Кто там прячется во мраке?

Инна Бачинская, 2021

Зал был полон. Весь городской бомонд собрался на показе новой коллекции в доме моды «Икеара-Региа», предвкушая удивительное по красоте и зрелищности шоу. И маэстро Игорь Нгелу-Икеара в очередной раз не подвел. В его изысканных нарядах на подиуме блистала красавица Снежана. Она недаром демонстрировала свадебное платье – на банкете после показа все поздравляли ее со скорым замужеством и кричали им с женихом «Горько!». Как оказалось, поторопились: тем же вечером Снежану убили прямо в гримерке. При этом пропало драгоценное колье – подарок жениха, Руслана Бродского, успешного архитектора. Но оно ли стало причиной преступления? У жестокой, высокомерной девушки было много врагов. Того, кто решился на крайний шаг, намерен вычислить капитан полиции Николай Астахов, а помогают ему верные друзья – редактор Савелий Зотов и философ Федор Алексеев…

Глава 6. Подруга

Вот идет состав товарный.

Слышен окрик матерный.

Женщины — народ коварный,

Но очаровательный…

Н. Глазков. «Вот идет состав…»

Федор откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он устал. Сандра — энергетический вампир, не иначе! У него появилась мысль перенести интервью с другими девушками на завтра, но тут дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Игорька:

— Федя, запускать следующую? Ты как? Живой?

— Кажется, живой.

Игорек ухмыльнулся:

— Сандра, она такая. Между прочим, Регина ее боится, я сказал, что она практикует вуду.

— Правда?

— Нет, конечно. Чтобы не цеплялась — она ее не жалует. Может, чайку с лимоном? Или чего покрепче?

— Кофе, большую кружку. Можно с лимоном. Запускай через двадцать минут.

Голова Игорька исчезла.

Следующей была подруга жертвы Тамара Голик. После беседы с Сандрой Федор составил себе ее портрет и ему было интересно, насколько он промахнулся. Дверь отворилась, и на пороге появилось… появилась высокая тоненькая девушка в черном свитере и джинсах. С прической ежиком. В руках у нее был поднос с кружкой и блюдце с печеньем. Она закрыла дверь ногой и сказала:

— Вам передали. Вот. Это кофе.

Федор вскочил, взял у нее поднос.

— Спасибо, Аня. Вы ведь Аня?

Она кивнула. Федор с улыбкой рассматривал девушку. Миловидное бледное личико — острый подбородок, голубые глаза. Он вспомнил «кино» c показа. У нее было выкрашенное розовой краской лицо, волосы тоже розовые. И уши! «Ухи как вертолет», — сказала Сандра. Она стояла перед ним, опустив глаза. Скулы вспыхнули красными точками.

— Вы знаете, кто я? — спросил Федор.

— Знаю. Профессор философии и частный детектив, Игорек сказал. Я видела вас в университете.

— Частный детектив — это громко сказано. Скорее любитель. Мы можем поговорить?

— Сейчас?

— Сейчас. Присядьте, Аня.

Она села и наконец посмотрела ему в глаза; попыталась улыбнуться, выдавила:

— Только… — и запнулась.

— Только?

— Только я ничего не видела, честное слово!

— Иногда человек и сам не знает, что видел, — назидательно произнес Федор, мысленно поморщившись — уж очень банально это прозвучало.

Она кивнула и отвела взгляд. Федор взял кружку обеими руками — его знобило. Кружка была горячей, он отдернул руки и пробормотал: «Черт!» Аня рассмеялась. Федор улыбнулся, вспомнив, как она и Юлиан, держась за руки, ковыляли в жутких туфлях-платформах, и сказал:

— Я видел запись, впечатляет! Особенно зебра и кенгуру. Это Игорек придумал?

Аня вспыхнула:

— Да! Он знаете, какой выдумщик! Регина ничего не знала, она бы не разрешила, а он никому ничего не сказал, знали только мы с Юлькой. Даже девочки ничего не знали. Полная неожиданность… Я не хотела, но он просил, и я подумала, меня все равно никто не узнает. А они так хлопали! — Она приложила ладони к горящим щекам.

