Маслов из поливановского отдела.

— Проходите, пожалуйста, — улыбнулась вечно доброжелательная и приветливая секретарша начальника МУРа. — Анатолий Иванович ждет вас.

Кабинет начальника МУРа по обличию не сильно отличался от того же кабинета Поливанова. Такой же тяжелый имперский стиль. Только все побольше, подороже, посолиднее. Тяжелые шторы были закрыты — хозяин кабинета любил полумрак. Зеленая лампа бросала призрачный отсвет на резную антикварную мебель и дубовые панели. Длинный Т-образный полированный стол. Глушащий шаги толстый ковер. Огромный сейф с львиными головами. Книжный шкаф, плотно заставленный книгами — в основном юридическими. Бюст Дзержинского на деревянной тумбе. Портрет Никиты Хрущева на стене.

Поливанов присел с краешка стола, положив перед собой толстый блокнот и остро отточенный карандаш.

Подтянутый, в сером, ладно сидящем костюме, начальник МУРа Анатолий Волков поздоровался с каждым за руку и пригласил присаживаться.

Волков был относительно молод и ощущал на себе груз ответственности — он должен соответствовать своим предшественникам. Тому же несгибаемому Рудину, каленым железом выжегшему бандитизм в Москве во время войны. Уникальному сыщику Парфентьеву, возглавлявшему почти десять лет московский розыск — на его плечи легла и амнистия пятьдесят третьего года, и нелегкий период реформирования ведомства. Подчиненные считали, что Волкову удавалось держаться на уровне — сыщик он хороший, к тому же обладающий тактическим и стратегическим мышлением, и еще абсолютно бесстрашный. Так что его уважали. Он был трудоголик — казалось, дома вообще не бывает, и в любой момент его можно застать в кабинете или на выезде. Прошел все ступени работы, ловил и карманников, и убийц. Слово его стоило дорогого.

— В Свердловской области совершено преступление, относящееся к категории из ряда вон выходящих, — устало произнес Волков. — К сожалению, нашим товарищам не удалось его раскрыть. Принято решение направить в Свердловск под управлением ответственного сотрудника Управления милиции министерства четверых наших наиболее опытных работников. К которым относятся все присутствующие.

Начальник МУРа изложил подробности преступления. От его сжатого рассказа у Поливанова, привыкшего ко всякому, неприятный холодок пополз по позвоночнику.

— Мне звонили из Центрального комитета партии, — Волков поднял палец, будто указывая на небеса, что, впрочем, так и было — звонок начальнику МУРа из ЦК КПСС, где вершатся судьбы страны, да и всего человечества, — это событие действительно значительное. — Настоятельно просили приложить все силы, чтобы покарать виновных. Я хочу, чтобы все поняли — это дело еще и идеологического характера. В стране победившего социализма не может быть подобных преступлений. Не имеют права такие выродки ходить по нашей земле. Жить в нашей стране.

Он упор делал на слово «нашей», притом без пафоса, искренне. Поливанов был согласен с начальником МУРа полностью — в его стране не может быть таких дел. И если случилось такое, то хоть что делай, а нужно восстанавливать справедливость.

— Бригаду возглавит мой заместитель полковник Лопатин. Его правая рука — подполковник Поливанов… Понимаю, товарищи, трудно будет. Чужой город, незнакомый контингент. Но опыт и традиции нашей организации — это не пустой звук… Агитировать долго не собираюсь, — заключил начальник МУРа. — Командировочные получите в бухгалтерии, там вас ждут. Забронированы билеты на скорый поезд на одиннадцать тридцать вечера — есть время добраться до дома и собрать вещи. Если нужна служебная машина, обращайтесь. Жду с результатом, коллеги. Не подведите.

— Не подведем, — сказал Поливанов, не любивший давать голословные обещания, но сейчас уверенный — действительно, они не подведут.

То же самое он сказал, когда под Прохоровкой танк под его командованием пошел на прорыв. И прорвался. И сейчас прорвемся…