Удавка для Снежной королевы

Инна Балтийская

Гадалке Полине поступает предложение, от которого нельзя отказаться. Если она примет участие в раскрутке начинающей певицы Маши, ей не только хорошо заплатят, но еще и пропиарят ее гадальный салон. Полина соглашается, девушки подружились, но тут выяснилось – за молодой певицей охотится маньяк, выкалывающий жертвам глаза. Но почему он заинтересовался Машей? Нужно срочно найти какое-то пересечение пока никому не известной певички и сумасшедшего убийцы…

Глава 5

Пресс-конференция проходила в небольшом офисе на первом этаже каменного жилого дома. В маленькой комнатке стояла дюжина стульев и небольшой продолговатый стол с пятью табличками. Я подошла поближе и прочитала надписи на табличках: «Снежная королева», «продюссер Петр Гринько», «гадалка Земфира» «администратор Кира Наводько», «ди-джей Виктор Шкур». Перед каждой табличкой стояла бутылка минералки без газа и граненый стакан. Мне очень захотелось увидеть Шкура, но пока в комнатке, кроме меня, Маши и Петра Гринько, находилось лишь две женщины преклонных лет — то ли журналистки, то ли организаторы замечательного действа. На меня они внимания не обращали. Ну и ладно, зато у меня наконец появился шанс поговорить с Машей.

— Привет! — бодро начала я, подойдя к сидящей в уголке девушке.

— Здравствуйте, Земфира!

— Во-первых, давай на «ты», я не намного старше тебя. Во-вторых, для тебя я Полина. Я тут прочла, что ты решила бросить институт. Уверена, что тебя ждет большая сольная карьера?

— Ты хочешь меня обидеть? — красавица еще шире распахнула огромные глазищи.

— Да ты что! Мне правда интересно, как становятся звездами. Мне все время казалось, что ни красота, ни талант особого значения не имеют, нужны лишь деньги. А у тебя все три составляющих… Но ты ведь будешь в вечном долгу перед Виктором Исаевичем?

— Да нет, мы никаких бумаг не подписывали. — после некоторой внутренней борьбы Маша решила на меня не обижаться. — Пойдет карьера — так скажу благодетелю душевное спасибо. Не пойдет — так восстановиться в ВУЗе никогда не поздно.

— А что ты думаешь делать дальше — после клипа?

— Виктор Исаевич обещал заплатить московскому телеканалу за мое участие в одной музыкальной передаче. А дальше, надеюсь, меня пригласят на какой-нибудь сборный концерт в Москве. Там попытаюсь заинтересовать настоящего продюсера.

— Если получиться, тебе придется уехать из города и оставить своего спонсора?

— Мы так и договорились. Если я стану звездой — ему же приятно будет сознавать, что именно он вывел меня на орбиту.

— Но он тебя потеряет…

— Ну и что? — улыбнулась Маша. — Ты думаешь, при его деньжищах ему сложно будет другую студенточку найти?

Я несколько растерялась. Прагматичная девушка, что и говорить. Я в ее возрасте такой не была.

— Маша, а сколько тебе лет?

— Уже двадцать. — вздохнула девушка. — Поздновато для начала сольной карьеры. Но что поделаешь? Раньше Виктор Исаевич не подворачивался.

— А где ты его сейчас нашла?

— Мы с двумя однокурсницами подрабатываем в одном модельном агентстве, купальники на вечеринках и в ночных клубах демонстрируем. Вот на одной корпоративной вечеринке в банке Виктор Исаевич меня и заприметил.

— И что, сразу предложил выйти на Большую эстраду?

— Ну что ты, предложил он совсем другое. Я сразу поняла — вот он, шанс, и согласилась. И только потом, через пару месяцев, заикнулась о том, что с детства мечтаю стать певицей. И что только такой могущественный человек, как он, способен осуществить мою давнюю мечту. Виктор Исаевич — он ведь кто? Скромный банкир. Ну, по городским меркам, конечно, богатый, а так — кто его знает, кроме работников собственного банка? Даже в светской хронике он нечасто появляется, хотя так старается! Организовывает разные светские мероприятия, приглашает фотокоров, а те его просто не узнают, и потому не снимают. Деньги у бедняги имеются, а ему славы хочется. Представляешь, как ему понравилась мысль, что он может вывести на российский небосклон новую звезду? А это значит — его фотографии появятся во всех газетах, и местных, и московских. К тому же, я клятвенно обещала, что в любом интервью обязательно буду его светлое имя упоминать. Вот он и повелся. Теперь готов свой банк заложить, лишь бы я прославилась.

— У тебя талант стратега… Зря ты юридический бросила. А может, тебе на психологию поступить?

— Да подумаешь, стратегия с тактикой… У него желание хоть как-то прославиться на лбу написано.

В этот момент в комнатку вошли еще две дамы преклонных лет. А к нам с Машей подошел Гринько:

— Девочки, пресс-конференция начинается, по местам!

