Рассказы

Ира Брилёва, 2015

Кончался 20-й век. Пролетела «перестройка», вслед за ней умчалось «ускорение». Дикий капитализм пришел в деревню Вертуха. Продавщица Дуська, ублажив председателя, приватизировала сельпо. Через неделю на покосившемся сарае, изображавшем магазин, появилась свежая вывеска «Универсам». Больше ничего в магазине не изменилось… Сборник рассказов о людях и домашних животных, о том, как жили мы в конце 20-го века, и как живем сегодня.

Рукопись

«Какая же ты у меня бестолковая, Танечка! Ну, я прошу тебя, не лезь не в свое дело. Пожалуйста, — Иван неприязненно посмотрел на жену. «Господи, как я мог жениться на такой глупой курице, да еще и прожить с ней столько лет, — подумал он.

Таня стояла рядом, держа в руках тарелку с кашей. «Так ты не будешь есть кашу? — спросила она. «Не буду! — почти выкрикнул Иван и склонился над очередной рукописью. «Не мешай мне, ради бога, я очень занят! Мне еще надо вычитать 50 страниц».

Таня пожала плечами и вышла из комнаты.

Последнее время с её мужем творилось неладное. Он раздражался по любому пустячному поводу, выговаривал ей за каждый промах, отравляя жизнь почти бабьим криком или — того хуже — длительными, хорошо срежиссированными скандалами.

Раньше муж любил Таню и свою работу — он был редактором в большом издательстве, и, по сложившейся за долгие годы привычке, предпочитал лично просматривать присылаемые в редакцию рукописи.

Когда они поженились, он нежно опекал жену, старался угадать любое её желание, был восторженно — вежлив и обходителен. Куда исчезло всё это за 10 лет их супружеской жизни?

Таня старалась изо всех сил. Она купила новую поваренную книгу с экзотическими рецептами, перекрасила волосы в золотисто-русый цвет, сшила новые занавески в спальню — ничего не помогало. Иван становился все более раздражительным. Иногда ей казалось, что работа полностью заменила ему настоящую жизнь, и теперь в своих рукописях он находит то, что раньше искал в реальности.

Таня отнесла тарелку на кухню и села на табурет. Её семейная жизнь рушилась на глазах, и она никак не могла придумать, что с этим делать. Новые экзотические рецепты раздражали её мужа чуть ли не больше, чем присутствие жены, цвет её волос развеселил Ивана: он заявил, что теперь она выглядит как дешевая шлюха, а новые занавески — просто не заметил. Все усилия пропали даром.

Таня проводила дома все свободное время. Как-то раз молодая женщина занялась совершенно необычным для себя делом: раз её жизнь абсолютно испортилась из-за каких-то там рукописей, она решила попробовать, что же это такое, рукописи. Таня закрылась в своей спальне, свернулась калачиком в огромном старом кресле и стала придумывать сюжет для рассказа. Написав несколько строчек, Татьяна вдруг увлеклась процессом. Она просидела над рукописью два часа. Никто не интересовался, куда она делась и чем занята, и, впервые в жизни, Таня оценила свою неожиданную свободу. Теперь, управившись по-хозяйству, она бежала на второй этаж, в спальню — там женщина устроила себе импровизированный кабинет, забиралась с ногами в кресло и посвящала своему новому хобби по нескольку часов в день. То, что она писала, ей нравилось, но ещё больше ей нравилось сидеть, устремив глаза в потолок, и видения бродили у неё в голове, складываясь в целые сцены. Она словно смотрела спектакль, и когда он заканчивался, быстро переносила на бумагу все, что только — что увидела.

Таня никому не рассказывала о своем увлечении, и больше всего боялась, что о нем узнает Иван. Для этого она предприняла некоторые меры предосторожности, которые заключались в ежедневном и неукоснительном перепрятывании рукописи в разные места спальни.

Но её опасения были напрасны. Иван никогда не интересовался содержимым бельевых шкафов, и поэтому Танина тайна не могла быть обнаружена ни при каких обстоятельствах.

Так прошло три месяца. Рассказ понемногу превращался в полноценный книжный том, который вполне тянул на небольшой роман. Его рукопись уже была готова, и Таня решила, что теперь она вполне может написать что-нибудь ещё. У неё в голове возникла идея другого «спектакля» — так она называла свои сюжеты. Привычно свернувшись калачиком в кресле, Таня мысленно просмотрела от начала до конца новый «спектакль» и немедленно приступила к работе. Закрывая глаза, она вспоминала целые куски своих необычных исторических фантазий и, ни минуты не медля, записывала их на бумагу. Неожиданно перед ней встало одно препятствие. Поскольку события, которые она описывала, когда — то происходили на самом деле, ей потребовалась помощь исторической энциклопедии. Потихоньку пробравшись в библиотеку — муж не любил, когда кто-нибудь ковырялся в его книгах — она нашла нужную книжку и тихонько унесла это бесценное сокровище к себе в кресло. Чтение оказалось очень полезным для её работы, и увлекшись, Таня чуть не проворонила яростные призывы мужа, метавшего молнии по — поводу её безответственного исчезновения. Наскоро прикрыв книгу первой попавшейся под руку тряпкой — это оказалась шелковая пижамная куртка, Таня побежала на становившийся всё более грозным, зов.