Федор смотрел на нее с улыбкой.

— Пейте, пока горячий. Игорек сказал, вы совсем больной.

— Да, спасибо. Аня, что вы думаете об… этом? Вы говорите с коллегами, обсуждаете в своей группе, вы знали Снежану… Что это было?

— В смысле, мотив? Все говорят, это из-за колье. Оно же пропало!

Девушка смотрела на него настороженным взглядом, и Федор подумал, что она похожа на зверька с большими глазами… суриката? Лемура? Что-то маленькое, пугливое, готовое сбежать.

— Колье… да. Что она была за человек?

Аня опустила глаза, задумалась. Пауза затягивалась.

— Она была красивая, — сказала девушка наконец, и Федор насторожился — что-то было в ее голосе… — Когда она вышла на подиум в свадебном платье, все встали. Мы не общались, она меня не замечала. Я иногда варила кофе, и все. Больше ничего. — Она словно оправдывалась — почему? — Я не модель, убираю у них, это Игорек уговорил… все страшно удивились…

— Вам она нравилась?

— Не очень. Нет… наверное. Она была очень красивая…

— Нет или, наверное, нет?

Она пожала плечами:

— Нет.

— Почему? — Федор чувствовал себя вивисектором.

— Почему… Бывает по-всякому, кто-то нравится, кто-то не нравится… — Она не смотрела на Федора. — Понимаете, я не существовала для нее, даже если бы мы столкнулись где-нибудь, она бы меня не узнала. Ничтожно малая величина. А она… она могла все!

— В каком смысле?

— В прямом. Она была настолько выше… понимаете, никаких рамок! Делаю, что хочу!

— Она обижала вас?

Аня снова пожала плечами:

— Она всех обижала… даже ненамеренно. Она не понимала, что некоторые вещи делать нельзя, есть правила, границы… Не то чтобы обижала… для нее это было естественно. Не знаю, как сказать…

— Вы знали ее раньше? — спросил Федор.

Аня вспыхнула и помотала головой. В глаза ему она по-прежнему не смотрела…

…Тамара Голик, подруга жертвы. Молочно-белая кожа, широко расставленные зеленовато-карие глаза, крупный рот. Похожа на «Продавщицу креветок» Хогарта. Несколько веснушек на переносице. Темно-каштановые с рыжинкой волосы, собранные в хвостик на затылке. Ненакрашена. Он ожидал другого. «Шестерка, заглядывала в рот Снежане, познакомила своего парня… дура!»

Она поздоровалась, села. Взглянула вопросительно.

— Меня зовут Федор. Федор Алексеев. Я знаю вас заочно, видел запись с показа. Красивое шоу, — он улыбнулся. — Спасибо, что согласились поговорить.

Формулы вежливости, ритуал. Теперь ее очередь. Тамара кивнула и облизнула губы, промолчала. Федор словно почувствовал ее настороженность и неуверенность.

— Вы дружили со Снежаной…

— Игорек сказал, что вы — профессор философии, почему вы?.. — перебила девушка; она не закончила фразы, но Федор понял: почему вы допрашиваете нас?

— Я когда-то работал оперативником, сейчас иногда консультирую. Остаюсь на орбите, так сказать.

— Консультируете с точки зрения философии? Какое отношение философия имеет к убийству?

Жестко, ничего не скажешь. Настороженность? Неуверенность? Скорее готовность к бою.

— А что такое философия, по-вашему? — спросил он.

— Субъективное восприятие мира и умение долго рассуждать ни о чем.

Федор рассмеялся — неглупа! Сказал после короткой паузы:

— В субъективном восприятии часто спрятано рациональное зерно, не находите? Зависит от опыта, образования, широты взглядов. Умение анализировать, обобщать, выводить частное из целого… Любое действие можно объяснить с точки зрения философии. В том числе убийство.

— Жесты и мимику вы тоже умеете читать?

— Это из другой области. Умею на уровне любителя.

— Вы считаете это наукой?

