Слова на ветру, или Когда Чемодан из Карелии кажется укропом

Инна Лайон, 2023

Идея создания этого сборника родилась в феврале 2023 года во всероссийский День писателя.Моя семья в лице мамы, тети и сестры посоветовалась и решила взяться за такое большое дело, как написание семейного сборника.Какую цель мы преследовали?Оставить семейное наследие для внуков и правнуков? Доказать себе, что мы смогли? Гордо назвать себя "писательницами"?Скорей всего, ничего конкретного и все вместе.Порой сборники получаются очень разножанровыми. Так вышло и у нас. Здесь вы найдете и историю неодушевленного предмета, и мистику, и детектив, и детские воспоминания. Огромное спасибо и низкий поклон нашему личному редактору А. А. Крутолапову и всем авторам сборника, кому пришлось выдержать и мою первую правку, редактуру и придирки.Ваша почти писательница Инна Лайон.

Карельская история, Наталья Лодыгина

«А снег все идет», — подумала Аля, благоговейно перебирая свои сокровища — травы, собранные ею собственноручно. Белый шалфей может менять настроение и энергию комнаты. Можжевельник пригодится при усталости тела и для бодрости ума. А сжигание полыни перед отходом ко сну стимулирует сновидения. Аля часто задумывалась: почему травы выбрали ее? А может, она их? Но это была неотъемлемая часть ее жизни.

Развешанные по квартире пучки и мешочки придавали ей вид ведьминой избушки. Аромат сухих трав заполнял все помещение. Аля подошла к заветной полочке с множеством флакончиков, склянок, баночек, наполненных кремами, мазями, гидролатами и мацератами, которые делала сама.

«Надо сделать солнечную воду», — вспомнила Аля и уже достала склянку, как в дверь раздался звонок. Она пошла открывать, теряясь в догадках, кто же это мог быть. Может, ее друг Вася? Они поссорились на Новый год, и он уехал к родне в Санкт-Петербург. Она его не видела уже больше месяца.

Заглянув в дверной глазок, Аля увидела хозяйку квартиры. О боже, какое сегодня число? Точно, сегодня же второе воскресенье месяца, и хозяйка пришла за квартплатой. Аля снимала квартиру в Стажедимском переулке, расположенном в старейшем петрозаводском районе Зарека. Удобное место и совсем недалеко от работы. Она часто ходила пешком на работу, в магазин, по делам. Собственным жильем она пока не озаботилась, следуя правилу «жить здесь и сейчас».

Хозяйка квартиры, Снежана Ивановна, влетела как ветер.

— Алевтина, в марте приезжает мой племянник в гости и мне нужно его куда-то поселить на месяц-другой. У тебя две недели, чтобы освободить жилплощадь.

Аля растерялась. Она сразу представила себя сидящей на лавочке с узлами и коробками и занесенной снегом.

Снежана Ивановна никогда не проходила дальше порога, но сейчас прошла по коридору к кухне. Она фыркнула, заметив на двери лист оранжевой бумаги. Он висел здесь еще с октября, когда друзья отмечали у Али Хэллоуин. Атрибутики хватало, так что даже квартиру не пришлось украшать. Алины подруги и она сама нарядились ведьмами, и фотки получились отличные.

— «Правила», — прочитала хозяйка. — «Правило первое. Не приносить алкоголь в дом, если только он не в красивой бутылочке», — вот это молодец, — сказала Снежана Ивановна, но, продолжив читать дальше, выпучила глаза. — «Правило второе. Не парковать метлы снаружи, соседи и так считают ведьмой. Правило третье,.Зелья и настойки готовятся в чайнике, а не в котле».

Она ринулась на кухню, задев пучки травы, висящие над головой.

— Что это?

— Травки, — ответила Аля.

— Немедленно уберите это безобразие и ищите себе жилье, милочка!

«Давно надо было убрать правила», — подумала Аля, но было поздно.

* * *

Снежана Ивановна ретировалась, дав Але всего неделю на сборы и поиски нового жилья. Аля медленно сняла со стены лист с правилами и прочитала последнее из них: «Единственная богиня, которая живет в этом доме — это я, и не пытайтесь меня приручить». Это, конечно, касалось Васи. Они дружили со школы. Вася жил на соседней улице и, бывая у Али, часто намекал, что пора бы прибрать Алину «избушку на курьих ножках», как он называл ее квартиру. На это Аля отвечала, что «любая пыль в ее доме считается волшебной».

