Недостаток счастья

Инна Агюлан, 2023

После убийства пожилого человека молодая девушка, его соседка, пытается понять, кому нужна была смерть безобидного пенсионера, и невольно вовлекается в расследование. Да и как могло быть иначе? В преступлении подозревается любимый человек.

Глава 4. Испорченный день

Звонок раздался неожиданно и все испортил. Пять минут назад семья сидела за обедом, наслаждаясь семейным уютом. К полудню в Калуге просветлело, поток янтарного света ворвался в кухонное окно, разлегся косым четырехугольником на полу. Он прихватывал также часть стола, где за обедом расположилась семья Кунгурцевых. Никто из них не спешил встать, чтобы задернуть штору. Все радовались выглянувшему из-за туч солнцу: весенняя хмарь давно надоела. Только подросток Рома передвинул стул к углу, чтобы свет не слепил глаза. А его старшая сестра Даша, пришедшая к обеду позже всех, поставила свой стул так, чтобы оказаться в тени.

Марина, накрывая на стол, тревожно поглядывала на мужа. Солнечный свет ему не мешал: он сидел спиною к окну. Лучи солнца приятно грели затылок, тем не менее Виктор время от времени морщился, и лицо его искривлялось.

— Все еще болит? — спрашивала жена, и на ее лицо тоже набегали морщинки, словно она одновременно с мужем испытывала боль.

— Уже не так сильно и реже.

— Это лекарство действует, — кивнула Марина.

— Действует, — подтвердил Виктор и улыбнулся детям, вслед за матерью вопросительно глядевшим на него.

Им непривычно было видеть отца в обеденное время за столом. Он вообще редко ел с ними, так как приходил с работы поздно. Но теперь они не знали радоваться или огорчаться: ведь отец остался дома из-за болезни.

Виктор только что пришел от врача. Невралгия началась у него вчера вечером после посещения объекта, где он руководил приемочной комиссией. Отопление в принимаемом доме уже подключили с другими коммуникациями. Переходя из квартиры в квартиру, на лестничные площадки и во вспомогательные помещения, он не снимал пальто и потому сильно вспотел. А когда вышел на улицу, не сразу надел шапку (на объекте сунул ее в карман). И вот пяти-десяти минут весеннего ветра хватило — вечером в голову стало стрелять. Сначала несильно и редко, потом все чаще и сильней. Казалось, будто каждые пять минут в голове взрываются маленькие бомбы, пытаясь разворотить ее на части. Боль становилась невыносимой. Виктор сначала ее терпел, потом не выдержал и разбудил жену. Марина принесла какую-то вонючую жидкость, намазала ему голову и дала выпить анальгину. Уснул он, когда уже начало светать, а, поднявшись, сразу позвонил в частную клинику и потребовал срочно его принять. Ему назначили приехать через час. Сжав зубы и собрав последние силы, Виктор вел машину, стараясь сосредоточиться на дороге и забыть о проснувшейся вместе с ним и снова усиливающейся боли. Слава богу, врач сразу же сделал укол, выписал карбамазепин, обезболивающую мазь и пообещал, что скоро боль утихнет. Еще он посоветовал найти время и сделать томографию головы.

— Это можете сделать позже, когда окончательно придете в себя.

— Да зачем? — удивился Виктор. — Я всего лишь простыл.

Ему совершенно не хотелось ходить по больницам и тратить на это время.

— Переохлаждение — только спусковой крючок. Надо выяснить причину болезни и назначить вам профилактическое лечение. Не хотите же вы, чтобы болезнь стала хронической, а мученья регулярными? — терпеливо, с расстановкой объяснил доктор.

— Не хочу, — подтвердил Виктор.

Врач, принимавший его, был пожилым, учился, вероятно, еще в советское время и, наверняка, имел опыт. Виктор решил довериться ему. И, действительно, скоро почувствовал себя лучше, от этого настроение его поднялось. Конечно, не только от этого. Он радовался тому, что можно находиться дома: сидеть с семьей и никуда не спешить. С полным правом больного можно поваляться на диване, полистать газеты, включить телевизор. Когда такое было в последний раз? Даже не вспомнишь!

Виктор оглядел лица подросших детей и залюбовался ими. Ведь это были его, такие долгожданные дети! В первые годы брака Марина не могла забеременеть, пришлось долго лечиться. Зато потом родилось трое. Полина, старшая, уже училась за границей. Жаль, что ее сейчас нет. Виктор чувствовал, что успел соскучиться по дочке. Она у них красавица: высокая, стройная, с милым приятным лицом. А умница какая! Поступила без всяких проблем в зарубежный вуз.