— Скажем так: кинесику принято считать наукой о языке тела. Считается, это не менее информативно, чем вербальное общение, и любой человек, достаточно наблюдательный, способен этот язык истолковать. Утверждение верно, но также верно и то, что люди очень разные, и я не уверен, есть ли общее для всех правило. Это зависит от характера, мотивации, выучки. Даже эмоциональности. У эмоциональных людей мимика живая, «играет», у замкнутых, наоборот, лицо неподвижно. Слышали выражение «покер фейс»? — Тамара кивнула. — Игроки-виртуозы прекрасно считывают информацию по лицу, поэтому тренируют неподвижность и безмятежность. Например, считается, что, если человек врет или не уверен в себе, он трогает себя за нос. Каков диапазон — врет или не уверен в себе! Гнев, удивление, отвращение — все на лице, но только в том случае, если реакции спонтанны, человек захвачен врасплох и не успел подготовиться. А если успел, картина будет другая. Все мы актеры, правда? Особенно женщины. Взгляд может выдать многое, тут подготовиться сложнее — сокращение зрачка при определенной эмоции невозможно контролировать. Очень помогают черные очки… — Он улыбнулся. — Ну вот, я вам по привычке целую лекцию… — Он успокаивал ее интонацией, улыбкой, взглядом, словно говорил: «Не бойся, я не страшный, сними маску!»

Тамара тоже улыбнулась:

— То есть язык жестов не работает?

— Я больше полагаюсь на интонацию и взгляд. И на чутье, пожалуй.

— И никогда не ошибаетесь?

Федор развел руками и спросил:

— Что за человек была Снежана? Или Людмила? Как вы называли ее в быту?

Тамара отвела взгляд, задумалась.

— Знаете, я рада, что не видела ее… там. Девочки сказали, было много крови. — Она обхватила себя руками, поежилась. — Снежана… Я привыкла называть ее Снежаной. Она не любила свое имя, считала слишком простым. Она была самоуверенной, считала, что заслуживает и имеет право на подарки от судьбы, ей все доставалось легко. Мне трудно поверить, что это случилось именно с ней. Отец души в ней не чаял, отказу ни в чем не было. Мама рано умерла, отец — два года назад. Оставил ей дом, квартиру, деньги. Она смотрела на всех мужчин, как на отца — протягивала руку и требовала. Причем это выглядело так естественно, что никому бы и в голову не пришло отказать. Все признавали за ней право получать. То, что случилось, неправильно — с кем угодно, только не с ней. Она была успешной, знала, чего хочет, у нее не было врагов. Может, это случайность…

— Враги есть у всех, — заметил Федор.

— Нет! Ее превосходство принимали безоговорочно. Регина любила ее, подарила свадебное платье, Игорек восхищался. Иван Денисенко… наш фотограф все время повторял, что она его любимая модель. А этот журналист, Леша Добродеев, тот просто таял…

— Что же произошло, по-вашему? Ни врагов, ни соперниц, все любили…

— Пропало колье, страшно дорогое. Она его очень любила. Подарок Руслана. Я думаю, это ограбление. Народу было полно… выходили, заходили. Я ушла раньше, все уже расходились, но кто-то мог задержаться в коридоре и дождаться… Не знаю. До сих пор не могу опомниться.

— Что за человек Руслан?

— Руслан? — Тамара снова задумалась. — Хороший человек, они собирались пожениться. Я давно его знаю, мы учились в одной школе, он старше на несколько лет. Я их познакомила четыре месяца назад. Ему сейчас трудно…

Как ни пытался Федор уловить горечь в ее словах, ему это не удалось. Она была бесстрастна, думала перед тем, как ответить, говорила скупо, произносила слова раздельно; речь ее была бесцветной, равно как и характеристики Снежане и Руслану; руки она держала сжатыми на коленях, в отличие от Сандры с ее размашистыми жестами и яркими словечками. Иногда она поднимала на него глаза, они сцеплялись взглядами на секунду-другую, на ее скулах вспыхивали красные точки, и она отводила взгляд. Девушка-загадка. Отсутствие мимики и жестов также несет информацию… Сдержанность от природы или намеренная? Он с разочарованием подумал, что, несмотря на его подходы, маску она так и не сняла…

— Вы были близки с подругой?

