Клара

Илья Тауров, 2023

В центре сюжета жизнь девочки, чьи самые страшные фантазии оказываются правдой, в которую не хочется верить изо всех сил, но реальность проступает всё яснее, а с выходом из детского возраста "фантазии" никуда не уходят, лишь крепнут вредя уже нетолько воображению.Трудно поверить своим глазам и чувствам, требуется немало времени, чтобы осознать, что те, кого ты считал источником света, на самом деле являются источниками тьмы. Однако другой мир выбирать не приходится и придётся как-то существовать в этом.История о многих и ни о ком в частности, о том, как пройти по канату над пропастью, по канату, который ещё и потряхивают с обоих краёв обрыва.

03.2046

Одна

Весеннее солнце подкрашивало природу в тёплые оранжевые оттенки, казалось, что тепла от него пока нет совсем, но по земле, будто до самого неба, стелился туман средней прозрачности. Если бы кто и мог сейчас видеть её, то не сумел бы понять кто там идёт пересекая поле. Был ли мужчина это или женщина, ведь на почтительном расстоянии от леса, оставшегося за спиной этого человека, не меньше расстояния было и до дороги. Вроде бы в этой местности вообще не было ничего, что могло бы заинтересовать путника, ни работы, ни магазинов, да и до ближайшего населенного пункта километров пять-шесть. Однако не понятно откуда и куда целенаправленно шла женщина лет тридцати, а может и сорока, твёрдо ступая на пока ещё скованную морозом грязь.

Из-под капюшона свисает коричневого цвета тоненькая коса, слишком длинная для настолько низкой густоты волос, да и не понятно, как у человека с такими явными следами алкоголизма на лице оказались дорогущая куртка, дорогущие ботинки и брюки, которые давно уже приятно называть тактическими. Точно так же не подходила к её лицу и образцово-ровная осанка, подчеркивающая немалый рост — чуть более ста восьмидесяти сантиметров. Взгляд её направлен вниз, женщина то ли пытается удержать слёзы, то ли это прохладный вечерний ветер заставляет её жмуриться и время от времени стирать воду с уголков глаз.

Спустя часа полтора она вышла к жилищам людей, времени было около семи часов вечера, в середине марта в этот период дня уже обосновываются сумерки, хотя и света ещё достаточно чтобы всё осмотреть. А картина тут была самая обычная: где покосившийся, где поваленный забор время от времени соседствовал с крепким металлическими или каменными оградами, за которыми скрывались не менее крепкие кирпичные дома, своим видом стыдящие домики из почерневшей от времени и сил природы древесины.

Женщина шла вдоль дороги к себе домой и путь ещё был не близкий. Сейчас она находилась в первом пригороде, потом нужно было бы пройти второй, так условно её в уме назывались эти местности, и уже после она оказалась бы на окраине города, где с недавнего времени нашла себе комнату в древнем, непонятно как, ещё используемом общежитии. При этом его ветхость нисколько не смущала остальных жильцов, которые с удовольствием занимали жилплощади не оставляя свободных.

Вдоль хорошей асфальтовой дороги была небольшая песчаная насыпь идти по ней было почти приятно. Иногда этой женщине приходилось бывать здесь в другие времена года, ради поиска работы лет пять-шесть назад, когда после университета она не могла никуда устроиться и ездила сюда из родительского дома потратив на дорогу часа два и деньги, которые сейчас для неё сущие копейки, а тогда были ощутимой суммой.

Она шла и вспоминала именно тот летний день, мелкий дождь и засасывающую обувь грязь, может из-за страшно чумазых и очевидно дешевых кроссовок, её тогда и не взяли в пункт выдачи арендного инструмента, а может посчитали, что молодой девушке будет не под силу тягать генераторы или большие шлифовальные машины, хотя хрупкой она не выглядела даже тогда. Вспоминались и более приятные случаи, например, как они ходили куда-то с отцом, может на рыбалку, ведь неподалёку было крупное озеро, но на рыбалку конечно вряд ли, папа вроде бы никогда ей не увлекался, может тогда с дедом, когда он раз в несколько лет приезжал в гости вместе с бабушкой, гостили они так редко, потому что жили и в другой стране, в маленьком городке, который ощущался одним гигантским холмом и множество пятиэтажек расположились на его склонах.

