Тайна шести браслетов

Ирина Владимировна Винокурова, 2019

Сюжет романа разворачивается в небольшом селении, в котором появляются сектанты. Жестокий кровавый обряд жертвоприношения разрушает привычный уклад жизни. Герои по роковой воле случая оказываются далеко друг от друга. Но в день трагедии они узнают о родовом предании. Жизнь героев проходит в невероятных, порой опасных приключениях. Любовные перипетии также захватят их в свои сети. И только в конце долгой тяжелой дороги им откроется истинное назначение родового предания и тайна шести браслетов. Магия, ритуалы, колдовство, обряды, приключения, которыми пронизан сюжет романа, способны увлечь любого неискушённого читателя.

Глава 1

Звон колокола

Осень в этот год холодной поступью шагнула на землю. С первых сентябрьских дней подул северный ветер. Почти каждое утро начиналось с моросящего дождя. Природа тихо плакала, предчувствуя что-то холодное и чуждое. Птицы, потеряв надежду на возвращение тёплых дней, торопливо собирались в стаи, готовясь к раннему отлёту в тёплые края. Но, ближе к октябрю природа всё ж сжалилась, и запоздалое бабье лето заявило о себе. На небе вновь засияло солнце, согревая своими лучами успевшую остыть землю и радуя загрустивших воробьёв и местную детвору, которая с радостью скинув с себя тёплые куртки, ринулась на улицу.

Тихое утро в тот день не предвещало беды. Распахнув дверь, в дом, подобно урагану, вбежали Адель и Бернадетта. Запыхавшись, они принялись с жадностью пить воду.

— Там, там, — оторвавшись на секунду от кружки с водой, произнесла Бернадетта и опять уткнулась в кружку.

— Мама, а правду говорят, что на старой колокольне приведения живут? — напившись первой, спросила Адель.

Она была старшей из сестёр, и старалась во всём походить на взрослых в свои недавно исполнившиеся девять лет.

Мать девочек — Нина Ивановна, отложила шитьё в сторону и, взглянув на дочерей, невольно рассмеялась.

— Какие еще приведения? — спросила она, а потом, немного подумав, добавила, — Сказки все это!

Услышав шум, из соседней комнаты вышел отец, где он занимался починкой мебели. Деревня, в которой они жили, была многочисленной, но мастерских по ремонту мебели в ней отродясь не бывало. А в город ехать из-за такой пустяшной работы смысла не было. И потому каждый мужчина в доме, сызмальства осваивал столярное дело. Взглянув на дочерей, Милентий — отец девочек, удивлённо развёл руками и, улыбаясь, вымолвил:

— Ого! Какие вы раскрасневшиеся и разгорячённые! Гонялись что ли за кем? — спросил он их.

— Там, там такое! — оторвавшись от кружки с водой, воскликнула Бернадетта и опять уткнулась в кружку.

Глядя на возбужденных дочерей, отец с матерью рассмеялись.

— Да что там все-таки такое? — спросил отец.

— Там звонит колокол! — быстро произнесла Адель и так же, как и Бернадетта уткнулась опять в кружку с водой.

— Какой еще колокол? — не понял отец, — Что на старой колокольне?

— Угу! — с умным видом подтвердила Адель и, напившись вдоволь, продолжила, поставив кружку на стол: — Все наши соседи побежали туда.

— Расскажи все по порядку, — заинтересовавшись её словами, попросил отец, — что там произошло?

Адель подошла ближе к отцу и, опустившись на табурет, принялась эмоционально жестикулируя с умным видом пересказывать произошедшее.

— Мы с Берной гуляли у пруда, тритончиков ловили, — начала она, — Берна там еще чуть в грязь не шлепнулась.

— Что ты ябедничаешь? — подойдя ближе, влезла в разговор обиженная младшая сестра.

— Я не ябедничаю, — взглянув на неё, пояснила Адель, — а рассказываю все по порядку.

Берна рассержено топнула ногой и отошла опять в сторону, исподлобья недовольно поглядывая на сестру.

— Не ругайтесь, — сердито пригрозил отец, — рассказывай дальше, дочка.

— Ну вот, я и говорю, — продолжила довольная Адель, искоса взглянув на Берну, — мы тритончиков ловили, как вдруг все тритоны испугались и стали прыгать опять в воду. Тут я слышу, что там что-то звонит.

— Не что-то, а колокол, — с умным видом громко и многозначительно, поправила сестру четырёхлетняя Бернадетта.

— Папа, она мне опять мешает говорить, — обиженно процедила Адель.

— Да хватит вам ругаться, рассказывайте хоть кто-нибудь дальше, — теряя терпение произнёс отец.

Довольная Бернадетта подбежала вновь ближе к отцу и, опередив Адель, быстро заговорила:

— А потом, мы поднялись с Адель, и помчались к старой колокольне, — громко и торжественно выпалила она, — а там, колокол сам звонит, и никого нет! После, туда все соседи пришли, а мы домой — вам рассказать.

Закончив, Бернадетта вопросительно посмотрела на Адель, ожидая порицания старшей сестры. Но та, улыбнувшись, лишь добавила:

— Так всё и было.

Раскрыв окно и прислушавшись, Нина Ивановна повернулась к мужу:

— Послушай, Милентий, а колокол и вправду звонит, да вон и бабка Агафья побежала в ту сторону. Пойдем и мы посмотрим, что там такое происходит.

Выйдя на край деревни, они увидели почти всех жителей, толпившихся у старой колокольни. Все собравшиеся стояли тихо и испуганно смотрели наверх — туда, откуда доносился звон колокол.

