Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Созидание. 1965 год

Ираида Владимировна Дудко, 2016

В этой книге: О космонавте Леонове и его расследовании гибели Гагарина; О том, как 5-я дочка помогла сдать экзамен по физхимии; Олень из Новосибирска; Отпуск на теплоходе по Волге до Астрахани. История жизни моего двоюродного братишки: Военное детство; Разыскал могилу отца, пропавшего без вести, оказалось – отец был ранен и заживо сожжен напалмом у стены госпиталя, сохранилось письмо с фронта. Работа Виктора: От СПУ к САПРУ; корочки КТН; Рабочий дневник. Книга в книге – "Н. А. Макаровец" – Бийск; История НИИ-9. Новый раздел в книге – "ЧЕРДАК". Чердак – он в любых смыслах – ЧЕРДАК.

Часть 2

Физхимия

На снимке — мой отец (Владимир Васильевич Степанов) с любимой внучкой — нашей Ёлочкой (Стэллой)

ТРУДНО, ОЧЕНЬ ТРУДНО НАУКИ ИЗУЧАТЬ,

ДОЧКА ПОМОГАЛА МНЕ ЭКЗАМЕНЫ СДАВАТЬ

Я продолжала сдавать весеннюю сессию. На время экзаменов нам давались справки, освобождающие нас от работы. Поскольку мне в эти дни часто нужно было ездить в институт, на время Витиной командировки, я с детьми перебиралась к родителям, отдавала им деньги на питание, и наслаждалась маминой стряпнёй.

Экзамены сдавались, как обычно, со шпаргалками. Пока их готовишь, материал усваивается сам по себе. Из всех предметов тяжелее всего шла физхимия. Это было что-то ужасное. Один учебник был толщиной в два кирпича. Учебники мы брали в библиотеке. Физхимия в несколько раз сложнее, чем сопромат. Она тяжело давалась не только мне. Многие пересдавали её по несколько раз. А вообще, я сдала её где-то только с шестого захода.

А выглядело это так. Приходишь в деканат, берёшь направление и идёшь в ту аудиторию, где в данный момент идут занятия по физхимии. Преподаватель даёт тебе листочек с задачами. Сидишь, пыхтишь. Преподаватель через некоторое время подходит, проверяет, и говорит: — "До свидания. Придёте в следующий раз". В шестой раз я взяла с собой в институт Ёлку.

А с направлением я попала к какой-то преподавательнице среднего возраста. Лекцию она читала в аудитории, где парты — столы стояли полукругом, и поднимались куда-то вверх. Студенты забрали у меня Ёлку, и всю лекцию развлекали её, как могли. Она что-то рисовала, но вела себя спокойно. А мне те же студенты написали ответы на вопросы в билете, и решили задачи. Прозвенел звонок. Группа перебралась вместе с преподавательницей в лабораторию. Ей было не особенно до меня. Она взяла мои записи, просмотрела, и говорит — "Давайте зачётку". Я подаю. А она и спрашивает: — "У вас муж есть?" — «Да». — "Вижу, и ребёнок есть. Скажите — зачем вам эта учёба и высшее образование?"Я пожала плечами, не зная, что ответить. А она с таким раздражением поставила мне тройку, и почти швырнула мне зачётку. Наверное, в этот момент она мне позавидовала в чём-то, чего у неё не было кроме её высшего образования и карьеры.

Вспоминаются ещё пара случаев, связанных со шпаргалками.

Сдавали мы зачёт по химии. Свободной аудитории не было, поэтому нашу группу запустили в химическую лабораторию. Столы с реактивами стояли рядами влево и вправо от основного прохода. А нас рассадили с торцов каждого ряда по одному, с тем, чтобы мы все были на виду. Преподаватель не зря старался не выпускать нас всех из вида, так как к этому времени мы все уже в вопросах пользования шпаргалками были ассами. Был ли это сам Дракин, или какой-то другой преподаватель, сейчас уже не помню. Помню, что он ходил не спеша по проходу, при этом мы все были у него на виду, так как у столов сидели в пол-оборота — некуда было задвинуть ноги. У меня шпаргалки были в сапогах. Когда он проходил мимо меня и удалялся, я левой рукой вынимала шпаргалку и за 10–15 секунд, отпущенных мне, пока он шел спиной ко мне, высматривала в ней какие-то данные, и опускала её обратно в сапог.

Преподаватель всем нутром чувствовал, что я списываю, но не мог понять — как? Наконец, он подошел ко мне и напрямую попросил показать записи, поднять тетрадь, чтобы проверить, что под ней ничего не спрятано. И всё-таки я его провела, хотя это и потребовало от меня определённой виртуозности. В какой-то момент он просто встал за моей спиной и смотрел, что у меня написано. Свой зачёт я получила, но нервы я ему попортила — точно.