От мыслей молодую женщину отвлёк идущий на встречу старик, но чем он вырвал её из погружения в воспоминания так сразу и не скажешь: то ли самого его вида достаточно, то ли запах, не без помощи ветра, ударивший в нос ещё метров с пяти. Взглядом они пока не встретились да ей и не хотелось этого, как правило люди смотрели на неё с отвращением, того же она ожидала и от этого деда, ноги которого будто уже не могли разогнуться до конца, старыми запыленными сапогами он шаркал по песку постепенно приближаясь к ней. Штаны заправлены в обувь, куртка с аббревиатурой какого-то завода, может найденная им, а может выданная когда-то давно, была распахнута, во внутреннем кармане мелкой точкой отражая солнце поблескивало горлышко бутылки, скорее всего что-то спиртное. Именно об этом заставляло думать его почерневшее лицо, будто старик посещал солярий, а его глаза были смотрели на мир с хитрым прищуром, но это, скорее, можно было списать на закат, который играл яркими красками за спиной девушки.

Их взгляды пересеклись, но старик остался будто бы совсем равнодушен, никакого отвращения, никакого презрения, которое так привыкла видеть женщина за последние три-четыре года, дед просто скользнул по ней своими красными, чуть слезящимися глазами и продолжил смотреть вперёд, что конечно удивило её, но долго она на этих мыслях не фокусировалась.

Солнце с каждой секундой пряталось всё глубже за горизонт, оставляя на улице всё меньше такого нужного света, держа и так высокий для ходьбы темп женщина ещё чуть ускорилась, ей не хотелось задержаться здесь до темноты, а потом ещё и преодолевать небольшой парк, который по сути был чудом сохранившимся куском леса, он помогал местным, не отходя далеко от дома, прятать мусор подальше от глаз.

По пути домой встретились ещё несколько человек, и никто не посмотрел на неё косо, может даже вообще не смотрел и теперь она задержалась на этих мыслях подольше, гадая что же всё-таки случилось. В этих размышлениях она и подошла к дверям своей общаги, потянула за тяжелую дверь, изнутри сразу же обдало контрастным по сравнению со стремительно остывающей улицей теплом. Несколько шагов и вот уже она подходит к вахтёрше испытывая небольшой стресс от ожидаемой грубости говорит:

— Здравствуйте, — чуть кивает головой девушка, одновременно удивляясь своему погрубевшему, осипшему что ли голосу.

— Здравствуй, Клара, — отвечает ей неожиданно добродушно женщина лет шестидесяти, по внешности имеющая много сходств с дедом, которого Клара видела пару часов назад, — ещё б чуть-чуть и закрылись бы мы уже, десять скоро, а ещё тебе тут заказ твой оставили.

Вахтёрша спрятала тёмные зубы за своей тонкогубой улыбкой и передала женщине белый пакет, в таких местная фирма доставляет еду. Клара улыбнулась ей почти так же, и не зная, что ответить, сбитая с толку этой неожиданной вежливостью отправилась к себе.

Поднявшись на шестой этаж пешком, ведь лифт то работал, то нет, делая глубокие вдохи она пыталась одновременно восстановить равномерное дыхание и открыть дверь под номером 672 обитую фанерным листом, выкрашенным в синий, как и стена, цвет. Наконец-то все механизмы замка расположились как надо и дверь открылась. Уже привыкнув к особенностям, Клара чуть надавила на дверную ручку, чтобы все защёлки установились в нужных положениях, дверь захлопнулась, а женщина замерла в темноте своей комнаты, по площади вряд ли превышающей десять квадратных метров.

От света луны и фонарей можно было разглядеть дешёвую, сделанную из ДСП односпальную кровать, идеально заправленную. У противоположной стены стоял стол из того же материала, что и кровать, тонкий закрытый ноутбук лежал на равных расстояниях от краёв стола, рядом с ним она и поставила пакет из доставки, которую не заказывала. Она повесила одежду на вешалку похожу на такую, что стоит в коридорах поликлиник, а у Клары служила вместо шкафа и сейчас приняла на себя куртку. Остальная же одежда была красиво сложена в стопки, но на полу, Клара уселась рядом с кроватью тоже на пол, чтобы не вымазывать постельное бельё.