— Да, мы были близки. Снежана привела меня в Дом, мы познакомились случайно. Четыре года назад. Я тогда работала менеджером в «Белой сове». Я окончила наш экономический…

— Что такое менеджер?

— Это все. Планирование, организация, кухня, пиар… Мальчик для битья. Вернее, девочка. Я не умею отвечать за других, мне было… — она замялась, — неуютно. Но ничего другого не нашла. Снежана уговорила меня уйти. Мне помогло то, что я десять лет занималась бальными танцами, не нужно учить…

— Понятно. У нее кто-то был до Руслана?

Тамара пожала плечами.

— Это не любопытство, я пытаюсь нащупать хоть какую-то зацепку. Вы сказали ни врагов, ни соперниц… Подумайте.

— У всех кто-то был. Снежана привлекала внимание, к ней приставали на улице, ее фотографии печатали в нашем журнале, десятки — в Инстаграме, сотни посланий, предложений познакомиться. Были, конечно, какие-то угрозы, можете сами почитать… Попытки зацепить побольнее, но это от зависти, женщины в основном. До Руслана она встречалась с Павлом Шереметом, автогонщиком… Здоровое грубое животное. Я удивлялась, как она с ним может, а она только смеялась.

— Где он сейчас?

— Был в Германии, но, по-моему, я его видела на дефиле. Был Слава Громов, врач. Потом хозяин сети кафе «Челентано», потом учитель английского нашего лицея, потом художник Володя Фоменко… Больше не помню.

— Отношения были серьезные?

— Нет. Она смеялась над ними, ждала принца. Слава Громов был жадный, хозяин кафе — старый и с пузом, учитель — нудный, художник — нищий… А Руслан был принцем.

— Кто знал о свадьбе?

Тамара снова пожала плечами:

— Все. Город небольшой. Но… — Она запнулась.

— Но?..

— Я думаю, свадьба не состоялась бы.

— Почему?

— Снежана собиралась уехать за границу. Тут у нас трется представитель фешен-агентства, представляет девушек известным европейским домам моды. Бывший наш человек, зовут Леня… Леон Маркин. Знаете, в этой области много жулья, но этот приезжает регулярно, мы его знаем. Четыре года назад он вывез в большой свет Сашу Гросс, она работала у Рощенко. Теперь делает карьеру в Париже, каждый год приезжает на каникулы. Городская легенда. Я знаю, что они встречались, Снежана и Маркин, я их видела осенью в «Песне кукушки»… это кафе, около театра. Спросила у нее потом, и она сказала, что Леон предлагает уехать с ним, но она еще не решила. Сейчас он снова тут, был на показе. Регина что-то подозревает, подарила ей свадебное платье, чтобы удержать, боялась, что Снежана уедет. Платье из новой коллекции, очень дорогое.

— Руслан знал?

— Нет, к счастью, а то попал бы в подозреваемые.

— Думаете, он способен? — Дурацкий вопрос, если подумать, но Федору хотелось увидеть ее реакцию.

Она пожала плечами и промолчала.

— А что же свадьба?

— Я спросила про свадьбу, а она только рассмеялась. Пошутила про синицу в руках и журавля в небе. Руслан несовременный, очень домашний, хочет семью… — В голосе прозвучали ностальгические нотки… так показалось Федору. — Он уже был женат, но неудачно. Снежана не хотела детей. Да она и замуж-то не сильно рвалась, свадьба — его инициатива, Снежана… как это говорится? Один любит, другой позволяет себя любить… так, кажется? Снежана позволяла себя любить. Руслан — собственник, ревновал ее, звонил по сто раз на дню. Она иногда выключала айфон, чтобы подразнить его. Она была… — Тамара запнулась. — Не хотела себя связывать, говорила: главное — свобода. Тем более Руслан немного, как бы это сказать… старомодный и лидер. Старший в доме, типичный домострой. Снежана не стала бы подчиняться.

— Понятно. Скажите, Тамара, как складывались отношения Снежаны и других девушек?