Младшую тоже бог не обидел. Маленький нос, чуть вздернутый, как у матери, а глаза темные, как у него. Наверное, тоже далеко пойдет, потому что учится легко. «Только бы не выскочила замуж раньше времени, — подумал он. — Девочке это может помешать». Характер у Дашки твердый, если что вобьет в голову, не выбьешь. Ну, это они оба с женой такие. А вот младший, Рома, тот немного другой. Черты лица мягче, характер покладистей. Да и что удивляться? Он самый маленький в семье и живет в окружении женщин. Мать, сестры мальчишку балуют. А у него самого практически нет времени, чтобы уделить сыну. «Надо сегодня с Ромкой поиграть: в шахматы или во что-нибудь другое, во что он захочет» — подумал Виктор, глядя на сына и чувствуя с облегчением, что боль, кажется, совсем отступила.

Задребезжавший на подоконнике телефон прервал его мысли. Виктор нехотя подошел к нему, прижал к уху черный прямоугольник.

— Алло, это Виктор Кунгурцев? — голос звонившего был незнаком.

— Да, слушаю, — ответил Виктор, уверенный, что на работе что-то стряслось и требуется его совет.

— Примите соболезнования, Виктор Дмитриевич. Ваш отец, Дмитрий Павлович Кунгурцев, убит сегодня утром. Не могли бы вы срочно приехать в Москву?

Рука Виктора дернулась, словно он хотел убрать телефон от уха, да не посмел.

— Вы хотите сказать, что он умер? — переспросил он.

— Да, застрелен сегодня утром.

Весть взорвалась в голове так же, как недавно в ней разрывались приступы боли.

— К-кем?

— Следствие только начато. Но нужна ваша помощь. Вы можете приехать?

— Да… Приеду, как только смогу.

— Хорошо. Это в ваших интересах. Поторопитесь.

Телефон отключился, и тишина показалась оглуштельной.

Виктор опустил руку с телефоном и растерянно поглядел на жену.

Уже по тому, как дернулась его рука, Марина поняла: что-то случилось.

— Кто-то умер? — спросила она.

— Да, отец.

— Разбегайкин?

— Нет.

Значит, речь идет об отчиме Виктора, которого он по привычке называл отцом.

— Дмитрий Павлович, значит?

— Да, он.

Марина тоже молча смотрела на мужа, не зная, что сказать дальше. Виктора в детстве воспитывал отчим. Но позже, в Калуге, он нашел родного отца. Его, вспомнила Марина, он чаще всего называл папа. Однако близких отношений ни с тем, ни с другим у Виктора не сложилось.

— Сочувствую, — сказала она, наконец. — Кажется, ты должен ехать?

— Придется.

— Но ты же болен! Нельзя отложить это на пару дней?

Виктор покачал головой.

— Лучше поехать сразу.

И, отвечая на умоляющий взгляд жены, добавил:

— Так нужно. Чуть позже я все объясню. А невралгия, сказал доктор, от лекарств быстро пройдет. Я надеюсь на это.

— Доктор сказал, что невралгия бывает от усталости! Тебе нужно хоть немного отдохнуть, ты только навредишь себе и никому не принесешь пользы, — настаивала Марина.

Действительно, когда врач на приеме узнал, что Виктор второй год работает без отпуска и поздно приходит домой, посоветовал:

— Вам стоит взять отпуск. Знаете, есть такая теория, считающаяся ненаучной, но, по-моему, не лишенная резона. Она утверждает, что нервные болезни, такие как невралгия, радикулит и им подобные, возникают не сами по себе. Это, так сказать, попытка организма уложить нас в постель насильно и заставить отдыхать, раз мы не можем выкроить для себя время.

Виктор пообещал над этим подумать. Но сейчас это не имело уже никакого значения.

— Сейчас не до этого, Марина. Нужно ехать. Не волнуйся, все обойдется. Пойду… вещи соберу.

Он неловко взмахнул рукой и, пока его ни о чем больше не спросили, вышел быстро из комнаты. При детях говорить об убийстве не стоило. Из коридора по лестнице он поднялся на второй этаж, в свою комнату.

Дети растерянно поглядели отцу вслед. «Умер дедушка», — поняли они. Но деда они никогда не видели и не знали. Это Поля, старшая сестра, говорила, что встречалась с дедушкой, когда они жили еще в Москве, а в Калугу он даже не приезжал. Поэтому сообщение о смерти деда никаких чувств в младших Кунгурцевых, кроме досады, не вызвало. Даша недовольно глядела отцу вслед, беспокоясь, как и мать, о том, чтобы ему в дороге не стало хуже. Рома огорчился из-за того, что опять не удастся ни поиграть, ни поговорить с отцом. Он уже на всякий случай приготовил шахматы, рассчитывая, что когда отцу станет лучше, они посидят часок-другой в кабинете, разбирая какую-нибудь шахматную партию или просто болтая. Надо же было деду умереть в тот день, когда папа дома! Мальчик вздохнул и отправился в свою комнату, надеясь, что за общей суетой никто хотя бы не заметит, что он сел за компьютер, а не за уроки. Вслед за ним, поцеловав мать, ушла Даша.