Несмотря на то, что часов в одиннадцать ночи она уже как правило спала, сегодня ей не хотелось совсем, что в принципе объяснимо, ведь проснулась она около шести вечера, в лесу из которого и добиралась почти четыре часа домой. Хоть желания спать и не было, всё же усталость от такого пути одолевала тело, женщина уже и не помнила сколько так просидела повернув голову к окну, но всё же решила взять себя в руки и достать из ящика стола маленькое зеркальце единственное, которое у неё было, чтобы посмотреть, что же произошло с её внешностью, а то люди реагируют на неё совсем не так, как ещё буквально пару дней назад.

Она быстро нашла, что искала на своём привычном месте, повернувшись к луне, чтобы не включать свет, открыла зеркало и замерла: в отражении помещался только глаз, но он вокруг него было всё в морщинах, которые появились будто за ночь, попавшая в зеркало кожа была вся в глубоких порах, да даже порами эти отверстия не называть, то что увидела Клара принадлежало не ей, а какой-то тетке-алкоголичке лет пятидесяти, хотя лицо кажется точно было её, Кларино.

Под испуганные удары своего сердца она пошла в душевую, место, где было самое большое зеркало в общежитии. Никто уже не мылся, женщина была здесь одна и то, что демонстрировалось ей в отражении заставляло замереть её на месте. И правда: лицо такое, будто она пила каждый день до невменяемого состояния: морщины, опухлости, зелёных глаз почти не видно под дряблыми веками, а густые волосы стали реже в несколько раз, где раньше был пробор теперь была блестящая проплешина, жидкая косичка сохранила длину, примерно до груди, но также потеряла в толщине. Первый раз она решила глянуть и на свои руки — они так же обветшали, только рост и осанка остались при ней. Со страхом и без ожиданий чего-то хорошего Клара показала себе свои же зубы, они соответствовали новой внешности: кариозные, тёмные. Женщина убрала оскал и в шоковом состоянии будто на автопилоте ушла в свою комнату-нору, теперь уже загадочную посылку она не игнорировала. Взяла пакет, трясущимися руками подошла к окну, развязала узел: внутри картонная коробка по форме как от мобильного телефона, в ней письмо.

Первыми догадками о том, кто мог бы передать этот пакет, стали мысли о том, что это один из представителей «кружка», которому она посвятила последние пару лет своей жизни и из которого её, можно сказать, с позором изгнали. Из-за чего в общем-то она и оказалась в лесу в прошлые сутки, ушла туда, потому что не могла уже находиться у себя дома. Провалявшись, временами проплакав на лесной полянке в глубине ночи она увидела сон, а может это была явь, но перед ней явилось что-то, что спросило о её желаниях, Клара ответила, что желает лишь «чтобы это закончилось».

А потом она проснулась на том же месте, где вчера и загадала своё желание, по освещению сразу решила, что сейчас раннее утро, так уж располагал к этому красноватый свет и клубы тумана, умиротворенно лежащие на земле. Только выбравшись из леса, она сообразила, что солнце на западе, а значит спала она почти целую ночь и целую день, затем отправилась домой.

За окном блеснула молния, потом разрывая небо будто оно было тканью, ударил гром, улица в которую сейчас уставилась Клара замерла, затихла почти полностью, но тишину стали разбивать капли, с каждой секундой наращивая свои застенчивые, но ритмичные стуки по подоконнику, незаметно перейдя в шум сильного, как будто летнего ливня. «Чтобы всё это закончилось», — крутилось в её голове и начинало складываться в картину, она стала догадываться, что с ней случилось, на что она себя обрекла таким неосторожным желанием, и так тяжелое сердце, пока будто жалевшее хозяйку и не напоминавшее о недавней потере всех друзей разом, которые во всех проблемах обвинили её, отяжелело совсем. Больше не в силах держать своё тело, Клара, прилагая огромные усилия к тому, чтобы раздеться, не посещая душ впервые за несколько лет, скрутилась в своей кровати размером сто на сто девяносто сантиметров и под быстрое, словно проходящее через всё тело биение сердца, изо всех сил старалась ни о чём не думать и уснуть.