«Где тебя носит? Сколько же я могу тебя звать, — муж разбушевался не на шутку. Если ты ничего не делаешь, то соизволь хотя бы мне помогать! Нельзя же сидеть дома, и при этом ещё и ничем не заниматься, — Иван, казалось, получал удовольствие от того, что мог на ком-то сорвать зло.

Таня молча слушала мужа, и мысли её были где-то очень далеко. Они бродили по лесам шестнадцатого века вместе со смелыми и прекрасными людьми, населявшими Европу в то время. «Ты слышишь меня, — донеслось до её слуха, и она поняла, что на какое-то время совершенно отключилась. «Конечно, дорогой, — ответила она заученной фразой. — Тебе что-нибудь нужно?» «Слава богу, наконец-то меня услышали. Да, представляешь себе, я решился потревожить твой покой, чтобы самому не отвлекаться от работы и не спускаться в кухню. Ты не будешь так добра принести мне что-нибудь из еды? — ехидно спросил Иван. «Ты хочешь поесть? Конечно, я сейчас что-нибудь придумаю» Её невозмутимость окончательно вывела Ивана из себя. «Да уж будь так любезна, дорогая, — с его языка текли целые реки яда. Таня, стараясь не обращать внимания на его настроение, принесла из кухни поднос с едой и быстренько удалилась к себе в спальню, чтобы продолжить свое занятие.

Так пробежали ещё несколько часов. С упоением проживая выдуманные ею же события, которыми она щедро приукрасила давно умершую реальность, Таня неожиданно начала понимать мужа. Мир нереальный оказался так замечательно хорош, что действительность раздражала обыденностью и размеренной одинаковостью, и в её голове созрел, наконец, план, как же ей изменить свою жизнь.

Дни теперь бежали почти незаметно: день-вечер, утро-ночь. Тане некогда было замечать такие мелочи, её жизнь теперь была интересной, такой интересной, как никогда раньше.

В дверь настойчиво позвонили. Таня спустилась вниз — посыльный принес из редакции целую стопку новых рукописей. Таня привычно расписалась в ведомости и понесла рукописи в кабинет мужа. Иван зыркнул в её сторону и снова уткнулся в работу, близоруко водя карандашом по бумаге. Иногда он ставил на полях галочки или делал пометки. Постояв немного посреди кабинета, Таня положила рукописи на стул рядом со столом, за которым работал Иван. «Вот. Новая порция. Тебе понравится, — коротко сказала она и вышла. Иван недовольно проводил её взглядом — он тысячу раз просил её не мешать, когда он работает. Рукописи попадались всё бездарные. Бесконечные перепевы модных телесериалов или же неталантливо переработанные сюжеты из классики.

«Бог мой, какие же люди стали жадные, ничем не гнушаются! «Ромео и Джульетта»! И кто же это у нас такой умный — переписать Шекспира на современный лад! Джульетта, видите ли, у него продавщица в видео-магазине, а Ромео — ди-джей в баре, и, в довершение всего, печальный конец — все умерли от передозировки наркотиков. Какая ужасная гадость, а не литература! — возмущался Иван.

Перебрав несколько рукописей, он неожиданно наткнулся на нечто свежее и необычное. Он увлекся и забыл о времени. За окном ночь плавно перетекала в утро, и, закончив чтение, Иван обнаружил, что не сделал ни одной помарки на полях — такое случалось с ним только дважды: один раз ему повезло открыть «звезду» от литературы, а в другой раз всё было гораздо прозаичнее: Ивану на рецензию принесли новую повесть маститого писателя. Но эта, прочитанная им за ночь на одном дыхании история, была чем-то совершенно новым, она была свежа и оригинальна, не было ни одного повтора, хоть сколько-либо напоминавшего все известные Ивану сюжеты. А знал он их бесконечное количество. Вот это рукопись! Восторг его был настолько полон, настолько невероятен, что он совершил абсолютно непредсказуемый поступок: прошел в спальню к своей жене и, бесцеремонно разбудив её, взахлеб принялся рассказывать, какую замечательную рукопись прислали ему из редакции. Таня внимательно слушала Ивана и молча кивала головой в такт словам. Когда муж исчерпал свое красноречие, она тихо спросила: «Тебе, правда, понравилось?» «Ты ещё спрашиваешь! Это гениально!» «Я так тебе и сказала, что тебе обязательно понравится, — почему-то утвердительно сказала Таня.

«Господи, ну а ты-то что в этом понимаешь? — как всегда завелся Иван. Таня, ни слова не говоря, встала с кровати, подошла к креслу и, вытащив из-под горы подушек черновик рукописи, протянула его Ивану. «Что это такое? Что ты мне даешь, — Иван присел на край кровати и пробежал глазами несколько первых строчек. «Где ты это взяла? Это же черновик той рукописи, что я сегодня читал! Постой… Не может быть!»

Осознав правду, Иван так и остался сидеть с открытым ртом. Вытащив из кресла еще одну, почти уже законченную рукопись, она положила её к мужу на колени. Не обращая внимания на полную прострацию, в которую погрузился Иван, Таня накинула халатик на ночную рубашку и нежно спросила: «Ты на завтрак кашу будешь?»