Нет, она не была неряхой, но порой забывала про всю эту уборку и домашние дела, когда в очередной раз делала солнечную воду или отвар — ведь на это требовалось много времени и энергии. Премудростям натуральной медицины Аля научилась у бабушки Фаины. Аля скучала по ней и по ее деревне, где провела детство и юность. Это бабушка дала ей при рождении имя Алевтина.

Фаина Смоленская была коренной жительницей карельской деревни Нурмолицы, в которой родился Алин отец Микко. При получении паспорта он попросил записать его как Михаила. После школы он поступил в Петрозаводский университет, и там, на фармацевтическом отделении медицинского факультета, встретил Анну. После окончания учебы возлюбленные поженились. Уйдя в исследования по разработке вакцин, они ездили в командировки по местам эпидемий, уделяя науке больше времени, чем маленькой Але.

Аля была белокожей, рыжеволосой девчонкой с зелеными глазами, часто предоставленной самой себе и оттого очень самостоятельной. Когда ей хотелось побежать на прогулку, но собирался дождь или сильный ветер, то она могла попросить, сильно-сильно зажмурив глаза, чтобы погода наладилась, и это «колдовство» часто срабатывало. Все, и Аля в том числе, думали, что это случайность. Домой с прогулки она возвращалась всегда с охапкой цветов и трав. Мать ворчала, но разрешала их оставить.

Аля очнулась от мыслей и вспомнила, что еще сегодня не завтракала, но открыв холодильник, увидела, что он пуст. По дороге в продуктовый магазин Аля любовалась деревянными домиками, неплохо сохранившимися вперемежку с редкими сталинками. Несмотря на близость к центру, этот район был очень старый и от центра его отделяла река Лососинка. Дойти от дома до работы, у Али занимало полчаса. Аля работала экономистом на частной фабрике по изготовлению стеклянных флаконов для духов и частенько добиралась домой пешком. Работа ей нравилась, особенно походы в производственные цеха, где ее восхищали причудливые формы флаконов. Иногда премию можно было брать продукцией.

* * *

На обратном пути из магазина Аля заглянула в почтовый ящик — а вдруг там письмо от бабушки. Та не признавала современные технологии и писала по старинке — на бумаге. Бабушка жила в деревне, окруженной тремя озерами. Вокруг простирались луга и леса, куда Фаина и юная Аля ходили запасаться травой в лунные ночи. Бабушка говорила: «Смотри и запоминай, это когда-нибудь понадобится в жизни. Это мать-и-мачеха, весенний первоцвет, а это — донник».

Открыв ящик, Аля удивилась, обнаружив, что там лежала телеграмма. Странно, почему ее не выдали на руки? И давно ли она здесь лежит? Руки задрожали, пока читала текст: «АЛЕВТИНА ТЧК БАБУШКА ПЛОХА ТЧК СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ ТЧК ТЕТЯ МАША».

«Ну почему все сразу свалилось на меня?» — думала Аля, лихорадочно собирая дорожную сумку и одновременно пытаясь дозвониться Васе. Тот не отвечал.

Звонить на работу в воскресенье было бесполезно — в отделе кадров точно никого нет. Аля написала секретарю на работу заявление на отпуск за свой счет на пять дней и отправила на электронную почту. Получат в понедельник. С одной дорожной сумкой Аля помчалась на автовокзал. От Петрозаводска до Нурмолиц 139 километров. Вроде немного — два с половиной часа на автобусе. Но сейчас самым трудным было ждать и догонять. А погода совсем рассвирепела. Затянутое тучами небо не предвещало ничего хорошего. Петрозаводский автобус с большой остановкой в Березовой горе, далее поворот на Нурмолицы. Аля нашла свободное место в автобусе у окна, села и еще раз позвонила Васе. Длинные гудки.

«Василий, верный друг, ну где же ты, когда ты так нужен? Особенно твой совет и поддержка», — подумала Аля.

Еще в школе они сдружились. Долговязый мальчуган и миниатюрная огневолосая фея, за которой он ходил по пятам. Когда Але исполнилось девять лет, родители уехали в длительную командировку в Уганду, где вспыхнула очередная эпидемия. Оттуда они не вернулись. Словно предчувствуя свою судьбу, они еще до отъезда оформили опеку на бабушку Фаину. Так и получилось, что девочка осталась жить с бабушкой, уехав из Петрозаводска в далекую деревеньку Нурмолицы. Но Вася неустанно писал ей письма и даже приезжал со своими родителями в деревню к Але. Когда обоим исполнилось по 16, Вася с родителями переехали в Санкт-Петербург. Но подростки не потеряли связь друг и другом и оба поступили в Петрозаводский университет. Аля на экономический, Вася на юридический.