Мы послушно подошли к столу и заняли отмеченные табличками места. Одна из ранее прибывших пожилых дам оказалась администратором Кирой Наводько, место ди-джей Шкура осталось вакантным. Прямо перед столом на скромных стульчиках сидели три тети — две с диктофонами наизготовку, одна с фотокамерой. Я растерянно огляделась: пардон, а где десятки журналистов, вспышки телекамер, микрофоны, подсунутые под нос? Вообще. Вот это жалкое действо и называется гордым словом пресс-конференция?

Я посмотрела на Машу. Она так же, как и я, растерянно смотрела на трех престарелых граций, сидящих перед столом, и даже ее сказочные серые глаза как будто потеряли ледяной блеск. Затем она наклонилась ко мне и как-то жалобно прошептала:

— Полина, это что, все журналисты, которые мной интересуются?

— Это отличная работа твоего продюсера. — прошипела я в ответ. — Он совершенно не умеет работать с людьми! Где ты его откопала?

— Его Виктор Исаевич нанял. — Маша чуть не плакала. — Сказал, что это профессионал.

— Он, может, и профессионал, но неизвестно, в какой области. Мне он, скорее, шантажиста напомнил. Высокопрофессионального.

— Я попрошу его заменить. А ты не хочешь стать моим продюсером?

— Спасибо за доверие, я бы с удовольствием, но мне нужно еще и салоном руководить. Да пусть твой Виктор Исаевич наймет любого другого продюсера, хуже этого все равно не найдет.

— Внимание! — отвергнутый нами продюсер постучал маленькой ложечкой о стакан. — Пресс-конференция начинается. Сейчас я расскажу вам о нашей новой восходящей звезде.

Под монотонный пересказ пресс-релиза я начала потихоньку дремать. Утренний страх прошел полностью, поскольку завалить такую замечательную пресс-конференцию у меня все равно не было никаких шансов. Изредка я чувствовала, что сон смаривает меня полностью, и налитая свинцом голова вот-вот упадет на стол. Тогда я усилием воли разлепляла глаза, окидывала сонным взором пародию на зал и видела, что три чудом попавшихся нам журналистки тоже вот-вот уснут. Наконец, рассказ о Маше был закончен.

— Господа, ваши вопросы! — возопил Петр Гринько. Я вздрогнула и проснулась. Три дамы-журналистки, похоже, тоже очнулись от полудремы. Они как-то неуверенно переглянулись, помолчали, наконец, самая старшая из дам неуверенно спросила:

— Маша, а где вы учитесь?

Я сунула в рот кулак, пытаясь подавить неуместный смех. Маше, похоже, было не до смеха. Она взглянула на меня, помолчала и ответила:

— Я ушла с юридического факультета, решила полностью посвятить себя сцене.

Журналистки еще помолчали, недоуменно переглядываясь. Наконец, одна из дам выдала следующий вопрос:

— А кто придумал псевдоним Снежная королева?

Я зашлась в судорожном кашле. Похоже, дамы не слышали ни единого слова из всей длинной речи продюсера. Маша послушно отвечала на содержательные вопросы, а я все ждала, когда ее спросят о том, что именно она делает на сцене — пляшет или поет? Пронесло. Одна из дам пощелкала фотоаппаратом, другая задала еще пару вопросов, ответы на которые можно было найти в пресс-релизе. Потом журналистки окончательно выдохлись и замолкли. Тут опять подал голос продюсер:

— Дамы, а у вас нет вопросов к гадалке Земфире?

Дамы, слегка оживившись, переглянулись, и одна сказала:

— Конечно, к гадалке у нас вопросы найдутся всегда, но не на пресс-конференции же их задавать!

Запас моего терпения на этом закончился. Закрыв лицо руками, я оперлась локтями на стол и зашлась в приступе почти беззвучного истерического хохота. Сквозь истерику я слышала, как отодвигались стулья, хлопала дверь, вокруг меня кто-то ходил. Отсмеявшись, я с трудом отлепила руки от покрасневшего помятого лица и увидела, что в комнатке нас осталось трое — я, Маша и Гринько. Маша сидела на прежнем месте, а продюсер стоял по ту сторону стола и грозно смотрел на меня.

— Земфира, наш договор с вами расторгнут. — сухо сказал он, дождавшись, пока мои истерические всхлипы дозвучат до конца.

— Нет, Петр Иванович, это наш с вами договор расторгнут. — звонко прозвучал в пустой комнатке мелодичный машин голосок. — С сегодняшнего дня вы больше не мой продюсер.

— А этот вопрос не в твоей компетенции! — побагровев и надув щеки, прокричал разжалованный Гринько.

— Не переживайте, с Виктором Исаевичем я договорюсь. — так же спокойно ответила Маша. — Вы ведь не думаете, что он заставит меня работать с вами против моей воли? Полина, мы с тобой прямо сейчас к нему поедем, и, может быть, сегодня же найдем нового продюсера.