И ещё вспоминается, как однажды какой-то экзамен попал на мой день рождения — 20 января. На экзамен мы поехали с Люсей Шалуновой. Учились мы в одной группе. Она жила в одной из деревень, которые раскинулись вдоль Москва реки, протекавшей рядом с Дзержинкой. Шалунов Володя был из другой деревни. Его семья была богаче Люсиной, и, может быть, поэтому родители Шалунова считали, что Людмила ему не пара. Из-за этого происходили ссоры, и, наконец, Володя ушел из дома. Жить им было негде, и они попросились на первое время пожить у нас. Мы, конечно, не отказали. В нашей новой миниатюрной квартирке отдельной комнаты для них не было, да и спальных место тоже, поэтому ребёночка они временно отдали родителям Людмилы, а себе на ночь стелили постель на полу. Но жили мы дружно. Тем более, что началась сессия, и мы с Людмилой готовились по общим лекциям — что-то было лучше записано у меня, что-то у неё.

В этот раз с нами в Москву смог поехать Виктор. Мы решили отметить мой день рождения узким кругом в ресторане. На экзамене всех посадили на задних рядах, а тех, кто шел вытягивать билет, сажали впереди. Помню, Валя Леонтьева (после замужества — Малюгина), с которой мы работали в НИХТИ в одной группе, обложилась не только шпаргалками, но и книгами. Когда она вытаскивала билет, у неё из-под кофточки выпал учебник, который она спрятала на животе. Преподаватель рассмеялся, и в наказание посадил её сразу около себя, и заставил отвечать без подготовки. К её счастью, ей попался билет, ответы на вопросы в котором она знала. Она получила даже четвёрку и кучу сопутствующих назиданий…

После этого инцидента, преподаватели прошлись по рядам и выгребли из столов всю «литературу», которой мы успели нашпиговать столы. Но кое-что осталось.

Первой пошла брать билет Люся. Шпаргалки нужной у неё не оказалась, и она просила, чтобы я ей передала необходимую шпору. Передать было трудно, поэтому во время этой процедуры, нас засекли, и просто выгнали с экзамена и меня и Люсю. Мы не расстроились. Во-первых — знали, что рано или поздно мы всё равно пересдадим, а потом — нас ждал Виктор, и пригласил сходить в ресторан"МИНСК".

Мы поднялись на второй этаж. Вдоль полностью застеклённой стены стояли столики. Через окна видна была улица, и январская слякоть. А в ресторане вкусно пахло, и было тепло. Заказали какое-то вино. Долго изучали меню. Меня привлекло название — "Шашлык по Карски". Оказалось, что это кусок мяса, зажаренный на шампуре целым куском, и внутри нашпигованный грибами. Виктор грибы не ест ни в каком виде, хотя собирать их любит и умеет, поэтому он заказал себе цыплёнка табака.

Вот так мы отметили моё тридцатилетие. Этот обед, конечно, не исключал домашнего пиршества…

С Люсей у меня связаны не очень приятные воспоминания. Мне не очень нравилось её слишком фамильярное отношение с Виктором. Но ревновать в этот раз почему-то мне не пришло в голову. Вроде — рядом Володя — её муж. Да я просто не допускала мысли, что может что-то произойти. Тем более, что Виктор не давал ей никакого повода для флирта. Видно, это её задевало. А, может быть, родители Володи были правы, считая её легкомысленной и ветреной девушкой.

В общем, Люся как-то раз, вечером, как бы случайно, возвращалась с работы вместе с Виктором. Когда мимо пруда, стали проходить сквериком, который обрамляли высокие кусты, она схватила его за руку, и потащила в сумрак раскидистых веток, и… В общем, они целовались…

Не знаю — почему, но об этом она мне рассказала во всех подробностях сама…

Мы не бросили дружить, хотя её выходка могла бы нас рассорить вообще.

Вскоре Володя выбил у предприятия комнату в доме на площади, с окнами на тот самый скверик. И они от нас переехали. Люся родила второго мальчика, а уже после окончания института — у них родилась дочка…

Когда уже — после защиты диплома, я перешла на работу на люберецкий завод пластмасс, по моей протекции Люсю взяли туда же на работу мастером. Вскоре она закрутила роман с главным механиком завода. Мне было неприятно, когда меня попросили повлиять на неё, как на подругу. Но что я могла сделать. Горбатого, как говорят… Интересно, как на её выходки смотрел Володя, который оказался отличным семьянином. Весь уход за детьми и другие всякие обязанности полностью лежали на нём. Не мог же он не догадываться о её поведении? А впрочем, не мне судить…

В то время, как Ёлка помогала мне сдавать экзамены, Олежка рос в яслях, а чаще — у бабушки с дедушкой.