Дорога казалась вечностью. За окном проплывали красивейшие пейзажи снежной Карелии, но Аля, любившая раньше эти места, сейчас была в смятении и тревоге. Первое и главное — это бабушка. Об остальных проблемах, свалившихся как снег на голову, она думала в последнюю очередь. Как же она обожала свою избирательную память. Несущественные подробности она выбрасывала из головы как залежалые вещи из комода.

Несмотря на снежную непогоду, воскресный автобус был забит полностью. Суетились пассажиры, кричали дети. Сидевшая рядом с Алей старушка все время молилась и причитала. Аля еле могла расслышать, что та шептала, но Алино чутье подсказывало, что старушка серьезно больна и ей уже ничем не помочь.

Алины веки отяжелели и она провалилась в беспокойный сон. Ей снился лес. Она не знала, как туда попала. Дороги не было видно. Посреди зеленой поляны стояло огромное цветущее дерево.

Автобус резко затормозил, Аля проснулась, ее рука сжимала руку старушки, которая выглядела чуть веселее.

— Уснула, детка? — спросила та и потянулась за своей сумкой. — А мы приехали.

Пассажиры суетились и спешили на выход. Станция быстро опустела. Все разбрелись. Погода портилась.

Аля вспомнила, что сегодня так и не успела поесть. Под ложечкой сосало и очень болела голова. Она побрела к кассам спросить, когда будет отправление автобуса на Нурмолицы.

— Девушка, да вы что? Вы видите, какая погода? Дальше автобус не пойдет, рейс отменили, — ответила кассирша в окошке кассы.

— Как же я теперь доберусь?

Кассирша пожала плечами:

— Можно в гостиницу.

— Нет, мне срочно нужно уехать.

Аля увидела одно-единственное такси на стоянке и бросилась к нему с мольбой довезти. На что таксист только замахал руками:

— Я в такую погоду не поеду. Мне жизнь дорога.

К небольшому магазинчику подъехал высокий снегоход — с колесами, похожими на тракторные, и ветровым стеклом спереди, как у мотоцикла. Седока не было видно из-за овчинного тулупа. Аля в отчаянии бросилась к нему и быстро затараторила, куда ей надо доехать. Она протянула деньги. Мужик в тулупе отстранил ее руку со стольниками и буркнул:

— Садитесь, я сейчас быстро в магазин заскочу и потом вас отвезу. Я как раз туда и еду.

Аля забралась на высокое сиденье и добавила:

— Я к Фаине Смоленской.

Мужик бросил на нее неодобрительный взгляд, но сунул ей в руки цигейку, которая лежала у него на коленях. Он вернулся с пакетом, сел на переднее сиденье и завел мотор.

— Держитесь! — крикнул он, перекрывая его гул.

Аля невольно прошептала слова — чьи, она не помнила: «Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил».

Дороги совсем не было видно, но снегоход лихо мчал по снежному пути. Не замечая непогоды и снега, залепляющего все ветровое стекло. Аля думала только об одном: «Бабулечка родная, моя вторая мама, только дождись. Я еду».

Фаина после смерти сына и невестки отдала внучке все, что могла, чтобы девочка в таком возрасте не ушла в себя от горя и жила полноценной жизнью. Михаила и Анну не разрешили транспортировать в Россию, там в Уганде и похоронили. Бабушка говорила: «Время — мудрый лекарь, заживляет шрамы, притупляет боли». Несмотря на жизнь в глуши, бабушка была довольно начитанной и собрала неплохую библиотеку. В деревне была своя школа для начальных классов, но дети постарше ездили на санях в среднюю школу соседней деревни Оленец.

Учеба давалась Але легко, гены брали свое. А бабушка приобщала внучку к науке о травах и созданию лечебных отваров. Особенно девочку впечатляло как бабушка, не признавая аптечных средств, диагностировала и лечила людей будучи знахаркой — отварами и мазями из трав, цветов, корней. «В матушке-природе вся сила, — говаривала бабушка, — потому что растения — это живительная сила земли, а они способны на многое».

Конец ознакомительного фрагмента.