— Нажаловались? — Тамара усмехнулась. — По-всякому. Мы — одна семья только в воображении Регины. Она мамка, а мы — неразумные дети. Сандра вульгарна и криклива, Снежана ее терпеть не могла. Алина… никакая, вечно пьет свои чаи, запах неприятный. Снежана начинала кашлять, злилась. Попросила прекратить, Алина даже не ответила. В этом показе Игорек выпустил нашу уборщицу Анюту… — Тамара усмехнулась. — Она безобидная, какая-то перепуганная. Снежана требовала, чтобы она мыла руки, а она с нее взгляда не сводила… как зверек, смотрит и смотрит. Юлиан… Юлька всегда отсутствует, двигается как во сне, в ушах затычки. Столкнись я с ним где-нибудь на улице, не узнает. Подколки, насмешки, мелкие пакости… Ничего сверх того. Это не мотив для убийства. И вообще… если вам нужны факты, это не ко мне. Меня тогда не было. Да и что я знаю? Ничего. Так, в общем.

— Факты не помешают, но меня больше интересует атмосфера. То, что носится в воздухе и дает толчок воображению.

— Флюиды? Ну да, вы же философ. — Она снова усмехнулась, и Федор подумал, что смерть подруги не стала для нее потрясением, хотя… скорбь все выражают по-разному и ее улыбку не назовешь радостной. Но чувствуется, что она расслабилась, исчезла настороженность. Почти исчезла.

— Флюиды. Скажите, Тамара, вы же обсуждаете между собой убийство…

— Вас интересует, что они говорят?

Вопрос прозвучал резко. Она выделила интонацией «они», и это о многом сказало Федору. Отношения между девушками далеко не дружественные, она не пытается скрыть это и сделать вид, что все нормально: особой дружбы нет, отношения в пределах дипломатии. С чужим человеком о сварах в коллективе говорят, как правило, неохотно. Болтливая Сандра вывалила из общих шкафов все скелеты, Тамара по сути сделала то же самое, но изящнее. Соперницы! Соперницы? А что им делить? «У каждой своя ниша и свой типаж», — сказал Игорек. Снежана — аристократка с налетом стервозности, Сандра — добродушная смешливая хабалка, Алина — вещь в себе, Будда. Тамара — простушка, продавщица креветок, вечно на вторых ролях…

Не пляшет! Диссонанс налицо. Она умна, образованна, честолюбива, жесткость чувствуется… и на вторых ролях? Обязана подруге — возможно, Снежана давала ей это почувствовать… Стоп, остановись, философ! Эта дорога никуда не ведет. Досада, зависть, ревность — это… флюиды, а где факты?

— Да, — сказал Федор. — Меня интересует все. Вы же обсуждаете это между собой.

— Обсуждаем. О чем еще говорить… В гримерную мог зайти кто угодно, тот, кто уже бывал у нас. Или работник, или знакомый. Да и чужак мог ошибиться дверью. В той стороне туалеты. Мотив? Возможно, колье. Оно же пропало, так? К сожалению, в коридоре нет камер, только в зале и в вестибюле. Убийца может быть как женщиной, так и мужчиной. Она сидела перед зеркалом, он подошел сзади. Или подошла… — Девушка поежилась. — Говорят много, — сказала после паузы, — но всё домыслы и фантазии, свидетелей-то нет. И в городе всякое болтают, Снежану многие знали. Возможно, в полиции уже что-то известно… — Она давала понять, что сказать ей больше нечего.

Он проводил ее до двери, попросил звонить… если что. Она молча кивнула. Федор вернулся за стол, сел, закрыл глаза. Ему было плохо, бил озноб — видимо, поднялась температура. И росло раздражающее чувство неудовлетворенности, как будто упустил что-то важное. Он чувствовал, что устал. Оставалась еще одна девушка: Алина Ким. Он с силой провел ладонями по лицу, допил остывший кофе и закрыл глаза, чутко прислушиваясь к шагам за дверью. Но там было тихо, девушка опаздывала. Прошло пять минут, десять… Дверь распахнулась, и вошел Игорек.

— Где она? — спросил Федор.

— Алина не придет, — сказал Игорек. — Позвонила, извинилась: лежит с температурой. Придется отложить. Ты как?

Федор пожал плечами…