Церквушки, даже самой малой, ни в их деревни, ни в соседних деревнях не было. Стояла только одна старая, заброшенная колокольня. И та была очень ветхой, почти разрушенной. Когда и кем была построена, даже самые древние старожилы не могли сказать. На этот счёт у них был один ответ: «Сколько себя помню, так и стояла она заброшенной и наполовину разрушенной». О ремонте и восстановлении никто и речи не заводил. «Других дел хватает, не до колокольни» — отмахивались местные чиновники и, не обращая на неё внимания, продолжали жить дальше. Мальчишки и те, не решались лазить по ней.

На самом верху колокольни висел древний, видавший не одно поколение жителей, колокол. Иногда, от сильного ветра, не защищённый ни с одной стороны, он начинал раскачиваться и издавать тихий стонущий скрипучий звон. Но такое происходило лишь в дни сильного ненастья, сопровождаемого порывистым ветром. В это же утро погода была тихой и солнечной. На дворе стояли последние дни запоздалого бабьего лета. Легкие дуновения ветерка были чуть ощутимы и никак не могли привести в движение тяжелый колокол. Подняться снизу и раскачивать его за веревку, было так же не возможно — ступени давно развалились, а другого подъема наверх не было. Колокол раскачивался сам по себе.

— Что это? — обернувшись к мужу, удивлённо спросила Нина Ивановна.

— Сам не пойму, что за черт его качает, — пристально вглядываясь вглубь колокольни, ответил тот.

— Во-во, — влезла, в разговор бабка Нюра, — черт то его и качает, а мож и сам сатана объявился. Чур, меня!

Бабка Нюра поправила платок на голове и принялась усердно креститься, тихо бормоча себе что-то под нос.

— Колокол звонит всегда к несчастью, — повернувшись к бабе Нюре, проговорил дед Мартын.

— Типун тебе на язык, — одёрнув того за рукав рубахи, оборвала его внучка Анюта, — накличешь еще беды.

Но дед Мартын стоял на своём и, взглянув теперь уже на Анюту, продолжил:

— А я те говорю: коль несчастье должно быть — от него не спасешься, хоть типун, хоть ни типун на мой язык.

— Вот старый заладил! — не соглашаясь с ним, проговорила Анюта, — Может там и вправду кто забрался, да потихоньку качает, подсмеиваясь над нами, а ты разохался. Несчастье какое-то высмотрел.

— Дед Мартын, а ведь говорят, что если колокол звонит, то он звонит чаще по ком то, — не слушая рассуждения Анюты, задумчиво предположил Милентий, — а может и сейчас так?

— А ежели так, жди покойника, — задумчиво произнёс дед Мартын.

— Да уж, сколько людей помирало, а так колокол ни разу не звонил, — вслушиваясь в разговор соседей, возразила, бабка Нюра.

Анюта, махнула рукой на говоривших и, не желая больше влезать в их разговор, отошла в сторону и, заметив невдалеке горстку толпившейся молодёжи, направилась к ним.

Дед Мартын и Милентий, не обращая внимания на Анюту, меж тем всё обсуждали странное явление, взбудоражившее спокойную жизнь в их деревне.

— Что толку понапрасну говорить, да беды бояться: поживем — увидим, — оборвала их разговор Нина Ивановна, — Милентий, пойдем домой, зови дочерей.

Послушав жену, Милентий нехотя отошёл от деда Мартына, оставив того в компании бабы Нюры. Оглядевшись по сторонам, он подозвал к себе находившихся немного в стороне Адель и Бернадетту. Девочки стояли взявшись крепко за руки, словно недавних разногласий меж ними и не было. Они, как и все вокруг обсуждали виденное, вслушиваясь в разговоры односельчан и строя свои детские предположения. Бернадетта утверждала, что это их деревенский кот Черныш пробрался к колоколу и, уцепившись за верёвку, раскачивает его. Но Адель с серьёзным видом спорила с ней, уверяя, что коты по таким стенам, как по деревьям, лазить не умеют. Но, заметив отца, зовущего их, девочки сразу прекратили спор и подошли к нему. Затем они все вместе выбрались из толпы односельчан и направились в сторону дома.

Колокол меж тем звонил еще около часа, а потом внезапно затих. Местные жители, собравшиеся у колокольни, ещё долго рассуждали по поводу этого странного, небывалого ранее явление. Они строили самые ужасные, а порой и мистические предположения, спорили, терялись в догадках. Но знать истинную причину звона, им было не дано. Через некоторое время, так и не решив, отчего вдруг стал звонить древний колокол, все собравшиеся потихоньку начали расходиться по домам.

В доме Милентия и Нины Ивановны обсуждение было не долгим. Милентий, обменявшись пару фразами о произошедшем с женой, направился в ту комнату, где оставил незаконченную работу и возобновил ремонт стула. Забивая молотком гвозди, он ещё какое-то время тихо бормотал себе под нос, продолжая рассуждать о странном звоне колоколе.

Нина Ивановна проводив взглядом мужа, завернула к иконе пресвятой Девы Марии, что располагалась в красном углу комнаты и зажгла как обычно свечку. Постояв немного у святого образа и попросив мысленно недопущения того, о чём рассуждали у колокольни Милентий и дед Мартын, она отправилась готовить ужин.

Девочки поспешили рассказать об увиденном своим сёстрам, которые отказались пойти к колокольне и остались дома. Они окрашивали свой рассказ детскими эмоциями, своими фантазиями и предположениями. Но вскоре и они отвлеклись от разговоров о колокольном звоне, затеяв шумную игру.

Меж тем день медленно клонился к вечеру, оставаясь, таким же тихим, безветренным и спокойным.